С Чистого Листа.

Солнце уже клонилось к закату, когда Совет двенадцати подошёл к неудовлетворительному завершению, недовольство и беспокойство висели в воздухе, как густой туман. Представители Двенадцати и их доверенная компания либо задержались, либо удалились в отведённые им помещения после того, как совет был перенесён на следующий день, а оставшиеся продолжали говорить или размышлять о том, что было передано и обсуждено во время важного заседания совета.

Элис поклонилась, когда Килби попрощался с Адамаем, королём Шеран Шармом и принцем Армандом, и разочарование, которое они испытывали, исходило от них подобно тёмному шторму. Мастер Джорис последовал за ними после того, как спросил женщину-элиатропа, не хочет ли она, чтобы он проводил её в её покои, но она вежливо отказалась, желая побыть в одиночестве, хотя и не сказала этого вслух. Беспокойство, которое она испытывала, отразилось на её лице, когда она выпрямилась после реверанса, наблюдая, как пятеро, рядом с которыми она сидела во время совета, исчезают за арочным мостом.

Надежда, которая у неё была, увидеть и встретиться со своим народом, с людьми, которых она невольно забыла и не могла вспомнить, в этот день ещё больше угасла. Какие бы переговоры ни предлагались во время совета, вряд ли какие-либо из них были приняты. Очень немногие проявили готовность позаботиться о детях, в то время как другие опасались их приезда. Дурные слухи и необразованные догадки создали расе элиатропов дурную репутацию. Некоторым было любопытно узнать о тех, кто заложил основы этого мира, в то время как другие не доверяли причинам, стоящим за возвращением древней расы, которая так давно исчезла без следа. Что бы ни говорил им Килби, сомнения и предубеждения всё равно оставались. И всё, что она могла делать - это молча наблюдать за развитием событий...

Она почувствовала это. Глаза горели у неё на спине, пока она смотрела вдаль, чувствуя пустоту в голове после такого долгого дня. Позади неё зазвучали шепчущие голоса, когда она постепенно начала осознавать, что её окружает, и из любопытства медленно повернула голову, чтобы оглянуться через обнажённое плечо и увидеть, кто за ней наблюдает. Представители Срама и Кселор замолчали в тот момент, когда её бирюзовые глаза встретились с их, молчание затянулось и стало неловким, прежде чем она развернулась, не сказав ни слова, и ушла. Она знала, что стала частью главных сплетен, которые начали распространяться вскоре после закрытия совета, и недоверие к её народу было слишком очевидным. Пока никто не подходил к ней или Килби, чтобы обсудить дальнейшие вопросы, она не вступала ни в какие разговоры по собственной воле. Она пересекла длинный мост, чтобы вернуться на главную землю, а затем свернула с тропинки и направилась вдоль берега озера в сады дворца, ища спокойствия, которое, как она знала, могла бы там обрести.

На мгновение она почувствовала умиротворение, когда, оставив делегации Двенадцати позади, оказалась среди красочных пейзажей, глядя на свое отражение в ряби на поверхности озера вскоре после того, как медленно остановилась. Она не держала зла ни на кого из присутствующих в совете, но в ней чувствовалось разочарование. Представители Срама и Кселора, оба короли своего народа, имели полное право интересоваться четырьмя элиатропами и их драконами, присутствующими в Мире Двенадцати, но, как и большинство, они не решались выступить вперёд и задать вопросы. Было ли это из-за страха? Высокомерия? Или это было недоразумение? В глубине души она надеялась, что, какое бы впечатление ни сложилось у участников совета о Элиатропах, оно было в основном положительным и не таким мрачным, как казалось, но даже она должна была учитывать, что в этот самый момент развиваются интриги. Тёмные интриги, частью которых она не хотела быть.

- А, вот и ты.

Голос, раздавшийся у неё за спиной, заставил её закрыть глаза и незаметно вздрогнуть, звук был такой неприветливый. Это был тот самый высокий голос, который внёс раздор в совет, распространив слухи о ребенке-элиатропе, поднявшем мятеж в Бракмаре. Элис им не поверила. Услышать, что Юго виновен в таких разрушениях, было совсем не похоже на мальчика. Если юный элиатроп действительно поднял восстание, то это было бы только ради благой и оправданной цели... по крайней мере, так она себе говорила. Не было никаких доказательств, только слова Бракмарского принца.

Элис медленно повернулась, чтобы поприветствовать того, кто с ней заговорил, и почтительно склонила голову. Золотая корона и скипетр в форме руки ярко сияли в лучах заходящего солнца, бледное накрашенное лицо выглядело устрашающе на фоне яркого пейзажа. От улыбки, появившейся на его выдающемся подбородке, у неё по спине пробежал холодок, она прекрасно знала, что он член королевской семьи, но не ощущала царственного присутствия, которое ассоциировалось бы с таким статусом.

- Ваше королевское высочество. - почтительно произнесла она, стараясь быть как можно более воспитанной, стараясь не обращать внимания на плохое впечатление, которое Бракмарский принц произвёл на неё во время встречи.

Принц одобрительно кивнул, прежде чем обменяться взглядами со своим гораздо более высоким коллегой, бракмарским генералом, у которого было такое же самодовольное выражение лица, как и у принца. Они злорадствовали по поводу того, насколько хорошо воспитана была женщина-элиатроп после того, как принц обругал всю её расу во время совета, полагая, что она либо наивна, либо кротка. Подняв свой скипетр, принц, казалось, немного подобрел в присутствии покорной Элис и сказал, слегка поджав губы:

- Я рад застать вас одну. Я терпеливо ждал возможности поговорить с вами наедине.

Принц улыбнулся, уголки его рта приподнялись, и его улыбка стала чем-то средним между ухмылкой и оскалом, его пожелтевшие зубы резко выделялись на жемчужно-белом лице.

Элис перевела взгляд с принца на его генерала, чье высокое, но спокойное присутствие затмевало смысл личной беседы, но она ничего не сказала по этому поводу. У неё было чувство, что это было бы не самым мудрым решением.

- Что бы вы хотели обсудить? - спросила она, низко опустив голову и прижав руки к животу.

Она посмотрела на двух мужчин из-под бровей и светло-русой челки, с подозрением относясь к их намерениям, но давая им возможность высказать себя и свои мысли представительницам прекрасного пола. Учения Джориса о Бракмаре были в основном в негативном свете, несмотря на то, что мастер не отзывался плохо о соперничающей с Бонтой нации, когда излагал ей исторические и политические факты.

- Все, чем вы не поделились во время Совета. Казалось, у вас много чего на уме, но вы не произнесли ни слова, пока сидели рядом с драконом. Как и следовало ожидать, это показывает, что вы знаешь своё место среди людей, но мне стало любопытно... почему вы, как королева, не встали на защиту своего народа?

Элис подняла голову лёгким судорожным движением и медленно, но растерянно моргнула, почувствовав, что взволнована словами принца. Хотя жители Садиды относились к ней как к важной персоне, для Килби она была всего лишь доверенным лицом и не более того. Она была далека от того, чтобы быть королевой или кем-то даже отдалённо похожим. Хотя на самом деле её потрясло не это недоразумение, а то, что она не вступилась за свой народ, что заставило её сердце замереть и почувствовать обиду. Килби попросил её понаблюдать, позволить ему говорить, и она послушно слушала, хотя ей много раз приходилось прикусывать внутреннюю сторону щеки, чтобы не заговорить без очереди и не нарушить свою клятву. Во время заседания Совета она возражала против многого.

- Прошу прощения, ваше королевское высочество, - медленно и мягко произнесла она, чтобы сохранить осанку - Но я не королева для своего народа.

- Разве? - спросил принц, и в его вопросительных словах прозвучал намёк на сарказм, когда он склонил голову набок, а его помощник повторил это движение - А я предположил, что вы находитесь рядом с королями, и вам разрешено свободно бродить по этим землям без сопровождения. Тогда, может быть, куртизанкой или может быть, служанкой короля Килби?

- Из неё вышла бы прекрасная куртизанка. - усмехнулся высокий бракмарский генерал с толстыми черными губами и тёмными кругами под глазами.

Его принц быстро присоединился к нему с собственным веселым смешком, прежде чем прочистить горло преувеличенным кашлем, с трудом стерев ухмылку со своего размалёванного лица, когда он снова посмотрел на Элис с насмешливым блеском в глазах.

Не дав им желаемого ответа, чтобы не участвовать в их насмешках, Элис сделала короткий, но глубокий вдох, чтобы успокоиться и не обращать внимания на оскорбления, которыми осыпали её принц и его спутник, и спросила, стараясь держаться как можно спокойнее:

- Чего именно вы хотите от меня, Ваше королевское высочество?

Улыбка принца погасла, когда женщина-элиатроп не клюнула на наживку, и его поддразнивания остались без внимания. Расправив плечи и высоко подняв подбородок, он глубоко вдохнул через нос, поглаживая пальцами длинное древко своего золотого скипетра, и произнёс:

- Я хотел бы побольше узнать о вашем народе. - в его голове закрутились шестерёнки. Независимо от того, какую внешность пыталась сохранить женщина-элиатроп, он знал, что сможет вывести её из себя.

- Килби рассказал вам всё, что вам следует знать...

- Так ли это на самом деле? - спросил принц немного небрежно и сделал несколько шагов вперёд, его слишком большая мантия развевалась позади него, когда он сокращал расстояние между собой и Элиатропом. Его взгляд был пытливым, вызывающим неловкость. Элис невольно сглотнула, когда он подошел ближе, а за ним и его генерал, и чувство страха начало нарастать в ее груди. - Он рассказал нам очень красивую историю с очаровательными образами, но я знаю лучше. В Бракмаре уже несколько дней царил хаос, а затраты на ремонт были невероятно высоки. Я собственными глазами видел, на что способен твой вид, - сказал он, остановившись перед ней, и значение личного пространства исчезло, в то время как генерал кивнул в знак согласия со словами своего принца. Он тоже видел, что может сделать один-единственный элиатроп со своими порталами. - И кто за все это заплатит? Вскоре после этого мальчишка исчез, оставив после себя беспорядок, который он устроил со своими друзьями и предателем Криссом Крассом. Кто может поручиться, что все те другие дети, которых вы хотите привести сюда, не оставят после себя такого же опустошения?

Глаза Элис сузились, когда в лёгком упреке было упомянуто множество детей-элиатропов, что невольно вызвало у принца чувство удовлетворения, поскольку его предвкушение и уверенность в том, что он выведет её из себя, начинали давать о себе знать.

- Элиатропы - мирная раса, которая стремится к лучшему миру для всех, - ответила она, скользнув взглядом по принцу, прежде чем посмотреть ему прямо в глаза - Мы готовы делиться нашими знаниями и технологиями с остальным миром без каких-либо условий. У нас нет дурных намерений, мы всего лишь ищем дом.

- Начнем с того, что этот мир никогда не был твоим домом, моя дорогая, - ухмыльнулся принц и наклонился чуть ближе - Ты не имеешь права приползать обратно после того, как бросила его на произвол судьбы. Из того, что мне рассказали, следует, что вы бежали от своих проблем, прятались здесь, в этом мире, а затем бежали ещё раз, когда проблемы снова настигли вас. Что значит, что вы больше так не поступите? От старых привычек трудно избавиться.

Она потеряла дар речи, глядя на ухмылку принца, и мысленно повторяла всё, что он говорил. В его словах была определённая правда и логика, но были вещи, о которых он не знал... и она тоже. Не хватало одного кусочка головоломки, кусочка, который она пыталась найти с тех пор, как Килби вошёл в её новую жизнь. Она отвела взгляд от Бракмарского принца, чтобы попытаться углубиться в свои воспоминания, что она делала много раз раньше, но никогда не добивалась успеха, потому что не было воспоминаний, в которых можно было бы покопаться.

- Да, мы бежали... но мы пытались бороться с угрозой, как только она настигла нас, - сказала она, повторяя то, что Килби говорил ей и всём остальным - Мы боролись и...

- Я знаю, - сказал принц немного резко, чтобы прервать её, прежде чем наклонился в сторону, чтобы встретиться с отведённым взглядом Элис, и заговорил как можно прямее - Но кто сказал, что то, с чем вы боролись, было полностью уничтожено? Вас здесь всего четверо: двое взрослых и двое детей, один из которых ещё младенец. Никто не обратит внимания на такое малое количество людей, они будут в полном неведении... но если все эти дети придут сюда тысячами, разве вы не продолжите свой путь? Вы подвергаете весь этот мир опасности, возвращая своих людей, независимо от того, дети они или нет!

В конце концов, она сделала небольшой шаг назад, когда принц повысил голос, давление, которое он на неё оказывал, и её борьба за восстановление утраченных воспоминаний ошеломили её. Она не была морально готова к этому. Это было слово Килби против всех остальных. Только он знал истинную историю, стоящую за тем, что произошло между элиатропами и мехазмами много лет назад, и то, чем он поделился со всеми, казалось достаточно правдивым и разумным. Не было причин задавать ему вопросы. Она должна была быть честна перед собой и Бракмарским принцем; она была не тем человеком, от которого стоило требовать ответов.

- Простите, ваше королевское высочество, - сказала она, обретя дар речи и слегка склонив голову в извиняющемся тоне - Я ничего не помню об истории моего народа, кроме того, что мне рассказали. Я был там во время последней битвы с Мехазмом, это я знаю наверняка, но я не могу вспомнить тот день... ни дни до, ни после него. У Килби есть ответы на все вопросы, которые вы ищете...

- Не можешь вспомнить?.. - озадаченно повторил принц, прежде чем, приподняв брови, посмотреть на своего генерала, как будто тот знал ответ, хотя толстогубый Бракмарянин только пожал плечами, поймав пытливый взгляд принца.

Глаза принца ещё больше прищурились в скептическом подозрении, когда он внимательно посмотрел на женщину-элиатропа после того, как она немного пришла в себя от его громких слов, и поджал тонкие губы.

- Амнезия?.. - спросил он её, прежде чем равнодушное выражение лица сменилось злобной ухмылкой - Как восхитительно удобно! - усмехнулся он, обнажив желтые зубы в широкой отвратительной ухмылке, а указательный палец его золотого скипетра упёрся в выступающий подбородок. Он, казалось, был весьма доволен новой информацией, даже очень доволен. - Итак, насколько вам известно, ваш король мог распространять ложь... Или вы просто притворяетесь, что ничего не знаете, чтобы скрыть истинные намерения своего народа? Очень умно.

Обвинял ли он её в том, что она притворялась, после всего, что ей пришлось пережить, и всё ещё не до конца оправилась от утраченных воспоминаний? Глаза Элис недовольно сузились, прежде чем она спросила с оттенком злобы, поскольку не смогла удержаться от выражения своих подозрений по поводу принца и его любимого Бракмара:

- Как и вы, мой принц? То, что произошло в Бракмаре, может быть всего лишь искажением ваших собственных слов, чтобы спасти своё лицо.

- Следи за своим языком в моем присутствии, женщина, - сказал принц серьёзным, но угрожающим тоном, не обращая внимания ни на оговорку Элис, ни на её попытку опровергнуть его оскорбления - И знай своё место, как ты это делала во время Совета. Запомни мои слова... появление ваших драгоценных детей станет несчастьем для этого мира. Бракмар не примет в этом участия, пока ваш род не компенсирует то горе, которое он уже причинил.

- Компенсирует...? Они всего лишь дети, они не могут...

- Вы и ваш король ожидаете, что мы будем слепо доверять вам и заботиться о тысячах детей, не получая ничего взамен в течение десятилетий, - вмешался принц, прежде чем увидеть, как щеки Элис вспыхнули то ли от гнева, то ли от смущения. Для него было достаточно и того, и другого. - Вы обещали поделиться с нами своими знаниями, но Элиакуб заперт в королевстве Садида, и доступ к нему имеют только члены королевской семьи Садиды, дракон и ваш король. Вы уверены, что действительно готовы поделиться, как и обещал ваш король? Пока что доказательства говорят об обратном.

Элис чувствовала себя загнанной в угол на берегу озера в сгущающихся сумерках, обвинения накапливались и давили на неё. Она бы защитила свой народ, и она говорила себе, что способна на это, но она уже не была так уверена после того, как Бракмарский принц потребовал ответов, которые она не могла дать. Он был прав. Элиатропы не смогли бы удовлетворить алчных до тех пор, пока возвращённые дети не выросли бы, а на это ушли бы годы.

- В тот момент, когда все короли мира примут решение и будут готовы приветствовать детей Элиатропа в этом мире, знания Элиакуба станут доступны всем.

Глаз принца слегка дернулся от её тихих слов, прежде чем он сделал большой шаг назад и указал своим золотым скипетром на Элиатроп, резко сказав после того, как заставил её вздрогнуть, ткнув в неё своей отполированной рукой:

- Значит, те, кто осторожничает, будут считаться врагами, да? Я вижу, как это бывает!

- Что? Нет, я не...

- Ты это сделала, моя дорогая. Очень даже. Даже если кто-то сомневается и не поддерживает вас, ваши люди избегают их за то, что они были осторожны в своих решениях! Все знания перейдут к другим расам, помогая им продвигаться вперед и становиться способными вести войну с менее удачливыми, - сказал принц, и в его глазах вспыхнул огонь. Он выглядел удивлённым, довольным и в то же время раздражённым одновременно. Он искажал правду прямо перед ней, оборачивая её в свою пользу, чтобы подпитывать свою необъяснимую ненависть к её народу. И всё из-за того, что произошло в Бракмаре с Юго... Это казалось слишком странным. - Не лги мне, "королева", - выплюнул он - Жители Бракмара сразу поймут, что ты делаешь!

Как раз в тот момент, когда принц повысил голос, обращаясь к Элис, и напряжение в зале возросло, сверху упала тень, затмив сияние золотого скипетра, прежде чем что-то маленькое приземлилось на него, сохраняя превосходный баланс. Внезапное происшествие сбило с толку как бракмарцев, так и женщину-элиатропа, которые с обидой или удивлением уставились на того, кто воспользовался любовью принца к материализму. Поскольку принц был не в состоянии удержать внезапно увеличившийся вес своего скипетра одной рукой, но все же отказывался его отпускать, скипетр в форме ладони наклонился вниз так, что выставленный мизинец почти коснулся травы. Принц пыхтел носом и уголками рта, изо всех сил стараясь удержать скипетр в своих руках, а не уронить его, его глаза расширились, а зрачки сузились от гнева, когда он понял, кто грубо прервал его допрос.

- Ты! - в гневе выплюнул он в сторону маленького посла Бонты, балансирующего на скипетре - Убирайся!

- Джорис...

Прошептала Элис с облегчением, и слабая улыбка появилась на её губах, но быстро сменилась беспокойством, когда она напомнила себе о важном факте: Бракмар и Бонта, как известно, сильно соперничали. Напряжённость в отношениях между бракмарским принцем и мастером Бонты оставалась высокой на протяжении всего Совета, даже после того, как Арманд напомнил им, что они заключили перемирие, чтобы предотвратить открытую войну. Она надеялась, что это не поставит всё под угрозу...

Маленькая фигурка в капюшоне быстрым прыжком оторвалась от скипетра, отчего рука принца взметнулась вверх из-за внезапной потери веса на длинном золотом древке и напряжения мышц предплечья. Пронзительный визг вырвался у принца, когда он потерял равновесие и, отчаянно спотыкаясь, опрокинулся назад, одновременно жонглируя своим скипетром, чтобы не потерять его, и едва удерживаясь на ногах. Он с рычанием выпрямился и агрессивно поправил свою корону, бросив на Джориса такой пристальный взгляд, который мог бы убить, но вряд ли подействовал на хозяина.

- Я предлагаю вам отойти от леди Элис, ваше королевское высочество. - сказал Джорис, глядя на взволнованного принца и его сбитого с толку спутника, прежде чем поправить пятнистую шкуру, висевшую у него на шее, и обратить своё внимание на того, кого он пришёл защищать.

Суровый взгляд, который он бросил на неё, исчез в тот момент, когда они встретились взглядами, и он спросил Элис, игнорируя яростный взгляд, прожигающий его спину:

- С тобой все в порядке?

Она слегка кивнула в ответ, сложив руки перед грудью, как импровизированный щит, чтобы защититься от оскорбления, которым был Бракмарский принц. Ни словами, ни мыслями нельзя было описать, как она была благодарна Джорису за его внезапное появление, и хотя во взгляде, которым она обменялась с ним, читалась признательность, её скрывало беспокойство.

Джорис кивнул в ответ, удовлетворённый безмолвным ответом, прежде чем снова обратить своё внимание на принца. Член королевской семьи Бракмара сумел прийти в себя и был занят тем, что вытирал свой скипетр рукавом генерала, на его лице отразилась гроза.

- Вы находитесь на нейтральной территории, принц Бракмарский. Было бы разумно проявить те же манеры и уважение, которых вы ожидаете от себя. - предупредил Джорис, прищурив видимые глаза, когда он пристально наблюдал за принцем и его высоким спутником.

Принц фыркнул, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица, но потерпел неудачу, поскольку был слишком раздосадован присутствием мастера Бонты и унижением, которому подвергся всего за несколько секунд. Он выпрямился, чтобы казаться выше своего гораздо более низкорослого противника, и презрительно фыркнул, задрав нос кверху:

- Вам не нужно напоминать мне, мастер Джорис, я прекрасно осведомлён. Я просто навёл кое-какие справки у леди Элис о её родне, и она была... весьма информативна.

Его расплывшаяся улыбка была тревожной, и сердце Элис упало, когда она поняла, что навлекла на себя неприятности, позволив принцу заговорить с ней. Её руки сжались в кулаки и слегка дрожали, поскольку ей нужно было сдерживать всевозможные чувства и мысли, все негативные по своей природе, пока Джорис не отвлечет её и не развеет её смятение от мрачных мыслей.

- Уже поздно. Если вы позволите, я провожу леди Элис в её покои. Если у вас есть ещё какие-либо вопросы, вы поступите правильно, если доведете их до сведения его величества Килби завтра, когда мы возобновим работу Совета двенадцати.

- О, не волнуйся. Думаю, я получил ответы на все вопросы, которые искал, - принц самодовольно улыбнулся, прежде чем перевести взгляд на Элис и скрестить правую руку на талии, словно в попытке изобразить насмешливый поклон - Было очень приятно, моя "королева". Я надеюсь, что мы сможем поговорить снова очень скоро.

Уголок рта Элис опустился в гримасе, которая только усилила ухмылку принца, прежде чем он оглянулся через плечо на своего генерала и кивнул, показывая, что пришло время отступать. Они оба ушли с определенной грацией в походке, натянуто и скованно, как будто всего разговора вообще не было, в то время как настороженные взгляды следили за ними, пока пейзаж не скрыл их из виду. Тишина, воцарившаяся после ухода принца, была минутной передышкой, птицы и жуки пели свои песни, а сердцебиение Элис отдавалось у неё в ушах. Она чувствовала себя ужасно, весь этот опыт обернулся неприятностями для неё... для её людей. Что она натворила? Мир кружился вокруг неё, слезы застилали глаза, и осознание этого становилось всё тяжелее, но оно не приходило само собой.

- Он причинил тебе вред?

Задумчивый вопрос заставил её сглотнуть, чтобы избавиться от комка в горле, прежде чем она покачала головой и опустила плечи в знак поражения, обхватив себя руками:

- Нет, он этого не делал. Он был настойчив только для пущего драматизма.

Она говорила очень тихо, опасаясь, что если заговорит ещё громче, принц инстинктивно обернется, как кот, привлеченный запахом свежевыловленной рыбы, жаждущий новых мучений и оскорблений.

- Известно, что Бракмарский принц - источник неприятностей, - объяснил Джорис - Я бы предупредил вас о нем, если бы раньше понял, что он будет охотиться на вас. Он не из тех, к кому можно относиться легкомысленно. Бракмар известен своими преступными синдикатами и несовершенной системой правосудия... Это город, который идеально отражает его личность. Я уверен, он знал, что не сможет заставить его величество Килби подчиниться, но вы... - он выглядел виноватым, прежде чем склонить голову перед ней - Прошу прощения, но вы были для него идеальной жертвой.

- Мне следовало принять твоё предложение сопровождать меня, когда ты попросил, а?

Спросила Элис с лёгкой шуткой, пытаясь выдавить улыбку, но ей удалось приподнять только один уголок губ. У неё было предчувствие, что это не последний раз, когда она встречается лицом к лицу с Бракмарским принцем, и одна эта мысль пугала её.

- Если бы я только знала обо всём побольше... Я чувствую себя такой неуверенной.

Тихий вздох вырвался у неё, когда она потёрла руки в попытке успокоиться, ощущение страха не проходило. Она задумчиво посмотрела на Джориса, прежде чем опуститься на траву, чтобы стать такого же роста, как он, и сказала ему:

- Спасибо, что пришли мне на помощь, мастер Джорис. Я не хочу думать о том, что могло бы случиться, если бы вы этого не сделали.

Его тёмные глаза блуждали по ней после того, как она осторожно приблизилась к нему, чтобы выразить свою благодарность, немного смущённый этим, но он, как обычно, держал себя в руках.

- Канар и Рената пришли ко мне, интересуясь, где ты. Они хотели приготовить вам ужин, но не смогли найти вас ни в ваших покоях, ни где-либо в непосредственной близости от дворца. Самое меньшее, что я мог сделать - это поискать вас... Я услышал голос принца и последовал за ним, поскольку мне показалось нехарактерным для него проводить время на свежем воздухе в столь поздний час, а потом обнаружил, что он пристает к тебе. Как я мог не вмешаться? И если позволите... из вас получилась бы лучшая королева, чем из него принц.

Элис невольно покраснела от такого комплимента, подозревая, что Джорис подслушивал, прежде чем решил встать между ней и Бракмарским принцем, чтобы уладить обостряющуюся ситуацию. Это был не первый случай, когда Джорис оставался незамеченным на заднем плане и появлялся внезапно, но вовремя, что она скорее оценила, чем подвергла сомнению.

- Спасибо тебе... - прошептала она ему, сдерживая желание взять его руки в свои, и её робкая улыбка заставила Джориса опустить голову в ответ.

- Пойдем, ты, должно быть, проголодалась. - сказал он, быстро поворачиваясь спиной к Элиатропу, пряча от неё своё и без того скрытое лицо, чтобы ситуация не стала неловкой и он не отвлекся от выполнения поставленной задачи.

Всё было ещё далеко не закончено... Он указал на одну из дорожек, ведущих обратно во дворец, не видя, как она кивнула, но одобрительного гудения, которое она издала, было достаточно, чтобы он пошёл и проводил её обратно в безопасное место, которое она называла домом.

В присутствии Джориса она почувствовала себя немного лучше, но беспокойство от встречи с Бракмарским принцем не покидало её. Она знала, что это будет преследовать её, но сейчас она предпочла любоваться пейзажем, а не слышать, как слова принца эхом отдаются в её голове. Прогулка, которую она совершила с учителем, была достаточно приятной и спокойной, чтобы не обременять её новыми заботами. Они не обменялись ни единым словом, довольные тем, что остались такими, какие они есть, в то время как светящиеся цветочные коробочки, свисающие с деревьев, и светящиеся грибы в высокой траве освещали их путь.

- Элис! Вот ты где!

- Цветочек, мы так волновались!

- Раньше, чем я ожидал. - пробормотал Джорис, хотя в его голосе звучало легкое удивление, когда он наблюдал, как две Садида, которые заботились о нуждах Элис в отсутствие Амалии, бегут к нему и женщине-элиатропу, размахивая руками и со смехотворно высокими прическами.

Они тяжело дышали и махали руками, чтобы отдышаться, после того как добрались до приближающейся пары, прежде чем подойти к Элис и обнять её за плечи. Отсутствие принцессы лишило ярких слуг возможности кого-то побаловать, и их стремление поскорее увести Элис в дом и подготовить к вечеру было очевидным признаком того, что они в этом остро нуждались. Это, конечно, было лучше, чем заботиться о сердитом, неблагодарном и изрыгающем пламя дракончике. Наблюдение за Гругалораграном не принесло большого успеха, и возвращение Адамая было высоко оценено презираемыми слугами.

- Мы должны нарядить вас всех к ужину, особенно для гостей, которые будут присутствовать, - сказал Канар, прежде чем придвинуться к ней немного ближе и понизить голос, глядя на молчаливого спутника Элис - И, похоже, не только к ужину.

Он подмигнул Элиатропу, который не смог удержаться от нервного смешка с такой же улыбкой, тихий звук был заглушен внезапно разразившейся смехом Ренатой, в то время как он махнул рукой в сторону Канар.

- О, Канар, ты дразнишь меня! - рассмеялся он, прежде чем они с Канаром увидели идущего впереди Джориса, их улыбки и выражение глаз выдавали понимание, которое могло быть как правдой, так и ложью.

Джорис, напротив, почувствовал, как его прошибает пот от пристальных взглядов, сверлящих его затылок под капюшоном, и попытался не обращать внимания на этих двоих и их поддразнивания. Их поведение, казалось, развеселило женщину-элиатропа, и поэтому он не стал пытаться изменить их точку зрения на отношения, которые сложились между ним и Элис. В этом не было ничего плохого, и даже он не мог удержаться от легкой улыбки, глядя на оптимистичный настрой двух слуг.

Когда они вошли в большое дерево, чтобы подготовиться к вечеру и приготовлению ужина, никто, кроме одного человека, не подозревал о тёмном заговоре, который зрел на заднем плане. Никто не мог предвидеть, что произойдёт позже той ночью, и даже предположить не мог, кто стоит за этим предательским поступком.