Глава 8
Днём следующего дня я ехала на вечеринку к Софии. Погода выдалась почти летней — тёплый ветер развевал волосы, солнце светило ярко, безжалостно, словно тоже решило заглянуть на светскую встречу. Я выбрала лёгкое красное платье, подчёркивающее линию плеч и талию. Оно будто бы обнимало меня, струясь по телу, как шелк. Вспоминая вчерашний вечер, я сделала выводы: туфли — только удобные. Волосы собрала в небрежный пучок, закрепив их крабиком, и добавила маленькую сумочку на тонком ремешке. Просто, элегантно и без лишнего пафоса.
Машина плавно затормозила у белой виллы с ухоженным садом и открытым бассейном. Невысокий дизайнерский забор, будто нарочно, не скрывал ничего, а ворота для автомобилей были распахнуты — напоказ, как будто эта вечеринка была не столько про веселье, сколько про демонстрацию.
Выйдя из машины, я окинула взглядом подъездную дорожку. Несколько глянцевых машин — от Bentley до McLaren — сразу выдали гостей. Среди них я заметила знакомый Aston Martin. Похоже, Рафаэль тоже здесь. День обещал быть... интригующим.
Я обошла дом и вышла на задний двор. Передо мной открылась сцена, как из рекламного ролика: у бассейна расслабленно сидели девушки в солнцезащитных очках, на шезлонгах с белыми полотенцами; кто-то играл в теннис на площадке, скрытой среди зелени; из динамиков доносилась лёгкая лаунж-музыка, смешанная со смехом и звоном бокалов. Парни в рубашках нараспашку и девушки в коротких шелковых платьях или в купальниках пили коктейли и обсуждали кто куда летит в следующие выходные.
Внезапно из дома ко мне вышла София. Она, как всегда, наряжена до ниточек. На ней было короткое платье из струящейся ткани, длиной до колен, персикового оттенка с тонкими золотыми нитями, переливающимися при каждом её движении. Тонкие бретели, открытая спина и высокая талия подчёркивали её изящную фигуру, а макияж был аккуратным, едва заметным, как у девушек с безупречной кожей, которым он будто бы и не нужен.
— Ева! — радостно воскликнула она, легко поцеловав меня в щёку. — Какая ты красивая. Пойдём, наша вечеринка ещё и внутри дома. Там чуть спокойнее — меньше солнца, больше шампанского.
Она взяла меня за руку, как подружку, и почти без паузы повела в дом, оставив за спиной музыку, бассейн и переливающиеся смехом разговоры.
Внутри дома, куда меня завела София, царила спокойная, почти томная атмосфера. Просторная гостиная с панорамными окнами была наполнена мягким светом, отражающимся от стеклянных столиков и дорогой мебели. На длинном бежевом диване полулежали две девушки — те самые, что неизменно ходили за Софией хвостиком, будто личные тени. Рядом, в креслах и на подлокотниках, сидели Рафаэль и пара других парней из её избранного круга — тех, кого она допускала ближе остальных. Не знаю, зачем ей вдруг понадобилось тащить меня сюда. Может, чтобы продемонстрировать свою щедрость? Или, наоборот, выставить на показ?
— Напитки и еда закончились, так что мы заказали новые, — сказала она, протягивая мне бокал белого вина с улыбкой, в которой, как мне показалось, сквозила тень расчёта.
Я приняла бокал, легко улыбнувшись ей в ответ. Вежливо. Без претензий. Хотя внутри скручивалась неприязнь. Белое вино я терпеть не могла, и почти могла поспорить, что дом был наполнен исключительно тем, что вызывало у меня раздражение. Словно она специально подобрала всё в противоположность моим вкусам. Или это было совпадением? Хотя я в такие совпадения давно не верила.
— Ты же знаешь, я не пью белое, — сказала я с ленивой полуулыбкой и, не дожидаясь ответа, вытянула руку к её бокалу. — Я люблю красное.
Наши бокалы поменялись. Пить из её бокала я, разумеется, не собиралась. Но устроить маленькое представление — почему бы и нет? Эта игра давно стала привычной.
Села на диван, закинув ногу на ногу, и краем глаза сразу заметила, как ко мне подвинулся Рафаэль. Сегодня он выглядел на удивление просто: классические тёмные брюки, светлая футболка-поло, в нагрудном кармане которой торчали солнцезащитные очки. В нём была та расслабленная уверенность, с которой он входил в любое помещение — будто оно уже принадлежало ему.
Я держала бокал, не прикасаясь к вину, и наблюдала. За Софией, за её подругами, за тем, как Рафаэль скользнул по мне внимательным, цепким взглядом.
Всё здесь дышало искусственным уютом и намеренной элитарностью. И хотя я была частью этого общества по рождению, внутри себя чувствовала — я чужая в этом доме, в этой среде, среди этих людей. И всё же... я знала, как играть их игру. А значит, могла остаться — если захочу.
В гостиной звучала музыка — от классики британского инди до модных хитов последних недель. Несколько девушек устроили небольшой баттл в шарадах, весело изображая сцены из популярных фильмов, а другие обсуждали предстоящие экзамены, планы на летние стажировки и новые тренды в моде.
Я слушала рассказы о путешествиях, обсуждения последних новинок в музыке и кино, но слова как будто скользили мимо — я не особенно стремилась вписаться, скорее наблюдала со стороны. Пару раз улыбнулась и даже включилась в игру, но это было скорее формальное участие, попытка притупить внутреннее напряжение. Волнение не уходило, оно пряталось где-то глубже, и никакие разговоры и смех не могли его развеять.
В этой лёгкой, бесшабашной атмосфере, где время будто течёт медленнее и мягче, я чувствовала себя чужой, но не из-за неуверенности — скорее из-за безразличия к самому происходящему. Мне не нужно было быть здесь, чтобы быть кем-то, и это осознание давало внутреннее спокойствие, но не расслабление. Я пыталась отпустить контроль, но тело отказывалось слушаться — легкая тревога сидела в мышцах, напоминая, что я всё ещё на чужой территории.
Гости один за другим начали выходить на улицу — кто к бассейну, кто на теннисный корт. София бросила что-то весёлое в сторону девушек и, вдруг вспомнив, сказала:
— О, доставка! — и исчезла в коридоре.
Мы с Рафаэлем остались наедине. Я подошла к зеркалу у стены, словно случайно. На деле — чтобы немного отгородиться, взглянуть на себя со стороны и вернуть себе контроль.
В отражении я видела, как он подходит. Тихо, но уверенно. Когда я повернулась, между нами оставалось лишь несколько миллиметров. Он смотрел прямо, изучающе.
— Ты выглядишь раздражённой, — сказал он.
— Потому что так и есть.
— Не твоё место?
— Скорее, не моя атмосфера. Но это ведь не повод уходить, — ответила я с лёгкой улыбкой, в которой не было ни капли участия. Только холодная вежливость.
Рафаэль усмехнулся и вдруг легко склонился ко мне, касаясь губами моих. Это не был страстный, глубокий поцелуй — скорее пробный, как будто он проверял, позволю ли я больше. Я не отстранилась сразу. Не потому что хотела, а потому что слишком быстро всё случилось — и слишком не имело значения. Я даже не закрыла глаза.
Мягко, без резкости, я прервала контакт и сделала полшага назад.
— Не стоит путать вежливость с интересом, — сказала я тихо, почти лениво.
— Ой... — прозвучал голос у двери. — Простите, я вам, кажется, помешала?
Мы обернулись. В проёме стояла София, приподняв бровь и глядя на нас с озорной усмешкой.
— Может, вам отдельную комнату, Ева? — добавила она игриво и громко, нарочно, чтобы это услышал и тот, кто стоял позади неё.
За её плечом, прямо в дверях, возвышался мужчина в мотоциклетной куртке. На голове — тёмный мотошлем, отражающий свет ламп. В руках — большая деревянная коробка с бутылками вина, дорогим алкоголем и, кажется, парой редких коктейлей.
Он застыл, будто оценивая сцену. Через затемнённое стекло шлема не было видно лица, но я чувствовала его взгляд. Удивлённый? Или просто наблюдающий — как я привыкла делать сама.
Я не отвела глаз. Просто выпрямилась, чуть склонила голову и холодно произнесла:
— Кажется, доставку уже встретили.
Рафаэль отступил. София отдала курьеру распоряжения, но всё это происходило уже на фоне. Я мысленно вычеркнула произошедшее — как неудачный абзац в идеальном тексте.
****
Лиам вышел из виллы, не сказав ни слова. Дверь мягко захлопнулась за спиной, но в его голове грохот стоял куда громче. Он шёл медленно, вглядываясь в плитку дорожки, как будто в ней был спрятан ответ. Легкий вечерний ветер носил аромат жасмина и мяты, где-то на заднем дворе звучал смех, а внутри у него будто что-то заело — цепь соскочила, мотор заглох.
Он знал: не имел права ревновать. Они едва познакомились — всего лишь первое свидание накануне, лёгкое, немного неловкое, но искреннее. Или ему просто так показалось?
Но теперь — эта сцена.
Один из тех самодовольных, всегда окружённый, избалованных вниманием парней, вдруг оказался слишком близко к ней. И она не оттолкнула. Не сразу.
А потом... потом они поцеловались.
Прямо на его глазах.
Он попытался списать это на случайность. Или они давно вместе? А может — игра. Но даже если игра, то по чьим правилам?
Подойдя к мотоциклу, Лиам молча стянул перчатки и снял шлем, бросив их на сиденье. Взгляд стал острым, почти хищным. В голове крутились фразы из их вчерашнего разговора: её смех, чуть склонённая голова, то, как она смотрела на него, будто изучала. Он тогда подумал: настоящая. Не притворяется.
Но кто она такая на самом деле?
Он снова надел шлем и завёл байк. Рёв мотора заглушил мысли, и он сорвался с места, выехав на дорогу — не домой, а просто прочь, подальше от этой вечеринки с привкусом лжи.
Через десять минут остановился у круглосуточного ларька. Ему нужна была вода — просто что-то холодное и земное, чтобы вернуться в реальность.
Пока пил, взгляд зацепился за витрину: под стеклом — свежий номер глянцевого журнала. На обложке заголовок:
«Наследники империй: молодые лица нового бизнеса».
Он скептически хмыкнул, но рука сама потянулась за журналом. И на развороте — она.
Ева Фернандес.
Он выругался под нос. Конечно.
Теперь он вспомнил. Он видел её раньше — мельком в соцсетях. Почти сто тысяч подписчиков. Упоминания в новостях.
На развороте — её фотография. Яркая, строгая, сдержанная. В платье, подчёркивающем фигуру, с таким выражением лица, которое теперь стало ему знакомо — спокойная власть.
Ева Фернандес, наследница крупнейшего рекламного холдинга в Лондоне.
Власть, деньги, влияние. Он почти усмехнулся.
Конечно. Теперь всё складывалось.
Парень в клубе, который сфотографировал их, наверняка был репортёром. Свидание с ним — и он сам — были частью тщательно продуманной игры.
Он закрыл журнал и аккуратно положил его на место. Поднял бутылку воды, но так и не сделал ни глотка. В голове крутилась только одна мысль:
«Игра окончена, прежде чем началась».
«Всё хорошо... Успокойся. Не делай поспешных выводов», — убеждал себя Лиам, опираясь на руль мотоцикла.
Он пытался найти в себе здравый голос. Всё это могло быть недоразумением. Может, они просто друзья. Может, этот поцелуй — случайность.
Но...
Она не сказала ему, кто она такая. Ни намёка. Ни фамилии. Ни того, кем является её отец.
А значит... она не рассматривала его всерьёз. Не видела в нём того, с кем можно играть в открытую. Считала временным.
«Просто поговори с ней», — велел он себе, глядя вперёд, на пустую дорогу, уходящую в весеннюю даль.
Он не привык всё рубить с плеча. Но и дураком быть не хотел.
Вдох. Выдох.
«А сейчас поезжай. У тебя следующий заказ. Потом домой, переодеться... И вечером — на гонки. Сегодня второй заезд».
Он снова натянул перчатки, опустил тёмное стекло шлема, и мотор зарычал под ним, будто подтверждая его решимость.
Он не сбежал. Просто взял паузу. Чтобы понять, стоит ли Ева Фернандес того, чтобы вернуться.
****
Он стоял и ухмылялся, будто происходящее его развлекало.
Я смерила его ледяным взглядом и, не повышая голоса, отвела в сторону.
— Слушай внимательно, Рафаэль. Хватит строить из себя хорошего парня. Это жалкое притворство никого не впечатляет.
Мне не нравятся твои липкие взгляды, неуместные прикосновения и поцелуи, на которые я не давала согласия. Это не флирт — это жалко.
Если ты хотя бы раз подумал, что между нами может быть что-то общее — забудь.
Я сделала шаг ближе. Спокойствие в голосе оставалось, но каждое слово резало как лезвие.
— Да, я тебя поцеловала. Потому что на секунду ошиблась. Такое случается даже со мной. Но не обольщайся — это была не страсть, не симпатия и уж точно не приглашение. Это была ошибка. Простая. Одноразовая.
А ты ведёшь себя, как дешёвый самец, уверенный, что если женщина один раз посмотрела в твою сторону — она уже твоя. Ты цепляешься к пустым моментам, потому что больше у тебя нет ничего.
Я задержала взгляд. Ровно на секунду.
— Запомни: ты мне не интересен. Ни как мужчина, ни как человек. И, поверь, это я ещё сказала мягко.
Не дожидаясь его реакции, я развернулась и вышла.
Мой водитель стоял на том же самом месте, где я его и оставила.
Я села в машину, захлопнула дверь и, не оборачиваясь, коротко сказала:
— Поехали домой.
Молчание — единственный звук, который мне сейчас был нужен.
****
Ева развернулась и ушла. Быстро, уверенно, не оборачиваясь. Через мгновение хлопнула дверь машины, и автомобиль скрылся за поворотом. Ни паузы, ни взгляда — будто стерла его из своей жизни одним точным движением.
Рафаэль остался стоять на месте. Он даже не пытался её остановить. Только смотрел в сторону, где она исчезла, не сразу осознавая, что произошло.
Чёрт побери, какая же она была потрясающая. Даже — особенно — в гневе. Холодная, собранная, без крика, без истерик. Каждое слово — как удар скальпеля: точное, болезненное, но восхитительное в своей правде.
Он знал — поздно, может быть, слишком поздно — что уже влюблён.
Не в ту Еву, что целовала его в саду, а в эту — сильную, бескомпромиссную, неприступную. В ту, что смотрела на него, как на пустое место, и этим зажгла в нём огонь, которого он не испытывал давно.
Он стоял один, с гулом в ушах и странной пустотой внутри.
Она ушла. Но теперь она не просто задела его. Она в нём осталась.
****
Вечер медленно вступал в свои права. Небо темнело, окутывая город пеленой предвкушения. На импровизированной гоночной полосе уже ревели моторы, звучала тяжёлая музыка, флиртовали девушки, и смеялись те, кто ставил деньги на скорость.
Лиам стоял на старте — в мотоциклетном костюме, с шлемом в руке. Его байк, тёмный и массивный, дрожал под ним, как зверь, готовый сорваться с цепи. На груди красовался номер 3. Это был его последний шанс. Чтобы остаться в игре, нужно было взять первое место. Только вот он не был здесь — не до конца.
Он не чувствовал рукоятки газа. Не слышал гул двигателя. Его разум был где-то далеко.
С ней.
Ева.
Имя, которое несло за собой целый шквал образов, голосов, запахов. Он пытался выбросить её из головы, но чем больше старался — тем глубже она въедалась.
Он прокручивал их встречу снова и снова. Хотел написать. Позвонить. Проверил все её соцсети, каждую чёртову фотографию. Теперь был почти уверен: она дала ему фальшивый номер.
И всё же — не злился. Скорее, был сбит с толку.
Её поцелуй с другим задел его. И этим только сильнее зацепила.
Рядом на полосу выехал другой гонщик — новенький зелёный Suzuki блестел в свете неона. На его мотоцикле красовался номер 1.
«Номер один прибыл», — мрачно подумал Лиам, ощущая, как волна адреналина пронеслась по спине.
Незнакомец снял шлем, проверяя крепление, и Лиам чуть напрягся.
Высокий блондин. Что-то в его лице показалось до боли знакомым. Он стоял спиной, но затем обернулся, встретился с ним взглядом — и шлем снова оказался на голове.
В этом взгляде читалось всё.
"Я порву тебя."
Лиам выдохнул сквозь сжатые губы. Он был не готов.
Его тело сидело на байке.
Но разум — всё ещё с Евой.
Эта гонка должна была быть делом чести. Последним шансом.
Но сейчас всё, чего он хотел — понять, кто она такая, и почему она не выходит из его головы.
Сирена, прозвучавшая вдалеке, не сулила ничего хорошего — гонки проходили по пустынной, но вполне проезжей улице. Спонсору было плевать. Главное правило: победить. А всё остальное — детали.
В том числе и риск — быть замеченными полицией.
Старт был дан. Взрыв моторов сорвал тишину ночи, и байки рванули вперёд, словно стрелы, выпущенные из лука. Лиам вжался в сиденье, чувствуя, как поток воздуха режет кожу, а вибрации железного коня сливались с ритмом его сердца.
Номер 1, блондин на зелёном Suzuki, вырвался вперёд сразу — резкий старт, чёткое управление, идеально скоординированные движения. Он умело наклонялся в поворотах, оставляя на асфальте тонкий шлейф шин. Его стиль был агрессивным и точным — каждый поворот он проходил, будто скальпель, рассекал пространство перед собой.
Номер 2, опытный гонщик с молниеносными рефлексами, держался чуть позади, играя на контратаках. Он искал моменты слабости у лидера, не позволяя расслабиться ни на секунду. Его стиль был выверенным, с постоянным поиском идеальной траектории, он ловко перебирал передачами и подстраивался под каждое движение соперника.
Лиам — номер 3 — пока что держался на расстоянии. Внутри него ещё продолжали кружиться мысли о Еве — словно лёгкий туман, который затуманивал сознание. Он летал в облаках, но отчаянно пытался собраться и полностью сосредоточиться на трассе. Его езда была безупречной: плавные повороты, своевременные ускорения и торможения. Движения точные и экономные — он не тратил лишнего топлива и не рисковал зря. Но пока не мог раскрыться полностью, постоянно сдерживая отвлекающие мысли.
Трасса петляла через темные улицы, освещённые лишь редкими фонарями и светом мотоциклетных фар. Каждый километр требовал предельной концентрации и смелости. Спортсмены шли на пределе — балансируя между контролем и риском.
Первый и второй не оставляли друг другу ни малейшего шанса, постоянно меняясь позициями, а Лиам медленно, но верно сокращал дистанцию. Его стиль был выдержан и хладнокровен, как у настоящего профи, который знает, что гонка — это не только скорость, но и стратегия.
В этот момент каждый из них жил только трассой — и желанием победить любой ценой.
Лиам почти не обращал внимания на соперников, приближающихся сзади. Его взгляд был устремлён вперёд — на номер один, которого он намеревался догнать любой ценой.
Однако попытки подступиться к лидеру постоянно срывались из-за второго номера, который словно тень следовал за ним, не давая ни малейшего шанса прорваться. Второй был опытен и настойчив — он блокировал пути, плотно держался рядом и умело перекрывал все попытки Лиама обойти их обоих.
Они мчались с бешеной скоростью, по несколько кругов не сбавляя темпа и бесконечно вращаясь по проезжей части, словно три стихии, соревнующиеся в идеальном балансе скорости и мастерства.
Каждый круг становился всё напряжённее — ни один из них не собирался уступать, но Лиам не терял надежды найти свой шанс и прорваться вперёд.
Внезапно в воздух ворвались пронзительные сирены, и мигалки полиции вспыхнули, освещая ночь яркими вспышками. По громкоговорителю раздался строгий приказ: «Остановитесь немедленно!»
Лиам едва не сжался от раздражения. «Чёрт...» — мелькнуло в голове, но он собрался и сделал резкий манёвр, ловко обходя второго гонщика. Теперь он и лидер мчались бок о бок — два зверя, каждый из которых жаждал победы.
Номер один, вопреки ожиданиям, не рванул вперёд — это дало Лиаму иллюзию преимущества. Он рванул, стремясь вырваться вперёд, но в тот же момент лидер подрезал его — и мотоцикл Лиама едва не врезался в столб, когда он резко вывел руль в сторону.
«Козёл», — пронеслось в голове, но он держался крепко, стараясь не потерять контроль.
Тем временем количество полицейских машин вокруг увеличивалось — мигалки мелькали сзади и спереди, словно кольцо сжималось. Лиам видел, как дорогу перекрывают ещё две машины, и понял — им не уйти.
В этот момент его адреналин, который подталкивал к риску, стал его врагом. Из-за резкого манёвра он потерял немного скорости и точности, что позволило полиции сблизиться с ними и заблокировать путь.
Гонка окончилась. Лиам был пойман в ловушку, когда пытался вырваться вперёд слишком быстро — мгновение, когда желание победить пересилило осторожность.
Мигалки полицейских машин ослепляли и режущим светом разрезали темноту ночи. Из обеих сторон дороги вылетели несколько автомобилей, перекрыв путь гонщикам. Лиам почувствовал, как сердце бешено стучит, а воздух будто сковало железным кольцом.
«Стоп!» — прозвучал резкий приказ из громкоговорителя. Два офицера, в полной форме и с электрошокерами на поясах, уже подбегали к байкам.
Лиам и его соперники медленно снизили скорость и, обменявшись взглядами, остановились. Полицейские сразу окружили их, приказав слезать с мотоциклов. Руки Лиама слегка дрожали, когда он послушно снял шлем и опустил взгляд.
— Вы задержаны за незаконные гонки по городу, — прозвучало строго, но без лишней жестокости.
Офицеры быстро скрутили им руки наручниками. Лиам понимал — время на оправдания закончилось.
Сев в полицейскую машину, он оглянулся на ночную трассу, которая только что была ареной его борьбы за победу. Теперь гонка окончена, и впереди — совсем другой бой.
****
Их повезли в участок — тусклый свет, холодные стены и запах сырого бетона. Оформление заняло немного времени, но ожидание казалось вечностью. Лиам сидел на жёсткой скамье, чувствуя, как напряжение медленно расползается по телу, стягивая мышцы, как проволока.
Рядом, за решёткой, молчал парень. Он нервно постукивал ногой, явно едва сдерживая раздражение. Несколько минут тишины — и, наконец, он сорвался:
— Боже мой, придурок... — буркнул он, сжав кулаки. — Из-за тебя мы здесь застряли!
Лиам медленно поднял на него взгляд. Усталый, потухший — без тени ответа.
— Тебе не говорили, чтоб ни в коем случае не сбавлять скорость?! — вспыхнул блондин, голос его звенел в бетонной тишине камеры. — Безумец! Из-за тебя весь план полетел к чёрту!
Лиам едва заметно вздрогнул. В груди — будто сжался ледяной кулак. Мысли, спутанные, как проводка после короткого замыкания, не давали покоя. Он пытался сосредоточиться, заглушить внутренний гул, но обрывки воспоминаний снова и снова всплывали на поверхность.
— Надеюсь, нас поскорее отсюда вытащат... — выдавил он наконец, скорее себе, чем собеседнику.
— Успокойся, — пробормотал Лиам, будто уговаривая не его, а себя.
— Успокоиться? — голос парня сорвался, дрогнул на злости и отчаянии. — Мне нужны были эти деньги. Я их профукал. Благодаря тебе.
Повисла тишина. Густая, вязкая. Но через несколько секунд напряжение стало немного спадать. Парень опустил голову, вздохнул, будто выдохнул остатки ярости.
— Слушай, — сказал он тише, — может, не всё ещё потеряно. Надо думать, как выкрутиться. Меня зовут Лиам.
Блондин бросил на него короткий взгляд и кивнул:
— Коул.
Коул несколько минут молчал, будто обдумывая, стоит ли продолжать. Он откинулся на стену, сцепив пальцы перед собой.
— Ты всё это время... в облаках витаешь, — сказал он наконец, чуть спокойнее, с лёгкой, усталой насмешкой. — Я думал, ты просто тормоз, а ты, оказывается, лирик.
Лиам слабо усмехнулся, провёл рукой по лицу, будто стирал усталость.
— Возможно, ты прав.
— Так что, у тебя что-то случилось? — спросил Коул, бросив на него внимательный взгляд. — Или кто-то?
Лиам вздохнул, и после короткой паузы начал рассказывать.
Он говорил спокойно, без эмоций, будто заново прокручивал в голове то, что не давало ему покоя. Рассказал, как несколько дней назад встретил девушку — случайно, неожиданно. Как в ней было что-то странное: лёгкость, загадка, словно она существовала в другом ритме, вне шума этого мира. Она сразу зацепила его, и он чувствовал, что это не просто мимолётное увлечение.
Они провели немного времени вместе, но этого оказалось достаточно, чтобы всё остальное отошло на второй план. Каждый её взгляд, движение, слово — всё врезалось в память. Он ощущал с ней тишину, в которой не нужно было говорить. Но потом...
А потом...
— Я, в общем... увидел, как её целует какой-то парень, — начал Лиам, понизив голос и слегка поморщившись. — Не знаю... с далека всё было. Мне показалось, что она его оттолкнула. Но точно не уверен. Может, просто показалось.
Он на мгновение замолчал.
— Сижу вот, думаю... Написать ей? Или лучше встретиться лично?
Коул слушал молча, качая головой, а потом вдруг фыркнул и присвистнул:
— То есть... ты с ней еще не говорил?
— Нет, — признался Лиам, вздохнув.
Коул посмотрел на него с почти театральным недоверием.
— Ну ты даёшь... Слушай, дружище, если ты с ней не поговоришь, она подумает, что ты какой-то обиженный мальчик. А ты же хочешь быть её парнем, а не подружкой, верно?
— Да, понял. Просто... — Лиам сжал пальцы. — Я подумал: а вдруг это её парень? Ну, бывает же — люди расходятся, берут паузу, потом снова сходятся. Вдруг я вообще не к месту.
Коул ухмыльнулся, наклонился вперёд, сложив руки в замок.
— Дружок, знаешь, что точно не работает? Молчание. Ты или узнаешь правду, или будешь вечно сидеть и гадать. А это, поверь, худшее из наказаний. Так что поднимай голову, герой, и решайся.
— За вами приехали, герои, — с усмешкой бросил полицейский, открывая дверь камеры.
Спустя пару минут в комнате появился мужчина — высокий, уверенный, лет двадцати семи, в лёгком, чуть небрежно сидящем костюме. Светло-русые волосы были нарочито растрёпаны, будто он только что слез с мотоцикла, а светлые, почти карие глаза сканировали помещение с ленивой, но опасной уверенностью.
— Привет, Хант, — сказал Коул, пожимая мужчине руку.
Лиам стоял рядом, чуть в стороне, наблюдая за ним сдержанно, скептически. Ему не нравилось, как Хант сразу заполнял собой пространство — слишком вольный, слишком властный.
— Ох, ну вы даёте... — усмехнулся Хант, оглядывая обоих. — Да вы мои звёзды.
Парни переглянулись. Хант, будто желая подтвердить свои слова, достал телефон и развернул экран к ним.
— Наслаждайтесь, — произнёс он с издевкой.
На экране проигрывалось видео с их фиаско — визг тормозов, суматоха, крики, и как вишенка на торте — арест. Впечатляюще, по меркам уличных гонок. И унизительно.
— Произвели впечатление. Все были в шоке, — с притворным восхищением добавил Хант.
— Значит, выигрыш... — начал было Коул, но Хант, подняв палец, резко оборвал:
— Закатай губу, гонщик. Твой выигрыш — это свобода. Или, если хочешь, пятнадцать суток за хулиганку. Выбирай.
Коул хмыкнул, но не возразил.
Хант обернулся к Лиаму, прищурился и с театральным жестом распахнул руки:
— А ты... Поздравляю, мой дорогой, со вторым местом. Какой стиль, какая драма!
Он похлопал Лиама по плечу с нарочитой теплотой, отчего тот невольно напрягся.
— И ещё кое-что, — продолжил Хант уже серьёзнее, с нажимом в голосе. — Вы оба отстранены от гонок. На месяц. Без обсуждений.
— Понял, — первым ответил Коул.
Лиам лишь кивнул.
— Мотоциклы — в мой гараж, — бросил Хант.
— Но я... — начал было Лиам, но его тут же перебили.
— Но ты, пупсик, — сказал Хант, прищурившись, — подработаешь курьером. Пешочком. По городу. Свежий воздух полезен.
— Что? — Лиам удивлённо вскинул брови.
— Да-да, знаю о вас больше, чем вы думаете, — лениво усмехнулся Хант. — Не бойся, я слежу за своими. Особенно за такими талантливыми... недисциплинированными.
Он уже повернулся к выходу, но на ходу обернулся:
— Кстати. Через недельку будет вечеринка. Закрытая трасса, заезд, выпивка, гонщики со всего города. Приходите. Хочу познакомить вас с моим трофеем. Настоящее золото, а не вы.
— Я не смогу, — отозвался Коул. — Меня не будет в городе. Так что без меня.
— Я приду, — коротко сказал Лиам.
— Вот и отлично, — кивнул Хант с лукавой полуулыбкой. — Скучно не будет, обещаю.
И с этими словами он развернулся и ушёл, оставляя за собой аромат дорогого парфюма и ощущение, будто он всё давно распланировал — включая их следующий шаг.