Глава 17
– 490 г. е.с. –
Храм Аорана, пожалуй, величайший среди остальных божьих домов. Обычно жрецы старались возводить храмы своим богам близь княжеств, а самые крупные и великие — всегда строили на территории замков. Однако даже эта близость к народу не помогла им. Лишь немногим храмам всё же удалось сохранить своё тусклое величие и едва ощутимое влияние.
Так, на юге сохранился храм верховных богов Ктахеля и Сиоаны. Потрёпанный временем, он стойко держался у стен замка. Князья не смели разрушать остатки великого наследия прошлого, но и не спешили тратиться на его восстановление. Почти все ресурсы уходили на торговлю и оружие, с которым, в отличие от востока и запада, всегда были проблемы.
На востоке же храмы не только сохранились, но и до сих пор посещались. Конечно, в местных прихожанах веры было не больше, чем в людях на всём остальном Севере, однако они всегда кичились своей духовностью, возвышая себя над другими княжествами. Богатые шахты из века в век радовали своих князей: воины наслаждались прочной сталью, а знать наряжалась в драгоценности с головы до ног, переходя порой черту изыска. Не скупились правители и на храмы, служившие неким символом былого величия княжеств.
На раздробленных западных землях влияние богов отличалось от дома к дому. Пожалуй, трудно вспомнить, подчинялись ли местные князья хоть раз богам Севера. Всё же когда-то те земли в основном обживали чужаки из-за Ледяного океана, а местные жители не шли в суровые западные земли. Однако на островах, обособленных от княжества, до сих пор почитались некоторые боги. Такой была и небесная богиня Изроэль, что наградила детей Аорана могучими крыльями.
Легенды гласят и о несчастном сыне богини вод. Бескрылый зверь – бельмо на глазу величественного Аорана – с позором рухнул с края жерла вулкана. Он долго полз в объятия любящей Нейирим, раздирая свою чешуйчатую плоть и оставляя за собой длинный извилистый след. Теперь же здесь протекает река Нейиоран, куда впадают воды западного княжества и ведущая от самого храма Аорана.
Река Нейиоран, идущая через высокие горы и густой Вечный лес, была прекрасной возможностью для незаметного прохода кораблей. В старые времена, когда вдоль реки с тёплым течением люди строили поселения, они становились лёгкой добычей для разбойников. Порой, не дожидаясь даже ночи, враги сходили на берег и с желанием быстро обогатиться разрушали дома до основания, нещадно вырезая целые семьи. В своё время драконы и бесконечные войны уничтожили местных жителей, оставляя от деревень лишь обугленные руины. Несмотря на это, Нейиоран по-прежнему остаётся связующей княжеств и главной дорогой от запада к храму.
Обратив на горизонт суровый взгляд, Аксел наконец расслабил подпругу коня, отдавая поводья прислужнику храма. Бранд тоже не отставал от князя, в отличие от сопровождающего их волума. На удивление Морок, что всегда шёл впереди, сейчас насторожено плёлся где-то сзади, не отрывая головы от земли.
– Ну, где ты там? – устало обернулся принц, подгоняя старого волума. Тот застопорился, словно по велению богов между ним и хозяином возникла пропасть. – Морок! – уже прикрикнул Бранд.
Волум прижал уши к голове плотнее и недовольно подошёл к Бранду.
– Видимо, даже он устал от этой проклятой дороги, – вздохнул Аксел, поднимая взгляд на бесконечные ступени.
Храм Аорана стоял на горе, близь Большого вулкана, что был горячим сердцем всего Севера. То было самым подходящим местом, что по праву могло зваться домом бога огня. Удивительно, но видимо Аоран и впрямь любил это место, раз за столькие годы храм выстоял несмотря ни на что. Деревни на берегу реки, старая столица павшего королевства, мелкие города чуть южнее вулкана – всё, что не было уничижено людьми во время борьбы за власть, пожгли драконы. Но только не этот храм. Он возвышался над всеми, а извечные дары князей, нуждающихся в божественном откровении, лишь больше обогащали это место.
Аксел нетерпеливо стучал ногой по каменному полу. Он не привык ждать, он же князь. Его люди ни за что не посмеют задержаться на встречу с ним. Но люди храма – не его слуги. Они не подчинились ни одному из князей, ни королям в их время, а потому всё, что оставалось Акселу, это покорно ждать, когда верховный жрец соизволит принять его.
Наконец несколько жрецов в глубоком поклоне покинули зал, приглашая князя войти. Аксел в тот же миг сорвался с места. Ему хотелось поскорее услышать, зачем он тут, и покинуть эти проклятые стены как можно быстрее. Дорога его ждёт долгая, да и дел дома немало. Если не задерживаться, то успеет и к Ночам Ктахеля добраться. Негоже пропускать такие продуктивные дни.
С тех пор, когда Аксел был здесь последний раз, практически ничего не изменилось, несмотря на то, что прошло уже почти двадцать лет. Хотя жрецы всегда существовали в изоляции от остальных. Уж если у них оставалось неизменным всё на протяжении столетий, чему удивляться каким-то десяткам лет? Стены всё так же были украшены золотом и полотнами, привезёнными в дар от тех, кто искал ответы, в широкие окна всё так же задувал свежий горный ветер, колыша бесчисленные свечи зала, а атмосфера для князя была всё такой же гнетущей. Несмотря на всю красочность и святость этого места, Аксела оно сильно настораживало. Даже несмотря на то, что со всех сторон плясали яркие языки пламени, мужчина чувствовал нарастающий холод.
Старый жрец, одетый в красные церемониальные одежды, стоял на коленях у алтаря, окруженном огнём. Мужчина ритмично покачивался под свой шёпот молитв, выводя руками символы прямо над огнём. Аксел молча подошёл к нему и остановился за спиной, дожидаясь, когда жрец наконец закончит. Нетерпеливо вздохнув, он громко уселся на пол перед алтарём, скрестив ноги. Жрец замолчал и наконец развернулся к князю.
– Выглядишь... всё так же паршиво, – одарил Аксел мужчину напротив. – Си-ир?..
– Прошу, зови меня просто по имени, – прикрытые в лукавом дружелюбии глаза Моревана еле заметно дернулись от попытки какого-то князя назвать его сиир'ашем.
Жрец слабо улыбнулся, выкладывая на алтарь между собой и гостем заготовленные шкатулки. Уже в прошлый визит храма в роли сопровождающего князя Ингарда, ещё юный Аксел был ошарашен внешнем видом Моревана. Кожа жреца была полна ожогов, покрытая в некоторых местах ещё свежей жёсткой чёрной коркой, что порой трескалась и кровоточила. Мужчина был высоким, но до ужаса исхудавшим, лишь объёмные одежды придавали ему хоть какую-то форму. Молодой воин задумался, как только у Моревана хватало сил ходить, и как он не вскрикивал от боли при каждом движении. Но самое страшное было не это.
"Безумие... Они всё чокнутые безумцы!" – вот что подумал Аксел, лишь раз взглянув в лицо жреца, вернее, в то, что от него осталось.
Лицо мужчины, как и вся кожа на его теле, – один сплошной шрам от ожога. Глаза ослепли, а веки слиплись, губы расплавились, и уши свернулись в трубочку. Словно Моревана безжалостно бросили в объятия Аорана, и тот долго не отпускал своего преданного слугу. Но несмотря на усилия и боль, верховный жрец всегда улыбался, словно познал истинное счастье, оказавшись в пожирающем пламени. От этого он казался ещё более жутким. Безумец.
Несмотря на старый образ Моревана из воспоминаний Аксела, стоило признать, что теперь верховный жрец не иначе как чудом выглядел немного лучше. Хотя, возможно, юношеское восприятие князя оставило в голове такой травмирующий след. Продолжая рассматривать появляющиеся из шкатулок приготовления, Аксел ненароком уронил взгляд за спину Моревана. У алтаря лежала маска, однако князь не мог припомнить, чтобы жрец раньше носил её. Да и зачем? Себя он не видит, а местные лишь восхищались его божественными "отметинами". Мореван же тем временем быстро достал всё необходимое: свечи, обломки драконьих костей и какие-то пахнущие травы. Лишь раз нынешний князь наблюдал за этим, но впервые будет принимать участие сам, а оттого слегка сжал пальцы.
– Что это? – заговорил наконец сиир'аш. – Я чувствую волнение великого князя? Презреть ли мне себя или испытать гордость?
– Многое берёшь на себя, Мореван, – нахмурил брови Аксел. – Страх? Перед тобой?
– Перед богом.
– Я не боюсь богов.
– А зря, – улыбнулся жрец. – Хотя, в прочем, ты прав. Бояться тебе стоит людей.
Мореван бережно ощупывал кости и аккуратно подносил к обожжённому лицу травы, глубоко вдыхая их аромат, словно всё ещё мог их услышать. Все движения его были плавными и трепетными, словно нерешительный юнец впервые ласкал нежное тело своей возлюбленной. Набрав нужных засушенных трав, сиир'аш сунул руку в центр алтаря, где было углубление с углями. Он растормошил их до покраснения, а затем аккуратно разложил по краям травы. На удивление князя, те лишь медленно начали тлеть.
– Что ж, – жрец провёл рукой над костями, – ты знаешь, что делать. Выбирай.
Аксел, не раздумывая, взял первую попавшуюся кость, засучил рукава по локоть и небрежно бросил её в центр углей.
– Боишься, что истина может обжечь тебя, князь? – усмехнулся Мореван.
– Знаю, что огонь сможет, – нахмурился мужчина, сжав челюсти.
Выдохнув и расслабив крепко сцепленные пальцы, Аксел всё же сунул руку в разгорающиеся угли. Сиир'аш бережно накрыл её сверху своей костлявой ладонью. Аксел нервно выдохнул, когда от резко вспыхнувших цветов появились первые языки пламени, что облачили их руки, но кожа не почувствовала боли, лишь приятное тепло.
– Добрый знак, – улыбнулся жрец.
– Неужели, – настороженно ответил князь. – Кто начнёт?
– Позволь мне задать тон приятным известием, – настоял сиир'аш. – Мой любимый бог Аоран всё ближе.
– О, конечно, – закатил глаза Аксел, – так я здесь за этим?
– Ох уж этот пылкий нрав Хэрвордов, – с неким презрением ответил жрец. – Он будет править в лучшем мире. Конец войнам, конец холодам, конец размолвкам и ссорам.
Аксел скучающе вздохнул, а огонь постепенно становился ощутимо горячее.
– Вулкан задышал, – на этих словах жреца князь выжидающе выпрямился, пытаясь игнорировать нарастающую боль. – Скоро Север изменится.
– Лето вновь станет длинным и тёплым? Поля можно будет вспахивать, а лес наполнится живностью? Жизнь на Севере, она станет лучше?! – нетерпеливо спрашивал Аксел без остановки.
– Что ж, можно и так сказать.
Из-под их ладоней раздался короткий хруст, и Аксел развернул руку, раскрывая пальцы. Кость покрылась неглубокой трещиной.
– Дурной знак? – поднял он глаза на сиир'аша.
Тот медленно провёл пальцем, ощупывая размеры трещины.
– А тебе интересно твоё будущее? – голос Моревана стал серьёзным.
– Разве такому как ты не лучше знать, чего я хочу? – усмехнулся Аксел.
– Чем выше забирается человек, тем больше он хочет знать о своей судьбе, – размеренно произнёс жрец, пожимая плечами.
– Считаешь, я пришёл к тебе за этим?! – Аксела выводило, что Мореван постоянно говорил невпопад, загадками. – Да плевать мне на моё будущее!
– Нет людей трусливей, чем короли, трясущиеся над своей властью, – жрец словно нарочно игнорировал нервного князя, погружая его руку на самое дно, в разгорячённые угли.
– Ты бы хоть почаще выходил из храма, – от опоясывающей боли Аксел язвительно прошипел сквозь крепко сжатые зубы, – короли давно не правят на Севере.
– Давно нет, – зачем-то подтвердил он последние слова мужчины. – Сюда приходили короли, затем и князья. Все они приходили до, и все придут после. Ты не последний.
– Ты видишь, кто станет следующим князем?
Впервые за весь разговор с безумным жрецом в голосе Аксела прозвучала тревога. В такт его неровному дыханию кость треснула с новой силой, оставляя за собой глубокий расходящийся узор.
– Иттер будет править, – заверил жрец, скучающе перебирая свободной рукой угли.
Аксел облегченно выдохнул, но тут же спохватился:
– Ты даже не посмотрел на кость.
– Я видел его великое будущее ещё до твоего первого прихода.
– Великое? – по какой-то причине слова жреца вызывали скорее волнение или нервный смех, чем гордость за сына.
Огонь, что до этого наращивал свои силы, наконец опалил княжескую руку, да так, что даже такой воин как он, не смог сдержать боль. Аксел выдернул руку из костлявой хватки Моревана и запрятал в одежды, стараясь загасить разрастающуюся боль.
– С тебя хватит, ты услышал, что хотел, – улыбка с лица жреца пропала, и он неохотно кинул князю бочонок с мазью.
– С чего бы вам держать подобное в храме бога огня? – из последних сил усмехнулся Аксел.
– Люди – поразительно смертны.
Аксел раскрыл бочонок, и руки наконец обволокла приятная прохлада. Развернувшись к выходу, вместо прощания он услышал лишь:
– Не то чтобы меня волновала твоя жизнь. Но больше тебя здесь не ждут. Помни об этом.
Аксел не стал придавать этому значение. Угрозы? Как же. Уж точно не от этих доходяг, у которых на всё – одна молитва. Да и сам он не горел желанием возвращаться сюда снова. Выйдя на воздух, он всё же лишний раз окунул руки в прохладный снег. Осматривая покрасневшие ладони, князь разглядел на них еле заметные ожоги. Из-за его крепкого плеча, словно какая-то жалкая крыса, высунулся Бранд.
– О, полагаю, Аоран даровал тебе великое предзнаменование, – улыбнулся он, осмотрев руки князя.
От количества лживых улыбок за сегодняшний день Аксела уже изрядно подташнивало.
– Смотри, как бы он не наградил ими тебя, за великое прошение.
– Благодарю за заботу, тронут, правда, – добродушно сказав это, принц опустился на колени, обращаясь к своему волуму. – Морок, будь добр, составь компанию нашему князю, а то, смотрю, компания жрецов вас обоих не радует, – он почесал пса по загривку и поднялся.
– Не задерживайся, – кинул ему в спину Аксел.
Вид старого жреца пугал Бранда куда больше, чем молодого Аксела, однако раздирающая изнутри жажда получить ответы на свои вопросы заставила принца лишь ближе прильнуть к Моревану.
– Я... буду править?
Бранд говорил тихо, скрытно, словно боясь, что кто-то может его услышать. Его голос трясся от нетерпения, лишь бы не услышать "нет" из уродливых уст жреца. Глаза же принца пылали не отражающимся от алтаря огнём, а безумием и надеждой. Жрец молчал, а Бранд лишь сильнее нервничал и изводился.
– Да, – лениво ответил мужчина, спустя время, – ты станешь следующим князем юга, войдёшь в его историю и воплотишь свои идеи в жизнь.
Бранд облегченно сглотнул, а на лице появилась нервная улыбка.
– После такого сложно не взлюбить Аорана, – принц выдохнул, издав короткий смешок.
– Хм-м, – протянул жрец, – Акселу это не мешает.
– Что? – Бранда перекосило от одного только упоминания князя. – Что ты ему открыл?! – он вновь занервничал.
– Только то, что он хотел услышать, – за широким капюшоном не было видно ухмылки жреца, – почему бы тебе самому не спросить его об этом?
– Что ты ему открыл?! – страх поглотил Бранда, и он гневно сорвался с места.
В ту же секунду кости в костре треснули, и принца согнуло пополам от ужасной боли.
– Ты узнал достаточно, – голос казалось бы немощного жреца звучал со всех сторон разом, отдаваясь болью в ушах.
– Н-нет, прошу, – согнувшись на полу от боли, Бранд продолжал тянуться к сиир'ашу. – Трон, я желаю его! Больше всего на свете!
– Бедный неведающий, погрязший в своих жалких земных грехах и желаниях, – жрец ласково склонился над принцем. – Ты боишься ребёнка, что претендует на твой трон? Иттеру не сидеть на нём. В конце концов он умрёт, так же, как и ты.
Бранд взглянул снизу вверх на жреца. Не будь старик слепым, принц уверен, что смог бы разглядеть в его глазах презрение к жалким смертным, недостойным его откровения.
"Умрёт, как и я?" – через боль усмехнулся Бранд. – "Конечно, да. Все люди смертны. Вот только он с его проклятым папашей встретятся с дорогой сестрёнкой раньше!"
В такой же спешке, как и Аксел ранее, Бранд покинул храм. Заметив князя у коней, в окружении воинов и некоторых жрецов, Бранд постарался вернуть себе натянутую улыбку:
– Мы уже уходим?
Аксел лишь раздражённо окинул его взглядом, проверяя седло своего коня. Князь не тот, кто будет прыгать от радости, но то, что он не был в гневе, давало Бранду понять, что их беседа с Мореваном прошла хорошо.
– Выглядишь счастливым, – сдерживаясь, вслух подметил принц.
– Что важнее, – подал голос князь, не отрываясь от коня, – что такого сказал жрец, что обрадовало уже тебя?
Бранд на долю секунды потерял обладание, позволив ненависти показаться на лице, но Аксел был слишком занят и не обращал на принца никакого внимания, и тот быстро вернул себе спокойствие:
– Что всё в нашем княжестве будет хорошо.
– Нашем?
– Аксел, хоть тебе и не нравится, но юг и мой дом тоже. Да и разве во мне нет княжеской крови поболее твоего? – его последние слова были явно лишними, и Аксел злобно осёк его хмурым взглядом. – Прости. Я задел тебя? – в наигранных словах Бранда не было и капли искренности. – Послушай, Аксел, – зачем-то он подошёл к мужчине слишком близко, а затем и вовсе положил свою руку ему на плечо, – у меня не было брата, видят боги, но ты... Я так рад, что ты вошёл в нашу семью! – Он порывисто обнял его, от чувств радости, что вскоре наконец избавится от него и его жалкого выродка.
– Ну, хватит, чего удумал? – грубо отпихнул его князь. – Садись в седло. Мы оба достаточно устали.
Они забрались на отдохнувших и подкрепившихся лошадей, прихватили увязавшегося жреца под предлогом подарка Бранда любимому племяннику и отправились в долгий путь. Каждый из них догадывался, о чём другой спросит жреца: Аксел – о сыне, а Бранд – о троне. Но разве оба не оказались довольны ответом? Бранд сжал челюсти. Он будет править. Он! Он станет следующим князем! Почему же Аксел так спокоен? Почему не пытается убить его, чтобы тот не помешал его сыну взойти на трон? Что жрец сказал ему?! Бранд знал, что единственный способ стать князем – отсутствие других претендентов. Он избавится от Аксела, избавится от Иттера. Жрец подтвердил это. Подтвердил с надменной улыбкой. Он что-то знает! Умолчал о чём-то важном!
"Значит, лишь то, что мы хотим слышать?" – Бранд вспомнил слова жреца. – "Знать. Он мог сказать знать!"