Глава 9. Доверься мне.
Коридор был узким и тёмным, пропитанным запахом пыли и старого бетона. Где-то за стеной звучали голоса — приглушённые, отдалённые, почти нереальные. Там, в другом мире, наши друзья смеялись, делили припасы, обсуждали новости. Они ещё могли позволить себе верить, что всё не так уж плохо.
Но здесь, в этом коридоре, пропитанном потом, кровью и гнилью, реальность была иной.
Фэнг оседал на стену, будто силы вытекали из него вместе с потом и жаром. Лицо мертвенно-бледное, но на скулах полыхал нездоровый румянец. Влажные пряди волос липли ко лбу, дрожащие пальцы цеплялись за ткань одежды, будто он пытался удержаться в этом мире. Дыхание сбивчивое, рваное, каждый вздох — как лезвие по лёгким.
Я рухнул рядом, пытаясь собраться, но сердце бешено стучало в груди, не давая вздохнуть. Казалось, оно сейчас вырвется из меня, унося всю мою тревогу и беспомощность. В глазах становилось темнее, и, чем дольше я сидел рядом с ним, тем яснее ощущал, как с каждым мгновением ускользает шанс на спасение.
— Фэнг... — прошептал я, едва услышав свой голос.
Он не ответил сразу. Лишь дёрнул уголком губ, но это больше напоминало судорожный тик, чем попытку улыбнуться. Его губы потрескались, из них вытекала чёрная жидкость, дыхание вырывалось с хрипами, словно каждый вдох был последним.
— Хреновый у меня вид, да? — прохрипел он, голос едва пробивался через удушье.
Он пытался отшутиться, но даже в его словах уже не было привычного озорства. Всё, что я мог видеть, — это боль, которая не скрывалась даже за его попытками.
Я потянулся к его запястью. Кожа горела, пульс был слабый, но бешено быстрый, как у раненого животного, пытающегося убежать. Он заметил моё движение и невольно вздрогнул, пытаясь отдёрнуть руку, но силы не хватило.
А потом я увидел его вены.
Чёрные, как сгущенная смола, они выползали из-под кожи, оплетая руку, разрастаясь, как зловещие жилы, ползущие к плечу.
Я отнял ладонь, ощущая, как холодный ужас сковывает меня с головы до пят.
Фэнг согнулся, его тело затрясло. Он дрожал, будто его лихорадило, но жар исходил такой сильный, что казалось, его вот-вот разорвёт.
— Черт! — запаниковал я, не зная, что делать. Ситуация казалась невыносимо тяжёлой, и я не знал, как ему помочь.
Он задышал чаще, судорожно, с трудом удерживаясь в сознании. Я заметил, как его пальцы сжались в кулак, ногти впились в ладонь, но даже эта слабая попытка сопротивляться исчезла почти мгновенно, растворившись в новом приступе боли.
— Чес... — наконец выдохнул он, не поднимая глаз.
И я понял, что он хочет сказать, поэтому покачал головой, едва сдерживая себя.
— Нет.
— Если... если вдруг...
— Замолчи, Фэнг.
Я почувствовал, как что-то сжалось внутри меня, но это было не то, что можно объяснить словами. Паника словно растекалась по нервам, едва заметно, но с каждым моментом становясь всё более ощутимой. Голова становилась тяжёлой, а в груди возникло чувство, что я больше не могу дышать. Страх не орал, но он стоял где-то рядом, и я ощущал его холодное дыхание на своей шее.
— Ты не сделаешь этого, да? — Он не смотрел на меня, только продолжал бормотать, словно разговаривал сам с собой.
Я схватил его за плечи, сотрясая.
— Не неси чушь!
Фэнг попытался усмехнуться, но даже на это сил не хватило. Он медленно запрокинул голову, прислоняясь затылком к холодному бетону.
В его глазах было что-то терзающее — смесь усталости и пустоты. Он, похоже, уже не верил, что его можно спасти. Я не мог позволить ему сдаться.
— Ты ведь всегда был сентиментальным, Чес...
Глаза жгло.
— Заткнись, — прошипел я, не узнавая себя, и каждое слово казалось ударом по уже измученной душе.
Он больше не пытался говорить. Его тело обмякло, дыхание стало тише, почти незаметным. Я сидел рядом, не в силах оторваться, и ощущал, как внутри всё сжимается. Что делать? Что я мог сделать?
Внезапно дверь коридора тихо открылась. Я вздрогнул, не ожидая никого. Быстро подняв голову, я увидел, как в проём входит Пайпер. Она стояла в дверях, её светлые глаза быстро скользнули по коридору, затем на меня и на Фэнга. Не было ни удивления, ни страха — лишь холодная осведомлённость, как будто она уже знала, что здесь происходит.
Она не сделала ни шагу, просто остановилась в дверях и смотрела на нас с каким-то невозмутимым выражением лица, словно оценивая ситуацию, но не испытывая никакого волнения.
— Ты ведь не хочешь его убивать, да?
Её слова повисли в воздухе, и я не сразу осознал, что она действительно это сказала. Глаза немигающе смотрели на меня, и в них не было ни жалости, ни удивления — просто холодное, равнодушное наблюдение. Я ощутил, как по спине пробежал озноб.
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — вырвалось из меня. Я не смог скрыть растерянности и злости. Она стояла в дверях, совершенно спокойно, будто не было в коридоре полуумершего Фэнга и крови из его рта. Всё, что было — это её спокойствие.
Пайпер шагнула вперёд, и я не мог понять, почему она не проявляла страха. Почему её взгляд не дрогнул, почему она не отшатнулась от Фэнга, как сделали бы все остальные? Я стоял, ощущая, как земля уходит из-под ног. Это была не нормальная реакция на то, что происходило.
— Помогаю, — сказала она, сдержанно, без каких-либо эмоций.
Я резко выдохнул, взгляд приковался к ней. Силой вцепился в воздух, пытаясь понять, что мне делать с этим моментом, с её невозмутимостью, с тем, что я ощущал.
— С чего бы вдруг? — спросил я, но не был уверен, что ожидаю ответа. Мне хотелось, чтобы она не продолжала. Не говорила, что ей действительно пришло в голову вмешаться в эту адскую ситуацию.
Она не спешила отвечать, её глаза спокойно скользили по коридору. Затем она сказала, как будто это было самое очевидное объяснение в мире.
— Потому что у него есть шанс, — непоколебимо ответила она.
Я стиснул зубы, не в силах сдержать негодование.
— Чушь, — прошептал я, глотая гнев. Всё это казалось нереальным. Всё, что происходило вокруг, было чуждым, неуместным, словно мир сошёл с ума, и я был последним, кто ещё держался на грани этого безумия.
Фэнг застонал, и мои мысли мгновенно вернулись к нему. Я перевёл взгляд на его бледное лицо, на то, как его тело снова судорожно дёрнулось, как кровь, казалось, застывала в его венах, а из приоткрытых губ сорвался сдавленный стон, почти не слышный, но от этого ещё более тревожный.
Я подался вперёд, инстинктивно тянувшись к нему, но тут же почувствовал, как Пайпер опустилась рядом. Она спокойно вытянула из кармана маленький флакон и повертела его в руках, как будто это было обычное дело.
— Это замедлит процесс, — сказала она, не обращая внимания на моё недовольство.
Я не отрывал взгляда от флакона, изучая жидкость внутри. Она была темноватой, вязкой, как деготь, и я не мог избавиться от ощущения, что это нечто более опасное, чем мне хотелось бы признать.
— Что это? — не мог я просто молчать.
— Не задавай вопросов, на которые ты не готов услышать ответ, — в её голосе не было ни упрёка, ни насмешки. Только спокойствие, с которым она приняла решение помочь.
Я вновь перевёл взгляд на Фэнга. Его тело было словно привязано к земле, движения его становились всё более слабыми и замедленными. Веки подёргивались, а грудная клетка едва сотрясалась от тяжёлых вдохов. Чёрные вены ползли дальше по шее, как зловещие паутины.
— Он не выпьет это просто так, — сказал я, сдерживая растущий в груди страх.
Пайпер, не отрывая взгляда от Фэнга, слегка наклонила голову, как будто размышляя над моими словами.
— Значит, придётся убедить.
Я сжал челюсти, пытаясь прогнать от себя паническую тень, но она всё равно не отпускала. Ничего не оставалось, как действовать.
Я протянул руку и крепко сжал его плечо, чувствуя, как его тело болезненно напрягается под моими пальцами.
— Эй, слушай меня, — сказал я, стараясь, чтобы в голосе не звучала растерянность.
Он не открыл глаз, как будто полностью ушёл в себя.
— Фэнг! — Я почти выкрикнул его имя, но ответом был лишь слабый звук, как тихий полёт совы, будто он где-то в глубине сознания слышал меня, но не мог найти силы отозваться.
Я схватил флакон, дрожащими руками открыл крышку, чувствуя, как холодный металл скользит по пальцам.
— Ты доверяешь мне? — выдавил я, не в силах скрыть нервозности в голосе.
Не знаю, услышал ли он. Не знаю, понял ли смысл. Но его губы чуть дрогнули, и это было похоже на попытку что-то сказать, хотя слова не вышли.
Тогда я прижал горлышко флакона к его губам, не дождавшись ответа, и осторожно наклонил его, чувствуя, как его тело слабо сопротивляется.
Его дыхание затруднилось, но в какой-то момент он всё-таки глотнул.