Пробуждение веры - путь любви.

После нескольких дней возвращения в школьную рутину, привычность снова окутала меня, словно теплое одеяло. Новые взгляды одноклассников, да и вообще всех вокруг, больше не пугали так сильно, как раньше. Я – создание, долго привыкающее к новой обстановке, и чтобы принять этот город, эту школу, этих людей, потребовалось несколько долгих лет. И, честно говоря, это место далеко не идеально для мусульманки. Во-первых, чувствуется, как ко мне, да и ко всем "нашим", относятся с некоторой неприязнью. А во-вторых… еда. Ох, это настоящая проблема! Просто надпись "не содержит свинину" еще не гарантия халяльности продукта. Иногда мне кажется, что здесь нужен собственный скот, чтобы все было наверняка правильно. Ой, куда меня занесло!

Вернемся на землю. Я несколько раз помогала Вадиму освоить язык жестов, и, казалось, он был искренне благодарен. Но его сестра так и не появилась. Не думаю, что Вадим злоупотребляет моей добротой и не собирается выполнять обещание. Скорее, у него есть причины, о которых я не знаю. И это терзает меня. Он кажется таким искренним, таким… идеальным. Но в то же время в нем есть что-то потерянное, какая-то едва уловимая фальшь. Возможно, это не намеренно, возможно, он что-то скрывает… Тяжело объяснить это чувство.

Сегодня день пролетел как обычно. Из уроков я не вынесла ровным счетом ничего. А после занятий, заглянув в свой шкафчик, я, как всегда, обнаружила маленькую коробочку. Уже давно стало понятно, что ничего хорошего она не предвещает. Там всегда что-то мерзкое: то дохлая крыса, то пауки или тараканы, то кусочки стекла, рассыпанные поверх моей изуродованной фотографии. Классика жанра! Ставлю на тараканов. Еще в 8 классе Соне, видимо, понравилась моя реакция на эти "сюрпризы". Что уж скрывать, я до смерти боялась этих мерзких насекомых. Но со временем мне пришлось смириться с этим страхом. На протяжении нескольких лет мне снились кошмары с их участием. Все разные, но с одним и тем же смыслом. Поначалу я просыпалась в холодном поту и долго не могла уснуть. Но постепенно привыкла к этим снам. Даже если в итоге я превращалась в одинокого таракана или вела расследование, будучи съеденной этими тварями… Я боялась ложиться в кровать, думая, что однажды они нападут на меня. Но, как ни странно, страх этот попросту испарился. В этот раз Соня, похоже, достала хорошую коробку и тщательно ее закрыла. Мне оставалось лишь взять ее и выкинуть в мусор.

Я уже собиралась выйти из школы, но не успела дойти до порога, как чей-то мужской голос меня остановил.

— Эй, кавказская пленница!

Я обернулась. На меня смотрел парень из параллельного класса. Его взгляд прожигал меня насквозь, а на губах играла игривая улыбка, от которой мне стало не по себе. Что это такое? Неужели появился еще один мудак, желающий поиздеваться надо мной?

— Ты мне? – все же повернувшись к нему лицом, спросила я в недоумении.

— Да, тебе. – Он ответил с чупа-чупсом во рту и снова улыбнулся. — Это же ты, Шапиева?

— Допустим, я. И что? – Я понятия не имела, чего он от меня хочет, но ничего хорошего не ожидала.

— Я получил твое письмо и решил сразу ответить, чтобы ты не питала ложных надежд.

Я не понимала, какое еще письмо… От меня? Ему? Он головой ударился, что ли? С чего бы мне писать этому бабнику?

— Не сказал бы, что ты мне не нравишься из-за каких-то конкретных причин, – продолжал парень, – просто ты меня не потянешь.

Слушая этот бред, я заметила Соню, стоящую за углом, и… снова с камерой! И тут до меня дошло. Это же она – наша "любимая" староста – любит рыться в чужих шкафчиках и подбрасывать всякую гадость. Она, наверное, думает, что я такая же дурочка, которая сохнет по 11-класснику бабнику. Как говорится, люди судят по себе. Ну ладно, как бы там ни было, желаемого она не получит. Я не собираюсь ей подыгрывать!
— Окей, это все, что ты хотел сказать?

Я произнесла это без тени удивления, словно слышала подобное каждый день. Внутри, правда, бушевал ураган, но на лице – ни намека.

— Что? – Дима, казалось, был ошарашен. Очевидно, он ожидал увидеть зардевшуюся от смущения дурочку, готовую повиснуть у него на шее, а получил… равнодушие?

— Нет, значит нет. Тогда я пойду, – пробормотала я, не желая тратить на него ни секунды больше, и сделала шаг вперед, намереваясь уйти.

— Погоди, ты что, решила поиздеваться надо мной?

В его голосе засквозила нескрываемая злость.

— Я? – Я вскинула бровь, делая вид, что ничего не понимаю. – Если ты насчет письма, то лучше спроси это кое у кого другого, – я бросила язвительный взгляд на Соню, которая по-прежнему пряталась за углом. – Мне до тебя вообще нет никакого дела.

— Зачем тогда писала? Надеялась на взаимность? А когда поняла, что я тебя отшил, решила притвориться, будто это не ты? – Он повысил голос, и ледяной ужас кольнул меня под ложечкой. Его гнев был осязаем, как электрический разряд.

— Да не писала я ничего! – выпалила я, инстинктивно отступая назад. – Ты серьезно думаешь, что, такая как я, буду разбрасываться любовными записками? Не слишком ли ты самонадеян?

— Откуда мне знать, что у вас там на уме, – его взгляд скользнул по моему хиджабу, – раз уж вы даже волосы боитесь показывать. Страшно представить, что вы там скрываете!

"Он больной, или да?" пронеслось у меня в голове. С чего вдруг такой гнев? Ну, не нравлюсь я ему, и что? Я же не выставляю претензии. Разве он не должен радоваться? Но его слова, полные презрения и предрассудков, пронзили меня, словно кинжалом. Я просто не могла молчать.

— Слышь ты, самодовольный придурок! Не хватает ума, чтобы понять простые вещи, да? Не писала я, говорю тебе! Здесь сотни людей, мечтающих мне напакостить, и, прости меня, не я выбираю, какими способами они это делают! Кого ещё впутывают в свои грязные планы. Да и что тебе мой платок сделал?! По таким вещам судят только умственно отсталые, ты знаешь, да? Сами ничем не лучше меня! Кто вы вообще такие, чтобы так ко мне относиться?! Кусок грязи на этой земле принесет больше пользы, чем все ваше ничтожное существование! - Тут Я обратилась уже ко всем. — Дай Аллах вам всем мозгов, пожалуйста!

С каждым словом я распалялась все больше и больше. Вокруг нас уже собралась толпа учеников, привлеченная криками. Даже несколько учителей вышли из своих кабинетов, но, как всегда, им было на меня наплевать. Я чувствовала себя загнанной в угол, и ярость бурлила во мне, как кипящая лава.

— Ты… – Дима, казалось, был ошеломлен моей вспышкой. Он хотел что-то сказать, но внезапное появление Вадима остановило его.

— Что здесь происходит? Тут вам цирк что ли? – Вадим говорил спокойно, но в его голосе чувствовалась сталь. Он окинул толпу суровым взглядом, а затем перевел взгляд на нас с Димой.

— А ты чего приперся? – огрызнулся Дима. – Подружку защитить пришел?

— Дим, – Вадим сделал шаг вперед, его лицо потемнело, – ты понимаешь, насколько низко ты сейчас поступаешь? Я никогда не думал, что ты опустишься я до такого.

— Пф, – Дима усмехнулся, – Тебе ли мне об этом говорить?

— Я прошу тебя, соберись, и уходи отсюда, пока не потерял остатки своей чести. И больше даже в сторону этой девушки не смотри.

— А что, она тебе нравится? – Дима ухмыльнулся. – Если это так, то мне искренне жаль бедняжку.

Сцена, разворачивающаяся передо мной, казалась нереальной, словно взятой из фильма. Я чувствовала себя зрителем в чужой драме, а возможно и одним из герое, что казалось непривычным...
Вадим резко схватил Диму за шиворот. Они стояли вплотную друг к другу, обмениваясь тихими, угрожающими фразами. Я не могла расслышать их слов, но в их взглядах читалась давняя вражда. Единственное, что долетело до меня сквозь шум, было последнее слово, произнесенное Димой:

— Убийца…

Все остальное утонуло в гуле толпы. Но это слово эхом отдавалось в моей голове, пронзая сознание. Убийца… Что это значит? Вадим скрывает что то, столь страшное..?