Глава 13
Под светом тусклой луны, в покоях вильтарийского дворца, Аларис стоял у окна, склонив голову, но взгляд его оставался неумолимо направлен на даль. В туманной дали, за темными холмами, он видел не столько город, сколько отражение давно утраченных идеалов. Он знал: что бы ни случилось, в этом мире не будет прежних дней.
— Война не терпит сомнений, — голос его советника эхом разнесся по комнате, словно глухой камень, падающий в омут. — Мы не можем позволить себе быть такими, как они. Они уже перешли границы.
Аларис сдержал глубокий вздох. В его руках кружка, уже давно остывшая, — как и его уверенность. Он отпил глоток, стараясь не заметить слабости в этом жесте.
— Ты прав, — сказал он тихо, — но каждое решение несет цену. И мы не можем допустить, чтобы наша земля превратилась в поле битвы. Мы не такие, как они.
Далеко за окнами, в тени колонн, начинался шепот о соседней стране. О том, что они готовятся к войне. О том, что дружба с соседними странами с каждым днем становится все более шаткой. Кто был другом вчера, завтра может стать врагом. Аларис знал, что нет простых решений. Он был мудрым, но в этом мире даже мудрость не гарантирует спасения.
Тишину комнаты прорезал глухой звук шагов — советник приблизился, остановился за спиной Алариса.
— Если мы не примем меры сейчас, — продолжил он ровным, почти безэмоциональным голосом, — то завтра у нас не останется выбора. Они хотят войны. Они готовятся к ней.
Аларис медленно опустил взгляд в кружку. Остывший напиток, как и его мысли, был тяжёл, безвкусен.
— Я знаю, — сказал он наконец. — Но если мы ударим первыми, мы станем ими.
Советник не ответил сразу. За окном вдалеке мелькнул свет — то ли факелы дозорных, то ли отблеск костров, горящих в чужих землях. Аларис прислушался. Ветер нёс обрывки звуков — мерный гул города, редкие голоса, словно перешёптывающиеся под тёмным небом.
— Мы не можем колебаться, — голос советника был твёрд. — Две приграничные деревни уже под их. Мы не чувствуем магов, которые были там. Сколько ещё нужно потерь, чтобы ты понял, что время дипломатии прошло?
Аларис сжал пальцы на кружке. Он знал, что советник прав. Он знал это ещё до того, как вошёл в этот зал, до того, как услышал новости от разведчиков, до того, как вражеские знамена мелькнули на горизонте. Но была ли у них альтернатива?
— Я не буду слепо разбрасывать жизни, — тихо, но чётко произнёс он. — Враг ждёт, что мы ответим с яростью. Он жаждет наших ошибок.
— И что ты предлагаешь? — Советник сложил руки за спиной, наблюдая за ним из-под полуопущенных век.
Аларис поднял голову, его взгляд был холоден, но твёрд.
— Мы не начнём войну. Но мы встретим её так, чтобы они пожалели о своём выборе.
Тишина, повисшая в зале, была тяжелее каменных стен.
— Значит, ты хочешь укреплять границы? — Советник чуть склонил голову.
— Границы уже укреплены, но этого мало. Мы должны опередить их не оружием, а тактикой. Они думают, что мы ждём удара, но я хочу, чтобы их первый шаг стал их последним.
— Ловушка?
— Не совсем. Но то, что они встретят, сломает их уверенность.
Советник на мгновение задумался, затем кивнул.
— Тогда нам нужно больше магов.
— Не только магов, — Аларис поставил кружку на подоконник. — Нам нужны те, кто умеет думать, а не только сражаться. Если война неизбежна, то мы сделаем так, чтобы решающий удар был за нами.
За окнами загремел гром, но дождь не пошёл. Только ветер, пронзающий улицы Вельтари, выл в преддверии ночи, которая могла стать последней перед бурей.
Дворец возвышался над городом, словно продолжение самой скалы, из которой был высечен. Его стены, тёмные и гладкие, хранили в себе отпечатки времени, его высеченные колонны и арки говорили о народе, что жил здесь веками. Грозовые облака низко нависали над вершинами, и редкие капли дождя, скатившиеся с уступов, стекали вниз — по каменным рёбрам дворца, по едва заметным желобам, собираясь в глубоких бассейнах на крышах. Вода здесь не пропадала даром: собранная в этих резервуарах, она текла дальше, в систему внутренних водотоков, орошая сады, впадая в глубокие цистерны.
Верхние этажи, высокие, словно сторожевые башни, были увенчаны смотровыми площадками — оттуда открывался вид на древний город и далёкую Мель. Гора, окутанная туманом, казалась живой, дышащей. Там, в её глубинах, билось сердце Веринтрии, её магия, её сила.
Дворец был строг, но не суров. В его залах царила тишина, наполненная отголосками прошлого. Стены, массивные, отполированные временем, не нуждались в украшениях: сама их мощь говорила за себя. Потолки уходили ввысь, теряясь в полумраке, а огромные скруглённые окна, похожие на вырезанные в камне глаза, выходили на Вильтари. Они впускали в зал лунный свет — холодный, серебристый, рассеянный дождевой дымкой.
Ночной город жил, мерцая внизу редкими огоньками. Он был тих, но под этой тишиной таился тревожный ропот — будто сама земля знала, что скоро её пробудят шаги армии.
В этих стенах, среди теней и гулких коридоров, сейчас решалась судьба королевства.
Аларис ощущал это всем своим существом — не только умом, но и кожей, дыханием, каждой тяжелеющей мыслью. Пространство вокруг него дышало ожиданием, словно древний камень сам знал, что грядёт нечто неизбежное. Ветер, гуляющий по залам, нес с собой едва уловимый запах дождя и пыли, запах осени, который всегда ассоциировался у него с переменами.
Его пальцы непроизвольно сжались в кулак. В голове — шум голосов, сказанных сегодня, и тех, что ещё предстоит услышать. Решения, которые нельзя отложить. Он знал, что стоит на грани — как и его земля. Выборы становились всё жёстче, а границы между долгом и состраданием стирались.