Глава 3
Варфоломей
— Как же ты до жизни такой докатился? — со смехом спрашиваю я сидящего напротив красавца мужчину.
На фоне элегантного ресторана, где красивые дамы и их спутники с улыбками мило беседуют, мой спутник кажется огромным чёрным утёсом.
Этот утёс словно стоит в одиночестве над бушующим океаном жизни. Мрачный, холодный и одинокий.
— Судьба... — меланхолично отвечает Богдан на мой дурацкий вопрос.
— А я не верю в судьбу. Мы сами творцы своего счастья, — весело отвечаю я.
После трёх бутылок вина моё настроение похоже на фейерверк. Этот фейерверк не смог погасить даже печальный вид моего собеседника.
Конечно, идея пойти с Богданом в ресторан была плохой.
Этот парень всё время молчит, мало ест, а если не молчит, то всё ругает. Вот, как сейчас.
— Отбивные здесь ужасные. Заставить бы их самих жрать эти отбивные, — вещает он, тыкая вилкой в отбивную.
— Зато вино очень хорошее, — пытаюсь я внести толику позитива в нашу беседу и общую атмосферу.
— Вино тоже дрянь, — морщится Монархов.
Все эти дни я времени не терял. Много чего разузнал об этом мужчине.
Владелец крупных заводов по изготовлению лучших в стране ювелирных изделий. Огромная ювелирная компания, самый первоклассный бренд в стране.
Денег у Богдана действительно столько, что он может купить этот курорт, как я покупаю в магазине банку консервированной фасоли.
Жены у него нет и не было, девушки тоже. Одинокий тип. Да ещё и с прицепом.
Характер у него никудышний. На жизнь смотрит депрессивно. Видит все в темных тонах.
Совершенно беспросветная личность. Декадент. Богатые тоже плачут, что называется.
— У меня, кстати, есть золотой браслет от твоего бренда. Монархов. Красивая вещица. Мне мой бывший подарил.
Тут я понимаю, что мой пьяный язык выдаёт мои самые сокровенные секреты.
От Богдана сей факт тоже не скрылся.
Он бросает на меня быстрый взгляд и снова безразлично ест своё блюдо.
— Трудно ли управлять такой большой компанией, как твоя? — пытаюсь я быстренько сменить тему.
— Только не начинай тут показывать свои журналистские привычки и задавать типичные вопросики.
— О, ты не подумай только ничего!
— Может, ты с нами решил сблизиться для того, чтобы разнюхать о моём бренде и компании что-нибудь? Напишешь потом какую-нибудь статейку в газетку. Снимешь репортажик и тебе премию дадут.
Кажется, от выпитого вина Богдан стал ещё мрачнее и сварливей.
— Да не нужна мне премия. Если ты думаешь, что я такой меркантильный и пытаюсь продвинуться по служебной лестнице, то я тебя разочарую. Конечно, репортаж о твоём золотом бизнесе у меня бы приняли с распростёртыми объятиями. Но я сюда приехал отдыхать, а не репортажи делать и тексты писать.
Богдан недоверчиво поглядывает на меня.
Он уже съел все заказанные блюда и явно скучает.
Моя жизнь и личность его явно не интересуют. Он ничего не спрашивает обо мне.
— Пойдём, прогуляемся, — предлагаю я.
Мы выходим на набережную. Сегодня светлая ночь, звёздная и прохладная.
Некоторое время мы молча гуляем по набережной. Какие-либо вопросы задавать я опасаюсь. Богдан всё воспринимает в штыки, словно я только и делаю, что хочу разнюхать о его личной жизни и бизнесе.
Тяжёлый у него характер.
Понимаю Степана, который не знает, как поладить с отцом.
Между делом, мы выходим на огромный пляж. В свете близких звёзд он кажется словно посеребрённым, а морские воды привлекают своей прохладой.
— Ты совсем не купаешься, Богдан. А давай заплыв? До конца пирса!
— Покупаешься тут. То за ребёнком присматривай, то вода тёплая, как в джакузи, — недовольно жалуется Монархов.
Интересно, он когда-нибудь бывает довольным? Сочувствую его подчиненным.
— В прошлом году я ездил на другой Черноморский пляж. Там было холодное течение и мы мало купались. А здесь уж я накупался вдоволь, — говорю я, снимая пиджак.
— Со своим бывшим? — ехидно спрашивает Монархов.
— Нет. Мой бывший отчалил ещё два года назад. Ему не понравилось, что я всё время в разъездах, а он ждёт меня в квартире. Когда мы расстались, я понял, что моя работа угробила мои отношения. Теперь мне вообще не хочется работать.
— Если честно, мне тоже не хочется работать. Даже не знаю, зачем я езжу на эту проклятую работу, — вздыхает Богдан.
— Ну что поплыли? — говорю я, указывая на конец пирса.
Пирс здесь довольно длинный. Мне даже интересно, кто доплывёт первым.
— Я в университете занимался плотно плаванием. Так, что ты можешь проиграть этот заплыв, — отвечает Богдан, и начинает раздеваться.
— Ну, я тоже иногда хожу в бассейн. Пытаюсь поддерживать фигуру.
Я раздеваюсь и складываю одежду на пустынном берегу. Невдалеке купаются люди, но время уже позднее и все расползлись по клубам или по своим отелям.
Мой взгляд падает на высокую фигуру Монархова. Вероятно, он отличный пловец. Но я же собираюсь плыть с ним не ради выигрыша, а просто, чтобы развлечься.
К тому же, этому парню нужна встряска.
Мы заходим в море, где уже поднимаются ощутимые волны.
Ветер обдувает кожу Богдана, вызывая мурашки. Я ловлю себя на мысли, что хочу прикоснуться к этой коже и почувствовать её шелковистость под своими пальцами.
Отмахнувшись от своих внезапных желаний, я устремляю взгляд вперёд.
По моей команде мы начинаем заплыв.
За последние дни я плавал много. Даже пробовал развить максимальную скорость.
Спустя несколько мгновений, я обнаруживаю, что Монархов обгоняет меня, действуя очень профессионально. Плывёт он стремительно, оказавшись впереди меня на несколько метров.
Я прикладываю все силы, чтобы догнать его, но мужчина вырывается вперёд и доплывает до края пирса первым.
Когда я, спустя пару минут, достигаю конца пирса, обнаруживаю, что Богдана нет поблизости.
Я принимаюсь звать его, но в ответ слышу лишь плеск волн и музыку с освещённой яхты, которая стоит вдали.
Меня охватывает тревога, я ныряю под воду и проплываю вокруг пирса, но в тёмной воде ничего не разглядеть.
Когда я уже начинаю серьёзно нервничать, сзади раздаётся всплеск, и меня обхватывают сильные руки.
Я от неожиданности даже вскрикиваю.
Обернувшись, вижу Богдана, который к моему великому удивлению, смеётся.
— Ну и шуточки у тебя! Я уж думал, что тебя течение унесло! — говорю я, вздыхая с облечением.
— Я приплыл быстрее и решил поплавать вокруг. Не подумал, что ты будешь переживать.
— Плывём назад. Мне надо выпить коньяка для успокоения нервов.
Я собираюсь плыть обратно к берегу, но Монархов останавливает меня.
Ночь достаточно светлая, чтобы я мог рассмотреть выражение его лица.
Что это? Куда подевалась его меланхолия и мрачность?
Он улыбается уголками губ и подплывает совсем близко. Моё сердце ещё минут назад часто билось из-за того, что я волновался о нём.
Теперь же моё сердце медленно возвращается к нормальному ритму, потому что этот парень так близко и смотрит пронзительно. Пытается предугадать мои эмоции и действия.
Он подаётся вперёд, словно его подталкивает волна. Наши губы соприкасаются.
Отпрянув, он смотрит на мою реакцию, а когда видит на моём лице удивление, то снова приближается и целует меня.
На этот раз я отвечаю на его поцелуй, обхватив его шею ладонью.
Мы целуемся, а волны так и норовят накрыть нас с головой. Разомкнув долгий глубокий поцелуй, я плыву к берегу.
В голове у меня такой сумбур, что я не могу понять ни своих мыслей, ни чувств.
Выбравшись на берег так, что волны продолжают омывать мои ноги и бёдра, я ложусь на спину и восстанавливаю дыхание.
Богдан оказывается рядом, но не выходит из моря, а ложиться сверху на меня.
Похоже, этот парень хочет продолжения. Я улыбаюсь и обнимаю его, а он снова увлекает меня в поцелуй.
Сладостный, тягучий и дразнящий.
Вокруг нас никого нет, пляж плохо освещён далёкими фонарями, поэтому не стоит бояться, что нас кто-нибудь застукает.
Руки Богдана принимаются гладить меня. Ласкают грудь, живот и сжимают достоинство в плавках.
Его губы спускаются на мою шею и грудь. Целуют жарко, теребят соски.
Горячие настойчивые пальцы продолжают возбуждать, но больше всего меня заводит тот факт, что его напряжённый член упирается мне в бедро.
Я освобождаю его из плавок и начинаю гладить по всей длине.
Он большой и очень длинный. Это ощущение его твёрдости в моей руке дико возбуждает.
Мы долго и со знанием дела ласкаем друг друга, омываемые тёплым ночным прибоем.
Вскоре удовольствие становится таким сильным, что я прикусываю его плечо, чтобы не застонать громко. Мы кончаем одновременно, объятые жаром наслаждения и слившись в сладостном поцелуе.
Богдан ещё немного лежит у меня на груди, положив голову мне на плечо и отдыхая.
Я глажу его по спине, впервые за долгое время расслабившись внутренне. Уверен, что такая же сжатая пружина расслабилась и внутри него.
— Это было здорово, но я хочу ещё... — произносит он и смотрит на меня.
Я снова прижимаюсь к нему губами и всем телом. Мы поднимаемся, подходим к своей одежде.
Одеваться совсем не хочется, сладкая нега всё ещё охватывает моё тело.
Когда мы вваливаемся в мой номер и, не включая свет, добираемся до кровати, наше возбуждение бросает нас в объятия друг друга.
Ночь пролетает незаметно, а утром я сонно понимаю, что Богдан по-прежнему в моей постели. Спит рядом, обняв меня и приятно навалившись всем своим огромным телом.
Эта приятная тяжесть вносит некоторое спокойствие в мой беспокойный сон.
Я думаю о том, что Богдан не покинул мой номер, а предпочёл остаться в моих объятиях.
Вопреки моим ожиданиям, он оказался страстным любовником, который старался доставить мне удовольствие.
Возможно, всё, что произошло между нами, было очень нужно ему. Он действовал так, словно очень изголодался по любви и ласкам.
Голос разума говорит, что курортные романы никогда не оканчиваются хорошо. По крайней мере, в моём случае.
Но я заставляю этот голос замолкнуть и, обняв Богдана, снова погружаюсь в сладкий сон.