Охота на двоих. Кай Паркер

После всего мы с Каем забрались в ванную, смывая с себя кровь, пот и грязь. Горячая вода текла по телу, смывая багровые разводы, но не могла смыть то, что творилось внутри меня. Мы переоделись в чистую одежду, найденную в шкафу — чёрная рубашка и джинсы для Кая, тёмный свитер и брюки для меня. Прежним владельцам это больше не понадобится, и эта мысль, такая простая и холодная, кольнула меня где-то глубоко. Пока адреналин кипел в венах, я не замечала ничего, но теперь, после тёплого душа, реальность начала догонять меня, обрушиваясь с такой силой, что я едва могла дышать.

Я вышла в коридор, и меня встретил запах крови и смерти. Пол был усеян телами — MG, Калеб, Аларик, Джози, застывшие во времени, лишённые жизни. Их пустые глаза смотрели в никуда, и я почувствовала, как желудок сжимается. Я приняла его сторону — его тёмную сторону, как бы я это ни отрицала. Кай пробудил во мне худшее, ту часть, что я когда-то ненавидела в других, в нём самом. Учительница в школе однажды сказала, что в каждом человеке хорошего и плохого — 49 и 51 процент, и эти два процента определяют, кто ты. Мои два процента теперь были такими же чёрными, как его, и это душило меня изнутри.

Я выбежала на улицу, холодный ночной воздух ударил в лицо, но не принёс облегчения. Опьяняющий адреналин отпускал, и я начала осознавать: это не сон, это реальность, и нам придётся столкнуться с последствиями. Хотелось свернуться клубочком под одеялом, спрятаться от всего, притвориться, что ничего не было, но расклеиваться было некогда. Нужно было действовать, заметать следы. Кай всегда был инфантилен в таких вопросах — он жил моментом, не думая о том, что будет после.

Он выбежал за мной, его шаги были тяжёлыми, резкими.

— Да что с тобой? — бросил он грубо, его голос прорезал тишину, как нож.

Я стряхнула наваждение совести, выдохнула и сухо сказала:

— Забирай асцендент. Нужно убираться.

Во дворе стояло две машины — внедорожник и какой-то старый седан. Я нашла канистру в сарае, слила бензин из баков, чувствуя, как холодная жидкость льётся на руки, пропитывая их резким запахом. Вернувшись в поместье, я начала разливать его повсюду — по коридору, где лежали тела, по разбитой мебели, по стенам, что ещё хранили эхо криков. Огонь заберёт наши следы, сотрёт память о том, что здесь произошло. Жаль, из головы это так просто не выжечь.

Через десять минут мы стояли у порога. Кай держал асцендент в руке, его пальцы сжимали металл, а я смотрела на дом — школу Сальваторе, место, что когда-то было символом чего-то большего. Он прошептал заветное "Incendia", и пламя вспыхнуло — жадное, яркое, оно рванулось вверх, пожирая всё на своём пути. Мы не стали ждать — побежали в лес, ноги скользили по влажной земле, ветки хлестали по лицу, но я не чувствовала боли. В двадцати минутах ходьбы, на шоссе, нас ждала машина — я ещё в аэропорту загипнотизировала какого-то идиота, чтобы он оставил нам тачку на всякий случай. Серый пикап стоял у обочины, ключи торчали в замке зажигания.

Мы забрались внутрь, Кай сел за руль, а я рухнула на пассажирское сиденье, всё ещё тяжело дыша. Он завёл двигатель, мотор зарычал, и мы рванули вперёд, оставляя горящее поместье позади. Огонь поднимался в небо, как факел, освещая ночь, но я не оглядывалась. Мои руки дрожали, пальцы сжимали край свитера, и я чувствовала, как реальность продолжает давить — холодная, тяжёлая, неотвратимая.

Кай бросил на меня взгляд, его лицо было напряжённым, но в уголках губ играла тень той самой ухмылки.

— Ты в порядке? — спросил он, его голос был резким, но в нём мелькнула нотка чего-то... человеческого.

— Нет, — честно ответила я, глядя в темноту за окном. — Но это сейчас не важно. Что дальше?

Он хмыкнул, его пальцы сжали руль сильнее.

— Дальше мы исчезаем, — сказал он, и в его тоне была знакомая уверенность. — Новый город, новая страна, новая жизнь. Никто не найдёт нас, пока мы сами этого не захотим.

Я кивнула, хотя внутри всё ещё боролись две Даши — та, что хотела бежать от него, и та, что была готова идти за ним до конца. Огонь позади нас пожирал прошлое, но будущее было тёмным, как ночь впереди. И я знала: с Каем оно никогда не будет простым.

Последнюю неделю мы провели в дороге — бесконечные пересадки, самолёты, автобусы, пыльные шоссе, пока наконец не добрались до Азии. Кай, на первый взгляд, считал, что решил наши проблемы, спалив школу Сальваторе и отправив Хоуп с Лиззи в темницу, но я знала: он лишь создал нам новые. Кэролайн, мать Лиззи и Джози, уже точно знает, что одна её дочь мертва, а вторая пропала без вести — она не остановится, пока не выяснит правду и не накажет виновных. Но это пустяк по сравнению с родственниками Хоуп. Первородные вампиры — Ребекка и Коул, их тётя Фрея, могущественная ведьма, — вот кого действительно стоит бояться. Их месть будет беспощадной, и я чувствовала, как тень этой угрозы нависает над нами, даже здесь, за тысячи километров от Мистик-Фоллс.

Мы решили залечь на дно в одной из деревень Таиланда — маленькой, затерянной среди рисовых полей и джунглей. Дом, который мы сняли, был простым, но уютным: деревянные стены, выцветшие от солнца, крыша из пальмовых листьев, широкая веранда с видом на зелёные холмы. Воздух здесь был густым, влажным, пропитанным запахами жасмина, земли после дождя и далёкого дыма от костров местных жителей. Днём солнце палило нещадно, заставляя всё вокруг дрожать в мареве, а ночью джунгли оживали — стрекот цикад, крики ночных птиц, шорох листвы под ветром. Иногда доносились звуки деревенской жизни: звон колокольчиков на шеях буйволов, голоса рыбаков у реки, плеск воды. Это место было далеко от всего, что мы знали, но покой, который оно обещало, был иллюзией.

Мы загипнотизировали местных, чтобы они не запомнили наших лиц, не задавали вопросов. Организовали запас крови в пакетах — добыли их у какого-то подпольного торговца в Бангкоке, не вдаваясь в детали. Нам нужно было исчезнуть, стать невидимками, хотя бы на время. Но даже здесь, среди этой обманчивой тишины, я чувствовала, как реальность сжимает тиски вокруг нас.

Кай в последнее время был странным. Я догадывалась, что с ним происходит. Он поглотил Джози через заклинание слияния, и хоть все сделано было не совсем по правилам, это все равно повлияло на него, и её суть — её черты, её эмоции — просачивались в него. После слияния с Люком он стал более человечным, сносным, даже уязвимым — я не хотела бы встретить его до того, каким он был раньше, до того, как Люк смягчил его острые углы. Теперь же Джози добавила новую грань. Он сопротивлялся этому, я видела, как он стискивает челюсть, как его пальцы сжимаются в кулаки, когда он думает, что я не смотрю. Вероятно, он чувствовал раскаяние — что-то, чего Кай Паркер никогда не должен был испытывать. Он сделал это, чтобы стать сильнее, а вышло... наоборот? Но он не хотел мне этого показывать, не хотел, чтобы я сочла его слабым. Он всё ещё был хищником, но теперь в его глазах мелькала тень сомнения, и это делало его ещё более непредсказуемым.

Я вернулась к йоге и медитациям. Утром, на веранде, я расстилала коврик, садилась в позу лотоса и закрывала глаза, слушая шорох листвы и своё дыхание. Это помогало пережить то, что произошло, заглушить крики в голове, запах крови, образы тел, что я оставила позади. Но полностью избавиться от этого было невозможно. Я понимала: мы никогда не будем свободны. Кай обрёк нас на вечную жизнь в бегах — или, точнее, мы сделали это вместе. Я не пыталась его остановить, не кричала, не сопротивлялась — я молча встала на его сторону, и теперь эта вина была моей ношей так же, как его.

Мы с ним отдалились. Почти не разговаривали, каждый ушёл в свои мысли. Он часами сидел на веранде, глядя на джунгли, или возился с асцендентом, крутя его в руках, будто искал в нём ответы. Я избегала его взгляда, боясь увидеть в нём то, что чувствовала сама — смесь вины, страха и чего-то ещё, что привязывало нас друг к другу. Но мне это надоело. Пора было сделать выбор. Я слишком долго жила в сомнениях, разрываясь между той, кем я была, и той, кем стала рядом с ним. Либо я с ним — полностью принимаю его, его тьму, его путь, и помогаю ему до конца. Либо ухожу.

Однажды вечером, когда солнце садилось за холмы, заливая небо багровым светом, я вышла к нему на веранду. Воздух был тяжёлым, влажным, пахло дождём и цветущими орхидеями. Кай стоял у перил, босой, в чёрной футболке и шортах, его волосы были растрепаны от ветра. Он смотрел вдаль, сжимая в руке бутылку пива — одну из тех, что мы нашли в местной лавке. Я остановилась рядом, чувствуя, как тишина между нами давит сильнее обычного.

— Кай, — начала я, мой голос был тихим, но твёрдым. Он повернул голову, его глаза — тёмные, с золотыми искрами — встретились с моими. — Нам нужно поговорить.

Он хмыкнул, отхлебнув из бутылки, и поставил её на перила.

— О чём? — спросил он, его тон был резким, но я уловила в нём тень усталости. — О том, как нам весело живётся в этой дыре?

— О нас, — сказала я, шагнув ближе. — О том, что мы сделали. О том... кем мы стали.

Он напрягся, его пальцы сжались на перилах, но он не отвернулся. Я видела, как частица Джози в нём борется с его собственной природой — раскаяние против безумия, человечность против жестокости. И я знала: мой выбор определит, кто победит.

— Я... понимаю, через что ты проходишь сейчас... — сказала я, подойдя ближе. Моя рука медленно коснулась его лица, пальцы скользнули по его щеке, тёплой и чуть шершавой. Кай кивнул навстречу, прикрыв глаза, словно отдаваясь этому прикосновению. Я выдохнула — он не оттолкнул меня. Он тоже ждал этого, хотел разговора, хотел меня. Его ладонь накрыла мою, сжимая её мягко, а другой рукой он придвинул меня за талию, обнял, наклонил голову и зарылся носом в мои волосы. Я обняла его в ответ, запустив пальцы в его тёмные пряди, гладя по голове, чувствуя, как напряжение в нём медленно тает.

— Я с тобой, Кай, — шепнула я, мой голос дрожал от эмоций. — С тобой до конца.

Он отстранился, посмотрел мне в глаза, и в его взгляде мелькнуло удивление — искреннее, почти детское. Он не понимал — как, почему, несмотря на всю боль, что он мне принёс, я остаюсь рядом, поддерживаю его.

— Я тебя не заслуживаю, — сказал он, отводя взгляд, будто стыдясь этих слов.

— Ещё как не заслуживаешь, — ухмыльнулась я, и в этот момент мы будто поменялись ролями. Мне было тяжело видеть его таким — уязвимым, сломленным. Привычнее было бы, если бы он сейчас выкинул что-то в своём духе, какую-нибудь язвительную выходку, и мне этого так не хватало.

Кай сел на скамейку на веранде и усадил меня к себе на колени. Его руки обняли меня крепче, и он прошептал:

— Я люблю тебя, Даша. — Его губы нежно коснулись моих, мягко, с теплом, которого я не ожидала. — Я не думал, что смогу кого-то любить по-настоящему, но эта участь пала на тебя. — Он слегка улыбнулся, уголки губ дрогнули.

— Вот это везение, — ответила я, и мы засмеялись — тихо, искренне, как будто на миг забыли обо всём. Этот момент был таким невинным, таким чистым. Я обхватила его лицо руками и сказала:

— Я тоже тебя люблю, Кай. — И поцеловала его снова, глубже, чувствуя, как его дыхание смешивается с моим. Хотелось застыть в этом мгновении. Если рай — это твоё лучшее воспоминание, то это стало бы моим раем.

Мы сидели, наблюдая за закатом, болтая о наших днях в Париже, о глупых мелочах, избегая темы Мистик-Фоллс. Но долго бегать от неё мы не могли.

— Что ты планируешь сделать с асцендентом? — неуверенно спросила я, нарушая тишину.

— Я не знаю, — резко бросил Кай, его голос стал твёрже.

— Если мы его уничтожим, они не выберутся? - осторожно спросила я.

— Не знаю, наверное... Я не уверен до конца. - произнёс Кай.

Ночь постепенно брала своё, полная луна поднималась над джунглями, заливая всё серебристым светом. Между нами снова повисло неловкое молчание.

— Давай не будем об этом, — сказал он, подойдя сзади. Его руки обняли меня, он уткнулся носом в мои волосы, вдыхая их запах — ему так нравилось это делать.

— Кай, мы не сможем от этого бегать вечно... — начала я, но не успела договорить. Из глубины гор раздался протяжный вой, низкий и зловещий. Мы озадаченно переглянулись.

— Разве в Таиланде водятся волки? — спросила я, чувствуя, как холод пробегает по спине.

— Нет, — твёрдо ответил Кай, его глаза сузились.