Нечто бессмертное | 18+

Университетские будни идут своим чередом со всеми студенческими драмами и хроническим недосыпом. Я окончательно приспосабливаюсь. По утрам встречаюсь с Энн, мы болтаем о ерунде, как делают все, и разбегаемся по кабинетам.

Сегодня утром мы стали свидетелями очередного скандала четы Дамиана и Рейчел, и Энн не даёт мне покоя со своими расспросами прямо по ходу лекции по обществоведению, будто это я причина их проблем. Ей не терпится высказать ту или иную теорию, в каждой из которой бедолаги предстают передо мной в не самом лучшем свете. Очевидно, Энн нравятся их скандалы, и она испытывает некое удовлетворение при виде их проблем. Моя подруга явно не любит их обоих, и, думаю, причина кроется в событиях прошлого.

Вот и сейчас она снова заводит свою шарманку о том, что я приглянулась Дамиану, отчего бесится Рейчел:

— Кто знает?

— Энн, хватит, пожалуйста! — закипаю и неосознанно срываюсь: — Я не хочу лезть в их отношения! Давай тогда поговорим о тебе и Уильяме!

Говорю со злобы, не подумав. Энн замолкает, как только я произношу имя Уилла.

— Элизабет... — буквально рычит моё имя сквозь стиснутые зубы.

— Что Элизабет? Уильям обещал, что приложит усилия для вашего перемирия.

Энн начинает злиться. Сегодня её волнистые тёмные волосы собраны в миленький маленький хвостик на затылке, так что я отчётливо вижу, как от недовольства краснеют кончики её ушей. Она буквально потрошит меня взглядом. Лучше бы я молчала.

— Классно, конечно, но я не просила об этом! — в грубом ответе отчётливо звучат тревожные нотки.

— Почему нет? Всё станет куда проще.

Она приподнимает бровь, будто я говорю несуразицу, и цинично фыркает:

— Проще уже не будет!

— Почему? — мой голос на грани отчаяния.

— Наши семьи не ладят, а Уилл и я... — внезапно вся её уверенность и злоба утихают, давая место смущению и тревоге, — скажем... у нас есть некоторые серьёзные разногласия...

— Расскажи мне, что между вами произошло? — Смотрю с мольбой и осторожно беру её дрожащие, похолодевшие от волнения ладони в свои. — Могу поклясться, Уильям винит себя в вашем расставании!

— У него есть повод...

— Тогда поговори с ним! У меня сердце кровью обливается, когда я смотрю на вас! Я не принуждаю тебя прощать ему все обиды, почему просто нельзя вести себя как старые знакомые?

Энн вырывает свои руки и скрещивает их на груди в знак бунта. Взгляд метает молнии. Она вздёргивает аккуратный носик и в отчаянии восклицает:

— Ты не понимаешь, Элизабет!

— Мисс Милтон, может, Вы хотите объяснить всей аудитории то, что не понимает мисс Бауэр?

Мы замолкаем, как только слышим грозный упрёк со стороны преподавателя. На нас тут же начинают глазеть все однокурсники и злорадно тихо хихикать. Стыдливо закусываю губу и опускаю взгляд в конспекты, перекатывая ручку между пальцев.

— Извините, профессор Мюррей... — подаёт голос Энн.

Вскоре все забывают о нашем существовании, так что я возвращаюсь к теме разговора. На этот раз тишайшим шёпотом:

— Объясни мне, в чём причина ваших разногласий! — прошу с мольбой в голосе.

Я больше чем уверена, что дела пойдут куда лучше, как только они зароют топор войны и придут к компромиссу в старых конфликтах. Я же не заставляю их встречаться! Но и сил моих больше нет смотреть на томно вздыхающего Уильяма, каждый раз, как Энн попадает в его поле зрения.

— Не могу... — едва различимо шепчет в ответ.

— Если Уильям согласился попробовать, ты тоже можешь, разве нет?

После моих слов лицо Энн смягчается, будто она ожидала услышать что-то другое.

— Хорошо, ты выиграла! — отмахивается от меня левой рукой, а правой что-то злобно вычерчивает в тетради. — Я буду спокойнее, но на милое общение пусть даже не надеется!

Мы обмениваемся подбадривающими улыбками, но напряжение сохраняется до конца лекции. Я добьюсь своего. А пока нужно сконцентрироваться на предстоящем конкурсе. И пусть «скоро» оказалось в ноябре, мне не стоит прохлаждаться.

***

Следующая лекция по моей «любимой» английской литературе. С Рейчел в одной аудитории... Занимаю место на одном из последних рядов. Королева драмы заходит в окружении своих приспешниц, вечно бегающих за ней хвостиком, и весело хохочет. Уже помирилась со своим мальчиком? Словно в ответ на вопрос, рядом со мной кто-то садится. Знаю, кто это, ещё до того, как повернуть голову.

Дамиан садится на соседнее со мной место, будто это в порядке вещей. Да уж, я становлюсь всё популярнее... Сначала сцена с Райаном в кафетерии, затем два скандала с Рейчел, а теперь ко мне подсаживается сам Дамиан Уилкинсон. Я уже чувствую, как все взгляды аудитории обращены на меня. Только потому что Дамиан сидит со мной. Их глаза метаются от меня к нему и обратно, они активно перешёптываются. Причём гул нарастает. Чувствую, как Рейчел сжигает меня взглядом дотла. Всё-таки эта парочка не помирилась. Почему я чувствую странное облегчение? Ах... Пусть скандалят, мне плевать.

— А как же Рейчел? — спрашиваю, избегая смотреть на него.

— А при чём здесь Рей? — невинно отвечает вопросом на вопрос.

Не вижу его, но могу поклясться, он сейчас самодовольно ухмыляется.

— Она твоя девушка.

— Это только она так думает. У нас свободные отношения, — констатирует он, на что я в изумлении таращусь на него. Дамиан прыскает и поясняет намеренно размеренным тоном: — Не хочу травмировать твою невинную психику, но иногда взрослые парни и девушки спят друг с другом без обязательств.

— Я знаю, что такое свободные отношения... — выдавливаю из себя неловкий ответ. — Другого от тебя я и не могла ожидать.

Почему я не удивлена. Их отношения к этому и сводятся. Они не испытывают чувств друг к другу, встречаются только потому, что их статус позволяет им быть вместе и поддерживать репутацию в университете.

На самом деле, я нахожу нечто очаровательное в том, что Дамиан уделяет мне внимание. Он мог сесть к любой девушке, но сел ко мне. Или он сделал так только потому, что мы с Рейчел не ладим?

На душе становится теплее от того, что он рядом, но из-за волнения я боюсь даже взглянуть на него. Чувствую себя неловко, когда он так близко. На занятиях по истории мировых верований такого не было. Занятие начинается как обычно, за исключением того, что Дамиан сидит рядом. Я слишком боюсь своих чувств и неоднозначной реакции на его присутствие. Осознаю, что у меня не получается соображать, когда он так близко. Будто в голове что-то замкнуло. Вот почему именно на английской литературе?

— Мисс Бауэр, — грозным тоном обращается ко мне преподаватель, очевидно заметив моё отстранённое состояние. — Не расскажете ли нам, когда Уильямом Шекспиром была написана трагедия «Отелло», и какое произведение легло в основу?

Замираю, как дурочка, и боюсь шелохнуться. Я понятия не имею... У меня сегодня, видимо, плюс 100% к шансу получить люлей от преподавателей. Все взгляды устремлены на меня и окончательно растаптывают мою уверенность в пыль. Дамиан медленно наклоняется ко мне, дабы прошептать ответ едва заметным движением губ. Но его план идёт прахом с новым, на этот раз недовольным, замечанием от профессора:

— Мистер Уилкинсон, не подсказывайте. Ответите, когда спрошу Вас.

Вжимаю шею в плечи и смотрю в тетрадь. Стыд поднимается от пяток до головы, заставляя щёки гореть. Кто-то впереди поднимает руку.

— Да, мисс Мёрфи?

Рейчел надменно прочищает горло и уверенно отвечает:

— Приблизительно трагедия «Отелло» была написана в 1604 году. В основу пьесы легло произведение Джиральди Чинтио «Венецианский мавр».

Стискиваю зубы до скрежета, в то время как Мёрфи одаривает меня маленькой самодовольной улыбкой. Сучка! Откуда мне знать?! Спросите меня о русской классике, так я вам тут сама лекцию прочитаю!

Через полчаса обсуждения произведений Шекспира, профессор предлагает выбрать добровольца, который попробует выступить перед всей аудиторией с каким-то заданием. Рейчел откликается на просьбу преподавателя. У меня волосы на затылке встают дыбом, когда я слышу её противный шепелявый голос, а внутри клокочет обида за очередное унижение. Сидящий рядом Дамиан замечает резкую смену моего настроения. Вот ничего от тебя не скроешь. Он наклоняется к моему уху и шепчет:

— У тебя с ней проблемы?

(А ты будто не знаешь!) Специально же дурачком прикидывается. Решаю подыграть ему: принимаю самое невинное выражение лица, на которое только способна, и глупо хлопаю глазками:

— Вовсе нет, с чего ты взял?

Дамиан широко улыбается, от удовольствия щуря глаза, похоже, он оценил мои навыки актёрского мастерства:

— Понятия не имею, у меня шестое чувство, которое предупреждает о девчачьих конфликтах.

— Остуди пыл в штанах, ты не увидишь женский рукопашный бой в купальниках, — шепчу ему на ухо, когда Рейчел как раз устремляет свой ядовитый взгляд на нас и гневливо щурится. Это война, сучка.

— Какая жалость! Рейчел и ты, почти обнажённые, как древние воительницы, покрытые грязью, такое шоу было бы занимательным... — снова озорной блеск в карих глазах. А лицо довольное, как у сытого кота. — Я бы поставил все свои деньги на то, что ты выдерешь ей больше волос!

Закатываю глаза, испуская протяжный вздох. Нужно перевести тему, пока этот разговор не дошёл до абсурда.

— Она ревнует тебя ко мне!

— Вау! Вот это комплимент в твой адрес! — он откидывается на спинку стула, закинув ногу на ногу, и попутно наблюдая за Рейчел, которая агрессивно выцарапывает что-то на доске. — Не хочешь отомстить ей?

Внезапный вопрос выбивает меня из колеи.

— У меня уже есть план...

Дамиан цинично прыскает и бросает на меня полный недоверия взгляд:

— И какой же?

Говорить ему — не самая лучшая идея. Пересекаюсь взглядом с блестящими янтарными глазами. Он же теперь не отстанет. Слишком настырный.

— Ты же побежишь рассказывать ей... — пытаюсь отмазаться и отворачиваюсь от него, делая вид, что сосредоточенно работаю над заданием.

— Не-а, — Дамиан кладёт руку на грудь, как бы обещая молчать. — Кодекс чести не позволяет бросить очаровательную даму в беде!

Судорожно вздыхаю. Ведь не отстанет же.

— Что ты знаешь о литературном конкурсе в ноябре?

Дамиан смотрит на меня со смесью недоумения и интереса. Взгляд загорается странным восторженным огоньком.

— Ну... Победители отправляются на ужасно скучное собрание псевдоинтеллигенции, где зачитываются нудные речи по вопросам образования и литературы. Если повезёт, можно встретиться с интересными людьми из крупных издательств.

— Ты был там? — мне не удаётся скрыть своё удивление.

— В апреле. Вечер посвящён не только литературе, но и благотворительности, так что они собираются два раза в год.

— Ездил один?

— С Рей.

На моём лице появляется злобная улыбка, начинаю весело стучать пальцами по столу, будто по клавишам пианино. Я уже предвкушаю победу.

— Что за дьявольский взгляд, штучка? — интерес в его глазах разгорается всё сильнее. Настоящее чарующее пламя. Никогда не видела такие красивые глаза. — Ты пугаешь меня.

Неужели я сумела заинтересовать самого Дамиана Уилкинсона?

— В этом учебном году ты поедешь со мной! — гордо заявляю ему и расправляю плечи.

— А если я не захочу? — с издёвкой приподнимает бровь.

Но у меня и на этот случай уже есть ответ:

— Неужели ты не хочешь провести ужасно скучный вечер в моей компании со своими оскорбительными шутками? — делаю обиженное личико и игриво наматываю локон светлых волос на палец.

Он довольно усмехается на моё заявление:

— Это попытка соблазнения?

Тут же прекращаю свой план «А» и закатываю глаза. Наша песня хороша, начинай сначала.

— Просто помоги мне выиграть!

— Дам совет. Когда будешь сдавать тест, предоставь фрагмент рукописи. Это может быть короткий рассказ или глава огромного романа — не важно. Но твоя рукопись даст тебе преимущество, если ты, конечно, умеешь писать. Туда приезжают важные шишки из издательств в поисках юных талантов.

Внутри что-то радостно трепещет. Неужели это мой шанс? С моей любовью к писательству я могу предоставить хоть целый роман! Правда... на русском...

— Ты пишешь? — неловко интересуюсь у него. Нет, ну глупый вопрос. Он читать умеет, уже радует.

— Боже упаси, — отмахивается Дамиан. — Это хобби для Уильяма!

А в его словах есть новая зацепка, ведущая к успеху. Уильям со своей любовью к литературе должен знать об этом конкурсе больше Дамиана.

— Почему он не посещает этот вечер?

— Мой дорогой брат терпеть не может подобные мероприятия, — тихо смеётся и косится на сидящего неподалёку Уильяма, полностью абстрагировавшегося от реального мира и погружённого в чтение книги. — Говорит, что там все строят из себя невесть что, а на деле ни черта не понимают. Как и все люди.

Задумываюсь, тихо насвистывая под нос. Решение не заставляет себе долго ждать. Взмахиваю руками и довольно громко объявляю:

— Решено! Вы оба поможете мне обойти эту сучку!

Понимаю, что все сидящие рядом студенты с недоумением смотрят на меня широко распахнутыми глазами. Кто-то язвительно прыскает. Какой стыд. Только не снова... Поворачиваюсь в сторону преподавателя и вижу, что ему плевать, а вот Рейчел, которая всё ещё стоит возле доски, сейчас точно швырнёт что-то в мою сторону.

— Хочу напомнить: она моя девушка, — шепчет мне на ухо Дамиан, когда мы перестаём быть объектами всеобщего интереса.

— Это только она так думает, — так же шёпотом цитирую его.

На лице парня появляется коронная ухмылка, и он согласно кивает. Ну всё, Рейчел, твоя песенка спета. Оставшуюся часть лекции провожу в приподнятом настроении, и даже агрессивные взгляды со стороны Мёрфи не могут испортить мне настроение.

После занятия вдруг становлюсь случайным свидетелем разговора о Монике Лодж. До моих ушей долетает фамилия Уилкинсон. Они всё-таки связаны... Честно, в связи с последними событиями я и думать забыла о пропавшей девушке. А ведь вырванная страница из газеты всё ещё спрятана в моей комнате.

Когда заканчиваются занятия, я быстро проскальзываю в библиотеку. Должно быть ещё хоть что-то! Не нравится мне идея того, что моя принимающая семья причастна к пропаже молодой девушки! Чёрт, нужно было собирать чемоданы и уезжать сразу же...

Уверенным шагом направляюсь к стеллажу с газетами. Там должно быть хоть что-то про Уилкинсонов. Раз они такие известные и влиятельные, о них должны быть упоминания в СМИ.

Роюсь в газетах и натыкаюсь на тот самый порванный мною выпуск. Как неловко. И, как назло, ни одного упоминания моей принимающей семьи.

Позади раздаётся знакомый бархатистый голос, заставляющий подпрыгнуть:

— Что ты тут вынюхиваешь, штучка?

Сердце уходит в пятки, я замираю с порванной газетой в руках, а затем молниеносно начинаю скидывать выпуски обратно.

— Ничего... Собираю информацию... для научной статьи о... студенческой жизни в Америке... опубликуюсь потом у себя дома...

Ответ звучит неубедительно. Дамиан прищуривает свои карие глаза и внимательно смотрит на меня, будто я так просто расскажу ему о своих намерениях.

(Хэй, привет! Я подозреваю тебя и твоих братьев в похищении людей!)

Между нами повисает неловкое молчание, заставляющее волноваться ещё больше. У меня даже ладони от волнения потеют.

— А ты что здесь забыл? — спрашиваю с наездом, желая обескуражить.

На мужском лице в один миг появляется коронная язвительная ухмылка, сменяющая прежнее недоверие к моей персоне:

— Нам надо работать над проектом по мировым верованиям и религиям. Быстрее начнём, быстрее закончим.

Деловито усмехаюсь и скрещиваю руки на груди:

— Нам? Ты единолично решил, что мы будем работать в паре, так что можешь начинать. Я сегодня не в том настроении, — отмахиваюсь от него и демонстративно ухожу.

К удивлению, он не идёт за мной. Только когда я уже стою у выхода из библиотеки, до меня доносится его довольный мурчащий голос:

— А если я помогу с конкурсом?

Столь соблазнительное предложение заставляет меня остановиться и развернуться на сто восемьдесят градусов. Лыбится, зараза. Знает, как подкупить.

— Договорились!

Мы занимаем один из столов в дальнем углу, и я первым делом атакую Дамиана вопросами по поводу конкурса. Он что-то недовольно бурчит, но вскоре успокаивается. Так мы работаем до вечера. Я ничего не понимаю, а Дамиан на ломаном русском пытается переводить для меня английскую классику или же мы зачитываем пьесы по ролям. Иногда впадаем в ступор, он не знает, как-то или иное устойчивое выражение будет на русском, а я не знаю, что это на английском. Тогда мы просто делаем предположение о том, что там написано, из-за чего, конечно же, начинаем смеяться. Дамиан даже умеет смешно шутить, и его шутки необязательно про меня. Нас окутывает особая атмосфера тишины и умиротворения, пропитанная запахом бумаги и типографской краски. В присутствии белобрысой проблемы я ощущаю себя спокойно и приятно. Мне даже не хочется кричать на него или устраивать истерику, как это бывает обычно.

Но в один фатальный момент Дамиан прекращает наши весёлые посиделки и возвращается к работе над проектом. В груди ноет некое разочарование.

— Какую тему возьмём? — интересуюсь с иронией в голосе, ибо знаю, что он об этом даже не думал.

— Понятия не имею. Кто из нас русский?

Недовольно цокаю в ответ:

— Это не значит, что я должна думать за нас двоих!

Дамиан с улыбкой пожимает плечами. Кажется, после «Гамлета» он выдохся. Внезапная идея посещает мою голову, и я спешу высказать её:

— Как насчёт сравнения восточно-европейских и средне-азиатских мифов и легенд?

Дамиан с изумлением смотрит на меня, как на сумасшедшую:

— И как ты хочешь сравнивать две совершенно разные культуры? — вздыхает и откидывается на спинку стула, сложив руки на затылке. — Как вообще можно сравнивать азиатов и славян? Хреновый из тебя специалист-международник, я так скажу.

Мне всё же удаётся заставить его пораскинуть мозгами и через полчаса мы накидываем примерный план зачётного проекта. Поражаюсь работоспособности и усидчивости Дамиана, который твёрдой рукой ведёт дело к успеху, несмотря на трудности. А ведь и не скажешь, что этот парень любит учёбу. Он похож на тех, кто прогуливает лекции при первой возможности.

Дамиан достаёт из сумки бутылку воды и жадно присасывается к горлышку, зажмурив глаза. Как завороженная наблюдаю за движением его кадыка при каждом глотке. Выпив половину бутылки, он удовлетворенно выдыхает и отворачивается от меня, так и не открывая глаз. Что с ним? Но через пару секунд Дамиан, как ни в чём не бывало, поворачивается ко мне и закручивает пробку. Понимаю, что во рту пересохло.

— Дай попить.

Дамиан бросает на меня встревоженный взгляд и быстро прячет бутылку в сумку. Вот это жадность...

— Это не вода, так что не советую.

— Водка? — не удерживаюсь от шутливого комментария. На деле, та жидкость ничем не пахнет.

— Лучше бы водка, но нет, кокосовая вода. Вкус на любителя, поэтому и не предлагаю.

Кокосовая вода? Необычное решение. В недоумении смотрю на него, не в силах сформулировать корректный вопрос:

— Чем тебе обычная вода не угодила?

Пожимает плечами и строит гримасу, словно и вправду не понимает почему:

— Эта полезнее и питательнее.

— Если мне не изменяет память, все полезные вещества выветриваются вскоре после вскрытия кокоса, — пожимаю плечами вслед за ним. — Интересный факт: состав кокосового сока схож с плазмой человеческой крови. Маньяк ты недоделанный.

После моей фразы Дамиан вздрагивает и гулко сглатывает. Задерживаю взгляд на его бегающих золотисто-карих глазах: будто он проводит какие-то вычислительные махинации в голове. Что ты скрываешь, Дамиан Уилкинсон? Он хватает ручку и утыкается в составленный нами план проекта, делая вид, что сосредоточенно думает.

— Не отвлекайся, штучка.

У меня уже голова кипит, так что я плавно опускаю её на плечо Дамиана в страхе, что он оттолкнёт меня. О боже, что я делаю? Но он не выглядит недовольным, ему абсолютно плевать. Со стороны мы бы походили на сладкую парочку: одни в углу библиотеки, окружённые книгами, да и я сложилась на него. Внезапно из моей груди вырывается задорный смех:

— Если Рейчел увидит нас вместе, мне хана!

Дамиан поворачивает голову и одаривает широкой улыбкой. Сглатываю, смотря на его бледное симпатичное лицо. Улыбка на его лице искренняя. Так не бывало раньше. Он никогда не улыбался мне искреннее, вечно скрывался за маской.

— Я тебя умоляю, она максимум истерику закатит!

Он тоже начинает смеяться. Кроме нас в библиотеки никого нет, так что против никто не будет. А я не могу выбросить его улыбку из головы. Так и стоит перед глазами.

— У вас прямо-таки любовь до гроба, — киваю с видом знатока.

— Ага, до её гроба. Я переживу её и наши отношения, отвечаю!

Такой ответ немного напрягает и смущает одновременно.

— Хватит на сегодня, — зеваю, пощёлкивая костяшками пальцев. — Я устала. Мне ещё помогать Лотти с домашней работой.

Дамиан осторожно убирает плечо из-под моей головы и внимательно рассматривает моё лицо с милой улыбкой на самых уголках губ, словно видит меня впервые в жизни:

— Я довезу тебя, а... эм-м... — По интонации ясно, он хотел сказать что-то ещё, но вовремя опомнился.

— Ты куда-то собрался?

Привычно прищуривает глаза и недовольно цокает, намекая, что я лезу не в своё дело:

— У меня свои планы на вечер, штучка.

Наверняка поедет мириться к своей пассии. Согласно киваю в ответ, он всё равно ничего больше не скажет.

Когда мы выходим на улицу, осознаю, что уже стемнело. Почти во всех кабинетах выключен свет, а парковка опустела. Время, проведённое с Дамианом в библиотеке, пролетело слишком быстро. Боюсь, что это может значить нечто ужасное...