Конец Света.

Она внимательно посмотрела на меня, и я сразу понял, что она не меньше меня чувствует напряжение. Она кивнула и пошла за мной за угол, подальше от остальных, чтобы не привлекать внимания.

— Что случилось? — спросила она, в её голосе было всё, что я и сам ощущал — настороженность.

— Мне нужно узнать, что ты о ней думаешь, — я не скрывал волнения. — Я не доверяю Пайпер. Что-то в её поведении не так. Ты не думаешь, что она может нас предать?

Мэнди задумалась, и я видел, как её взгляд стал немного напряжённым. Она поджала губы, а потом ответила:

— Я тоже не доверяю ей. Она ведет себя так, как будто вообще не боится этого мира. А мы с тобой... как на иголках.

Я ощущал, как растёт тревога внутри. Мэнди, как и я, чувствовала, что Пайпер не такая, как все.

— Ты думаешь, она нас подведёт? — спросил я, уже зная ответ, но надеясь, что она скажет что-то другое.

Мэнди немного замолчала, но её глаза не отводились от меня.

— Я не знаю, Честер. Но она точно не такая, как мы. И это пугает.

Её слова оставили меня в раздумьях. Мы оба знали, что не можем позволить себе расслабиться. Пайпер была опасной неизвестностью, которую нам предстояло разгадать.

— Хорошо, будем держать ухо востро, — я немного успокоился, но внутри меня всё равно оставалась та же тревога. — Но если она попытается сделать что-то, что будет угрожать нам, мы должны быть готовы.

Мэнди кивнула, и мы двинулись обратно, но я почувствовал, как она начинает удаляться, как будто вот-вот снова исчезнет в темных коридорах склада.

— Подожди, — я резко остановил её, едва ли не схватив за руку. — Мэнди, подожди. Нам нужно поговорить.

Когда я наконец остановил её в коридоре, сердце колотилось так сильно, что, казалось, это был единственный звук в пустоте вокруг нас. Мы стояли в тени, и я видел, как её глаза, которые обычно не показывали эмоций, теперь слегка сузились, будто она предчувствовала, что будет дальше.

Я знал, что должен был что-то сказать, но слова застряли в горле. Я не мог больше скрывать то, что ощущал. Слишком долго подавлял это, прячась за шутками и лёгкостью, но сейчас я не мог продолжать. Мне нужно было это выговорить, иначе я не смог бы выжить в этом хаосе.

— Мэнди, я... — Я сделал паузу, пытаясь подобрать слова. Она не отвела взгляда, но я видел, как её лицо оставалось холодным, как обычно.

Она слегка наклонила голову, словно ждала продолжения, но её взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Я не могу больше притворяться, — продолжил я, нервно сжимая в руках край своей одежды, будто это могло дать мне силы. — Мне... мне нужно, чтобы ты знала. Я... Я не могу просто так смотреть на тебя и не чувствовать этого. Я, — я сделал ещё одну паузу, — люблю тебя.

Мои слова повисли в воздухе, и я видел, как её лицо остаётся непреклонным, как всегда. Не было ни удивления, ни радости, только пустота, будто её внутренний мир был так же заморожен, как и внешность.

Она молча посмотрела на меня, её взгляд был непроницаемым. Я не знал, что она почувствовала, но её холодность пробивала меня насквозь.

— Ты шутишь, да? — сказала она, её голос был ровным, но в нём скользнуло что-то, что заставило моё сердце сжаться. — Это не время для таких разговоров.

Я шагнул ближе, почти не осознавая, что делаю. Моё сердце билось так сильно, что я готов был взорваться от волнения. Я не мог поверить, что она так ответила, но в какой-то момент я понял, что не могу отступить.

— Ты ведь понимаешь, что это не шутка, правда? — Я наклонился ближе, так близко, что почувствовал разницу в росте и её дыхание на своей шее. — Я не могу скрывать это больше. Я хочу быть с тобой. Несмотря ни на что.

Она отступила назад, отталкивая меня, и я понял, что слова не будут иметь силы. Её взгляд стал ещё холоднее, и в нём не было ни малейшего намёка на ответ.

— Нет. — Она тихо произнесла это, будто окончательно разрубая все нити. — Я не люблю тебя так, как ты думаешь. Мы не можем быть вместе, и не важно, что происходит вокруг.

И с этими словами она развернулась и ушла, оставив меня стоять в коридоре.

Слова Мэнди, как удар по голове, вырубили меня. Всё, что я чувствовал, будто растаяло, и осталась лишь холодная пустота. Я стоял, не зная, что сказать, и сердце словно разрывалось на части. Я пытался сдержать боль, но она накатывала волной, отчаянно и больно, как если бы я был обманут собственными мыслями.

Я был дураком. Как я мог позволить себе думать, что у нас может быть что-то большее? В какой момент я решил, что её молчание и взгляды — это что-то важное? В какой-то момент я понял, что весь этот разрыв между нами был только в моей голове. Любовь — это ошибка. На неё нельзя полагаться, и не стоит её искать в мире, где всё рушится.

Я понял, что я влюбился не тогда, когда был готов. Я влюбился слишком поздно. Почему именно теперь? Почему я так поздно понял, что это невозможно? Понимание, что она не чувствует того же, что и я, обжигало, как огонь, и оставляло после себя только тлеющие угли.

Я закрыл глаза, стараясь избавиться от этого чувства, но оно не уходило. Любовь была слабостью. И я был дураком, что не осознал этого раньше.

Я оказался один в этом пустом коридоре, стены которого казались ещё более холодными и бесчувственными. Руки сжали мои волосы, будто я пытался вырвать из себя всё это отчаяние. Боль в груди была настолько сильной, что я почти не мог дышать. Каждый вздох казался невыносимым, и с каждым моментом я чувствовал, как эта пустота внутри растёт.

Я потерял Драко. Словно его не было вовсе. Всё, что оставалось — это пустое место, которое никогда не заполнится. Но сейчас, в этот момент, было что-то ещё. Я потерял её. И, черт возьми, это было хуже. Мэнди. Всё, что я пытался построить между нами, исчезло, как дым. Я думал, что она поймёт меня, что смогу хотя бы быть рядом с ней. Но я ошибался. И я не знал, что мне делать с этим.

Я сидел там, сжимающий волосы в отчаянии, и думал о том, как легко я всё разрушил. Как дурак. Она была рядом, я видел её, я чувствовал её, но никогда не мог достать. Я хотел её рядом, но даже дружбы между нами уже не было. Всё, что мне осталось — это одиночество и боль, которые с каждой секундой становились всё более невыносимыми.

Фэнг сел рядом, его тень накрыла меня, и я почувствовал, как воздух вокруг меня стал немного легче. Он молчал, как будто давая мне время собраться с мыслями, но потом нарушил тишину, говоря спокойно, как всегда.

— Ты знаешь, Честер, ты не первый, кто в такой ситуации, — сказал он. — Мы все здесь, потому что мир стал не таким, каким мы его знали. Но не стоит думать, что ты один. Ты всегда думал, что ты одинок, но ты ошибался.

Я только тихо вздохнул, слушая его, не в силах найти слова. Я был с ним уже долго, мы пережили многое, но сейчас было как-то по-особенному тяжело. Его голос продолжался, не требуя ответа.

— Помню, как мы с тобой познакомились. Ты был таким же смешным, как всегда. Беспокойным, с кучей шуточек, но всегда каким-то... другим. Тогда я понял, что твое поведение не случайно. Ты всегда был готов помочь, даже если сам не знал, как. Это... ты. Что тогда, что сейчас.

Я поднял глаза, пытаясь хоть как-то понять, что он имеет в виду, но не успел ничего сказать, как он продолжил.

— Ты всегда не знал, как быть серьезным, но... знал, как быть настоящим. Мы с тобой прошли через многое. Кто бы мог подумать, что ты, с твоими шутками, сможешь пережить все это, а?

Я попытался улыбнуться, но из меня не вышло ничего кроме горького вздоха.

— Я не знаю, почему всё это так больно, — пробормотал я, оглядывая коридор. — Мэнди... я думал, что у нас будет что-то. А теперь, теперь всё...

Фэнг засмеялся, и его смех был каким-то удивительно лёгким, как если бы он не слышал моего отчаяния.

— Ты вообще-то не один. Ты не первый, кто влюбляется в кого-то, кто не отвечает взаимностью. И, кстати, никто не говорил, что ты должен быть идеальным. Ты не такой, как все, и, может, это и есть твоя сила.

Он уселся поудобнее, хлопнув меня по плечу, как будто всё вокруг нас стало не таким уж и важным.

— А вообще, я помню, как ты меня в школе смешил до слёз. Как ты начал рассказывать эту историю про то, как ты случайно порвал футболку на уроке физкультуры, а учитель всё равно тебе поверил. Мы с тобой ржали до слёз. И вот это важно, Честер. Ты умеешь заставлять людей смеяться даже в самых жутких ситуациях. И за это я тебе всегда буду благодарен.

Он улыбнулся, подмигнув мне, и я почувствовал, как туман в голове немного рассеивается. Да, у нас были проблемы, но мы всё ещё здесь. И всё ещё способны смеяться.

Фэнг продолжал болтать о всяких пустяках, шутя и поднимая мне настроение, но вдруг я почувствовал, как тишина снова опустилась между нами, как будто невидимая стена. Я заметил, как он слегка поджимает бок, и его лицо невольно становится более напряжённым, хотя он и старается скрыть это за обычной лёгкостью.

— Эй, что с твоей раной? — спросил я, не скрывая беспокойства. — Это ведь не просто порез от проволоки, да?

Фэнг немного замедлил движение, но не ответил сразу. Он взглянул на меня, потом на свою рану, как если бы сам подбирал нужные слова.

— Это просто... царапина, Честер, — сказал он, сдерживая хмурый взгляд. — Ты знаешь, какая тут обстановка. Всё вокруг может поранить. Не переживай.

Но мне было видно, что он скрывает что-то. Я просто молчал, пока не не выдержал.

— Знаю, что ты скрываешь, — сказал я, наконец, своим тоном, который невозможно было замаскировать. — Это не просто рана от проволоки, Фэнг. Я видел такие царапины раньше... это симптомы заражения. Ты ведь не можешь не знать, что вирус мутирует.

Он замер на мгновение, его глаза стали немного темнее, но, кажется, он принял мою информацию как нечто неизбежное.

— Ты что, серьёзно? — его голос оставался спокойным, но я знал, что за этим спокойствием скрывается нечто большее. — Ты думаешь, что это из-за того? Не могу поверить... мне не хочется в это верить.

Я кивнул, понимая, как тяжело ему это осознавать.

— Да, я уверен. Мы все знаем, что этот вирус мутирует. Уже нет тех «простых» симптомов, как раньше. Понимаешь, теперь заражение может быть не только через кровь. А ты...

Фэнг усмехнулся, перебив меня.

— Если я превращусь, ты первым меня застрелишь, Честер, — сказал он, глядя мне прямо в глаза с лёгкой ироничной усмешкой. — Ты ведь не пожалеешь.

Я не ответил сразу. В какой-то момент я даже почувствовал, как горечь пронзила мое сердце. Слишком много потерь, слишком много боли. И теперь даже Фэнг — мой друг, который всегда оставался верным и неизменным — оказался под угрозой.

Но я знал, что это правда. Если случится худшее, я не смогу просто смотреть, как он превращается в одного из этих чудовищ.

— Ты же знаешь, что я это сделаю, если потребуется, — ответил я тихо. — Ты был моим другом, и если придёт время, я избавлю тебя от этого, но... не думай, что я этого хочу.

Фэнг кивнул, будто понимая, что и сам не хочет этого, но просто не мог принять ту реальность, в которой мы оказались.

— Ну что ж, — сказал он с легким смехом, — будем надеяться, что этого не случится. А если что, держи при себе пару патронов, Честер. Не забудь — я всегда был рядом, чувак.

Фэнг резко поднялся с места, его лицо стало бледным, и я уже начал понимать, что что-то не так. Но прежде чем я успел спросить, что произошло, он буквально опустился на колени, стиснув зубы, и его тело содрогнулось.

Я не успел отреагировать, как из его рта вытекла чёрная жижа — это было нечто отвратительное, как будто все его внутренности перевернулись. Он быстро вытер рот рукой, но я видел, как его глаза сужаются, и его лицо становится ещё более болезненным.

— Ого, кажется, ты прав, — сказал он, пытаясь сохранить тот же оптимистичный тон, хотя его голос дрожал от слабости. — Ну что ж, теперь ты точно знаешь, Честер. Похоже, я не избежал этого.

Я замер. Это было как удар в живот.
Все, что я говорил до этого, стало реальностью. Я понял, что он был прав — его время, возможно, подошло.

В его голосе не было страха, только странная усталость. Он, похоже, пытался воспринять это как неизбежность, но я видел, как его тело уже сдавало позиции.

— Чёрт, Фэнг... — я выдохнул, но ничего не мог сказать. Всё стало слишком реальным, и теперь я стоял здесь, не зная, что делать.

Он тяжело дышал, но продолжал с улыбкой на лице.

— Ну, что ж, по крайней мере, ты не ошибся, — сказал Фэнг, его взгляд становился всё более тусклым, но он продолжал пытаться сохранять хоть какую-то стабильность. — Ты получишь возможность выполнить свое обещание... если всё пойдёт так, как я думаю.

Фэнг сжался от боли, его лицо искри-вилось, и я понял, что ему стало хуже.
Он попытался что-то сказать, но лишь прокашлялся, из рта по-прежнему вытекала черная жидкость.

— Честер... — его голос звучал с трудом. — Размотай бинты, посмотри... посмотри, что там. Мне невыносимо больно...

Я замер. Это был момент, которого я так боялся. Если кто-то узнает, что с Фэнгом не всё в порядке, всё будет кончено. Мы не можем позволить себе паники, и уж тем более не можем позволить, чтобы кто-то узнал, что он заражен. Мои руки дрожали, и я, сдерживая панику, попытался сделать вид, что всё под контролем.

— Ты уверен, что надо, Фэнг? — спросил я, с трудом проглотив ком в горле. Но он, не в силах больше терпеть, стиснул зубы и кивнул.

Я аккуратно, чтобы не привлекать внимание, начал разматывать бинты. Как только я их снял, то понял, что всё намного хуже, чем я предполагал.

Рана была гораздо чернее, чем раньше, как будто сама плоть потемнела, и от неё шли черные полосы, напоминающие вены, которые расползались по всему телу. Каждая из них выглядела, как зараженная жилка, пульсирующая, отказывающаяся поддаваться. Это было похоже на то, что я видел только в самых худших фильмах.

Фэнг сжался, и я увидел, как он кусает руку до крови, стараясь не закричать от боли.

— Чёрт... — прошептал он через зубы, глотая воздух. — Это... хуже, чем я думал.

Я не мог ничего сказать. Это было, как кошмар, который стал реальностью. Ничего хорошего не могло из этого выйти.

— Надо... надо что-то делать, — проговорил я, стараясь откинуть волнение. Но я знал, что не смогу помочь ему. Мы оба это знали.