Пробуждение веры - путь любви.

Совершив обеденный намаз, я лениво растянулась на кровати, мечтая о заслуженном отдыхе. Но, увы, счастье, как известно, не вечно. Я же обещала приготовить обед, и угрызения совести погнали меня на кухню. Поднявшись с постели, мой нафс настойчиво шептал, приказывал вернуться, уверял, что я еще не восстановила силы. Но я твердо знала: если я не научусь сопротивляться своим низменным желаниям, то в жизни у меня ничего не получится.

Добравшись до кухни, я первым делом принялась открывать один за другим кухонные шкафчики, доверху забитые макаронами и гречкой. Только не это! Я могла приготовить все что угодно, но не такие простые блюда! Каждый раз, когда я пыталась сварить что-то подобное, оно у меня либо переваривалось до состояния каши, либо намертво прилипало ко дну кастрюли. Я и сама не была уверена, что это вообще съедобно, потому что после этого у меня начинал болеть живот, и, к сожалению, не только у меня. Так что идея варить макароны или гречку была сразу же вычеркнута из списка возможных блюд. Право слово, легче приготовить какой-нибудь изысканный французский деликатес!

Сегодня я решила не усложнять себе жизнь. Пожарила золотистую, хрустящую картошку и приготовила к ней простой домашний салат из свежих помидоров и сочных огурцов. Идеальное комбо! Хотя, признаться, макароны отлично подошли бы на место картошки, но, как я уже упоминала, готовить их я совершенно не умею...

Этот простой обед пробудил во мне теплые воспоминания о старых добрых временах. Одни из немногих светлых моментов из прошлого, когда мамы не было дома в месяц Рамадан, папа сам будил нас на сухур и готовил этот кулинарный шедевр. Как ни странно, именно в его исполнении это блюдо приобретало неповторимый, незабываемый вкус.

Я с удовольствием хлопотала на кухне, в очередной раз стащив наушники у сестры и наслаждаясь любимыми нашидами. Обожаю готовить одна, с наушниками, когда никто не отвлекает и не мешает. Но наслаждение мое длилось недолго. Брат ворвался домой, оглашая пространство гневными воплями о том, как он ненавидит общественный транспорт, всех этих безумных водителей и вообще, что ему давно пора получить водительские права.

- Какой смысл в твоем посте и походах на Джума, когда ты продолжаешь так ругаться? - прервала я его словесный поток возмущения.

- Ой, кто бы говорил! - закатил глаза Денис и тяжело рухнул на диван. - Я раз пятьдесят просил водителя остановиться, но он будто специально игнорировал все мои просьбы!

Он был в ярости, но ладно, не мне его судить. Я и сама терпеть не могу общественный транспорт. Мало того, что туда запихивают полгорода, так еще все вокруг постоянно возмущаются, разносят сплетни и нещадно толкаются. В такие моменты мне просто хочется схватить тот маленький специальный молоточек, висящий у окна на случай пожара, и от души надавать по морде всем этим надоедливым попутчикам в маршрутке.

- Согласна, - была вынуждена я признать. - Общественный транспорт - это ад на колесах.

- А давай купим машину, я получу права, и мы мир повидаем! - мечтательно проговорил Денис, глядя в окно.

- Ага, этот мир или тот? - серьезным тоном спросила я, скрестив руки на груди, изображая строгого родителя.

Денис снова закатил глаза, явно не желая продолжать этот разговор. Кажется, он сегодня действительно устал, обычно он борется до последнего.

Он вошел на кухню и, увидев мои кулинарные изыски, обрадовался так, словно волк, долго скитавшийся по лесу, наконец-то встретил свою долгожданную жертву.

- Как я люблю, когда у тебя есть настроение для готовки! - радостно воскликнул Денис, усаживаясь за стол.

Я уже приготовилась ответить какой-нибудь колкостью, но наш диалог внезапно прервал настойчивый стук в дверь.

- Мама? - задумчиво произнес Денис, нахмурив брови.

Сердце мое забилось чаще. Я медленно подошла к двери и тихо, с осторожностью заглянула в глазок, чтобы увидеть, кто к нам пожаловал. Люди, стоящие по ту сторону двери, конечно же, не обрадовали меня. Напротив, я была ужасно разочарована, когда увидела их.

- Кто там? - так же тихо спросил Денис, поняв, что пришла явно не мама.

- Тетя Сапият! - раздраженно ответила я, отрываясь от глазка.

- Что?! Что она здесь забыла?! - его голос едва слышно, однако выражение лица ясно давало понять, насколько он возмущен этим незваным визитом.

- Ты меня спрашиваешь? - огрызнулась я.

- Меня нет дома, - попытался отмахнуться брат, и в дверь снова постучали, на этот раз настойчивее.

Я схватила его за рубашку, давая понять, что не отпущу его, и открыть дверь должен именно он.

- Не спеши, она пришла с мужем, а я в пижаме. Мне нужно переодеться!

Осознание безысходности накрыло его, и он, скрипя зубами, согласился. Вдогонку он наградил меня проклятиями и пожеланиями родиться мальчиком, чтобы не париться насчет одежды и не прятать аурат от посторонних глаз. Да, мужчинам живется легче. Надел шорты от пупка до колен, и свободен!

Решив не усложнять себе жизнь, я просто накинула намазник и вошла в гостиную, где Билкис и Денис уже вовсю беседовали с гостями.
Тетя Сапият с семейством - пожалуй, единственные наши родственники, которые живут в Петербурге. И, как назло, именно они. Господи, дай мне терпения!
Обычно она приходит, таща за собой целый тухум: братьев, сестер, детей... Но только когда им становится скучно, и они жаждут свежих сплетен. Конечно, кто я такая, чтобы их осуждать? Но когда дело касается моей семьи, кто они такие, чтобы что-то о нас говорить?

Войдя в комнату, я не стала натягивать дежурную улыбку, а наоборот, выглядела еще более недовольной, чем обычно. Они прекрасно знают, что мы не рады их визитам, особенно без предупреждения. Миллион раз просили звонить заранее, но все как об стенку горох. Делают все по-своему...
Тетя Сапият заключила меня в объятия, а ее муж, Глендон, лишь приветливо пожал руку.
Его имя всегда казалось мне странным и говорящим само за себя. "Чел из темной долины" или что-то в этом роде... Они с тетей Сапият явно стоят друг друга. Идеальная пара!

- Как ты, Билкис? Когда замуж собираешься? - обратилась тетя к сестре, в то время как та пыталась максимально дружелюбно ответить ей, хотя я видела, как она раздражена. Билкис ненавидит такие вопросы, они заставляют ее чувствовать себя неловко.

- Пока нет в планах, - с натянутой улыбкой ответила она. - Хочу сначала отучиться, устроиться на работу, попутешествовать...

- С такими планами ты никогда не выйдешь замуж, - безапелляционно заявила женщина, словно Билкис упускает что-то самое важное в жизни.
Билкис лишь пожала плечами, давая понять, что это ее выбор, и никто не вправе ей указывать. Вот она, настоящая woman.

- А ты, - вдруг обратился ко мне дядя Глендон, - почему вечно такая недовольная?

- Я не недовольная, - заявила я все с той же кислой миной на лице. - Это мое расслабленное лицо.

- Неужели? - с притворным интересом спросил он. - Сомневаюсь.

- Вы, оказывается, сообразительный! - выпалила я, сама удивляясь своей дерзости. Хотя прямолинейность - это по моей части. Наверное, единственное положительное качество, которое досталось мне от папы. - Просто срок годности моей улыбки уже давно истек.

Билкис, под предлогом приготовления чая, поспешно скрылась из виду, желая избежать дальнейшего общения.
Через минуту мне пришло от нее сообщение:
«Не иди помогать мне, я сама все организую, а то им не с кем базарить будет. Потом Аллах знает, что будет дальше...»

Так я и осталась жертвой допроса незваных гостей.

- А ты замуж собираешься? Или, как и Билкис, сначала отучиться? - елейным голосом спросила Сапият.

У них что, других тем для разговоров нет, что ли? Почему все твердят про это замужество? Я, между прочим, еще школу не закончила, и, хочу напомнить, меня недавно спутали с шестиклассницей. О каком замужестве вообще может идти речь?

- Вам ответить вежливо или честно? - с ухмылкой спросила я, поймав на себе предостерегающий взгляд брата, который красноречиво говорил: "Что ты творишь?!"

Дядя с тетей в недоумении взглянули друг на друга и, словно побоявшись услышать правду, выбрали вежливый вариант.
- Замужество - это слишком серьезное дело, - заявила я, стараясь сохранить невозмутимый вид. - К каждому человеку нужен индивидуальный подход, а меня в этом случае лучше вообще обойти. Я ненавижу бессмысленные вопросы, а еще больше ненавижу тех, кто их задает.
Обернувшись, я заметила сестру у дверей с открытым от шока ртом. Она держала в руках поднос с едой, который, казалось, вот-вот выскользнет из ее рук.

Тетя Сапият неловко засмеялась, пытаясь разрядить обстановку:
- Точно, о чем это я...? Кстати, а где мама?
Брат лишь пожал плечами, не вникая в суть происходящего. Билкис же, напротив, дала честный, хоть и краткий ответ, объяснив, что мама уехала на соболезнования.

Денис непонимающе посмотрел на нас, вопросительно вскинув брови. Я жестом показала ему, что все объясню позже, когда мы останемся одни.

Наконец-то, к моему огромному облегчению, незваные гостьи засобирались уходить.

- Уже уходите? - с напускной вежливостью спросила Билкис, стараясь скрыть свое раздражение.

Они кивнули в ответ, подтверждая мои самые светлые надежды.

- А почему так медленно? - не удержавшись, выпалила я, но Билкис, словно молния, успела зажать мне рот ладонью, заглушив мои слова до того, как они могли достичь слуха уходящих.

После того, как они, наконец, покинули наш дом, Денис обрушил на нас шквал вопросов, требуя объяснений. Билкис же, выпустив меня из своего плена, тут же накинулась на меня с гневными воплями.

- Ты что вообще творишь?! Мусульмане должны быть гостеприимными! Это же позор!

- Я на всё отвечаю взаимностью, что ты на меня орешь? - невинным тоном проговорила я, сделав вид, что я - сама невинность. - Вот увидите, они больше к нам не придут. И слава Аллаху!
С этими словами я удалилась прочь, оставив Билкис с Денисом один на один. Пусть она ему объясняет, и где мама, и тому подобное. Я уже сделала своё дело, и хочу спать.