Глава 5.
— Артемище Чудовище, чтоб злой не был, — с широкой улыбкой протянула я ему сахарницу, заполненную идеально чистыми кубиками сахара. Он, как всегда, усмехнулся и с привычной легкостью забрал мой "дар", аккуратно поставив его за барную стойку. Это был наш ритуал — мой способ показать, что он не просто бармен, а что-то вроде доброго духа нашего ресторана.
Чудовищем я его прозвала из-за той самой ауры легкой отстраненности, которую он носил как плащ, а также за его редкие состояния «несостояний», когда он будто отключался от реальности, оставаясь при этом предельно собранным в работе. Артем был моим любимым барменом. С ним было спокойно и легко, потому что он работал с какой-то особенной, почти ленивой небрежностью, даже в самые напряженные моменты. Никакой суеты, только уверенность и невозмутимость.
Руслан часто зависал у барной стойки, когда Артем был в смене. Иногда они болтали о чем-то, что я никогда не понимала, но чаще сидели в молчании, которое каким-то образом было наполнено смыслом. Когда они вместе пили чай в Стаффе, обсуждая его оттенки вкуса как настоящие гурманы, я иногда замирала на пороге, просто чтобы полюбоваться. Мне нравилось смотреть на их взаимодействие: такие разные, но в этом контрасте была удивительная гармония.
Я называла их «золотистым ретривером и черным котом». Руслан с его острыми чертами лица, волосами, словно чернила, и резким взглядом был настоящим воплощением ночной грации. А Артем... Артем с его мягкими золотистыми волосами, светлой кожей и янтарными глазами — это был свет. Ласковый, теплый, уютный. По характеру он действительно напоминал щенка, который любит, когда теребят его волосы, в отличие от Руслана, для которого прикосновение к голове было чем-то вроде вторжения.
Они были как инь и ян. Черное и золотое, противоположности, которые не только уживались, но и дополняли друг друга. А я могла часами наблюдать за этим контрастом, как за идеально сложившейся картиной, которая каждый раз открывала что-то новое.
— Как настроение? — спросил он неспешно, продолжая ловкими движениями готовить коктейль.
— Дождь за окном, — ответила я, облокотившись локтями на барную стойку. Лучезарная улыбка, с которой я вошла, растворилась, оставив лишь легкую тень задумчивости.
— Тебе дождливая погода не нравится?
— Не то чтобы... Просто тоскливо, скучно. И время как будто медленно тянется. Тебе не кажется?
Артем усмехнулся, поставив готовый коктейль за стойку. Только после этого он обернулся ко мне, его янтарные глаза блеснули лёгкой иронией.
— Так это не из-за дождя у тебя такое настроение.
— Что ты имеешь в виду? — мой голос звучал медленно, лениво, словно я не ожидала ничего конкретного от его ответа.
— Просто кого-то не хватает сегодня на смене, — он проговорил это с насмешкой, но в его тоне сквозило что-то более мягкое, почти поддразнивающее.
— И ты туда же? — я лениво подняла уголки губ в ответ на его намёк, чувствуя, как его слова невольно пробивают лёд моей тоски.
Руслана действительно не было сегодня в смене. Поняв это, я машинально поймала себя на том, как мысленно ищу его среди коллег. Он, похоже, отпросился, хотя причины оставались неизвестны. Странно: Руслан, которого даже администраторы ругали за чрезмерное количество переработок, вдруг взял отгул.
— Так что между вами происходит? — Артем поднял взгляд, слегка прищурившись, словно искал ответ прямо на моем лице.
— Если бы я знала, что происходит, — я невольно фыркнула, выдавливая неловкий смешок. — Я не знаю, что происходит.
— Ну-ну, — он ухмыльнулся и снова вернулся к своим стеклянным чашам, протирая их с таким видом, будто это был не просто барный инвентарь, а хрусталь из царской коллекции.
— Ну и что вам известно? Ради бога, скажи, что он сам тебе что-то говорил, — я пыталась держаться спокойно, но тон выдал мою надежду.
— Нет, мы не говорили на тему его дел сердечных, — ответил он равнодушно, но его бровь слегка дернулась. — Просто я знаком с ним уже чуть больше года и никогда не видел, чтобы он так выглядел.
— Как? — мой голос стал осторожным, будто от этого ответа зависела вся моя судьба.
Вместо ответа он бросил на меня такой многозначительный взгляд, что я почувствовала, как сердце пропустило удар.
— Ахх, как информативно, — проворчала я, закатив глаза. — Прелесть просто: все всё знают, кроме меня.
— Может, тебе просто стоит спросить у Руслана?
— Меня пугают последствия, — я пожала плечами, неуверенно глядя на Артема.
— Тогда пусти всё на самотек и увидишь, что получится.
— У меня слишком мало времени, — выдохнула я, и в этот момент мой голос едва не сорвался.
— Так иди и поговори с ним, — настойчиво предложил он, бросив полотенце на стойку.
— Я не буду.
— Туу, Лилия, так чего ты хочешь от меня? — его тон стал почти насмешливым.
— Любви, заботы и полного понимания, — усмехнулась я, глядя на него с преувеличенной серьёзностью, а потом, хихикнув, удалилась.
***
Блуждая по залу, я направилась в сторону большого VIP-зала, прихватив с собой стопку индивидуальных салфеток. Мне искренне нравилось складывать их, придавать каждой четкую форму, будто это могло дать смысл моим хаотичным мыслям. Для остальных это, вероятно, выглядело странным — желание добровольно найти себе дополнительную работу.
VIP-зал всегда вызывал во мне смешанные чувства. Его звукоизоляция была настолько хорошей, что, закрыв за собой дверь, можно было услышать только свое дыхание и стук собственного сердца. Шаги моих балеток, отдаваясь эхом от кафельного пола, звучали громче, чем обычно. Я медленно дошла до самого дальнего стола и присела, бросив салфетки рядом.
— Чем ты занимаешься? — обратилась я к своему отражению в отполированном металле столового прибора.
Ответа, конечно, не было. Глубоко вздохнув, я запрокинула голову на спинку стула, позволяя себе хотя бы на минуту остановиться. В одиночестве, в этой тишине, которая будто вытягивала из меня всё постороннее, я осталась один на один со своими мыслями.
Я больше не могла убегать от вопросов, которые меня терзали. Почему я ощущаю от него эту небрежность и холод, если все вокруг, напротив, замечают его особенное отношение ко мне? Почему я сомневаюсь в его искренности, если даже мимолетный его взгляд выбивает почву из-под ног?
А как я сама отношусь к нему?
Этот вопрос будто застрял в воздухе, висел надо мной и давил своей неопределенностью.
— Ахх, побыстрее бы этот день закончился.
После смены, поздно ночью, на улице все еще лил дождь. Попрощавшись с коллегами, я поспешила к припаркованной машине, которая, как обычно, стояла на своем месте. Внутри меня ждали родители.
— Привет, пап. Привет, мам, — я села на заднее сиденье, устало прикрыв глаза.
— Как поработала? — спросил отец, заводя двигатель.
— Как обычно. Сегодня Руслана на смене не было, — ответила я, облокотившись на окно.
Мама тут же неодобрительно поморщилась.
— Лилия! — упрекнула она, как только услышала его имя.
Я знала, что ее раздражает даже упоминание Руслана. Она не одобряла ни его работы, ни его образа жизни. В ее глазах он был неподходящей партией для меня. Она всегда мечтала, чтобы мой будущий муж был врачом, местным, чтобы я осталась в этом маленьком городе и устроилась работать в местной поликлинике. Такая перспектива жизни вызывала у меня лишь страх.
— Да что? Теперь его упоминать нельзя? — раздраженно ответила я.
— Он тебя не достоин, — с нажимом произнесла мама. — Не теряйся, Лилия!
Я закатила глаза и откинулась на спинку сидения.
— Какая разница? Все равно скоро я покину город. Если не считать зимние каникулы, меня здесь не будет года два. Следующим летом я поеду в Америку, — сказала я с небрежностью, приоткрывая окно.
— Кстати, хочешь, мы купим тебе квартиру в Алматы? — неожиданно спросила мама, сменив тему.
— Что за вопрос? Конечно хочу! — оживилась я, но тут же заметила что-то в ее голосе.
— Мы можем оформить на тебя ипотеку, но только если ты откажешься от своей поездки в Америку, — добавила она, и я заметила, как ее взгляд устремился в зеркало заднего вида, чтобы поймать мою реакцию.
Я засмеялась.
— Ха-ха-ха, прости, мама, но в Америку я попаду, а квартира... Когда-нибудь да купится.
Она нахмурилась, оборачиваясь ко мне.
— Почему ты вечно рвешься покинуть нас?
— Я не покидаю вас, мама. Я просто следую своим мечтам, — сказала я, глядя в темное окно, за которым дождь продолжал рисовать узоры на стекле.
Парадоксально, но я действительно любила проводить время на работе, лениво валяясь в Стаффе и шутя со всеми. На ровном месте устраивала дебаты, а иногда даже сплетничала о начальстве. Это было гораздо приятнее, чем «отдыхать» дома, где мне приходилось выслушивать по 24 часа в сутки, каким должно быть мое будущее и как я должна хотеть жить.
Работа, с ее бесконечными разговорами, смехом и легкими спорными ситуациями, казалась мне единственным местом, где я могла быть собой, не боясь чужих ожиданий. Здесь, среди коллег, не было строгих советов и наставлений, только живые и порой резкие разговоры, которые не пытались изменить меня, а просто были частью повседневной жизни.
И, наверное, в этом было главное отличие — работа дарила свободу, даже если она была ограничена рамками ресторана, а дом, с его ожиданиями и «планами», ощущался как тюрьма, в которой меня пытались заточить.
Как обычно, после небольших стычек с родителями, я вернулась на смену. Я искренне любила свою семью, но такие ссоры с мамой были частыми. Папа и сестра уже привыкли и обычно не вмешивались, не комментировали. В остальном мы были довольно дружной семьей, и в глазах других людей даже казались идеальными. Что бы там ни было, я не особо обижалась и не позволяла этим претензиям портить настроение. Я могла просто выслушать, а потом поступить так, как считала нужным.
Как только я вошла в ресторан, атмосферу, как всегда, заполнила смесь запахов пищи и звуков работающих кухонных приборов, а также уютная суета. Внутри было немного душно от жарки, и я почувствовала, как сердце отзывается на этот знакомый ритм работы, словно оно тоже входило в фазу движения.
Но первым, кого я заметила, был Руслан. Он шел с кучей тарелок, его шаги уверенные, но расслабленные, как всегда, будто бы не было ни усталости, ни желания поторопиться. Его лицо — темное и закрытое, чуть затененное волосами, — никак не выдавало эмоций. Это было так типично для него, что даже если бы я увидела его в зеркало, я бы, наверное, сказала, что это просто невидимая маска спокойствия, с которой он встречает каждое утро, вечер и даже ночь.
Я не могла не улыбнуться, несмотря на все прошлые разговоры и недоразумения. На моем лице непроизвольно расползалась та самая знакомая улыбка, которая шла от самого сердца, хотя я и пыталась иногда скрывать её. Но Руслан... Он всегда заставлял меня забывать о своих сомнениях.
Подойдя к нему, я не раздумывая, обеими руками схватила его за щеку, слегка сжала и проговорила с игривым подтекстом:
— Сегодня тоже злой котик?
Мой голос — полон того загадочного кокетства, которое я уже так привыкла использовать, чтобы скрыть, что мне всё-таки было интересно, что он на самом деле думает. Его ответ, как всегда, не был таким прямолинейным, как я бы хотела.
— Хммм... — только и выдохнул он, будто это было всего лишь мягкое мяуканье.
Мне вмиг стало ясно, что это его типичное "загадочное молчание", которое он так любил оставлять между нами. Ничего не скажет, а я всё равно буду мучиться, додумывая ответы на все свои вопросы. Но, несмотря на этот молчаливый ответ, я чувствовала себя немного легче. Может, от его присутствия, а может, от того, что хотя бы немного вернулась к привычной рутине, а она, как ни крути, всегда дает чувство стабильности.
Отпустив его по делам, я продолжила свою работу, попутно приветствуя всех. Но в этот момент я не могла не заметить, как его фигура исчезает вдалеке, а в груди снова закрадывается этот странный, непонятный пульс эмоций.