Глава 8
Месяц назад
Им потребовался целый день, чтобы собрать разбитые вдребезги души. Замок, некогда выступавший символом силы и величия, теперь объят дикой разрухой. Стены его плакали, как и женщины, что метались в поисках родных, охваченные неописуемым горем. Мужчины с потерянными взглядами искали среди обломков свои мечты и воспоминания, отчаянно зовя по имени тех, кто ушел во сне.
Дети, невинные и доверчивые, которые лишь задремали оказались под развалинами. Брендон, полон решимости, пытался помочь, но даже его благие намерения не могли заглушить боль вокруг. Он ощущал, как его собственное сердце сжимается от страха и неспособности исправить мир, рухнувший в одночасье.
После долгих разговоров с потрясенными свидетелями той ужасной ночи, они, словно возрожденные из пепла, облачились в доспехи — символы их уязвимости и силы. С решимостью в глазах они направились к Острову Вечности, надеясь найти не только ответы, но и вновь обрести себя.
Подходя к реке Душ, Орвиданэл с замиранием сердца посмотрел на свое мутное отражение в воде. Он решился, сжав в руках рукоять меча, и провел острой стороной по своим волосам, черным, как ночное небо. За время долгого сна они отросли до лопаток, обвивали его лицо, мешая видеть, и напоминали о том, как он оказался здесь — в этом мире, полном потерь и сомнений. В бою длинные пряди могли стать настоящей ловушкой, и он всегда предпочитал оставаться коротко стриженым, свободным и готовым к сражению.
Племянник, стоявший рядом, с удивлением наблюдал за этим неожиданным ритуалом. Сначала он протестовал, пряча недоумение, а затем, спохватившись, решился последовать примеру дяди, оставив на земле следы своих собственных прядей.
— Надеюсь, мы найдем хорошего цирюльника, — пробормотал Брендон, пытаясь укоротить свои криво отрезанные волосы, с недовольством теребя новую прическу.
Река, как и в давних воспоминаниях Орвиданэла, была окутана плотным туманом, который клубился, словно живое существо. Сквозь него проскальзывали образы душ предков, давшие реке ее имя, и эти мерцающие фигуры всплывали на поверхности, словно отражение в стекле. Мост, массивный и каменный, стоял твердо на своих опорах, но тревога заставляла их быть осторожными — если их древний замок обрушился, то что могло произойти с этой путеводной артерией?
Шаг за шагом, они пробирались сквозь туман, который казался бесконечным. Наконец, когда они ступили на зеленую траву, лицо Брендона озарилось восторгом, но мгновенно потускнело, когда он оглядел местность.
— Я думал, это будет более волшебно, — произнес он, разочарованно сжав губы.
Орвиданэл, с легкой усмешкой, встал рядом.
— Ты ждал, что тебя встретят феи и летающие единороги? Это остров Богини Смерти. Здесь все должно быть обыденно.
И правда, остров выглядел вполне обычно: трава зеленела, а могучие деревья шептались на ветру. Но впереди возвышался величественный храм из белого камня, ослепительный на фоне неприметной природы. Его величие дышало древней магией. Каждый новорожденный, придя с родителями в его священный зал, мог получить поцелуй Великой Мориган и стать ее истинным потомком — носителем смертоносной силы жнецов.
Но был и другой аспект: внутри храма царила уникальная атмосфера. Каждый, кто переступал его порог, обнажал свои истинные намерения. Это было местом исповеди, где жрецы Богини слушали, словно древние деревья, впитывающие каждое слово, каждый секрет. Тайны, вырвавшиеся из уст пришедших, наполняли пространство, накрывая их волной таинственности, как укрывающий реку туман.
Брендон и Орвиданэл, словно долгие путники, остановились на пороге храма, их взгляды пересекались, полные ожидающей напряженности. Они молчали, но в воздухе витал спор — чья рука первой коснется сверкающего кольца, которое свисало с огромной, искусно резной двери? Но именно в этот момент произошла магия: дверь, казалось, ожила, приоткрывшись сама по себе, и едва не зацепила нос Брендона. Он с удивлением отступил, а взгляд уперся в ту, кто открыла им путь.
— А я-то думала, когда жнецы наконец нагрянут ко мне, — произнесла высокая женщина с сияющей улыбкой. Ее длинные пшеничные волосы, как светлые волны, мягко обвивали плечи, а розовые губы были растянуты в доброй, почти игривой улыбке.
— Оливия? — сдерживая удивление, пробормотал Орвиданэл. Перед ним была не та юная девушка из его воспоминаний, а прекрасная женщина, облаченная в струящееся платье цвета глубокого моря. Платье обвивало ее фигуру, словно само море собралось в волнение; не скрывая полноты ее груди, оно открывало длинные ноги сквозь высокие разрезы. Каждое движение Оливии напоминало танец, а ее глаза, сверкающие, будто полночные звезды, манили и обещали множество тайн.
Переступив порог храма, Брендон как загипнотизированный уставился на множество статуй и фресок, посвященных Богине Мориган. Каждое изображение рассказывало свою историю, а особенно запомнился момент о том, как Богиня, восхитившись красотой мира, спустилась с небес и в нежном поцелуе благословила своего первого сына, короля Гридора. Воскрешая древние легенды, он временно забыл о настоящем, пока Оливия, словно волшебная фея, не отвлекла его:
— Скоро жрецы будут возносить молитву, и лучше нам не задерживаться здесь.
Только Орвиданэл оставался невозмутимым, в его взгляде не было ни удивления, ни трепета. Для него храм был не в новинку — он был здесь не раз, и все вокруг осталось неизменным.
Оливия провела их в маленькую, уединенную комнату, щедро заставленную шкафами с книгами, где воздух напоминал о вековых знаниях. В центре стоял обшарпанный стол, вокруг него — несколько стульев, словно приглашая к беседе. Подойдя к столу, Оливия начала разливать терпкий, насыщенный чай. Брендон вдруг осознал, что в его животе заурчало от голода; он даже не помнил, когда в последний раз ел.
— Ты все-таки стала жрицей, — произнес Орвиданэл, вдыхая аромат чая, который смешивался с тонким благоуханием цветущих трав. Оливия, чувствуя тепло его взгляда, ответила нежной улыбкой.
— Стала. Жаль, что Королева не успела поручиться за меня и не смогла донести до Высшего Жреца, насколько я была чиста в своих помыслах, — ее голос прозвучал как мягкий звук арфы, полон горечи и надежды.
Орвиданэл, пропустив глоток чая, вдруг поперхнулся:
— И насколько же ты была чиста? — с легкой усмешкой спросил он.
— Тебе ли не знать, — с придыханием ответила она, и в глазах ее сверкнул такой огонек, который мог бы соперничать с огнем заката.
Брендон, став свидетелем этой игривой сцены, почувствовал, как его щеки заполнились румянцем.
— Видимо, годы не поменяли тебя, — заметил Орвиданэл, оставив чашку и беззаботно развалившись на стуле, как завоеватель на троне. — Так сколько лет прошло, хочу спросить тебя?
Оливия нахмурила брови. Ее больше радовали недвусмысленные намеки, чем серьезные разговоры.
— Прошло сто шесть лет, Орвиданэл. Ваш сон длился очень долго, и вам придется долго искать ответы, — произнесла она, будто отчитываясь книгу преданий.
Глаза Брендона расширились, как у ребенка, открывающего для себя чудеса. Спали целый век, и мир, как безмолвный наблюдатель, продолжал свою жизнь, не обращая внимания на их долгий сон.
— Думаю, все ответы, которые нас интересуют, дашь нам ты, — заключил его дядя, обращаясь к Оливии.
Брендон сидел, затаив дыхание, словно застывшая статуя в тени. Его любопытство, переполненное с тревогой, бурлило в душе, но он решил на этот раз просто наблюдать за Оливией. Она была как свежее утреннее солнце, а ее улыбки казались нектаром, но тайна, скрывающаяся за ее глазами, пробуждали недоумение.
— Ты действительно думаешь, что я что-то знаю? — спросила она, ставя чайник на стол с легким звоном и усаживаясь рядом с Орвиданэлом, ее взгляд был пронизывающим.
— Ты всегда искала истину, как хищный сокол, охотящийся на добычу. Я знаю, ты не промахнулась и на этот раз.
— Может, у меня и есть информация. Но что ты мне предложишь взамен? — сияющая улыбка резко сменилась на загадочную усмешку.
— Подумай хорошенько, — улыбнулся Орвиданэл, плотно прижав руки к столу. — Как насчет сохранить свою голову на плечах?
— Ох, Орвиданэл, — Оливия притворно вздохнула, как будто ее сильно обидели. — Твои угрозы для меня не имеют значения. Я не просто жрица, я — помощница Верховного, а такие как я неприкосновенны. Ответы я дам только тогда, когда сама захочу.
Брендон почувствовал, как в груди закололо от тревоги. Он понимал, что ни к чему хорошему это не приведет, и дядя будет настаивать на своем. Решив, что пора брать ситуацию в свои руки, он прервал их разговор.
— Принц с принцессой пропали, — резко произнес он, чувствуя на себе пронзающий взгляд Оливии.
— Камьен пропал? — ее смех, высокий и звонкий, раздался, как кристальная чаша, разбивающаяся на мелкие осколки. Брендон ощутил себя глупцом, как будто он сказал чушь.
— И принцесса, — добавил он. Принц его совсем не волновал, он думал лишь о том, удастся ли найти принцессу после исчезновения. Вопросы о ее местоположении не покидали его. Если даже время было против них, найдут ли они ее, и жива она вообще?
— Этого не может быть! — Оливия взволнованно воскликнула. — Камьен приходил вчера, вам жнецам будто медом здесь намазано.
Орвиданэл прищурил глаза:
— И зачем он приходил?
— Сказал, что ему нужно навестить Омут Слез, — продолжила Олививия. — Он собирался найти свою сестру, очевидно, знает, куда она делась.
Взгляд Орвиданэла заострился, а на щеках начали играть желваки.
— Ты проводишь меня к Омуту. Уж лучше узнать, что узнал принц, чем сидеть сложа руки.
Оливия колебалась, но под напором его решимости сдалась. Они направились к Омуту Слез, скрытому под храмом. Пещера была декорирована сталактитами, спускавшимися с потолка, как замороженные слезы. Брендону стало любопытно: в детстве он слышал об этом месте множество легенд. Говорили, что Омут возник из слез Богини после убийства первого жнеца, — короля Гридора.
— Ты точно готов? — с беспокойством спросила Оливия.
— Точно, — Орвиданэл уверенно кивнул.
— Запомни, не больше одного вопроса, — предостерегла она. — И когда задашь вопрос, сосредоточься лишь на нем, не позволяй мыслям блуждать.
Орвиданэл знал все древние правила, связанные с Омутом Слез. Последний раз он стоял у его берегов, когда король Риданнон восходил на трон, следуя традиции, заглянуть в омут, чтобы получить мудрость предков.
Подойдя к воде, он начал медленно снимать доспехи, обнажая свое тело перед священной водой. Брендон с недоумением смотрел на дядю, а Оливия, казалось, застыв на месте, изучала его тело с глубоким интересом. В ее глазах заиграли искорки желания — все-таки это был непередаваемый момент.
— Брендон, — тихо позвал он племянника, тот как будто очнувшись, быстро подошел.
— Вот держи, — Орвиданэл передал ему свой меч.
— Зачем? — испуганно переспросил Брендон, крепко схватив рукоять.
— Омут не просто озеро. Со мной может случиться многое...— его голос слегка дрогнул. — Хочу, чтобы что-то у тебя осталось от меня.
— Все будет хорошо, — прошептал Брендон, на последок крепко обняв дядю.
Вода озера была темна, как беззвездная ночь, и именно с ней предстояло встретиться Орвиданэлу. Шаг за шагом он углублялся, чувствуя, как его тело поглощала невидимая сила. Вначале вода обволакивала его, словно теплое облако, но тепло быстро исчезало, уступая место ледяной черноте, словно сама вечность протянула к нему свои холодные руки.
Приближаясь к середине, он ощутил, как слепая тьма щекочет кожу, приглаживая волосы. Казалось, озеро дышит, затягивая его в свои бездонные глубины. Вода сжалась вокруг него, прежде чем унести на дно, и Орвиданэл не успел сделать глоток воздуха, как холод пробрался в нос и горло.
Легкая паника вселилась в его сердце, но он стиснул челюсти и заставил погрузиться себя в спокойствие. И вот в это мгновение, когда мир вокруг затих, в его сознании начали всплывать образы: величественные королевства, красивые пейзажи, безмятежные дни радости и веселья, чередующиеся с войнами и потерями. Каждый образ был словно узор на поверхности воды, всплывающий и исчезающий, но стойкий, навсегда остающийся в памяти. Но тут поток воспоминаний резко оборвался:
Он очутился в одной из многочисленных комнат замка. Мягкий свет плясал на стенах, освещая обнаженные фигуры мужчины и женщины, развалившихся на дорогих простынях с потертой вышивкой.
— Я убью его, — произнес Камьен, его голос звучал ровно, будто он делился банальными новостями.
— Кого? — Оливия с недоумением нахмурила светлые брови, в ее зеленых глазах замелькали искорки тревоги.
— Отца. Он слишком долго сидит на своем троне, еще привел эту теневую шлюху, — когда он произносил последние слова, в них не скрывалось какой гнев он испытывает.
— Ты спятил? — Оливия резко вырвалась из его объятий. — Ты почти король! Зачем тебе это?
— Арделия беременна, — завершил он, взгляд его пронзительно сверкал, — а это значит, новый наследник на подходе.
— Но ты старше, трон уже в твоих руках! Убить короля невозможно, особенно когда рядом Орвиданэл.
— А кто говорил, что я сделаю это сам? — Злобная улыбка расползлась по его лицу, и мурашки, как ледяные иголки, пробежали по коже Оливии.
— И что ты сделаешь, спрячешь короля и будешь править пятьсот лет? — Она рассмеялась, но смех ее был пуст и горек, как нектар ядовитого цветка.
— Я создам проклятие, вот оно точно все сделает за меня.
— За это Богиня разгневается и убьет тебя. Жнецам нельзя идти друг против друга.
— Оливия, ты слишком скучна, — он произнес это с притворной печалью, словно ее отказ, мог ранить его. — Я думал, ради нашей любви ты поможешь мне.
— Нет уж, — она брезгливо поморщилась. — Обратись лучше к вампирам или, если не струсишь, к ведьмам. Вот они точно смогут сотворить проклятие.
Орвиданэл ощутил горечь предательства, которая ворвалась в его сердце, словно ядовитая стрела. Он доверял Оливии, возможно даже любил, а она предала его и не оправдала доверие. Она спуталась с принцем, не предупредила Орвиданэла о его плане, и даже подсказала ему к кому обратиться чтобы разобраться с отцом. Она совершила измену, и это было непростительно.
В его груди закололо, как будто холодные пальцы смерти сжимали сердце, но помимо этой боли он почувствовал, как воздух в его легких начал заканчиваться. Это означало, что его время истекло, и нужные ему ответы так и остались в тени. Орвиданэл начал умолять богиню дать ему еще шанс, но Мориган оставила его без ответа. Магия озера начала покидать Омут, оно забурлила и с громким всплеском выкинула Орвиданэла на берег. Он чувствовал как много сил отнял у него Омут, но гнев заполнивший его сердце не даст ему пасть. Он отомстит всем кто предал короля, и как хорошо что один из предателей был рядом.
Распластавшись на берегу, он принялся собирать свои силы по осколкам. Брендон, переполненный беспокойством, готов был броситься к нему, но Овиданэл лишь отмахнулся от него, как от надоедливой мухи. Краем глаза он уловил фигуру Оливии, и вдруг в сознании вспыхнула искра — как он мог не заметить ее предательства?
Гнев, подобно раскаленной лаве, поднимался прямо из его сердца. Он резко вскочил, словно выпущенная пружина, и шагнул к девушке, его лицо преобразилось в маску ярости. Схватив ее за горло с такой силой, что она потеряла дар речи, он начал душить, словно энергия мести искала выхода сквозь его пальцы.
— Ты сука, предательница! — прорычал он, его голос звучал как гром среди ясного неба, полон ярости и разочарования.
— Я могу все объяснить, — с ужасом на глазах прохрипела Оливия. Орвиданэл сжимал ее горло с такой силой, что ее губы уже начали синеть.
— Никакие объяснения не оправдают твое предательство, — сквозь зубы ответил он, его голос был полон ненависти.
Брендон, охваченный паникой, наблюдал эту сцену. Еще мгновение назад его дядя валялся без сил, а теперь, стал воплощением ярости. Его тело вбирало магию; глаза светились фиолетовым огнем.
— Ты же не убийца! — закричал Брендон, обхватив руку дяди, пытаясь расслабить давление, но было тщетно.
— Я жнец, поцелованный Богиней Смерти. Разве я не должен дарить смерть? — усмехнулся Орвиданэл, на его губах заиграла зловещая улыбка.
— Но не так! — Брендон заметил, как Оливия медленно теряет сознание.
И тут из ее горла вырвался жалобный звук:
— Я знаю, где принцесса Рианнон, — прошептала она, слабо опустив голову. Глаза Орвиданэла приобрели знакомый фиолетовый цвет, он с презрением оттолкнул Оливию.
— Тогда говори. И я обещаю, твоя смерть будет быстрой.
Оливия подняла голову и пронзила Орвиданэла взглядом, полным страха.
— Вам нужно к людям, — произнесла она.
— К людям? — воскликнул Брендон. Он знал, что люди живут на соседнем материке, и путь туда был далеким и рискованным. Им предстояло пересечь Туманное Море, и в данной ситуации могли помочь это сделать, только пираты. Брендон сомневался, что за время сна от флота короля что-то осталось.
— К людям, — подтвердила она.
— И что нам там делать? Мы не друзья с людьми, а их вера утверждает что мы монстры, — недовольно произнес Орвиданэл, морщась от отвращения.
— Но Тени и Вампиры как-то уживаются с ними, — Оливия слегка улыбнулась.
— Тени изгои, а вампиры питаются людьми, — возразил Орвиданэл, тяжело вздыхая.
Оливия рассмеялась:
— Твоя королева была изгоем, и принцесса, судя по всему, тоже. Она полукровка, и даже Богиня не удостоила ей своего поцелуя...
Не дождавшись продолжения, Орвиданэл сжал ее горло, в его глазах плескался гнев.
— Мне нужны факты, а не твои глупые насмешки!
— Хорошо, — прохрипела она, ее голос уже не был таким уверенным. — Отправляйтесь во Фризион, там городок Новель. Возможно, именно там вы встретите принцессу, если ее не успел навестить Камьен.
— Значит принцессу забрали родственники. К счастью, я там бывал и нам не придется долго ее искать. — Орвиданэл расслабился, Новель он знал хорошо. Когда-то он вместе с королем ездил туда, чтобы забрать его будущую жену. — Так и быть Оливия, за то что ты нам рассказала все быстро, я буду милостив и отрублю тебе голову.
Брендон прочистил горло:
Может не надо? — спросил он дядю.
К счастью Орвиданэла не пришлось долго уговаривать, она и сам догадывался что она им еще пригодится. Поэтому он взял с нее клятву на крови, что она останется в храме и не попытается связаться с Камьеном. За все время что они провели в храме на улице достаточно стемнело, и им пришлось очень аккуратно проходить мост.
— Может, переночуем в замке? — Обратился Брендон к дяде.
— Я в тебе разочарован, — ответил тот, и Брендон удивленно вскинул брови.
— Что я опять сделал не то?
— Ты вел себя как трус! — Орвиданэл не сдерживал гнева, уверенно шагая вперед.
— И где-же я по твоему струсил?
— Да везде! Что это было Брендон? За сегодняшний день ты раз тридцать делал удивленное лицо, и от волнения не переставал сжимать руки.
— Ну конечно! — Брендон закатил глаза. — Прости что уснул сто шесть лет назад, и теперь не знаю как себя вести!
— Заткнись! — Орвиданэл остановился и взирал испытующим взглядом на племянника. — Не заставляй оставлять тебя тут, и не задавай больше глупых вопросов. Ты Жнец, мы не знаем что такое страх. Мы несем смерть, она в нашей крови и мы не должны ее бояться.
— Страх — это и есть смерть, — прошептал Брендон.
— Вот именно. Страх приведет тебя либо к смерти, либо ты кого-то убьешь из-за него. Я очень рад, что ты помнишь наставления своих учителей. И я пообещал твоей матери, что сделаю все, что угодно, чтобы сохранить твою жизнь.
— В бездну мою мать! — зло прошипел Брендон. Он обошел своего дядю и направился в глубь тропинки что уходила в лес. Орвиданэл так и остался стоять, нк зная что сказать племяннику.
Брендон не помнил своей матери, единственное что он знал, так это то, что она не выдержала смерти любимого. Она покинула стены замка, в ту же ночь когда родила сына. Никому не объяснив она оставила младенца, на попечении старшего брата. Каждый раз когда кто-то пытался поговорить с ним о матери, он затыкал собеседнику рот. Это причиняло боль, его сердце всегда сжималось от обиды, а душа требовала ответов. Она уехала, унесла с собой все ответы на вопросы, терзавшие его с детства. Иногда по ночам, будучи совсем маленьким, он мечтал о ней. Мечтал что она приехала, крепко его обняла и просила прощение за то что оставила. Но мечтам не суждено было сбыться, у него был дядя которого он любил, но все же он всегда чувствовал себя сиротой.
Дальнейший путь до города они шли в молчании, окутанные собственными мыслями. Подойдя к причалу, сердце Брендона забилось быстрее. Он понял одно: сколько бы веков ни прошло, жители этого острова остались прежними. Некоторые улицы изменились, обретя новые облики, а прилавки на базаре сияли яркими красками. А вот пираты, изменились гораздо больше. Теперь это были не просто потрепанные мореходы, а настоящие дельцы, они были разодеты в дорогие, яркие одежды а на их бедрах сверкали клинки.
В плаванье им отказали три корабля, каждый раз капитаны провожали их с холодным взглядом и презрительной усмешкой. Наконец, капитан четвертого, уставший и с запекшимися устами, согласился взять их на борт, но конечно же, за немногочисленную плату. Но каково же было удивление Орвиданэла, когда плата оказалась огромной — ему пришлось отдать целый кошель с блестящими монетами, а с Брендона потребовали его серебряный клинок, изыскано украшенный фиолетовыми камнями.
На этом и порешили. Каюту дали не слишком удобную — небольшой уголок, полузакрытый ящиками с товаром и старыми тряпками. Брендон устроился поудобнее, прижавшись к стене, в то время как Орвиданэл, не желая скучать, уселся у иллюминатора, жадно наблюдая за суетой команды.
Когда корабль наконец отошел, его мощные паруса наполнились ветром, унося их в безбрежное море. Брендон, убаюканный мягким покачиванием, не заметил, как его глаза начали тяжелеть, и вскоре он провалился в сладкий сон, уносясь далеко от тревог и забот, оставляя только шепот волн.