Слёзы Бугенвиллеи

— Это просто уму непостижимо!

Хартли, ещё полностью не пробудившись ото сна, медленно шла по коридору, дабы спуститься вниз и занять себя чтением. Донесшийся из спальни четы Клементайн громкий возглас заставил её насторожиться. Недоумевающе нахмурив брови и затаив дыхание, она осторожно прислонилась к двери — голос звучал приглушенно, но оттого не менее разборчиво.

— Он опозорил нас и поступил бесчестно! И после этого спустя столько лет ещё смеет являться к нам в дом?

— Джордж поступил так, как должен был поступить, — в голосе Джеймса сквозило раздражение. — Ему от отца ничего не досталось, кроме титула и, так или иначе, он волен был сам распоряжаться тем, что ему принадлежало по праву.

— И он не нашёл ничего лучшего, как продать его! Видимо, на вырученные средства у него получилось сколотить довольно-таки неплохое состояние, — язвительно заметила Маргарет. — Надо же! Кто бы мог подумать, что заядлый игрок в карты способен преобразиться в одного из крупнейших текстильных фабрикантов Бостона!

— Он мой брат, и я не позволю выражаться о нём в подобном тоне! — не удержавшись, лорд Джеймс повысил голос. — Джордж с дочерью прибывают к обеду, и я прошу принять их, как следует.

На мгновение воцарившуюся в комнате тишину нарушили тяжелые шаги, кои по мере приближения к двери становились всё громче. Дабы не оказаться в неловкой ситуации и не навлечь на себя лишние неприятности, Хартли сорвалась с места и опрометью бросилась прочь, вниз по ступеням.

— Доброе утро, мисс Хартли!

Зычный голос лорда Джеймса вынудил её застыть посреди холла и опасливо обернуться.

— Доброе утро, дядюшка, — Хартли присела в торопливом книксене: подняв взор на парадную лестницу и заметив отсутствие Маргарет, она облегчённо вздохнула.

— Как ваше самочувствие, юная мисс?

— Чудесно. Боль прошла, и... Как бы этого всего и не было вовсе, — она робко потупила взгляд.

— Отличная новость, — Джеймс неторопливо сошёл на первый этаж и на мгновение замешкался. — Собственно, у меня тоже имеется весть. Сегодня к обеду к нам прибудут гости из очень далеких краев, и мы просто обязаны встретить их должным образом.

— Гости? — Хартли округлила глаза, не скрывая внезапно накатившего волнения.

— Именно. Из самой Новой Англии. Мой старший брат, мистер Джордж Клементайн, и его дочь, мисс Алекс... — Джеймс задумчиво потёр подбородок. — Должно быть, она примерно твоего возраста.

— И правда, какая замечательная весть! — склонив голову набок, Хартли восторженно улыбнулась. — Пожалуй, мне стоит сменить наряд. Полагаю, то небесно-голубое платье с оборками и большим бантом будет превосходно сочетаться с берилловым браслетом, кой вы мне подарили. Он к нему очень даже подойдёт!

Казалось, в тот момент новость о приезде гостей не только затмила, но и вытеснила все тягостные мысли, всё это время неизменно сопровождавшие её разум. Превозмогая радостное волнение, Хартли направилась в свою комнату — даже невзирая на то, что до обеда оставалось несколько часов, она попросила горничную помочь ей переодеться.

Дабы не привлекать лишнее внимание со стороны тётушки Маргарет, всё оставшееся время Хартли провела за вышиванием цветов в гостиной. Яркий солнечный луч просачивался сквозь молочную газовую тюль, заливая комнату мягким размеренным светом. Задумчиво поглаживая натянутую на пяльцы изящную тонкую ткань, Хартли, не в силах справиться с распирающим её любопытством, то и дело поглядывала в окно и, теша себя всякого рода догадками, едва заметно улыбалась.

Стрелка больших настенных часов подходила к полудню, когда запряженный двумя серыми лошадьми закрытый экипаж свернул на подъездную аллею и остановился у парадного входа. Оставив вышивку на чайном столике из розового дерева, Хартли мигом вскочила с кресла и, пытаясь придать себе как можно более сдержанный вид, вышла в холл. Ощутив на себе внимательные взгляды четы Клементайн, она остановилась в шаге от них и выжидающе уставилась на дверь. Не прошло и минуты, как снаружи послышались шаги — лакей потянул за ручку, пропуская в дом новоиспечённых гостей.

— Джеймс! Поверить не могу! Как же я всё-таки рад тебя видеть!

Взор смеющихся тёмных глаз устремился на Джеймса — высокий статный мужчина в бежевом костюме-тройке широко улыбнулся, шагнул навстречу брату, радостно обнял его и похлопал по плечу.

— Надо же, ты ничуть не изменился!

Тем временем Хартли с восторгом наблюдала за светловолосой юной особой в строгом, но элегантном тёмно-синем платье в мелкую полоску — большие тёмные глаза, широкий рот и полные губы выдавали родство с мистером Клементайном, который, будучи уже в возрасте, выглядел намного младше своих лет. Рядом по правую сторону от неё, скромно опустив взгляд, стояла молодая мулатка в темном клетчатом одеянии. Её смуглая кожа и курчавые угольные волосы так изумили Хартли, что, если бы в тот момент ей задали какой-нибудь незатейливый вопрос, она бы точно не нашлась, что ответить.

— Позвольте представить вам мисс Александру Клементайн — мою дочь.

Маргарет, смерив её оценивающим взглядом, сдержанно кивнула.

— Добро пожаловать в наш дом, мисс Александра, — нарочито елейным голосом проговорила она.

— Буду весьма признательна, если вы будете обращаться ко мне просто — мисс Алекс, — на слегка округлом лице заиграла простодушная улыбка, на что Маргарет ответила лишь сдержанным кивком головы.

— Должно быть, ты помнишь мою супругу, леди Джеймс, — голос Джеймса приобрёл игриво-веселый тон.

— Несомненно! — Джордж хохотнул. — Она осталась почти такой же, как и в день вашей помолвки!

Маргарет раздраженно сжала губы в тонкую полоску, в целом пытаясь скрыть своё искреннее недовольство — лестные слова деверя её ничуть не умиляли.

— А это мисс Хартли, моя племянница.

Братья как-то загадочно и мимолетно переглянулись.

Хартли, на мгновение чуть растерявшись, присела в изящном книксене. От разыгравшегося внутреннего любопытства её охватило чувство неловкости, от коего хотелось поскорее избавиться. Что тут сказать, мистер Клементайн и его дочь невольно располагали к себе — ей не терпелось оказаться с ними за обеденным столом, дабы за непринуждённой беседой узнать о них как можно больше.

— Я распоряжусь, чтобы вам отвели одну из самых лучших комнат, — обратившись к мисс Алекс, Маргарет натянуто улыбнулась.

— Моей горничной, мисс Мэгги, тоже понадобится отдельная комната, — на мгновение лицо мисс Алекс приобрело задумчивый вид. — Светлая и просторная. Замечу, что она спит с приоткрытой дверью, посему вашу домашнюю прислугу стоит об этом известить. Это очень важно, ибо у бедняжки боязнь замкнутого пространства — очередной приступ для неё крайне нежелателен.

Маргарет, едва скрывая своё искреннее недоумение, согласно кивнула, велев камеристке сопроводить гостей на второй этаж.

— Не забудьте спуститься к обеду, индейка под каштановым соусом сама себя не съест! — Джеймс весело хохотнул им вслед.

Как только они скрылись из виду, Маргарет обратила взор на всё ещё довольно улыбающегося супруга. Его поведение казалось ей дурашливым и даже в какой-то мере нелепым, отчего клокочущее в ней раздражение только усиливалось.

— Надо же, сколько внимания к прислуге, — она брезгливо поморщила нос. — Да ещё и чернокожей. Какая нелепость.

Джеймс промолчал. Одарив Маргарет снисходительным взглядом, он лишь иронично хмыкнул в ответ.

* * *

В просторном, залитом солнечным светом зале витал приятный аромат самых изысканных и разнообразных блюд. Мягкие лучи, пронизывая хрустальные бокалы, причудливыми желтоватыми бликами ложились на накрахмаленную скатерть, покрывавшую длинный обеденный стол. Мелодичный звон серебряных приборов о фарфоровые тарелки разбавлял гомон мужских голосов — Джордж Клементайн, заметно отличавшийся чрезмерной болтливостью, не умолкал ни на минуту, разбавляя беседу шутливыми фразами и забавными историями. В отличие от сидевшей рядом Маргарет, Хартли переполняло чувство упоительного восхищения — она внимательно и с восторгом вслушивалась в каждое произнесенное гостем слово.

— Надо же, у вашей кухарки просто золотые руки. Какой великолепный вкус! — Джордж неспешно отрезал от филе лосося маленький ломтик и отправил его в рот.

— Я велела приготовить его по особому рецепту, — изящным движением руки Маргарет преподнесла салфетку к губам.

— Как бы прискорбно это не звучало, но наши местные повара отвратительно готовят. Из всех побывавших в нашем доме никто не смог превзойти в мастерстве мсье Жака. Он прибыл к нам из самого Парижа и, право, его можно было бы назвать самым настоящим кудесником, даже невзирая на скверный характер. Как же он любил своё дело! Как жаль, что он был вынужден так рано нас покинуть.

— Он ушел в другое место? — Джеймс вопросительно вскинул брови.

— Можно и так выразиться, — Джордж нахмурился, метнув взгляд на тарелку, наполненную бараньими отбивными. — Мсье Жак отправился к праотцам, оставив своей несчастной супруге целую кучу долгов, и при этом ещё умудрившись выставить меня главным виновником в его смерти.

Маргарет, смерив деверя пронзительным взглядом, недовольно поджала губы, в то время как Джордж продолжал говорить.

— Представляете, этот негодник поставил на мою лошадь кругленькую сумму, а после, уже проигравшись, стащил из нашего погреба бутылку виски и, напившись до чертиков, забрался на крышу Саммер-Холла... — Откинувшись на спинку стула, он сдавленно хохотнул. — Видели бы вы лицо мисс Рут, наутро обнаружившую бездыханное тело мсье Жака в её любимой клумбе. У бедняжки случился удар сразу же после увиденного, и если бы не вовремя подоспевший доктор, то всё могло бы обернуться плачевно. Знали бы вы, как долго она убивалась по смятым армериям! Она так их лелеяла. Что тут говорить, мсье Жак доставил нам немало хлопот.

— Надо же. Какая драматическая история, — Маргарет изобразила скорбный вздох, но не прошло и мгновения, как она, резко переменившись в лице, улыбнулась, как ни в чём не бывало. — Вы разводите скаковых лошадей?

— Моя дочь просто без ума от них. Знаете, это ведь она их разводит.

Мисс Алекс, услышав слова отца, внезапно оживилась и, отложив приборы, лишь скептически хмыкнула.

— Отец, не стоит так преувеличивать! Если бы не Энтони, я бы никогда сама не управилась. Он так мне помогает!

— Полагаю, это ваш кузен? — Маргарет слегка прищурилась.

— О нет, он сын друга нашей семьи! И просто замечательный молодой человек. Мистер Энтони один из немногих, кому не свойственно лицемерие и притворство. У него чудный характер, и мы прекрасно ладим. У нас с ним настоящая, искренняя и тёплая дружба.

На мгновение в комнате повисла звенящая тишина. Джеймс добродушно улыбался, в то время как Маргарет взирала на мисс Алекс с явным осуждением.

— Мисс Алекс, — чуть нахмурившись, сухо произнесла она. — У нас в обществе не принято, чтобы молодая особа говорила с восхищением о лицах другого пола.

— Разве здесь не допускают дружбы между девушкой и молодым человеком? — глаза мисс Алекс удивленно вспыхнули.

— Только замужняя женщина имеет право восхищаться мужчиной, и только при исключительном условии, если этот мужчина — её законный муж.

Мисс Алекс демонстративно закатила глаза, чем вызвала на лице Хартли непроизвольную улыбку, которую, увы, ей так и не удалось скрыть даже в присутствии Маргарет.

— О нет, подобная перспектива меня отнюдь не прельщает. Я уже давно решила, что замужество не для меня. В следующем году я намерена поступить в медицинский колледж и полностью посвятить себя науке.

— Надо же, какая самоотверженность.

Мисс Алекс натянуто улыбнулась, распознав в голосе Маргарет нотки фальши. Она хотела продолжить, однако недвусмысленный взгляд отца заставил её остановиться — больше она не сказала ни слова. Несколько мгновений спустя в комнате воцарилась источавшая напряжение безмолвная тишина. Джеймс таинственно продолжал улыбаться, в то время как Джордж, чуть наклонившись в сторону, что-то шепнул на ухо дочери, отчего та капризно сморщила носик. Хартли смотрела на неё с неприкрытым восторгом — решительность и прямолинейность мисс Алекс очаровывала, поднимала настроение и будто придавала сил. Взгляд её глаз источал неиссякаемую энергию, и вместе с тем зарождающуюся неприязнь к Маргарет. Никто из присутствующих здесь не ощутил этого так, как ощутила Хартли — только одна мысль об этом волновала её и приводила в необыкновенный, ликующий трепет.

Вскоре после того, как обед подошёл к концу, леди Джеймс поспешно извинилась перед гостями и велела подать экипаж — она торопилась с визитом к сестре Сибилле, которая на следующее утро вместе с супругом должна была покинуть город и вернуться домой, в Карлайл. О том, что чета Макэлрой пребывает в Лондоне, Хартли не знала. Как ни странно, в тот момент мысли о Николасе её ничуть не тревожили — обрадовавшись такому внезапному отъезду Маргарет, она наконец-то позволила себе полностью расслабиться, предавшись предвкушению чудесной беседы.

— Пожалуй, теперь можно немного и вздремнуть, — лениво протянул Джордж, покинув обеденный зал вместе с остальными.

— А я бы с радостью отправилась куда-нибудь, — оглядывая стены Крендерфорд-Хауса, будто невзначай бросила мисс Алекс. — Что ни говори, но новое место всегда вызывает интерес! Особенно, если это место — целая страна.

— Англия отнюдь не Вест-Индия, дорогая моя, — с легким налетом иронии отозвался Джордж. — Здесь нет ничего такого примечательного, что смогло бы тебя удивить.

— Вы бывали в Вест-Индии, дядюшка Джеймс?

Лорд отрицательно качнул головой.

— Если на земле существует настоящий рай, то он расположен именно там! — Алекс мечтательно прикрыла глаза. — Прежде я даже не могла предположить, что море бывает такого изумительно лазурного цвета. А какая там пышная растительность! Тропические цветы по-своему изумительны и уникальны. Сразу же после посещения острова у меня появилось непреодолимое желание их все изучить!

— У вас пытливый ум, мисс Алекс, — проговорил Джеймс. — Мисс Хартли... Как вы смотрите на то, чтобы немного прогуляться и показать нашей гостье оранжерею? Полагаю, она останется довольна.

Хартли, услышав предложение дядюшки, тут же поспешила одобрить его и радостно закивала в ответ.

Как только девушки скрылись из виду, Джордж внезапно переменился в лице. От прежней беззаботной улыбки не осталось и следа — теперь её сменило выражение глубокой задумчивости. Взглянув на брата и вмиг отвернув голову, он тяжело вздохнул.

— Джеймс...

Джеймс нахмурился. Уголки рта вдруг опустились, а на лбу между бровями легла глубокая морщина — он уже заранее знал, о чём пойдёт речь.

— Я помню о том, что было в тех письмах, — его голос звучал едва слышно, но оттого не менее разборчиво. — Всё, до единого слова. Нас не должны услышать, Джордж.

— Она знает?

— Кто, Маргарет? — Джеймс сдавленно хмыкнул.

— Да уж, даже спустя многие годы ты не растерял своё чувство юмора.

— Ничего с тех пор не изменилось. Ничего, — будто застигнутый в чём-то постыдном, Джеймс мрачно склонил голову. — И в этом лишь моя вина. Каждый раз, когда я наконец набираюсь смелости, дабы совершить этот шаг, внутренний голос останавливает меня. Каждый раз он говорит, что ещё рано. Не время. Но оно ведь так быстротечно, Джордж. За все эти годы я отважился только на то, чтобы подарить Хартли тот самый браслет... Эта нить из прошлого не может тянуться вечно, и, рано или поздно, она оборвется. Боюсь, что моё время закончится, так и не наступив. Боюсь, что рано или поздно я унесу эту тайну с собой в могилу.

— Но всё-таки... Как же она похожа на свою мать.

— И ничуть не похожа на своего отца, — ответил Джеймс будто вскользь: выдержав паузу, он посмотрел на брата и печально улыбнулся. — Предлагаю пройти в гостиную и выпить по бокалу отличного перуанского бренди, которую я нарочно хранил для этого случая. Сколько лет, Джордж... Нам предстоит длинный разговор.

* * *

— Какое чудесное место, —  проговорила мисс Алекс, с интересом рассматривая витые колонны и опирающиеся на них узорчатые арки, переплетенные между собою паутиной железных рам. Остановившись на дорожке возле лимонного дерева, она глубоко вдохнула воздух, впитавший в себя ароматы недавно распустившихся цветочных бутонов.

Хартли грустно улыбнулась и вскинула голову, устремив взгляд на прозрачную куполообразную крышу, пропускающую сквозь себя яркий дневной свет.

— На самом деле, зимой здесь совсем по-другому, — тихо прошептала она. — Верхние стекла замерзают и покрываются снегом, из-за чего в оранжерее становится совсем темно и мрачно. Но это отнюдь не та темнота, коя навевает тоску и печаль... Есть в ней нечто особенное. Нечто по-своему умиротворяющее. Мы часто любили прогуливаться здесь с мисс Китти, моей гувернанткой, — голос Хартли предательски дрогнул. — До того момента, пока ей не пришлось уйти от нас.

— Видимо, вы были сильно к ней привязаны, — мисс Алекс сочувственно взглянула на неё.

Хартли вздохнула, стыдливо потупив взгляд.

— Её уволила тётушка Маргарет. И во всём виной оказался мой острый язык. Иногда я просто забываю о том, что правда нынче не в моде.

— В этом мы с вами чем-то похожи, — глаза мисс Алекс загорелись. — Как бы это прискорбно не звучало, но многие бегут от неё, как от ладана черти, не желая понимать её и принимать.

— Там, за столом, я смотрела на вас и тихо про себя восхищалась. Совсем недавно я встретила одну девушку, и знаете, она была так похожа на вас. Такая же решительная, самостоятельная и смелая.

— Быть такой как я не очень-то выгодно для юной девушки нашего круга, — задумчиво накрутив локон на палец, проговорила Алекс. — Мы можем позволить вести себя чуть свободнее, нежели вы, англичанки, но оттого разница между нами не такая уж и велика. Мне невероятно повезло, что мой отец придерживается во всём свободных взглядов и позволяет мне быть такой, какой я есть на самом деле. Однако у всего есть своя цена, и в моём случае это повсеместные косые взгляды и вкрадчивые перешептывания. Почтенные матроны из высшего общества Бостона отзываются обо мне не слишком лестно, величая спесивой девицей с неукротимыми амбициями. Ну и пусть судачат, я считаю их болтовню уж слишком пустословной. Увы, но меня абсолютно нет желания вливаться в ряды напыщенных аристократов и новоявленных парвеню, дабы поскорее выйти замуж за кого-нибудь из них и превратиться в безликую гусыню. Вы не находите это унылым?

Хартли мило улыбнулась в ответ, однако согласна была лишь отчасти.

— А что, если вы сильно полюбите кого-то, кто будет вас любить так же сильно в ответ? — парировала она, и щёки её вмиг заалели. — Что может быть прекрасней взаимной любви? Это ведь такое чудесное, высокое чувство. Не каждому дано его испытать.

— Бросьте, мисс Хартли! Вы разве верите в эти сказки? Любовь это обман. Отрава. Это как аромат ядовитого растения, сначала он пленяет вас дивным запахом, и вы, наслаждаясь им, даже не замечаете, как он медленно убивает вас изнутри. Это мнимое счастье слишком быстротечно, и в конечном итоге сменяется лишь разочарованием и полной пустотой. Так или иначе, но я выбрала иной путь, и добьюсь своего, даже вопреки установленным порядкам.

Липкое, неприятное чувство больно сдавило грудь Хартли. Стоило ли придавать значения этим словам? Был ли в них смысл? Даже если он и был, Хартли отказывалась в него верить — ничего не сказав в ответ, она лишь исподлобья уставилась на собеседницу.

— Я получу образование и стану доктором, даже невзирая на предвзятое отношение со стороны мужчин. Мы ведь ничуть от них не глупее, правда? Наверняка, леди Джеймс была не в особом восторге от моего заявления, — мисс Алекс весело хихикнула. — Могу ли я быть с вами откровенной?

Хартли кивнула.

— Возможно, это всего лишь мои предубеждения и поспешные выводы, но леди Джеймс мне показалась крайне неприятной особой. Ранее отец рассказывал мне о ней, и о вас...

— Обо мне? — Хартли удивлённо вскинула брови.

— Дядюшка Джеймс писал нам письма, и пару раз упоминал о вас, — мисс Алекс внезапно поняла, что сболтнула лишнего, и на мгновение умолкла. — И о леди Джеймс. Вы простите меня, если...

— О нет, что вы! — Хартли печально усмехнулась, склонив голову набок. — Ваши догадки имеют основания. Тётушка Маргарет всего лишь олицетворяет всё наше общество. Такое тщеславное, высокомерное... И насквозь фальшивое. В нём не осталось места ни для доброты, ни для искренности, ни для сострадания. Всё это уже давным-давно потеряло свою цену, если когда-то вообще её имело. Каждому из нас отведена свою роль, и мы обязаны безупречно играть её до конца, а иначе...

 — Иначе что? — мисс Алекс скептически прищурилась. — Мы рискуем испортить себе репутацию? Как тривиально. Я бы и дня не провела бы в подобном театре.

Хартли вдруг растерялась и, не зная что ответить, вяло пожала плечами. Досадливое понимание того, что она вряд ли сможет что-то сама изменить, болезненно терзало изнутри — теперь её счастье зависело только от одного человека. Мысли о Николасе вновь пробрались в голову, отчего сердце в груди гулко заколотилось.

— Как бы хотелось, чтобы всё было так просто.

— По обыкновению своему мы сами виноваты в том, что с нами происходит. Существует одно простое правило, мисс Хартли. Выбор есть всегда, даже тогда, когда нам кажется, что его нет.

Они медленно прогуливались по выложенной камнем узкой тропинке, наслаждаясь очарованием растительного мира. Остановившись возле оплетающей деревянную шпалеру бугенвиллеи, Хартли медленно провела рукой по листве и, нежно коснувшись пальцами пурпурного цветка, застыла, будто изваяние — в один момент словно из ниоткуда возникший комок беспокойства застрял в горле, мешая вдохнуть воздух полной грудью. Осмотрев землю вокруг себя и ничего не обнаружив, она болезненно поморщилась.

— О нет, только не он... Нет! — Хартли нервно сглотнула. — Я потеряла его. Потеряла!

Мисс Алекс непонимающе и в то же время обеспокоенно смотрела на неё.

— Браслет. Подарок дядюшки Джеймса. Он был ему так дорог, — склонившись, Хартли принялась заглядывать в цветочные горшки, но тщетно. — Как я буду смотреть ему в глаза?

— Могу ли я вам помочь в поисках? И ради бога, успокойтесь. Я уверена, он где-то здесь.

Алекс ободряюще коснулась руки Хартли, на что та лишь грустно закусила губу.

— Право, мне будет крайне неловко утруждать вас, мисс Алекс, — протянула она подавленным голосом. — Мне бы не хотелось омрачать наше знакомство этой досадливой неприятностью. Вы ведь проделали такой длинный путь! Ступайте в дом и отдохните, а я сама справлюсь.

— Вам точно не нужна помощь?

— Уверяю вас! Идите в дом и набирайтесь сил. Когда я вернусь, вы поведаете мне о ваших далёких странствиях. Это ведь так интересно! Знаете, я бы с радостью отправилась куда-нибудь, ну а пока мне остается довольствоваться лишь книгами о путешествиях и вашими грядущими рассказами.

Чуть улыбнувшись, мисс Алекс отвела взгляд.

— Ну что же, буду с нетерпением ожидать вас в доме, — проговорила она и, едва улыбнувшись, направилась к выходу. Вскоре её легкие шажки растворились в гулкой тишине и Хартли, присев на корточки, уперлась ладонями о прохладный каменный пол. Осмотревшись вокруг себя, она разочаровано вздохнула — браслета нигде не было. Воздух в оранжерее был тёплым и влажным, отчего на лбу Хартли выступила испарина. Смахнув рукой капельки пота, она, опустившись почти на четвереньки, неуклюже поползла от кустика к кустику, аккуратно поднимая ветки и время от времени поправляя путавшуюся под ногами юбку.

Сплетавшиеся в тугой клубок разного рода мысли ничего не доставляли, кроме гнетущего беспокойства. Из головы не выходили слова Алекс. Хартли всем своим естеством отказывалась принимать их всерьез, однако неприятный осадок в душе всё-таки давал о себе знать. Доверие к Николасу было слишком большим и крепким, чтобы разбиться о доводы какой-то едва знакомой юной мисс. Он поселил в её сердце самые нежные чувства и светлые надежды, которые уже не под силу оттеснить даже самым злостным сомнениям.

Волнение с каждой минутой всё больше перерастало в жалящее чувство болезненной опустошенности. Дабы не расплакаться, Хартли закусила губу. Она не заметила, как коварно затаившийся острый камушек больно впился в ладонь — сморщившись, она чуть было не отдернула руку, но не успела. Мягкое касание длинных изящных пальцев заставило её вздрогнуть. Нежно коснувшись кожи, они аккуратно скользнули по тыльной стороне ладони, заставив тысячи бабочек в животе радостно затрепетать. Хартли медленно подняла голову, столкнувшись взором с пронзительным взглядом светло-карих глаз. Дыхание перехватило, а по телу побежала мелкая приятная дрожь.

— Полагаю, мисс Хартли, против моей помощи вы вряд ли позволите себе возразить.

Николас красиво изогнул бровь, и его губы тронула загадочная улыбка. Сегодня он выглядел как никогда безупречно: густые, аккуратно причесанные назад волосы, тёмный костюм-тройка и лёгкий люстриновый сюртук, из-под рукавов которого выглядывали белоснежные накрахмаленные манжеты с серебряными запонками. Неотразимый. И такой притягательный. Только от одной мысли об этом у Хартли сладко заныло в животе.

— Как? Как ты здесь оказался? — пробормотала она, пытаясь хоть как-то унять стук запрыгавшего в груди сердца. — Мы ведь... Я... Ты что, следил за мной?

Николас лукаво ухмыльнулся и помог ей подняться. Всё ещё мягко сжимая руку Хартли в своей, он внимательно осмотрел её ладонь.

— Царапина. Совсем небольшая. Болит?

— Жжёт. Совсем немножко, — она смущённо отвела взгляд. — Сущие пустяки.

Чуть наклонившись, якобы для того, чтобы поближе рассмотреть царапину, Николас поднёс хрупкую ладонь к губам и едва ощутимо поцеловал тонкое запястье. Для Хартли этот жест был неожиданным. Она вздрогнула, и коленки её подогнулись.

— Я безмерно рад видеть тебя, Хартли.

Из его уст эти слова прозвучали так непредсказуемо, и так непривычно. Его жесты, его вкрадчивый бархатный голос сводили Хартли с ума. Она вновь заглянула ему в глаза, пытаясь понять ход его мыслей, но тщетно — в них ничего не отражалось, кроме манящих озорных огоньков, кои действовали на неё, сродни гипнозу.

— Я потеряла браслет, тот самый, который мне подарил дядюшка Джеймс... — силясь отвлечься, пролепетала она. — Он должен быть где-то здесь, но я никак не могу его найти!

Хитро прищурившись, Николас потянулся к внутреннему карману сюртука.

— Это он, верно?

Лицо Хартли озарила широкая светлая улыбка.

— Боже! — радостно всплеснула руками она. — Где ты его нашёл?

— Там, прямо у самой двери, на земле, — указав взором на выход из оранжереи, проговорил Николас. — Он так блестел, что его невозможно было не заметить.

— Я так благодарна тебе, Ник. За браслет. И за то, что ты здесь, рядом.

После сказанных ею слов Хартли вдруг почувствовала себя неловко и, отвернувшись вполоборота, уставилась на белоснежные лилии, растущие напротив.

— Как ты узнал, что я здесь? — не отводя взгляда от цветов, тихо произнесла она.

На мгновение Николас замешкался, собираясь с мыслями, набрал в грудь побольше воздуха и шагнул навстречу Хартли — теперь их разделала всего лишь пара дюймов. Озорная улыбка сошла с его губ. Что-то его тревожило, и это было трудно не заметить.

— Мне надо было известить тебя об этом ещё тогда, в Эйлсбери. Но я не имел возможности сделать это, — чуть наклонившись, он заглянул Хартли в глаза. — Я беседовал с тётушкой, и она была отнюдь не в восторге от моего заявления. Я знал, что это будет непросто. Я долго думал, дабы найти выход из положения, но...

— Но что? — Хартли удивлённо вскинула брови. Впервые за всё время она разглядела в его выражении лица растерянность — в сей момент он не походил на самого себя. Это удивляло, и вместе с тем настораживало.

— Я впервые не знаю, что мне делать. Как поступить правильно.

Хартли почувствовала, как к горлу подкатывает удушливый ком.

— Но ты ведь говорил...- голос её задрожал от неподдельной обиды. — Как же...

— Оставь свои преждевременные выводы при себе! — Николас неожиданно повысил голос и, чуть отстранившись, раздраженно поджал губы. — Если бы я ничего не предпринимал, меня бы здесь не было. Полагаю, лорд Джеймс пребывает в неведении — вряд ли тётушка соизволила его известить о нас. Я достаточно хорошо её знаю.

— Ты прибыл, чтобы поговорить с дядюшкой? — осторожно поинтересовалась Хартли, чуть нахмурившись.

Николас вздохнул.

— Не совсем. Я знал, что нам нужно увидеться, и чем раньше, тем лучше, однако не находил удобного случая. Но сегодня мне повезло. По счастливому стечению обстоятельств я случайно узрел тётушку Маргарет в городе и, решив воспользоваться её отсутствием, поскорее примчался сюда. Мне совсем не приходило в голову, как объяснить причину моего внезапного визита лорду Джеймсу, и я просто стоял на пороге и думал. До тех пор, пока не повстречал одну юную леди.

— Это мисс Алекс, родная племянница дядюшки Джеймса.

— Надо же, какая ирония.

Николас слегка усмехнулся, но тут же посерьезнел, уловив на себе упрекающий взгляд насыщенно-зелёных глаз.

— Что ты ей сказал?

— Поинтересовался, у себя ли лорд Джеймс и занят ли он. Узнав, что он принимает гостя, я всё-таки решил его не беспокоить, и попросил мисс Алекс передать вам моё приветствие, на что она любезно согласилась. Благодаря ей я узнал, что ты здесь. Она обмолвилась случайно, и это сыграло мне на руку. Я давно искал встречи с тобой, потому что... — в его голосе послышались печальные нотки. — Потому что мне нужно сказать тебе кое-что важное.

Хартли взметнула на него вопросительный взгляд, полный волнительного предчувствия.

— Я уезжаю.

В груди как будто что-то оборвалось. Хартли с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться — закусив губу, она с немым разочарованием смотрела на Николаса. Теперь её радостное будущее, которая она уже невольно рисовала в своих мечтах, грозилось раствориться в густом тумане неизвестности.

— Я не понимаю. Нет, я ничего не понимаю, Николас. Ты покидаешь Лондон? — волны отчаяния раз за разом накатывали на неё, с неистовой силой бросая на острые камни.

— Тебе не стоит волноваться, это всего лишь на время. Моё обучение подходит к концу, и сразу после экзаменов я вынужден буду ненадолго уехать домой. А потом...

Он замолчал. Коварно проскользнувшая в голову мысль о Рашель царапнула сознание, и его лицо вмиг приобрело отрешенное выражение.

— А потом я поведаю отцу и матери о наших с тобой намерениях и сразу вернусь, — как ни в чем не бывало, продолжил Николас. — Сэр Банкрофт, уважаемый адвокат из Иннер-Темпла, решил поручиться за меня и взять своим помощником. Он счёл меня весьма способным студентом, имеющим все шансы преуспеть в юриспруденции.

— Это ведь такая честь! — почувствовав облегчение, Хартли радостно улыбнулась. — Теперь мы сможем видеться чаще, правда?

Николас хмыкнул, и в глазах его заиграли озорные искорки. Хартли и опомниться не успела, как он решительно притянул её к себе и, заключив в объятья, прижался щекой к уху.

— И не только, — чуть наклонившись, тихо прошептал Ник. — Мисс Клементайн, почему вы оказываете на меня такое влияние? В вашем присутствии я напрочь забываю об условностях. Это ведь неприемлемо.

— Не говорите глупостей, мистер Макэлрой, — подыграла Хартли, чопорно вскинув голову и заглянув ему прямо в глаза.

— Вы уже давно скомпрометированы, юная мисс, — Николас шутливо приподнял брови. — И у вас нет иного выбора, нежели как согласиться.

— Согласиться с чем? — она нарочито недоумевающе округлила глаза, в душе прекрасно понимая, что он имеет в виду — её щёки горели огнём, а сердце вот-вот грозилось выскочить из груди.

— С тем, о чём я ранее даже не смел и думать. Теперь мистеру Гарленду понадобится время.

— На что?

Николас, выдержав паузу, с хитрецой посмотрел на Хартли.

— Чтобы найти себе другую невесту.

Хартли почувствовала, как по телу разливается приятное тепло. Она крепко прижималась к нему, вдыхая пьянящий аромат миндального парфюма. Плохо знакомое ей чувство защищенности успокаивало её, вселяя уверенность и веру в себя. В него. В их обоих.

— А как же тётушка Маргарет?

— Оставь это мне. Я всё улажу.

— Я верю. Верю, что всё будет именно так, — едва слышно проговорила она. — Потому что это говоришь ты.

Тёплое дыхание на коже и мягкое прикосновение губ заставили Хартли затрепетать. Больше никто из них не промолвил ни слова — переплетя пальцы, они молча стояли и, поглощенные друг другом, не замечали ничего вокруг.

* * *

Утопавшая в зелени небольшая уютная кофейня в колониальном стиле располагалась недалеко от отеля «Уэлси», где уже не первый день гостила чета Макэлрой. На залитой садящимся солнцем террасе в то время было немало посетителей — все они о чём-то лениво беседовали, наслаждаясь свежим воздухом и спокойной обстановкой. Маргарет, удобно устроившись в плетеном ажурном кресле, изящно поднесла к губам фарфоровую чашку с чаем и, сделав маленький глоточек, поставила её на столик.

— Как хорошо, что мы с тобой встретились, Сибилла, — обратилась она к сидевшей напротив сестре. — По правде говоря, я давно не чувствовала себя такой удрученной.

— Неужели этот мистер и его дочь столь невыносимы? — поправив кружевные манжеты светло-сиреневого платья, поинтересовалась миссис Макэлрой.

Маргарет тяжко вздохнула и демонстративно закатила глаза.

— Они свалились мне на голову как снег среди ясного неба, — на её губах заиграла презрительна усмешка. — Брат Джеймса совсем не изменился. Даже несмотря на свой почтённый возраст, он ведёт себя, будто взбалмошный юнец! И его дочь такая же. Самоуверенная амбициозная выскочка, и если бы не Джеймс, я не стала бы и дня терпеть её в нашем доме. Знала бы ты, как она возится с чернокожей прислугой, будто с близкой родственницей. Какой вздор! А её нонконформистские взгляды на жизнь? Эту девчонку с её нравом не стало бы терпеть ни одно приличное общество! Боюсь, за время моего отсутствия она окажет весьма неблагоприятное влияние на Хартли. Ах, милая Сибилла, видела бы ты, с каким воодушевлением она на неё смотрела!

— Ничего хорошего с этого не выйдет, — Сибилла с сочувствием вздохнула. — От этих суфражисток никакого прока, одна сумятица. Полагаю, она одна из них?

— Не знаю. И знать не хочу. Я желаю только одного, чтобы они поскорее избавили меня от своего присутствия. Впрочем, сейчас это не самое главное. Я хочу поговорить о твоём сыне.

— Николасе?

Сибилла нахмурилась. Слова сестры несколько обескуражили её.

— Именно, — лицо Маргарет приняло обеспокоенный вид. — Боюсь, что в скором будущем он может наделать глупостей. Его намерения, о коих сейчас пойдёт речь, могут повлечь за собой самые непредсказуемые последствия.

— Не понимаю, о чём ты, Маргарет, — миссис Макэлрой недобро прищурилась — в её голосе проскользнули нотки недоумения. — Николас, мой мальчик, разве он способен на неблагоразумные поступки? Да быть этого не может! Он серьезный, рассудительный и очень ответственный.

— До недавней поры я тоже так считала.

— Чепуха! — не выдержав, Сибилла повысила тон — на смену недоумению пришли негодование и искренний гнев, в то время как Маргарет оставалась абсолютно спокойной. — Николас — мой сын, и кому лучше знать о нём, если не родной матери? Я даже слышать ничего не хочу!

Снисходительно хмыкнув, Маргарет ничего не сказала в ответ. Она лишь молча приоткрыла сумочку и, вынув небольшой смятый огрызок бумаги, протянула его сестре.

— Очень жаль, что ты отказываешься верить в правду, дорогая Сибил. А что ты на это скажешь?

— Какая нелепость, — Сибилла нехотя развернула потрепанный листик и принялась изучать его содержимое. — Боже правый... Что это?!

Казалось, в тот момент в миссис Макэлрой отобрало дар речи. Широко округлив глаза и взметнув брови, она, не в силах закрыть рот от изумления, устремила ошеломленный взор на сестру.

— Я требую объяснений! Немедленно! Это ведь... Это его почерк!

— Что и следовало доказать, — Маргарет сдержанно улыбнулась, сложив руки перед собой. — Наконец ты готова выслушать меня.

Не имея иного выхода, Сибилла покорно кивнула и, дабы смочить пересохшее от волнения горло, потянулась за чашкой с уже остывшим чаем.

— Все не так просто, как кажется на первый взгляд, но вполне объяснимо. Прежде я никогда не предполагала, что от горничных может быть такая большая польза. Не так давно одна из них поведала одну забавную историю, как ранним утром она случайно узрела на пороге Хартли с неким молодым человеком, под описание коего Николас уж слишком хорошо подходил. Сначала я не поверила ей, и чуть было не лишила жалования, но потом... Я нашла вот это. — Маргарет указала пальцем на клочок бумаги. — В её спальне, в цветочном горшке. Глупышка Хартли даже не позаботилась о том, чтобы сжечь его.

— Ваши намерения полны решительности... — отрешенно бормотала Сибилла, не отрывая взгляда от листка. — Это ведь всего четыре слова, Маргарет. Там было что-то ещё?

— Ты права, обрывков было несколько.

— Где они? — сипло проговорила миссис Макэлрой.

— Отправились прямиком в камин, — соврала Маргарет. — Упаси господь, если бы их увидел кто-то ещё.

— Но что... Что всё это значит?

— А это значит, что Николас всю ночь провел с ней.

— Какой скандал! Он не мог! — ахнув, Сибилла схватилась за сердце. Её руки мелко дрожали, а сознание отказывалось принимать то, что представало перед мысленным взором.

— К сожалению, это правда. Они тайно встречались, Сибилла. Я пригласила Ника в Эйлсбери намерено, чтобы убедиться в этом и, к сожалению, не прогадала.

— Поверить не могу, что мой сын... Какой позор. Эта Хартли, она ведь...

В задумчивости нахмурив лоб, миссис Макэлрой вдруг замолчала, вспоминая последний приём в Крендерфорд-Хаусе. Казалось бы, прошло совсем немного времени, однако томительное молчание со стороны Питера Гарленда и его отца невероятно утомляло — от них не было никаких вестей уже как несколько недель. В памяти всплыла отчетливая картина танца Питера и Хартли. То, что он был не единственным, Сибилле показалось весьма подозрительным. В душу закрались смутные сомнения. А что, если Гарленды пренебрегли их уговором? Что, если Питер отказался от Рашель в пользу этой рыжеволосой самозванки? Нет. Быть такого не может. Маргарет бы обязательно сообщила ей об этом.

Прикрыв глаза, Сибилла тяжело вздохнула. Всем своим существом она хотела рассказать сестре об уговоре, но даже невзирая на нестерпимое желание и искреннее доверие, знала, что делать этого не стоит — так или иначе, она рисковала опорочить доброе имя супруга. В одно мгновение Сибилла допустила мысль, что, возможно, у Ника с Хартли вышел бы довольно неплохой союз, но, вспомнив о её происхождении, сразу же похоронила это, по её мнению, дурное предположение где-то глубоко внутри, спрятав его там, где оно могло спокойно себе покрываться пылью.

— Я знала, что рано или поздно наступит время, когда Ник дойдёт до этого. Это ничуть не доставляло мне беспокойства, ибо мой сын всегда мыслил здраво. Его выбор мог пасть на дочь судьи или адвоката, возможно, даже на какую-нибудь наследницу круглого состояния! — в миссис Макэлрой говорило врождённое тщеславие, которое она даже не пыталась скрыть. — Да на кого угодно, только бы его круга! А тут... Поверить не могу. Сирота. Проходимка, которая не стоит и гроша. Кем бы она стала, если бы не вы? Подумать только! Не представляю, каково тебе, сколько лет терпеть её в своём доме.

— Возможно, где-то в глубине души Джеймс полагал, что она сможет заменить мне Джорджи, — сказала Маргарет с нарочито печальным лицом. — Но этого бы не случилось. Никогда. Она всего лишь результат случайной прихоти, гадкая девчонка, обладающая дурным нравом. Ей не место в нашем доме.

Последние её слова прозвучали твердо и звонко, со строгой уверенностью. Поджав губы, она взглянула на элегантные наручные часики, покоившиеся на её левом запястье, в то время как Сибилла продолжала нервно теребить край ажурной скатерти.

— Думаю, нам не стоит беспокоиться. Я воззову к его благоразумию и он послушает меня, — уже с большей уверенностью заговорила Сибилла. — А если нет... Десмонд переубедит его. Мы сможем на него повлиять, это уж точно.

Маргарет кивнула, чуть улыбнувшись. Казалось, она хотела сказать о чём-то ещё.

— Это ещё не всё, — она вновь потянулась за сумочкой. — Я случайно обнаружила её в кабинете Джеймса. Мне до сих пор не удалось выяснить, кто эта женщина на изображении...

— Довольно знакомое лицо, — Сибилла удивлённо вскинула брови и перевернула дагерротип. — Оливия?

Застыв в ожидании, Маргарет вся напряглась.

— Кажется, я её знаю.

* * *

Хартли светилась от счастья, как никогда прежде. Её глаза её блестели, а на лице сияла блаженная улыбка — она впорхнула в дом, подобно бабочке и, ни минуты не раздумывая, быстрым шагом направилась в гостиную. К её удивлению, комната оказалась пустой. Вероятно, дядюшка Джеймс изъявил желание показать гостям библиотеку, или же свою коллекцию старинных украшений, коей необычайно гордился. Хмыкнув, Хартли резко развернулась и зашагала к выходу, но вдруг остановилась, узрев у самой двери лакея с подносом.

— Вам письмо, мисс Клементайн, — опустив взор, отчетливо проговорил он.

Хартли не ответила. Она молча взяла конверт из плотной бумаги и, медленно присев в кресло, потупила взгляд. Грудь теснили тревожные предчувствия. Уверенность в том, что это послание уж точно не от Николаса, ни на мгновение не покидало её — она ведь виделась с ним каких-то пять минут назад! Наконец-то набравшись решительности, Хартли резким движением рук разорвала конверт, чуть повредив свернутый напополам белоснежный лист бумаги. Развернув его, она нахмурилась. Этот выразительный, но в то же время угловатый почерк... Он был ей совсем незнакомым.

«Милейшая мисс Хартли!

К сожалению, ввиду случившегося в Эйлсбери нам так и не удалось поговорить. Надеюсь, что вы теперь в порядке и превосходно себя чувствуете. Но не об этом пойдёт речь. Хочу вам сообщить, что после беседы с уважаемой леди Джеймс я прояснил для себя некоторые вещи.

Ваше умышленное дурачество там, на охоте, имеет свои причины, кои разглашать я отнюдь не намерен. Но теперь мне так же известно о них, как и вам. Будьте осторожны, мисс Хартли — иногда за ошибки приходится дорого расплачиваться. Всё то, что произошло в долине Эйлсбери, может остаться между нами, но только при одном условии. Если вы позволите мне надеяться.

С искренним почтением, Ваш Питер Гарленд.»

Хартли почувствовала, как по коже пошёл мерзкий холодок. Несколько секунд она отрешенно смотрела куда-то перед собой, пытаясь собрать все мысли воедино. Неужели Гарленд шантажирует её? Она понятия не имела, о чём они говорили с тётушкой Маргарет — только от одних предположений ей становилось дурно.

Всё было слишком запутанно. Хартли болезненно сморщилась, принявшись комкать послание.

— Да никогда, — со злостью прошипела она и, импульсивно швырнув письмо в камин, покинула гостиную.

Хартли была твёрдо уверена — всё решено, и никто не посмеет им помешать. Они будут с Ником. Вместе. Во что бы то ни стало.