С Чистого Листа.

Книги были повсюду. Аккуратно сложенные стопки валялись на полу или были расставлены на некоторых табуретах и столе, а несколько книг, раскрытых на определенной странице, лежали тут и там в беспорядке. Однако внимание привлекли не книги, хотя несколько стопок поменьше служили для того, чтобы закрепить несколько карт и диаграмм, которыми восхищались двое сидящих за столом.

Элис немного отвлеклась, рассеянно глядя на большую карту, и проследила взглядом за маленьким пальцем Джориса, положив подбородок на тыльную сторону пальцев, когда она сидела, сложив руки и опершись локтями на столешницу. Бонтарианский мастер был щедр на внимание к женщине-элиатропу, проводя с ней всё свободное время в библиотеке или за её пределами. Он был очень предупредителен и терпелив, а проявленное ею рвение было довольно освежающим для такого человека, как он. Он много знал и прожил очень долго, и все же находился в обществе человека, который был намного старше его. Однако с его стороны это было всего лишь предположение; никто не знал наверняка, сколько лет Элис, но было что-то в ее глазах и манере держаться, что выдавало, что в ней есть нечто большее, чем то, чем она казалась. То, как быстро она всё запоминала, заинтриговало Джориса, хотя для них обоих это было трудное начало.

Первые несколько дней она совершенствовалась в чтении. Она не утратила способности читать, несмотря на амнезию, от которой страдала, но ей было трудно читать то, что попадалось ей на глаза во многих книгах, которые она пыталась просмотреть. Какой бы язык она ни знала до потери памяти, он был похож и в то же время отличался от того, что знали люди мира Двенадцати. Сходство действительно помогло ей лучше понять друг друга, и довольно скоро она перестала спрашивать, что означает то или иное слово или как оно произносится; возможно, она и утратила память, но инстинкты и привычки все еще присутствовали.

Она была приятной собеседницей, и с ней было интересно разговаривать. Возможно, именно поэтому ему было легко сказать, что её что-то беспокоит. Джорис положил обе руки на стол, чтобы опереться на дерево и край карты, которую он показывал Элис, и взглянул на неё поверх своего капюшона. Её взгляд оставался неподвижным и расфокусированным на середине карты, даже после того, как он перестал указывать ей на некоторые места.

- Леди Элис.

Стоило ей только моргнуть, как внимание вернулось к ней, когда до неё донесся тихий голос Джориса, и она приподняла подбородок, когда до неё начало доходить, что она позволила своим мыслям блуждать. Она одарила его извиняющейся улыбкой, хотя и не встретилась с ним взглядом, и спросила, слегка заикаясь, прежде чем обрела дар речи, в то время как её глаза бегали по карте.

- Простите, не могли бы вы повторить вот это?

- Не волнуйся, это не имело значения. - признался Джорис, наблюдая за ней, стараясь говорить мягко, чтобы не читать ей нотаций.

Была ли у неё возможность рассказать о том, что её беспокоило? Был ли у неё вообще кто-нибудь, с кем она могла бы откровенно поговорить, кому она доверяла? Он тихо вздохнул через нос, напомнив себе, что прошло чуть больше недели с тех пор, как она проснулась; она всё ещё была чужой для многих, за исключением него самого и двух ярких слуг Садида, Алиберта, Юго и Адамая. Однако она проводила часы в библиотеке, чтобы наполнить свой разум знаниями, изолируясь от большинства, если его не было рядом. Пряталась ли она от чего-то или была слишком напугана, чтобы вспоминать о своих утраченных воспоминаниях? Он приподнял бровь, когда увидел, как она гладит изящные буквы Бонта, названия континента, восточные берега которого принадлежат Садида, и задумчивое выражение её лица вызвало у него любопытство. О чем она думала?

- Разве ты не скучаешь по этому...?

Он выпрямился, когда Элис внезапно сменила тему, не совсем понимая, что именно она имеет в виду. Он наблюдал, как кончики ее пальцев легли на плотную бумагу, прежде чем решил выразить свое замешательство, а не пытаться угадать.

- Скучаю?

- Ты уже некоторое время живешь в Садиде, - сказала она с задумчивостью в голосе - Бонта - твой дом, не так ли?

Ах, Бонта. Он медленно кивнул в ответ, в его голове всплывали воспоминания; он многое увидел и пережил за все те годы, что жил и служил городу.

- Да, это был мой дом на протяжении многих лет, но я не скучаю по нему. Посол много путешествует и проводит дни, если не недели, вдали от того, что он считает своим домом; это часть его повседневной жизни, и со временем к этому привыкаешь. Хотя... дом там, где твоё сердце, не так ли? - его скрытая улыбка стала чуть шире, когда она понимающе кивнула, прежде чем он продолжил говорить - Но то, что я не скучаю по этому, не значит, что я не думаю об этом. Независимо от политических проблем, с которыми приходится сталкиваться в качестве посла, ты всё равно оставляешь друзей и семью на неопределенный период времени.

- Это звучит сложно... Я имею в виду, оставить семью.

Она оставила кого-нибудь, когда оказалась в плену? Было ли место, которое она называла домом до всего этого? Подумать только, он добровольно покинул бы тех, кого считал близкими... Поступила бы она так же, окажись на его месте?

- Сложно, но необходимо. Я делаю всё, что в моих силах, чтобы обезопасить своих близких, и делаю это, служа своему королю и нации.

Служить. Защищать. Это были достойные причины для того, чтобы оставить друзей и семью, по крайней мере, так она считала, размышляя об этом. Возможно, она могла бы принести такую же жертву, если бы это означало, что те, о ком она заботилась, будут в безопасности.

- Не могли бы вы рассказать мне побольше о Бонте, посланник Джорис? - спросила она, продолжая размышлять о значении дома, долга и ответственности, прежде чем уловить искру, которую она зажгла в глазах Джориса, видневшихся из под капюшона.

- С удовольствием, - ответил он, кивнув и широко улыбнувшись, прежде чем потянулся к беспорядочной стопке свернутых пергаментов на столе, чтобы найти тот, который имел в виду. Он развернул его перед ними на столе, прежде чем взять несколько книг, завернутых в плотную бумагу, и показать Элис подробную карту города. - Бонта существует уже почти тысячу лет, пережив войны, вторжения, осады и даже полное уничтожение.

Элис придвинулась немного ближе к нему и к столу, рассматривая карту, хотя никогда раньше ее не видела. На первый взгляд, она отличалась от Садиды множеством улиц, указывающих на то, что Бонта расположена не в лесу. Казалось, что она граничит с большим водоемом.

Убедившись, что она полностью завладела его вниманием, Джорис углубился в свои собственные знания о городе, которому он служил.

- В те времена, когда Мир был ещё в новинку, Рушу, повелитель Шушу, хотел занять место среди Богов, но ему было отказано. Вместо этого это право было предоставлено второстепенной богине, которой удалось набрать достаточно последователей, чтобы заслужить уважение других богов; Богине Сакриер. Разгневанный Рушу потребовал от своей правой руки Джауля построить город в его честь. Он должен был стать храмом для последователей Рушу, безопасным убежищем, если хотите... но это также было попыткой заставить последователей Богов отречься от своей веры и вместо этого поклоняться демону. Видите ли, Богу нужны сильные последователи массового масштаба, чтобы оставаться у власти. Отнять у них последователей означает, что божественность Бога уменьшится... Это был хитроумный план Рушу, и, конечно же, не последняя его попытка низвергнуть Богов. Город, построенный Джаулем за одну ночь, стал тем, что мы знаем как Бракмар.

Джорис слегка приподнял карту Бонты, чтобы показать Бракмар на карте мира Двенацати, разложенной на столе, и позволил Элис взглянуть на вулканический регион, прежде чем он указал на него и снова провёл пальцем по карте Бонтариана.

- В отместку за появление Бракмара и обретение Рушу власти, защитники Бонтарийского вулканического региона, в течение нескольких месяцев Джавиан, Мартало и Фраугуктор трудились бок о бок с богами, создавая город-противника... Бонта - Божественный город, Белый город или Город Света.

- Подходящие названия, если это было создано Богами. - тихо прокомментировала Элис, не отрывая взгляда от бумаги, и лёгкая улыбка тронула уголки её губ.

- Я согласен, - сказал он с глубоким поклоном - Но подобающие титулы не предотвращают жертв... Жители обоих городов часто конфликтовали. Первая война, разразившаяся между Бракмаром и Бонтой, была одной из самых кровопролитных в то время и поэтому получила название "Багровый рассвет".... Последовали ещё три багровых рассвета, пока оба города не были полностью стерты с лица земли.

Он положил руку на страну Бракмар и слегка подтолкнул загибающийся край карты Бонтариана, чтобы она немного свернулась, подчеркивая серьезность исторического события.

Элис выглядела немного шокированной, глядя на тыльную сторону затянутой в перчатку руки Джориса, скрывавшую Бракмар из виду, прежде чем она перевела взгляд на его закрытое лицо и неохотно спросила.

- Полностью...?

- Да... Однако Бонте и Бракмару повезло, что новая Богиня стала свидетельницей уничтожения и остановила последний Багровый рассвет, пролив одну из своих слезинок о страданиях людей в Часы Кселора. Несмотря на то, что она смогла обратить разрушения вспять, воспоминания о резне остались; все, кто был вовлечён в неё, знали о судьбах городов, если войны продолжатся или повторятся, напоминали о том, что происходило до вмешательства Сакриер. Поэтому было заключено перемирие; Бонта и Бракмар никогда больше не будут воевать друг с другом, чтобы предотвратить повторение Багрового Рассвета. С тех пор этот мирный договор соблюдается и остается в силе... Хотя Бракмар остается соперником Бонты, мы делаем всё возможное, чтобы ни к чему не провоцировать. Вместо этого мы решаем наши разногласия с помощью игр в буфбол и политических дискуссий. Война ни у кого на уме, по крайней мере, у Бонты.

Война... это звучало ужасно. У неё было ощущение, что она точно знала, на что это похоже, но ничего не могла вспомнить; ни чувства, ни образа, ни мысли, только ощущение, что она пережила войну раньше. Подумать только, такой город, как Бонта, пережил многое, особенно учитывая цель, ради которой он был построен; казалось неправильным, чтобы зло каким-либо образом восторжествовало над добром.

- Что стало с Рушу...? Если Бракмар всё ещё существует, значит ли это, что он всё ещё обращает учеников следовать своему примеру и таким образом набирает силу?

Джорис покачал головой, хотя и был вынужден отдать должное её наблюдательности.

- Бракмар остаётся безопасным убежищем для многих шушу, но Рушу и его командиры уже давно потеряли контроль над Бракмаром. Он правит своим собственным королевством в измерении Шукруте. Вместо этого его город стал центром притяжения преступных синдикатов, незаконной торговли и других сомнительных практик, но жители остаются верны Богам, которых они выбрали ещё до своего рождения, как Срам и Кселор, хотя в городе проживают даже последователи Пандавы и Кра. Преступление не связано с каким-то конкретным Богом.

- А как же Бонта и Защитники Месяцев, которые помогали его строить?

Глаза Джориса закрылись, когда в голову ему пришла мрачная мысль, и пятнистая шкура, которую он носил, слегка приподнялась с тихим вздохом, который он издал.

- Джива, Меналт и Пушкот больше не охраняют город... Меналт, кентавр-покровитель месяца Мартало, погиб во время первого Багрового рассвета от руки одного из героев Рушу, Гиркула. Судьбы Дживы и Пушкота были неясны со времен Хаоса Огреста, поэтому я не могу отвечать за них. И всё же Бонта процветает, даже если за ней не наблюдают Покровители Месяцев или Боги. На бракмарском и бонтарском тронах восседают члены королевской семьи, но большая часть власти сосредоточена в их советах. Совет короля Бонты состоит из семи членов совета: дворян, торговцев, военных... Я сам являюсь советником короля, хотя и не состою в королевском совете. Я посещаю любые заседания совета, когда это позволяют мои обязанности.

- Я никогда по-настоящему не осознавала, насколько важна ваша работа... - и всё же он был здесь, преподавал историю женщине, не имеющей никакого значения. Если бы не присутствие Элиакуба в Садиде, покинул бы он королевство к настоящему времени? Они бы никогда не проводили время вместе так, как до сих пор, не так ли? На самом деле её пугали такие мысли. - Это достойно восхищения.

- Спасибо. - смиренно сказал Джорис в ответ, поймав улыбку, которую она подарила ему, прежде чем снова уткнуться в карты на столе. Он не слишком задумывался о том, что делает, но ведь прошло столько лет; для него это было нормой.

- Ты сказал, что богиня Сакриер была... новенькой... когда она стала свидетельницей последнего Багрового Рассвета, - внезапно сказала Элис, непреднамеренно меняя тему - Как можно стать Богом и присоединиться к Двенадцати?

- Последователи... и сильная вера. Богиня Сакриер была незначительным существом, прежде чем ей удалось завоевать интерес и расположение большого числа людей. Пока достаточное количество людей верит в вас и поклоняется вам, вы можете достичь статуса Бога. Какая бы душа ни решила стать твоей ученицей, после перерождения она приобретет некоторые из твоих черт. Позволь мне показать тебе...

Джорис сошёл с табурета, на котором стоял, чтобы поискать что-нибудь конкретное, и направился мимо нескольких высоких книжных шкафов. Элис осталась сидеть, не уверенная, стоит ли ей следовать за ним, пока он быстро не взобрался по приставленной к одному из книжных шкафов лестнице, чтобы дотянуться до верхних полок и выудить книгу из довольно пестрой коллекции. Он взглянул на обложку, чтобы убедиться, что нашел нужную книгу, прежде чем спуститься обратно по лестнице.

- Есть двенадцать Богов, которым душа может следовать по своему выбору, - начал Джорис, возвращаясь к Элис, и пролистал страницы книги, прежде чем открыть ее и протянуть Элис. На двух страницах, которые он представил, было двенадцать изображений, по шесть на каждой странице, с элегантным тиснением и рамками. Джорис снова взобрался на табурет, чтобы иметь возможность заглянуть в книгу, которую Элис держала на коленях, и протянул руку, указывая на картинки одну за другой. - Кра, Экафлип, Энирипса, Энутроф, Фека, Иоп, Озамодас, Пандава, Сакриер, Садида, Срам и Кселор. Изображения, которые вы видите - это то, как, по мнению людей, выглядят Боги. Если быть точным, когда организация начинает завоевывать поклонников, она приобретает ту форму, которую представляют себе массы. По очереди... души, которые решают, какому Богу посвятить свою новую жизнь, приобретают некоторые черты избранного Бога. Я не верю, что с момента своего пробуждения ты видела много учеников, кроме Садиды, Энутрофа и Кра, но...

Элис посмотрела на одно из изображений, на которое указал Джорис, чтобы привлечь к нему её внимание, и слегка нахмурилась, поскольку то, что она увидела, было немного странным. Бог на картине был отвратительным существом по сравнению с другими богами, почти демоническим по внешности, с рогами, длинным хвостом и лицом, которое могла полюбить только мать. Он был в компании дракона.

- Например, те, кто следует за богом Озамодасом, рождаются с голубой кожей, длинным хвостом и рогами. Видите сходство? - спросил он, краем глаза заметив, как Элиатроп кивнул, прежде чем убрать палец от книги - У каждого Ученика будет что-то, что позволит ему установить связь с Богом, которого его душа выбрала еще до его рождения. Когда Ученик умирает, его душа возвращается в место, называемое Инкарнам, место, где души готовятся к новому рождению. Во время своего пребывания в Инкарнаме они выберут, какому Богу следовать и каким родителям они будут отданы при рождении. Ребенок Иоп не может родиться от родителей-фека, и ребенок Садида не может быть зачат двумя энутрофами.

Джорис замолчал, заметив, что Элис окинула взглядом его невысокую внешность , позволив ей посмотреть, как ему любопытно узнать, о чем именно она думает. Казалось, что она внимательно изучает его, словно пытаясь что-то понять самостоятельно, прежде чем нахмурилась и вернулась к книге, чтобы уделить двенадцати картинкам то же внимание, что и ему.

- Неужели богов действительно только двенадцать?..

Её неожиданный вопрос застал его врасплох, и он почувствовал, как в нем разгорается любопытство, пока не появился слабый намёк на осознание. Его внешность не была похожа ни на одного другого Ученика в Мире Двенадцати... или Богов. Интересно, каким путём он следовал, если вообще следовал? Улыбка исчезла с его лица, из-под темного капюшона были видны только его глаза, когда он покачал головой в ответ.

- Нет... но только двенадцать человек признаны массами, и только двенадцать живут в Инглориуме, или жили...

Выражение его глаз становилось все темнее по мере того, как он размышлял. Многие задавались вопросом, куда подевались Боги; были ли они на самом деле в Инглориуме или где-то еще? Куда они исчезли после того, как Огрест устроил Хаос? Почему они больше не подчинялись своим последователям? Он знал... но не собирался говорить об этом Элис или кому-либо еще. О некоторых вещах не следует говорить, по крайней мере, пока.

- Посланник Джорис?..

Её обеспокоенный, но мягкий голос вывел его из задумчивости, заставив лишь слегка повернуть голову, чтобы взглянуть на Элиатропа поверх края капюшона. Её рука была слегка приподнята, она лежала рядом с его плечом, но не касалась его, как будто она колебалась, стоит ли это делать. Выражение ее лица и глаз само по себе выражало тихий вопрос: "Всё ли с ним в порядке?" Джорис посмотрел на руку, длинные пальцы которой почти касались синей ткани его рукава, догадываясь, что то, как он закончил фразу и замолчал сразу после этого, должно быть, обеспокоило её. Он позволил своим мыслям взять верх, и она это заметила.

Он медленно кивнул ей, прежде чем нежно улыбнуться, несмотря на то, что это было трудно разглядеть, и сказал извиняющимся тоном.

- Прошу прощения... - круглые металлические застёжки, удерживающие его мантию на шее, вздымались вместе с его грудью и глубоким вздохом, который он сделал, прежде чем продолжить - Действительно, есть и другие, такие как меньшие боги, которые со временем уменьшились в размерах, и ваша собственная богиня Элиатроп.

Он смотрел, как она опускает руку на колени и открывает книгу, которая так и осталась открытой на страницах о Двенадцати, нерешительность, которую она, должно быть, испытывала и которая мешала ей прикоснуться к нему, оставалась очевидной в её действиях, хотя он заинтриговал её, упомянув Богиню, которую она неосознанно почитала и которой следовала.

Элис перебросила прядь своих густых волос через обнаженное плечо, прежде чем в задумчивости провести пальцами по вьющимся прядям.

- Если существуют элиатропы... как и я, почему её не признают одной из Двенадцати Богинь? - спросила она, отведя взгляд от Джориса, чувствуя, как внутри нарастает смятение.

Это из-за драконьих яиц, Дофусоф? Юго родился от одного из них, вместе с Адамаем. Неужели и она тоже? Было ли это одной из причин, по которой её Богине не нужно было находиться в пантеоне с остальными двенадцатью Богами? Нашли ли элиатропы другой способ продолжать жить в цикле жизни и смерти, вместо того чтобы выбрать Бога в Инкарнаме?

- О твоей Богине, леди Элис, известно не так уж много. Она - загадка... как и ты, - сказал Джорис с легкой шуткой, заметив, как молодая женщина немного напряглась и перестала гладить себя по волосам, прежде чем взглянуть на него краем глаза. Её бледность легко выдавала румянец на щеках, его слова польстили ей больше, чем он намеревался. Тем не менее, это была приятная реакция. - Из всех записей, которые я читал о Богах, Элиатроп никогда не упоминалась, но её существование неоспоримо, - продолжил он, прежде чем наклониться немного ближе к Элиатропу и понизить голос - Поверьте мне, я искал что-нибудь об Элиатропах после того, как стало известно о вашем с Юго существовании. Но в библиотеке Садиды нет никакой информации о твоём народе или твоей Богине. Я уверен, что в библиотеке Бонта что-то хранится; её архив гораздо больше и более убедителен.

Элис медленно моргнула, прежде чем позволить своему взгляду блуждать по библиотеке, в которой они провели много часов.

- Еще больше?

Её голос звучал озадаченно; она никогда не думала, что в каком-либо другом месте может быть такая большая коллекция книг, как в Садиде, хранящаяся во всех этих книжных шкафах, не говоря уже о том, что она видела их ещё больше.

Джорис кивнул; он был не из тех, кто преувеличивает, поскольку это было не в его характере, и он никогда не хвастался... Но бонтарианская библиотека действительно была чудом сама по себе. Академия и её многочисленные архивариусы очень гордились обширной коллекцией, собранной за многие годы, и даже он проводил дни напролет в её стенах в поисках информации.

- Бонта хранит много чудес... Помимо наличия большого архива информации, Бонта превосходит большинство стран по своим технологиям; Бонта более развита, чем Бракмар и Амакна. Город Бонта также насчитывает тысячи жителей и является одним из самых оживлённых торговых городов, которые может предложить Мир Двенадцати. Большинство людей высоко ценят справедливость, честь и порядок.

- Вы действительно представляете свой город, мастер Джорис... - сказала она, улыбаясь ему, почти шепотом.

Справедливость и честь ему очень подходили... Из глубины его капюшона донесся слабый смешок, хотя мастер склонил голову в знак благодарности за её честность, его открытые глаза выдавали, что он улыбается ей. Она распустила волосы, закрыла книгу, лежавшую у неё на коленях, и положила её на одну из нескольких стопок на столе, а после того, как снова села и посмотрела на разложенные карты, призналась...

- Я действительно ценю, что вы учите меня, посланник Джорис, несмотря на то, что это сложно усвоить.

- Вам нужен отдых?

Она резко повернула голову, чтобы посмотреть на бонтарианского мастера, а затем подняла руки в знак протеста, его заботливый вопрос немного удивил её.

- О нет...! Нет, всё это так увлекательно, и вы так много знаете. Я просто хочу узнать больше.

Джорис издал негромкое, но короткое жужжание, прежде чем его глаза закрылись, и он сказал серьезным тоном.

- Вам не следует переутомлять себя, леди Элис. Есть разные способы справиться с пустотой, которую ты отчаянно пытаешься заполнить всем, чему я тебя учу.

Молчание, последовавшее за его словами, доказало, что подозрения, которые он питал к Элис, были правильными, поскольку он любезно огорошил её правдой.

Элиатроп уставилась на него большими глазами, её губы слегка приоткрылись, его слова медленно доходили до неё, прежде чем тишина была нарушена её мягким заиканием.

- Нет, я...

Она замолчала, усомнившись в собственных мыслях, отрицание, которое она чувствовала, заставляло её нервничать. Она не хотела признавать этого, но всё же не могла не задаться вопросом, что же именно выяснил мастер. Он знал, не так ли? Её бы не удивило, если бы это было правдой.

Джорис наблюдал, как Элис пытается решить, что сказать или сделать, её губы были плотно сжаты в тонкую линию, а глаза опущены вниз. Её реакция ответила на большинство возникших у него вопросов. Ей действительно не с кем было поговорить, хотя о ней заботилось достаточно много людей; всё, что ей нужно было сделать, это открыться кому-то из них, и всё же она отказалась. Вместо этого она искала утешения в его наставлениях и, возможно, в его присутствии, но с его стороны это могло быть глупым принятием желаемого за действительное.

- Я...... Я ничего не знаю, - внезапно произнесла Элис прерывающимся голосом, удивив мастера своим признанием - Я не знала своего имени и... все вокруг меня полны индивидуальности, мыслей, чувств и знаний. Семья, дом, цели, будущее... у всех это есть. Я просто... - она опустила голову, пряди волос пшеничного цвета скользнули за ухо, а повязка цвета слоновой кости упала на лицо. Когда она продолжила говорить, её голос понизился до шёпота, в нём слышалась дрожь. - Я хочу быть цельной... Я не чувствую себя такой живой, я не чувствую себя завершённой. Это... это плохо, что я хочу заполнить эту пустоту и одиночество тем, что рассказываете мне вы или книги? Это неправильно?

У неё вырвался всхлип, который она быстро попыталась подавить, когда ее руки спрятались за волнистыми прядями волос, закрывавшими лицо, и вытерла навернувшиеся слезы.

Он спокойно стоял на табурете рядом с ней, заложив руки за спину, в то время как тень, отбрасываемая капюшоном на его лицо, скрывала его мысли и чувства. И всё же он потянулся к ней, когда она вытирала слезы, положил свою маленькую руку ей на спину и не отпускал её. Он почувствовал, как она задрожала, и легкое прикосновение его руки в перчатке заставило её замолчать и пресечь отчаянные попытки избавиться от слёз. Он не был уверен, что сказать; у неё было много забот, и все они были оправданы.

- В этом нет ничего плохого... но ты сама себя затуманила. Возможно, это трудно понять, но вы многое приобрели, несмотря на то, что, возможно, потеряли. У вас действительно есть семья, дом, будущее... и многое другое. Юго, Адамай, Алиберт, Садида...

Её дрожь прекратилась, но лицо по-прежнему оставалось скрытым за бледно-золотистой завесой густых волос. Трудно было сказать, слушала ли она Джориса или воспринимала его слова, но её молчание не отпугнуло его.

- Вы сильная, леди Элис, и самоотверженная... Но для такой самоотверженной натуры, как вы, вы можете быть довольно суровы к себе. Прошло всего несколько дней с момента вашего пробуждения, но поверьте мне, вы сильно выросли за это короткое время. Ты будешь расти и дальше, но только если позволишь себе это. Эта пустота, которую ты чувствуешь, эта опустошенность... это пройдёт со временем и при поддержке.

Джорис лишь слегка наклонил голову, когда Элис двумя пальцами разделила каскад волос на прямой пробор, и бирюзовый цвет её глаз замерцал сквозь пряди, когда она посмотрела на него. Он довольно быстро убрал руку с её спины, когда элиатропка села и откинула свои густые волосы за плечи и за уши, тихо шмыгая носом и делая задумчивый вид.

Он был прав, она была довольно сурова к себе. Хотя не было ничего плохого в том, чтобы хотеть быть такой, какой она была раньше, было нереалистично надеяться, что всё встанет на свои места так скоро. Пустоту, которая была у неё внутри, можно было постепенно заполнить, но не тем, что она читала в многочисленных книгах, за которыми пряталась, а людьми, которые её окружали. Ещё... большая часть её индивидуальности была утрачена, и никто не мог это исправить, независимо от проявленной доброты, мудрости, которой она поделилась, или приобретённого опыта.

- Спасибо вам... - тихо произнесла она, прежде чем слабо улыбнуться мастеру, благодарная за то, что он сказал ей.

Джорис кивнул, прежде чем повернуться, чтобы сойти с табурета, и сказал, повернувшись лицом к Элис и протянув к ней руку.

- Я полагаю, на сегодня мы закончили в библиотеке. Позвольте мне проводить вас на улицу и присоединиться к вам на прогулке. Немного свежего воздуха и солнечного света пошли бы нам обоим на пользу.

Он знал, что она всё ещё была обеспокоена, но мало что мог для неё сделать, кроме как продолжать направлять её по пути, по которому она хотела идти. Его наставничество и поддержка могли закончиться в любой день; всё зависело от Элиакуба и от того, когда Юго сможет использовать его для поиска других элиатропов, которые могут там оказаться. А до тех пор он будет продолжать делать то, что делал для женщины-элиатропа, хотя сам не совсем понимал, зачем он всё это для неё делал; он всё ещё пытался понять это.

Элис приняла его жест и предложение, взяв его за протянутую руку, крепко обхватив её пальцами, прежде чем выскользнуть из его объятий и последовать за мастером-бонтарианцем из библиотеки, после того как он вышел вперед. Ей многое хотелось ему сказать, но она проглотила всё это. Возможно, однажды она смогла бы быть с ним полностью честной, но не сегодня. Возможно, скоро... Надеюсь, скоро.