Глава 2
Богдан
— Почему лиса съела Колобка? Лисы не едят хлеб!
Стешка сидит возле Варфоломея, который лежит под зонтом на лежаке и похож на огромного бурого медведя, который пристроился на ветке дерева.
Лежак слишком узкий и короткий для его огромного спортивного тела. На лице Вара лежит Степашкина панамка.
На вопрос моего сына Надеждин что-то сонно бурчит.
Звуки, которые он издаёт, храп, бормотание, и невнятные ответы очень похожи на рычание того самого бурого медведя.
— А почему Маша съела всю еду медведей? Она, что невоспитанная? — не унимается Стешка.
Надеждин переворачивается на другой бок, поправляет на лице панамку и снова что-то урчит.
— Лиса тоже хотела съесть зелёный виноград в басне. Разве лисы едят виноград?
Степан поднимает край своей панамки и заглядывает в лицо Вару.
Тот открывает глаза и с улыбкой смотрит на него. Потом рассмеявшись от чего-то, садится и отвечает:
— Они все были очень голодные, Стешка. Вот, как я сейчас!
Вар закидывает руки за голову и потягивается. От чего лежак под ним страдальчески скрипит и прогибается.
Надо отметить, что Надеждин — роскошный мужчина. Высокий, статный, с железными мышцами.
Я все эти дни ждал, что рядом с ним появится длинноногая красотка, но к моему удивлению этого не произошло.
Когда Варфоломей оставался один и думал, что за ним никто не наблюдает, он становился грустный и бессмысленным взглядом смотрел в черноморскую даль.
— Ты хочешь есть, — говорит Надеждин, глядя на часы.
— Я не хочу есть, — удивленно отвечает Степан.
— Нет. Ты хочешь есть. Я же вижу! — настаивает Вар.
Они упираются друг в друга взглядами и никто из двоих не хочет уступать.
Я лежу в двух метрах от них на лежаке и с самого утра наблюдаю, как эти двое, словно им одинаково по шесть лет, спорят, играют, едят арбузы, варёную кукурузу и все те закуски, которые носят продавцы по пляжу.
Степан и его новый большой друг побывали уже везде.
На аттракционах, в дельфинарии, в цирке, в комнате страха, во всех прибрежных кафешках и ресторанах, на спектаклях, и в кинотеатре, который устраивали прямо на пляже.
Они без умолку о чём-то болтали, смеялись дурацким шуткам Вара, играли в карточные игры, но самое главное, абсолютно не замечали меня.
Пару дней я даже отдыхал от того, что Степан не достаёт меня и не требует к себе внимания, но потом я почувствовал укол ревности.
Этот большой медведеобразный мужик словно забрал у меня моего сына и стал ему настоящим папашей.
Собственно говоря, я никогда не собирался остановиться папашей, но потом мне позвонила некая Анастасия Белова и сказала, что у меня есть сын.
Ещё она сказала, что Арина — мать Степана при смерти в больнице. Я тут же поехал в другой город, в больницу, но было уже поздно.
Последний раз я видел Арину Белову на вечеринке в честь выпуска из университета.
Она училась в моей группе, шла на красный диплом. Мы иногда общались по студенческим делам.
На вечеринке мы напились, и между нами что-то произошло, чего я даже толком не помню. Обычный студенческий секс по пьяни, который помнишь смутно, но чувствуешь непонятный стыд утром.
Встречаться с Ариной я никогда не планировал. Она об этом знала, но как потом сказала её мать Анастасия, в тайне Арина меня очень любила. Поэтому оставила ребёнка, а когда он родился, то ничего мне не сообщила и воспитывала сына сама.
Я был настолько ошарашен, узнав об этом только после её смерти, что несколько дней ходил сам не свой.
Анастасия не могла приглядывать за своим внуком. Она собиралась устроиться в дом престарелых, где у неё было много подруг и где ей было удобнее всего.
Когда я увидел Стешку, то сильно усомнился в том, что это крошечное рыжее и зеленоглазое существо мой сын.
В моей семье все смуглые брюнеты, высокого роста, широкие и мощные.
Степан даже на один процент не походил на нас.
Зато он очень был похож на свою мать. В моей семье, увидев Степана, все усомнились в нашем родстве и потребовали, чтобы я сделал тест на отцовство.
Я не стал делать никакой тест. По одной простой причине.
У Степана был мой характер. Пусть он абсолютно не похож на меня внешне, но внутренне это была точная копия меня.
Конечно, такое неожиданное пополнение в семье, да ещё и очень сомнительное, мало кого обрадовало из моих родных. Хотя все были рады, что одинокий холостяк вроде меня, обзавёлся, наконец, наследником.
Я не знал, что делать с мальчишкой, как ему помочь. Поэтому, просто нанял няню, преподавателя для Стёпки и стал жить своей прежней жизнью.
Но только чуть позже я понял, что моя жизнь уже никогда не будет прежней.
Стёпка оказался любознательным, умным и очень непоседливым пацаном.
Он словно был везде в одно и тоже время. Куда ни глянь, везде он. Спрашивает, болтает, ходит на голове, всё роняет, ломает, всем интересуется и всего хочет. Причём хочет немедленно.
Я был точно таким же, пока не стал директором и не обуздал свои хотелки.
Ответственность, которая навалилась на меня, словно гранитная плита, поумерила мой пыл. Развлекался я всё реже и реже, а о том, чтобы завести отношения я даже не думал.
Парни по вызову были моими единственным утешением. На большее у меня не хватало ни времени, ни сил.
С того момента, как я закончил университет, я жил своей работой.
Предприятия, фабрики по изготовлению лучших ювелирных изделий в стране стали для меня единственным смыслом существования.
Я принимал непосредственное участие в изготовлении и дизайне украшений. Любой дизайн нового украшения должен был получить моё одобрение, прежде чем выйти в тираж.
Я хотел оставить после себя что-то запоминающееся и красивое.
— Я никогда не буду есть овощи. Даже если очень захочу есть! А лиса не будет есть Колобка и зелёный виноград.
Раздается откуда-то издалека голос Степана. Я оборачиваюсь и вижу, что мой сын и Надеждин уже далеко ушли в сторону ресторана.
Даже не предупредив меня.
Впрочем, они могли мне сказать, что уходят, но я так поглощённый своими мыслями, не заметил. Я просто уже настолько привык игнорировать болтовню Степана, что, когда он что-либо говорит, киваю, не вслушиваясь.
— Суп из брокколи? Нет! — кричит Степашка на весь пляж.
Варфоломей со смехом что-то ему доказывает. Надо составить им компанию, чтобы заставить Стешку поесть овощей.
Вар слишком добрый и покладистый. Мой мальчишка из него верёвки вьёт. Надеждин простой и прямолинейный, а чтобы заставить мальца съесть зелёные овощи, надо применить стратегию и хитрость.
Я встаю с лежака и, поправляя расстёгнутую яркую рубашку, направляюсь вслед за ними. Солнце сегодня печет и ни одного облачка.
Внезапно на моём пути вырастает дама в чёрном. Просто, как в том фильме ужасов, который я смотрел в юности.
Высокая пожилая женщина, очень худая, чопорная и одетая в чёрное длинное платье. На голове у неё широкополая чёрная шляпа, а все пуговицы на платье, несмотря на жару, застёгнуты до самого подбородка.
Дама окидывает меня осуждающим взглядом и прокашливается деликатно.
Я стою перед ней полуголый в одной распахнутой рубашке и коротких шортах. Вообще-то это пляж и я не обязан быть одетым в деловой костюм.
— Богдан Монархов? — скрипучим голосом вопрошает дама в чёрном.
У меня прям мурашки по спине бегут.
— Да, — осторожно отвечаю я.
Её сухонькая ручка с длинными чёрными ногтями, острыми, как бритвы, похожая на куриную лапу, достаёт из чёрной сумочки паспорт и какие-то бумаги.
— Здравствуйте. Астарта Прокофьевна Вереск. Профессиональная няня. Вы звонили в агентство «Счастливое детство» и просили прислать няню для вашего сына.
— Да. Я здесь в Сочи буду жить ещё недели две-три. Я живу вот в том отеле со своим сыном. Для вас я могу снять комфортабельный номер на то время, пока вы будете присматривать за моим ребёнком.
Дама оглядывается и смотрит на дорогой элитный отель, хмыкает, но особых эмоций на её бледном высушенном лице не появляется.
Вот тебе и Мэри Поппинс! Я просил их прислать женщину постарше, а они мне какую-то ведьму прислали.
Ладно, чёрт с ней. Всё равно скоро сбежит. Ещё ни одна няня с моим сыночком не могла поладить. Они увольнялись буквально через несколько дней.
Последняя няня моего Стешки уволилась, сославшись на высокое давление и боязнь полётов на самолётах.
Женщин бальзаковского возраста Степашка доводил просто до исступления, истерик и даже обмороков.
Поэтому, запахнув свою рубашку, я с ироничной улыбочкой провожаю Астарту Прокофьевну в сторону ресторана, куда ушли обедать Вар и Степан.
Когда мы входим внутрь обширного зала, все посетители не вольно поглядывают на даму в чёрной шляпе.
Когда же её видит Степан, он в шоке откидывается на спинку стула. Становится сразу какой-то притихший и задумчивый.
Здесь имеется два варианта развития событий: или он испугался, и хоть немного будет вести себя тихо, или сынок замышляет очередную аферу и строит стратегический план по избавлению всех нас от своей новой няни.
— Добрый день, Степан. Я твоя новая няня. Астарта Прокофьевна. О, ты любишь суп из брокколи? — говорит она, присаживаясь за стол.
Сразу создаётся такое впечатление, будто она с собой притащила чёрную тучу. Эта туча повисла не только над нашим рестораном, но и в помещении.
Стёпка подозрительно молчит. Если бы этот вопрос про суп из брокколи задал я, он обязательно бы что-нибудь съязвил.
Например, когда я в прошлый раз пытался накормить его супом, в котором плавали кружки моркови, Степан многозначительно спросил:
— А если бы ты был овощем, то каким именно овощем ты бы хотел быть?
Я не нашёлся, что ответить, тогда сынок продолжил:
— Мне кажется ты и сейчас похож на овощ.
Я побоялся спрашивать, на какой овощ я похож, но Степану это было и не нужно.
— Имбирь. Шершавый, горький, невкусный.
— Тогда ты похож на морковку, — обижено заявил я.
В тот день Стешка не только не ел морковный суп, но и вылил его в кадку с цветами, пока я сидел за барной стойкой.
— А вы кем приходитесь Степану? — спрашивает старушка, обратившись к Вару.
Надеждин приходит в замешательство. Приходится отвечать мне:
— Это друг нашей семьи. Варфоломей Надеждин.
— Вероятно, вы присматривали за Степаном? Но теперь это будет моя обязанность. Вы сможете отдохнуть и насладиться курортом, — говорит Астарта.
— Он и без вас отдыхает и наслаждается курортом, — заявляет Степан, который уже не смог молчать и стерпеть вопиющую несправедливость появления за столом новой няни.
У старушки вытягивается её и без того длинный нос, она поджимает губы, но ничего не отвечает.
Вероятно, пытаясь произвести на меня хорошее впечатление.
— Давайте пообедаем, — говорю я.
Я заказываю салат и бефстроганов, а Прокофьевна какой-то суп.
Степан черпает ложкой свой зелёный суп-пюре и ест через силу.
Я не сдерживаюсь и спрашиваю:
— Степа, ты согласился есть овощной суп? Даже не представляю, что тебе пообещал Вар.
— Он пообещал, что поедет со мной в Москву. Мы пойдём в океанариум. И другие мои любимые места, — отвечает Стёпка.
Я поглядываю на Варфоломея, который что-то читает в смартфоне и жуёт отбивную.
Я уверен, что этот парень не намеревался обмануть Стёпку. Вар — это человек слова.
Возможно, он раздолбай и лентяй, но если пообещал, то сделает. Мне прислали полное досье на этого парня.
Я даже посмотрел его репортажи для Первого канала.
Он хорошо знает свою профессию, но слишком ленив, чтобы достигнуть профессиональных высот.
Предпочитает плыть по течению и развлекается больше, чем работает. Благо, на это у него есть средства.
Капитал его бабушки настолько большой, что Вар будет проматывать финансы до конца своих дней.
Впрочем, если Надеждин чем-то увлекался или что-то приходилось ему по душе, он занимался этим делом с полной отдачей.
Раздумывая над тем, что Вар может увлекаться с такой лёгкостью новым делом, я даже немного завидую ему.
В последнее время меня ничего не интересовало. Я занимался бизнесом, потому что так было нужно, а не по той причине, что это меня увлекало и радовало.
Уже очень давно ничего не доставляло мне морального удовольствия. Мои богатые друзья уходили в мир запрещённых веществ, алкоголя, легко доступных женщин.
Доводили себя до истощения всех ресурсов. Чтобы хотя бы начать заново, обретя какой-то смысл в обогащении.
Ничего из этого меня не интересовало. Я начал пить антидепрессанты, вискарь и возить Степана на дорогие курорты.
На следующий год мальчишка пойдёт в школу и его свободные деньки закончатся.
Впрочем, Стёпка учиться любил. Учителя его хвалили. Хоть что-то меня немного радовало в моём беспросветном мутном болоте меланхолии и депрессии.
Говорят, что после тридцати жизни нет. Есть только болезни, депрессия и бессмысленность бытия. Это я начал ощущать уже сейчас.
Быстро закончив с супом, Стёпка выбегает из-за стола.
Дама в чёрном пытается его вернуть и что-то ему сказать, но он несётся из ресторана, а вернее сказать, от неё, как ужаленный.
Вереск тоже встаёт и, извинившись, направляется за Степаном.
Мы уже подписали договор о том, что она является няней моего ребёнка. Сумма оплаты её приятно удивила, от чего она стала даже выше ростом.
Мы остаёмся с Варом одни за столом.
Повисает неловкая тишина и пауза.
Я не знаю, чем эту тишину заполнить, а Надеждин тоже ничего не говорит. Наши взгляды
внезапно встречаются.
У него добрые карие глаза, на дне которых танцуют смешинки.
Я почему-то смущаюсь под этим взглядом и лихорадочно ищу тему для разговора.
— Теперь ты будешь ещё больше бухать в баре и морально разлагаться? Сбагрив Степашку няне, — усмехается Вар.
— Именно этим я и займусь, — улыбаюсь я. — Можешь присоединиться.
Вар хочет что-то ответить, но с улицы раздаётся противный старушечий визг.
Когда мы оказываемся во дворе ресторана, то видим потрясающее зрелище.
Степан стоит посреди двора и держит в руках чёрную шляпу дамы Астарты. В этой шляпе лежит какая-то тёмная и шевелящаяся масса.
Эта масса жужжит и колышется.
Чёрная дама бегает по двору, размахивая руками и визжа. Вокруг неё летают пчёлы.
Я с ужасом понимаю, что в шляпе у неё лежит гнездо диких пчёл. Подбежав к Степану, я вырываю у него шляпу и отбрасываю её далеко за пределы двора.
— Тебя не покусали пчёлы?! — встревоженно спрашиваю я, оглядывая мальчугана.
— Нет, а вот у няни, кажется, проблемы, — смеётся Стешка.
Я оборачиваюсь и вижу, как Варфоломей и менеджер ресторана отмахиваются и отгоняют от Прокофьевны назойливых пчёл. Кажется, они уже покусали её ни один раз, потому что старушка норовит упасть в обморок.
Варфоломей подхватывает няню, удерживая от падения, и вызывает скорую.
— Где ты взял пчелиный улей? — спрашиваю я сыночка, пытаясь держать себя в руках.
Степан указывает длинной палкой на место под крышей подсобного помещения ресторана.
— Я просто ударил по этой штуке с пчёлами. Она упала в шляпу няни.
— А шляпу ты где взял?
— У неё, — он показывает на Прокофьевну. — Я просто хотел показать ей пчёл.
Степан смотрит на меня с таким наивным выражением лица, что не будь я его отцом, я бы сразу поверил в его невиновность.
Но я же вижу этих зелёных чертят, которые пляшут на дне его зрачков и корчат издевательские рожицы, дразня.
Приезжает скорая. Врач делает Прокофьевне укол, потому что у той всё лицо раздуло от пчелиных укусов.
Я провожаю старушку в её номер, а когда возвращаюсь в свой номер, то подслушиваю такой разговор Степана и Вара.
— Она же настоящая Баба-Яга!
— Стеша, ну какая Баба-Яга?
— Костяная нога!
Раздаётся весёлый смех Надеждина.
— С чего ты взял? Она хорошая женщина.
— Чем докажешь, Вар?
— А чем ты докажешь, что она Баба-Яга?
— Я у неё спрашивал. Где стоит её Избушка на курьих ножках? Она ответила, что в Подмосковье.
Варфоломей начинает ещё громче смеяться. Я тоже улыбаюсь, но прежде, чем войти в номер, делаю серьёзное лицо.
Стёпка сразу оказывается подмышкой у Вара, ища у него поддержки, зная, что сейчас я буду его ругать.
Когда я подхожу ближе, то Стёпка уже спит, растянувшись на подушке.
— Вот, что с ним делать? — вздыхая, говорю я.
— Да ничего не надо с ним делать. Любить надо. Ты же папаша, сам это отлично знаешь, — улыбается Надеждин.
Он выходит из номера, но я останавливаю его и предлагаю вечером, когда Стёпка ляжет спать, посидеть в ресторане вдвоём. Вар пожимает плечами и соглашается.