Билет в один конец

   Сидя дома за столом, я ломала голову где взять такие деньги. Диляра сидела рядом, все еще тихо всхлипывая, и каждый её вздох разрезал тишину, становясь напоминанием о нашем безвыходном положении. 

   Напротив, сидел Марат, который недавно вернулся, его лицо выдавало смесь гнева и паники. Мы рассказали ему о произошедшем, и его реакция была ожидаемой — он хотел мчаться и необдуманно мстить, но мы вовремя его остановили. Успокаивать его пришлось долго, ведь горячая кровь не хотела спокойно поддаваться разуму. 

   На той стороне линии, дядя Кирилл, находясь на работе, лишь бросил в трубку короткую фразу о том, что денег нет. Его возвращения домой, я ждала как никогда. Понимала, что сегодня должна найти силы высказать все, что накипело, даже если это приведет к скандалу, который давно назревал. Пусть хоть он выгонит меня из его дома, но скандала сегодня не избежать. 

   Вахит сказал, что они всем Универсамом соберут деньги, сколько смогут. Поэтому я ждала от него вестей, о сумме которую они смогли собрать. Ожидание сводило меня с ума, я казалось начинала медленно душить себя собственными мыслями. Наконец, когда телефон с треском раздался, я вскочила, как подстреленная, и бросилась к нему, с ужасом ожидая худшего — что мы не успели.

— Полин, это Зима. — Слышался знакомый голос на той стороне. Я узнала его мгновенно.

— А, Вахит...

— Мы сорок два рубля собрали. Больше нет. Последнее отдаём. — продолжал он, и мне стало тепло на душе. На моих глазах вновь наливались слезы, осознавая, что даже после того как Вова оставил Универсам, они готовы ему помочь. Я ощутила, как тяжесть на сердце немного ослабела, но вместе с этим пришло нечто большее — благодарность.

— спасибо. — тихо прошептала я, слова выходили из меня с трудом.

— Брось, он наш друг. Могу занести сейчас? — Я посмотрела в сторону кухни, думая о том уместно ли сейчас появится Вахиту здесь, когда Марат дома. Но, наверное, хуже ситуацию это уже не сделает, поэтому я бросила короткое "да", и положила трубку. 

   Заходя в комнату, я достала свой чемодан, оттуда вынула кошелек и вытащила все купюры и мелочь на койку.

— Тринадцать. — Прошептала я, закрывая глаза, но через мгновение я схватила эти деньги и вернулась на кухню. Сто рублей Диляры уже лежали на столе и теперь туда отправились и мои тринадцать.

— Сейчас Вахит принесёт сорок два рубля. Они всей компанией собрали. — Взгляд Марат потемнел, но он не произнёс ни слова, лишь опустил голову. — Итого сто пятьдесят пять. Нужно ещё сорок пять.

   Мы сидели на кухне ещё несколько часов, пытаясь найти хоть какую-то идею, откуда можно достать недостающую сумму. Вахит пришёл с его долей, но его присутствие лишь усилило напряжение, которое витало между ним и Маратом. Каждый его взгляд, каждый угрюмый жест словно говорил о том, что здесь существуют невидимые границы, которые нарушать было нельзя. 

   Мы были связаны общей целью, но напряжение ощущалось остро, напоминая о том, что иногда одно решение может привести к серьёзным последствиям, способным разорвать даже самые крепкие узы дружбы.

   Дверь скрипнула, все сидящие в комнате обернулись на звук, и я знала: сейчас на кухню зайдёт Кирилл и уже была готова к схватке. В воздухе повисло напряжение, словно грозовая туча, готовая разразиться молнией. 

   Он вошёл на кухню с медлительностью хищника, который чувствует себя хозяином ситуации. Взглядом нашёл Вахита, кидая недобрую ухмылку.

— А этот тут что делает? — его голос был полон презрения, но я была готова отстоять своего друга. В мгновение ока он налил себе стакан из бутылки водки, выпив его залпом, и вновь обратил своё внимание на нас.

— Этот, — произнесла я, стараясь звучать как можно более непринуждённо. — Мой друг.

   На столе лежали деньги, и он не смог сдержать насмешки.

— Собираете деньги? — проговорил он, и в его словах раздавался отвращение, словно он слишком хорошо знал цену человеческому существованию. Его речь выдавала, что это не первый его бокал алкоголя. — Он человека убил, а вы теперь хотите платить, за то, что б он жил?

— А ты предпочитаешь, что б твой сын умер? — С каждой секундой моя злость нарастала, и я не могла удержаться от колкости

— Предпочитаю, не иметь дело с убийцами. Он мне не сын. — отрезал он, прокашлявшись, и вышел из кухни, оставив меня в смятении и ярости. 

   Но я знала, что молчать не могу. Взбешённая, я последовала за ним в коридор, устремив взгляд на его спину. Едкие слова сами метались у меня в голове, как стрелы, готовые к полету.

— А знаешь, я даже не удивлена. Всегда, когда что-то идёт не так как хочешь ты, у тебя просыпается ненависть к всему что движется. И даже сейчас... Он вернулся с войны, ожидал, возможно, поддержки и понимания, а натолкнулся на твою холодность. — Последнее слово я особенно выделила. — Когда у него совсем все пошло на дно, ты вместо помощи отвернулся от него. Даже сейчас, когда он вновь находится на грани смерти, ты просто плюешь на него и уходишь. Уходишь в свою комнату ждать одинокую старость. Поверь мне, она будет одинокая, потому что никто не останется с таким как ты надолго. — Он остановился и не оборачиваясь слушал поток моих слов. Но когда слова закончились, он медленно обернулся.

— Собирай свои вещи и иди куда подальше. Тебя ждёт такая же судьба, как и его. — Голос был тихий и было видно, что мои слова его задели.

— Это ведь единственное, что ты можешь сделать. Удивительно, как ты не выгнал меня раньше. Ты же всегда меня ненавидел, даже когда я была маленькая, ты не упускал ни единого шанса оскорбить меня, или же ударить. Ничего не поменялось, ты всё ещё меня ненавидишь. — Ухмыльнулась я, проклиная себя за слабость, но чувства переполняли меня так сильно, что даже улыбка казалась чересчур натянутой. В этот момент из-за угла вышла заплаканная Диляра. она подошла к Кириллу, положив руку на его плечо и заглядывая в его глаза.

— Кирилл, ты что такое говоришь, куда же она пойдёт!

— К друзьям – уголовникам пусть идёт. Здесь её видеть не хочу. — Но весь диалог слышал Марат, и его эта ситуация явно выводила из себя, потому что уже в следующее мгновение он вышел в коридор, уверенно говоря:

— Если она уйдет, то и я уйду! — Взгляд Кирилла помрачнел, казалось сейчас он схватит Марата за шиворот и закроет в комнате до конца его дней. — Она единственная кто хоть как то пытался вытащить Вовку из всего этого. Ты отец, даже пальцем не пошевелил. А теперь выгоняешь её? Как будто ты не понимаешь, что без неё всё только хуже. — В этом споре, полном разочарования и недопонимания, дубовая решимость Кирилла начала трещать.

— Замолчи, ты ещё малолетний воровщик будешь учить меня, что мне делать! — грозно проговорил Кирилл, и, зайдя в свою комнату, хлопнул дверью так, что по дому посыпались пылинки. 

   Воздух за ним повис в напряжённой тишине, как будто он украл не только покой, но и сами слова. Я тяжело вздохнула, обернувшись к мальчишке, стоящему рядом. Он с непониманием смотрел на закрытую дверь, и мне стало его немного жаль. Сложно быть подростком в мире, где взрослые решают, что правильно, а что нет. 

   Я слегка приобняла его, чмокнув в макушку, пытаясь хоть немного развеять его растерянность.
   Вернувшись на кухню, я увидела Вахита, сидящего с низко опущенной головой. Его печальное выражение лица говорило о многом. Мысли о разборках, криках и недопонимании тяжело давили на атмосферу в большой квартире.

— Я могла бы попросить помощи у Ростовских — негромко проговорила я, словно пару минут назад не была готова вступить в драку с мужчиной. Сейчас, сидя на стуле и размышляя о ситуации, я чувствовала, как волнение слегка отступило, уступая место спокойным рассуждениям. 

— Но даже если они помогут, деньги будут идти минимум неделю, это слишком долго, и мы можем просто не успеть. — тихо добавила я, осознавая всю беспомощность своего положения. 

   В голове стремительно пронеслась мысль, которая, казалось, являлась последней надеждой. Я промолчала, прислушиваясь к ритму сердцебиения, и в тот же миг внутри меня уже созревала идея о вечернем визите к Кощею. Я понимала, что это рискованно, но, возможно, единственным выходом из сложившейся ситуации.

   Мои глаза застыли на купюрах и рублях, которые лежали на столе, словно они превратились в нечто большее, чем просто деньги. В этот момент я поняла, что жизнь Вовы висит на волоске, а эти бумажки стали единственным, что может его спасти. Я тяжело вздохнула, осознавая, что готова сделать все, чтобы раздобыть эти средства, даже если для этого придется переступить через себя. 

   Внимание Марата, который почувствовал мою настороженность, привлекло мой взгляд; он встал со стула и прошел в свою комнату. Мгновение ожидания показалось вечностью, но его возвращение наполнило меня надеждой: в руке у него было всего шесть рублей. Я смотрела на деньги, лежащие на столе, и на него, словно искала ответ на не озвученный вопрос.

— Откуда? — тихо спросила я, не в силах сдержать любопытство. Марат сел на стул и, не поднимая взгляд, произнес всего одно слово:

— Копил. — В его голосе не звучало ни капли уверенности, и я не была уверена в правдивости его слов. Тем не менее я не стала дотошно расспрашивать его. 

   Я вновь стала считать деньги, перебирая их, словно они были не просто цифрами на бумаге, а спасением, единственным шансом для Вовы. Осталась малая часть, но эта малая часть была слишком большой.