Львиная луна Мяомяо

Во дворце Великого начала.

Палата Глубокой учёности представляла собой маленькое, всего в два этажа, здание в восточной части дворца Великого начала. На первом Юань Сюймяо обычно занимался государственными делами. Прежде Пэй Лун редко посещал его, теперь же частенько приходил посидеть здесь. Комнаты были самые обычные — в отличие от репутации Юань-шоуфу, виновного в сокрытии правды от императора и нарушении законов за взятки, они казались несколько заурядными и бесцветными.

В зале, за исключением столика для занятий каллиграфией и живописью, нескольких стульев и работы ханьлиньского академика(1) Сяо Чжэна на стене, ничего не было. Даже каллиграфия Сяо Чжэна навевала ужасную скуку: «Когда на сердце покой, рождаются чудесные планы».

Пэй Лун не чувствовал покоя, он не смыкал глаз всю ночь.

На вчерашнем пиршестве разбойница в красном убила человека одним ударом, и её грозная и могущественная фигура до сих пор стояла у него перед глазами. Ему едва исполнилось шестнадцать, и никогда прежде он не видел смерть так близко.

Он даже не столько испугался, сколько испытал трепет.

От женщины в тяжёлом доспехе исходила не убийственная злоба, а всесокрушающая отвага.

Он не увидел её лица, но почувствовал её силу, уверенность в себе, дерзость и свободу.

Эта разбойница вовсе не из тех, кто убивает невинных — прежде, чем башня загорелась, она крикнула всем спасаться бегством.

Наверняка у неё была причина обезглавить посла Восточного Си.

Сердце Пэй Луна пропустило удар — ему захотелось увидеть её лицо.

Он хотел увидеть, как выглядит женщина, дерзнувшая на глазах Сына Неба Великой Юнь убить человека, устроить поджог и украсть редкости со всей Поднебесной.

— ...По всей видимости, грабители прочно обосновались в столице, и планы у них грандиозные. Непременно следует расследовать дело до конца и забросить сеть, дабы выловить всех их приспешников скопом, и таким образом восстановить влияние нашего государства... — Командующий гвардии Дунлин, Цзинь Лэлин, стоя на коленях, отчитывался о том, что удалось выяснить в проведённом ночью тщательном расследовании, вот только ему было невдомёк, что император поглощён своими мыслями и думает лишь о том, какова из себя таинственная разбойница.

Согласно хмыкнув, Пэй Лун отослал Цзинь Лэлина и вызвал Ван Хэна из Ритуального приказа.

Хуан Лиэр поддержал шестидесятилетнего командующего под руку, чтобы проводить до дверей.

— Осторожно, ваше превосходительство Цзинь.

Цзинь Лэлин, старчески дрожа, поднялся на ноги и едва не споткнулся, переступая через порог — к счастью, евнух оказался проворным и успел поддержать его, так что почтенный чиновник не опозорился перед императором.

Когда Цзинь Лэлин благодарил Хуан Лиэра, снаружи подошёл ещё один человек — Ван Хэн.

Тот посмотрел на Цзинь Хэлина, и оба старика поприветствовали друг друга. Затем Ван Хэн, приподняв полы одеяния, широким шагом вошёл в палату Глубокой учёности.

Пэй Лун сидел на стуле, который обычно занимал Юань Сюймяо, за столом из золотистого наньму. Письменный стол Юань-шоуфу был высоковат для юного императора и загораживал его лицо. Ван Хэн прошёл в зал и преклонил колени.

— Ваше величество, ваш ничтожный слуга Ван Хэн приветствует вас.

— По делу обрушения Гостевого зала и хищения даров Мы уже распорядились, чтобы гвардия Дунлин искупила свою вину заслугами и вернула сокровища. — Пэй Лун вертел в руках лежавший на столе латунный пресс для бумаги в виде карпа. — Сегодня мы вызвали дорогого подданного по иному вопросу.

— Ваш старый слуга без утайки расскажет всё, что ему известно, — испугался Ван Хэн.

Пэй Лун поднял голову и посмотрел на него.

— Как зовут главного посла Восточного Си? Откуда он родом?

Ван Хэн вздохнул с облегчением.

— Главный посол Восточного Си носил фамилию Су, его звали Су Цинпин. За морем род Су обладает большим влиянием, имеет родство со множеством мелких варварских государств. Су Цинпин приходился зятем высокопоставленному чиновнику Восточного Си, генералу Увэю, и был выдающимся представителем клана Су в своём поколении.

— Су Цинпин... — пробормотал Пэй Лун, с интересом глядя на Ван Хэна. — Зачем же кому-то понадобилось убивать его перед Нами?

— Это... — Чиновник остолбенел: как он должен ответить на такой вопрос? — Вашему презренному слуге неведомы причины.

— Если Мы пожелаем в течение трёх дней узнать их, справится ли подданный Ван? — спросил Пэй Лун.

Ван Хэн в страхе простёрся ниц.

— Ваше величество, ваш слуга стар и невежественен, боюсь, с моими ограниченными способностями не удастся связаться с иноземными государствами и выведать причины.

— Ах, Мы уже поручили тайно расследовать это дело Фан Дуаньину, от подданного требуется лишь содействие, — рассеянно проговорил Пэй Лун. — Каково происхождение клана Су, породнившегося со множеством мелких государств, и связано ли оно с похищением даров, будут досконально расследовать гвардия Дунлин и палата Кайбао. Кто из них первый установит истину, того Мы и наградим.

Несмотря на юный возраст, император Шэньсю был непредсказуем, как перемены погоды — судя по его отношению к Юань Сюймяо, он не тосковал о прошлом, но и не спешил уничтожить его, и постичь его мысли не представлялось возможным. Ван Хэну неоткуда было знать, что его величество притворялся, на самом деле желая узнать сплетни о воровке, он лишь впал в недоумение, ощутил непостижимое величие императора и подумал, что ему, скорее всего, напомнили о глубокой верности Фан Дуаньина Сыну Неба, и о том, что если он, Ван Хэн, будет пренебрегать своими обязанностями, император сделает из него пример для всех, дабы утвердить своё влияние. Он немедленно покрылся холодным потом.

Видя его испуганное лицо, Пэй Лун велел ему уходить и невольно вздохнул, снова почувствовав, что после изгнания предателя Юаня во всём огромном императорском дворце не осталось никого, кто мог быть достойным соперником.

***

Особняк Юань.

Предатель Юань и воровка, занимавшие мысли императора, легко пришли к согласию и приготовились содействовать господину Фану в расследовании.

Фан Дуаньин, само собой не знал, что «демон», с которого он усердно не сводил глаз, обманом завлёк демоницу, чтобы ему навредить. Чем дольше он просматривал доклад, принесённый Кабу, тем сильнее хмурился.

Случившееся прошлой ночью оказалось куда страшнее, чем представлялось.

Дело не ограничилось лишь тем, что разбойница обезглавила главу посольства Восточного Си, затем взорвала Гостевой зал, села на корабль и скрылась.

В действительности прошлой ночью произошло три события.

И каждое из них — неслыханно крупное преступление.

О первом сегодняшним утром стало известно каждому жителю столицы — воровка на глазах императора зарубила посла, подожгла башню и сбежала.

Во-вторых, после обрушения Гостевого зала самые ценные из заморских диковинок, показанных императору, вынесли грабители, переодетые гвардейцами Дунлин — это назвали делом об исчезновении «Звездопада».

И наконец, в-третьих, в водном балластном отсеке корабля, послужившего для отвода глаз, обнаружилось тринадцать трупов — дело об утопленниках в корабле-приманке.

Не говоря уже об убийстве прямо перед императором и о том, как могло большое торговое судно бесследно исчезнуть, одни только трупы тринадцати человек в балластном отсеке корабля уже представляли из себя громкое дело, о каких в столице не слыхивали последние десять лет.

Три преступления накладывались друг на друга, и никто не знал, как глубоко стоящие за ними силы проникли в столицу. Зарубившая посла Восточного Си воровка произнесла слова «башня Небесного коня» — однако здание переименовали в Гостевой зал десять лет назад, и лишь те, кто жил в столице так давно, могли назвать его «башней Небесного коня». Корабль «Звездопад» приобрели десять месяцев назад — по всей видимости, преступники не только давно обосновались в столице, но и знали точную дату прибытия послов с данью на высочайшую аудиенцию, были на удивление хорошо знакомы с распорядками гвардии Дунлин и прекрасно осведомлены о том, как проходят торжественные пиршества.

Весьма вероятно, за этим стояли не чужие разбойники, а свои предатели.

Но что за предатели готовы пойти против всей Поднебесной, убивать и грабить перед лицом самого императора — и всё ради каких-то сокровищ?

Фан Дуаньин никак не мог понять. Сколько бы ни заполучил денег — чтобы их потратить, нужно остаться живым. Подобная авантюра по сути была равносильна мятежу, пусть заговорщикам и удалось ограбление, но для чего им эти деньги?

Да ещё тринадцать трупов в трюме корабля-приманки. Кто они? Как они погибли?

Он всегда был бодр и полон сил, чувствуя, что всё под его контролем, но с тех пор, как вернулся с просторов Кипящего моря, мир перед глазами будто накрыло странной пеленой, повсюду причудливо извивались и мелькали тени.

За дверями послышались медленные шаги. Фан Дуаньин услышал поступь только двух человек, однако, подняв взгляд, увидел троих. Он уставился на третьего — высокую женщину в белом одеянии. Собранные в узел волосы украшены подвесками-буяо(2), гроздья жемчужин покачиваются возле ушей, оттеняя её кожу, столь же гладкую и нежную, между бровей приклеено красное украшение, оттенком подобное весенним цветам.

Тем не менее, Фан Дуаньину, в отличие от Кабу, красота незнакомки не вскружила голову.

— Кто вы? — холодно спросил он.

Полуприкрыв лицо круглым веером, женщина в белом обворожительно рассмеялась.

— Цзи Чуньхуа из храма Солнечного света с острова Синаньдао к вашим услугам.

Фан Дуаньин с Кабу переглянулись — остров Синаньдао находится дальше Восточного Си, от Великой Юнь до него десятки тысяч ли, но слава храма Солнечного света гремела как в Великой Юнь, так и в других прибрежных государствах. Говорят, в нём собрались люди поразительных способностей, отрешённые от мирской суеты, в боевом искусстве значительно превосходящие выходцев из Улиня Великой Юнь, и если забыть о легендарной школе меча Даньцю, его последователей можно было назвать не имеющими равных в Поднебесной.

Раз эта женщина из храма Солнечного света, неудивительно, что она владеет непостижимым боевым мастерством.

— Повелителя Солнечного света зовут Цзи Цююэ(3), — неторопливо вставил Юань Сюймяо. — Цзи Чуньхуа — его дочь.

Фан Дуаньин притворно улыбнулся ей, точно оскалившийся волк.

— Значит, вы младшая наставница храма.

Пусть происхождение Цзи Чуньхуа и поразило его, он ничуть не ослабил бдительности — само уже то, что наследница храма Солнечного света неожиданно появилась в особняке Юань, было весьма подозрительно.

— Барышня Сяо Цзи моя старая подруга, — медленно проговорил Юань Сюймяо. — Я не всё могу вспомнить... — Хотя он всё ещё стоял рядом с ними, по мере того, как говорил, его взгляд постепенно затухал, пока он не застыл на месте, прервавшись на полуслове.

— Юань Сюймяо? — нахмурился Фан Дуаньин. Да что опять не так с этим демоном? Он протянул руку, чтобы схватить его за плечо, Цзи Чуньхуа воспрепятствовала ему, они молниеносно обменялись ударами рядом с шеей Юань Сюймяо, а тот на глазах покачнулся и грохнулся на пол, приобретя ещё один фиолетовый синяк на лбу.

Кабу подскочил от испуга, Фан Дуаньин, помрачнев, гневно уставился на Цзи Чуньхуа.

— Вы что творите?

— Его тело несёт в себе энергию меча Даньцю, если прикоснуться к нему, когда она просачивается наружу, можно пострадать, — серьёзно ответила Цзи Чуньхуа. — Вы не знали? — Наблюдая за тем, как меняется лицо Фан Дуаньина, она хотела было улыбнуться, но в итоге вздохнула. — Разве вас не мучает вопрос, каким образом Юань Сюймяо, который должен был умереть за тысячи ли отсюда, мог воскреснуть здесь и предстать перед вами?

На словах «его тело несёт в себе энергию меча Даньцю», Фан Дуаньин уже побледнел, а дослушав краткое объяснение, совсем посерел лицом и, резко вскинув голову, пристально посмотрел на неё.

— Неужели вам известно искусство бессмертия, с помощью которого он выжил? — тяжело произнёс он. — Он правда Юань Сюймяо? Способ достичь бессмертия действительно существует?

Цзи Чуньхуа опустила взгляд на упавшего Юань Сюймяо. От его тела исходил лёгкий холод — слабая энергия меча, только теперь она была не столь яростной, нежели в прошлый раз. Через некоторое время она подняла Юань Сюймяо и швырнула на кровать, а сама уселась в уже прекрасно знакомое кресло напротив и, подперев щеку рукой, уставилась на него.

— В этом мире... нет способа достичь бессмертия, — не сводя глаз с синяков на лбу лежащего на кровати человека, прошептала она. — Просто у одних людей на сердце слишком много забот, но им приходится умереть, а другие ценят обещание дороже тысячи золотых и могут ради этого расточить всё имущество.

Фан Дуаньин сел напротив неё.

— Хотелось бы услышать подробности.

Кабу, не осмеливаясь раскрывать рта в их присутствии, торопливо распахнул ворот лежащего на кровати «покойника» и надавил на место биения пульса, но лишь почувствовал, что меридианы его в беспорядке, и совершенно невозможно выяснить, что с ним произошло. Нащупай он такой пульс у обычного человека, непременно бы провозгласил: «Сукин сын притащил дикого кота, чтобы одурачить меня».

— Истинное положение вещей, возможно, неведомо никому, кроме самого Юань Сюймяо. Но мы с ним много лет были друзьями, и я могу догадаться о некоторых причинах, — медленно проговорила Цзи Чуньхуа. — Господин Фан, вы ведь видели его тело в Кипящем море?

Фан Дуаньин сделал глубокий вдох — перед глазами отчётливо стояла сцена, как окоченевший мертвец в красном одеянии, опустив голову, смотрел на заставу Хуэйхайгуань.

— Я лично забрал его тело и похоронил во льдах Кипящего моря. На Юань Сюймяо было множество смертельных ран, его сердце пронзила моя стрела Стремящаяся к солнцу, но оно уже обратилось в кристаллы льда, он совершенно точно не мог вернуться к жизни. Поэтому мне... и правда сложно представить...

— И правда сложно представить, что Юань Сюймяо умер и обратился в лёд, однако сумел преодолеть десятки тысяч ли и, как бытие рождается из небытия, живым появиться здесь, — прошептала Цзи Чуньхуа. — Ваше превосходительство Фан, вы не ошиблись. Юань Сюймяо на самом деле уже нет в живых.

Фан Дуаньину следовало бы испугаться, однако он не слишком удивился, а напротив, вздохнул с облегчением.

— А это тогда кто? — взглянул он на украшенного синяками демона на кровати. — Он называет себя Юань Сюймяо, похож на него как две капли воды и не менял свою внешность.

Цзи Чуньхуа прыснула со смеху.

— Разумеется, он как две капли воды похож на Юань Сюймяо, он ведь долго и кропотливо принимал облик его превосходительства Юаня.

Тут Кабу, слушавший пульс, подобный сердцебиению дикого кота или бродячей собаки, наконец не выдержал.

— Неужели он на самом деле демон, принявший чужой облик? — вырвалось у него.

Жемчужные подвески у щеки Цзи Чуньхуа слегка дрогнули, она опустила ресницы и вздохнула.

— Он не демон. Он не Юань Сюймяо, но в то же время и Юань Сюймяо.

— Что? — широко распахнул глаза Фан Дуаньин.

— Каких только чудес не бывает в мире, — тихо сказала Цзи Чуньхуа. — Людям всегда тяжело вообразить то, чего они не испытывали сами. Наш храм Солнечного света связан давней дружбой со школой меча Даньцю, поэтому мне известно, что их наивысшая способность называется «окукливание». В каждом поколении школы Даньцю лишь самые выдающиеся обучаются искусству владения мечом, и постигнув технику меча Даньцю до наивысшего пика, они способны «окуклиться». Говорят, когда способность владения мечом достигает стадии «окукливания», человек способен изменить своё тело, исцелить все внутренние повреждения меридианов и врождённые изъяны, а если овладел этим приёмом в совершенстве, то даже изменить себя самого. — На миг замолчав, она устремила взгляд на Юань Сюймяо. — Прежде я думала... что это всего лишь легенда.

— Хотите сказать... — вскочив на ноги, не сдержал крика Фан Дуаньин. — Хотите сказать, на самом деле он...

— Тсс... — шикнула Цзи Чуньхуа, поднеся палец к губам. — В его теле энергия меча Даньцю, и я представить не могу, что ещё это может быть, кроме «окукливания».

— Выходит, он не Юань Сюймяо, который на самом деле уже мёртв, а совершенный меча Даньцю! — Фан Дуаньин едва сдерживал своё потрясение, смятение, страх... даже невесть откуда взявшиеся негодование и горечь. — Но ради чего? Если он правда совершенный меча Даньцю, то его школа ведь свободна от мирских оков, никому не подвластна, словно земля бессмертных на суше! Тогда почему... зачем он принял этот облик?

— Полагаю, Юань Сюймяо... заключил со школой Даньцю какую-то сделку, — прошептала Цзи Чуньхуа. — В этом поколении был лишь один ученик, подающий надежды достичь предела «окукливания». Если бы Юань Сюймяо не оказал огромную милость школе Даньцю, или не предложил им условия, от которых невозможно отказаться, или же если этот ученик не настоял на своём, то они ни за что не стали бы губить достигшего пика в этом поколении и совершать подобное безумство. — Она моргнула. — То, что этот «Юань Сюймяо» жив, означает... что достигший пика мастер меча, используя предел «окукливания», «превратил» себя в Юань Сюймяо. Это долгий и утомительный процесс, на всём протяжении которого требовалось содействие самого Юань Сюймяо и сопоставление с ним — только так можно было достичь полного сходства. Само собой, при полной трансформации в другого человека, боль от изменения облика и костей... не идёт ни в какое сравнение... с мучениями от перестраивания памяти.

— Перестраивания... памяти? — пробормотал Фан Дуаньин, вспоминая, как вчера утром, когда увидел этого утопленника, тот всё бормотал: «Я — Юань Сюймяо».

— С одним лишь обликом «Юань Сюймяо» не мог бы продолжать жить, — вздохнула Цзи Чуньхуа. — Он зашёл в тупик и понимал, что не выживет, но у него осталось много незаконченных дел, умирать было нельзя. Таинство предела «окукливания» невозможно постичь тем, кто его не достиг. Помимо трансформации плоти, оно может очистить все лишние мысли... Иными словами, если прежде в душе таилось зло, в процессе «окукливания» можно полностью смыть его, избавиться от внутренних демонов. Всё это делается как основание для достижения следующего наивысшего предела, но если этот совершенный мастер меча использовал его для «превращения» в Юань Сюймяо, смыл собственные воспоминания и выучил воспоминания Юань Сюймяо, то в результате должно было...

— Должно было получиться то, что мы видим сейчас. — Фан Дуаньин наконец понял, почему этот «Юань Сюймяо» ведёт себя так странно. Вот оно что... Он не сомневался, что, помимо «окукливания», ничем другим не объяснить странности с его телом.

Юань Сюймяо не выжил.

Но он, похоже, и не умер.

А умер... видимо, тот мастер меча, достигший наивысшего пика, даже не оставивший имени.

— Его превосходительство Юань мёртв, — заключила Цзи Чуньхуа. — Но вы можете считать, что он жив.

Фан Дуаньин в смешанных чувствах молча смотрел на человека на кровати, не имея ни малейшего желания докладывать Пэй Луну о подобном «искусстве достижения бессмертия».

— А... сам он... понимает, кто он такой? — пробормотал он спустя некоторое время.

— Не знаю, — медленно покачала головой Цзи Чуньхуа.

— Сколько же людей желало его смерти? — спросил Фан Дуаньин. — Что у него остались за дела, которые необходимо завершить?

Красавица издала смешок.

— Ваше превосходительство, это государственные дела Великой Юнь, а я из храма Солнечного света острова Синаньдао, откуда мне знать о них? — Похоже, настроение у неё поднялось. — Пусть мы с его превосходительством Юанем и давние друзья, он человек жестокий и бессердечный, и если старый друг по неосторожности продаст его нательные штаны, в долгу он не останется, так разве посмела бы я выяснять, что он замышляет?

— Он... хоть вы и говорите, что «можно считать его живым», но прежний Юань-шоуфу был совсем другим.

Цзи Чуньхуа рассмеялась в голос.

— Прежний господин Юань был пусть и чёрен душой, но изящен и прекрасен, будто сошёл с картины. — Она лукаво покосилась в сторону кровати. — Но не смотрите, что сейчас он выглядит дурачком. Пусть даже Юань Сюймяо полностью мёртв и от него осталась лишь частичка души, он будет всё таким же бессердечным и жестоким человеком, который создаст немало трудностей. — Чуть помолчав, она повернулась к Фан Дуаньину. — Вы доложите императору Великой Юнь, что он — дух умершего Юань Сюймяо?

— Как только узнаю, что у него были за «незавершённые дела», разумеется, предоставлю доклад его величеству, — нахмурился тот.

Цзи Чуньхуа смотрела на него, посмеиваясь, а про себя думала: «Глупыш, пока ты будешь выяснять о незавершённых делах Юань Сюймяо, остаток его души рассеется».

Слушающего в стороне Кабу пробила дрожь — предатель Юань воистину страшен, осмелился вырыть яму даже школе меча Даньцю.

Если хорошенько подумать, предатель Юань вырыл яму не только школе Даньцю, но ещё и его господину и ему самому!

— Вы имеете в виду... В один прекрасный день он восстановит память и станет прежним собой? — поколебавшись, вдруг спросил Фан Дуаньин.

Цзи Чуньхуа пожала плечами, а потом покачала головой.

— Это сокровенная и непостижимая техника, но ставить на неё в высшей степени рискованно, — немного погодя добавила она.

Фан Дуаньин погрузился в молчание.

На какое-то время его боевой дух и непоколебимая дерзость затихли.

Всевозможные планы, достигшие наивысшей точки.

Не более, чем крупная ставка в игре.

Так... что же поставил Юань Сюймяо?

Фан Дуаньин ощутил, как по телу пробежала дрожь. Юань Сюймяо захватил огромную власть, брал взятки и нарушал законы... и в конце концов рискнул собственной жизнью — в обмен на что?

Что бы это ни было, он непременно должен докопаться до истины.

Трое в спальне Юань Сюймяо погрузились в молчание, каждый думал о своём. Прошло некоторое время, как предмет недавнего обсуждения резко сел и от головокружения опять едва не свалился с кровати. Кабу, чуть не до смерти напуганный этим «совершенным пути меча», в панике поспешил его поддержать.

— Э-э... ваше превосходительство Юань, не торопитесь, помедленнее, молодой господин Юань.

Бледное лицо Юань Сюймяо залилось краской, ещё через некоторое время душа вернулась к нему, и он прижал руку ко лбу.

— Я скоро умру?

— Нет, что вы, — торопливо заверил его Кабу, — ваша мудрость и непревзойдённые воинские доблести потрясают Поднебесную, как вы можете умереть? Вы просто не выспались прошлой ночью, вот и голова немного кружится от усталости.

Юань Сюймяо в оцепенении уставился на него, потом перевёл взгляд на Фан Дуаньина.

Тот всю ночь наблюдал, как дрыхнет Юань Сюймяо, до того, что сам утром вырубился и даже ничего не слышал.

— Верно! Именно так, — стиснув зубы и кашлянув, подтвердил он и с нажимом сменил тему. — Теперь, когда ты очнулся, голова прояснилась? Можешь составить опись даров?

— О! — опомнился Юань Сюймяо и посмотрел на Цзи Чуньхуа. — Сяо Цзи, иди сюда.

Та, когда он окликнул её «Сяо Цзи», потемнела лицом и холодно усмехнулась.

— Должно быть, я полжизни творила зло, раз связалась с таким дурным приятелем, как ты.

— Какое зло ты сотворила? — озадаченно взглянул на неё Юань Сюймяо.

Не желая обращать на него внимания, Цзи Чуньхуа бесцеремонно схватила оставленный Фан Дуаньином на столе свиток и развернула, делая вид, будто очень занята, как вдруг замерла и сощурилась.

— Там было тринадцать трупов?

— Какие тринадцать трупов? — непонимающе спросил Юань Сюймяо.

Цзи Чуньхуа резко повернула голову и пристально посмотрела на него.

— Прошлой ночью случился сильный пожар, и в докладе, который принесли его превосходительству Фану, говорится... что на фальшивом корабле, послужившем для отвода глаз, куда они погнались за воровкой, самой её не нашлось ни следа, но в трюме обнаружилось тринадцать тел.

Юань Сюймяо медленно поднял на неё взгляд.

— Как это возможно?

Она перевела дух.

— Ты не знаешь, вот и я не знаю, как в величественной столице могло вдруг произойти... могло произойти такое ужасное преступление.

Юань Сюймяо медленно перевёл взгляд с лица Цзи Чуньхуа на свиток и пробормотал:

— Как закончим с описью, нам стоит подняться на борт поддельного корабля и осмотреть его.

Фан Дуаньин, поглощённый своими мыслями, односложно выразил согласие, его сейчас занимало другое.

Если совершенный мастер меча смыл свои воспоминания, то что делать с энергией меча, проникшей в его меридианы и оставившей печать в его даньтяне?

Он уже испытал на себе, каково задеть эту печать — всего лишь прикосновение не до конца рассеявшейся энергии меча сбило его дыхание и подорвало жизненные силы. Если бы не повреждение истинного начала, утром его не сморило бы до такой степени. Если внутреннее повреждение проявит себя во время боя с кем-то, он ведь может лишиться жизни?

Глядя на Юань Сюймяо, Фан Дуаньин скрипнул зубами. Вообще-то он не мог считать его ни «неумершим Юань Сюймяо», ни мастером меча из школы Даньцю.

Этого призрака Юань Сюймяо он ненавидел в десять раз сильнее, чем настоящего!

Нет, в десять тысяч раз!

--------------------------------------------------

* Название главы — цитата из стихотворения:

Ли Бо (дин. Тан) «Красавица с цветком пиона схожа...»
(на мотив «Чистый покой»)

Красавица с цветком пиона схожа,
Улыбку государя вызывает,
И если сердце охватила злоба,
К Агаровой беседке он приходит.

(1) Академия Ханьлинь (букв. «Лес кистей») в старом Китае совмещала функции культурного учреждения, императорской канцелярии по особо важным делам и органа идеологического контроля. Создана в 738 для составления проектов указов и научных трудов по высочайшему повелению. С X–XI вв. в обязанность академии вменено также государственное историописание.

(2) Подвески-буяо — женские головные украшения, раскачивающиеся при ходьбе.

(3) Цзи Цююэ — имя Цююэ переводится как «осенняя луна».