𝐨𝐮𝐭𝐞𝐫 𝐛𝐚𝐧𝐤𝐬. "𝐤𝐢𝐬𝐬 𝐨𝐟 𝐦𝐚𝐫𝐲" ★ 𝘳𝘢𝘧𝘦 𝘤𝘢𝘮𝘦𝘳𝘰𝘯

Утро ворвалось в дом безумным вихрем.
Родители метались из комнаты в комнату, словно заведенные механизмы, опаздывая каждый по своим важным делам. Мать спешила купить помещение для своего бизнеса, перевезенного из солнечной Калифорнии, а отец мчался в контору, где его уже наверняка ждали с нетерпением подчиненные. В этой суете они, казалось, даже не замечали моего присутствия, словно я была призраком, растворившимся в утреннем хаосе.

Я села за кухонный стол, в надежде хоть на какую-то реакцию, на простое "доброе утро".
В последние дни мы вообще мало говорили.
Каждый был погружен в свои заботы, однако это не отменяло тягостное чувство контроля, ощущавшееся в каждом уголке дома.

— София, ты уже проснулась? – мама появилась в дверном проеме, воплощение элегантности и власти. Безупречная укладка, строгий костюм, а губы, накрашенные яркой, вызывающей красной помадой, подчеркивали ее аристократичные черты. – Мы стали так редко видеть тебя дома. Ты общаешься с детьми Роуз Кэмерон? Я же говорила, что ты найдешь себе здесь достойных друзей.

— София, без глупостей. Мы вернемся поздно. – как всегда немногословный отец отдал короткий приказ и, хлопнув дверью, исчез.

После их ухода дом погрузился в звенящую тишину. Больше не было слышно утренней ругани из-за неразобранных вещей, неразберихи с галстуками. Я дождалась, пока стихнут последние звуки отъезжающей машины, и направилась в подвал. Мое сердце учащенно билось в предвкушении. Я подошла к знакомой лестнице и, нащупав потайной механизм, нажала на деревянную панель. С глухим стуком она откинулась, открывая доступ к темному, пыльному пространству. Я осторожно вытащила из ниши старую картонную коробку и, чихнув от поднявшейся пыли, вынесла ее в гостиную.

Каждый предмет в коробке, казалось, хранил свою собственную тайну, свою личную историю, известную лишь избранным. Мой взгляд сразу привлекли документы. Судя по состоянию бумаги, не такие уж и старые. Развернув сложенные листы, я принялась жадно вчитываться в текст. «27 октября 2023 года. Объект изъят из купли-продажи. Проживающие в доме: трое человек. Первоначальный владелец: Дэвид Гилберт. Наследник: Макс Гилберт. Залог: $25 000.»

Непонимающая ярость нарастала во мне с каждой прочитанной строчкой. Дедушка был владельцем этого дома? Он жил здесь?
Неужели Поуп говорил правду, и полтора года назад был внесен залог, чтобы спасти этот дом от продажи? Неужели мой переезд был спланирован заранее, задолго до того, как мне об этом сообщили? Сфотографировав документ, я отложила его в сторону и принялась разглядывать остальные бумаги.

Внутри лежали фотографии. Тусклые, размытые снимки драгоценностей. Диадема, кольца с огромными бриллиантами, изящные браслеты, старинные кресты, украшенные драгоценными камнями, замысловатые броши... Снимки были ужасного качества, но я знала, что с помощью приложений на телефоне можно было улучшить изображение и рассмотреть детали. Эти безмолвные свидетели прошлого словно манили меня в темный омут, обещая раскрыть тайны, тщательно скрываемые от меня годами.

Затаив дыхание, я с маниакальным упорством запечатлела каждую драгоценность на камеру. Затем, бережно, словно реликвии, я вернула фотографии в истлевший от времени пакет и отложила в сторону. Оставалось лишь два артефакта, до которых еще не добрался мой пытливый взгляд.

Передо мной развернулась старая, потрепанная карта. Взгляд сразу зацепился за жирный крестик, нарисованный чернилами, который отмечал какую-то местность неподалеку от Рио-де-Жанейро. А рядом с Внешними отмелями красовался схематичный значок домика. Неужели мой отец действительно вырос на этом острове? Что связывает его с Рио? Почему эта карта хранилась в тайнике? Тысячи вопросов, словно рой разъяренных пчел, кружились в моей голове.

Под картой обнаружилось письмо.
Истрепанный листок, исписанный дрожащим почерком, словно впитал в себя боль и отчаяние. Оно было сильно помято, истерто, словно его много раз перечитывали, вновь и вновь возвращаясь к написанным словам. Сердце бешено колотилось в груди, предчувствуя нечто важное, нечто, что должно было перевернуть мою жизнь. С замирающим сердцем я начала читать. Каждое слово, словно удар грома, разрывало тишину, проникая в самое сердце.

«Мне тяжело писать это, Макс, зная, что ты поступил так со своим братом. С Чарли, который любил тебя больше жизни. Мы воспитывали вас одинаково, окружая любовью и заботой, не желая ни одному из вас зла. Ты даже не представляешь, какую боль испытал твой отец, когда узнал о смерти Чарли. Мне казалось, он никогда не сможет простить тебе этого, но материнское сердце способно на безграничную любовь и всепрощение. Чарли больше нет с нами, и все наследство переходит к тебе. Но есть нечто, что принадлежало еще твоей прапрапрапрабабушке, Сицилии Гилберт, и
это я не смогу тебе отдать. Ты обокрал нас дважды, Макс: когда вынес из дома фамильные драгоценности моей матери и когда отнял жизнь у своего брата. Мы спрятали сокровище в надежном месте, в таком, куда тебе никогда не добраться.
Несмотря ни на что, мы любим тебя, сын, и прощаем.
Твои родители.»

Истерзанный листок выпал из ослабевших пальцев, словно подбитая птица, и беззвучно опустился на пыльный пол. В груди разлился ледяной ужас, сковавший дыхание. Мир, до этого момента казавшийся таким понятным и предсказуемым, вдруг рухнул, превратившись в зыбкий песок. У меня был дядя, которого убил мой отец? Эта мысль вонзилась в сознание, словно осколок стекла, разрывая привычный мир на тысячи болезненных осколков. Глаза наполнились слезами, обжигающими потоками стекающими по щекам и бесследно исчезающими на ткани майки. Впервые в жизни меня охватил настоящий, животный страх. Мой отец... он чудовище. Он всегда твердил, что родители его бросили, отвернулись, отказались от него. А на самом деле он предал свою семью, предал тех, кто любил его больше жизни. Он предал мою бабушку и дедушку, которых я никогда не видела, только на выцветших фотографиях. Он не скрывал от меня их существования, нет. Просто говорил, что им будет неинтересно знать о моей жизни.

Дрожащими руками, словно чужими, я сделала несколько снимков письма и, затолкав коробку обратно в тайник, захлопнула панель. Ужас терзал меня, разрывая на части. Поуп был прав, мой отец мог приехать сюда, чтобы выкупить этот дом, вернуть себе контроль над прошлым.
Задыхаясь от нахлынувших эмоций, я набрала номер Сары.

— Сара... Нам нужно срочно встретиться.
Всем. Я буду у вас через полчаса. Мне есть что вам показать, – прошептала я, с трудом выговаривая слова сквозь ком в горле.

Не заботясь о том, как я выгляжу, я выбежала из дома, словно за мной гнался сам дьявол. Я жаждала как можно скорее добраться до дома Джона Би, координаты которого Сара прислала сообщением. В голове, словно заезженная пластинка, крутились обрывки воспоминаний, обрывки фраз из письма.

Проходя мимо дома Кэмеронов, я замерла, словно пораженная молнией. На шезлонге, лениво растянувшись под лучами солнца, лежал Рэйф. А у его ног, словно преданная собачка, сидела Эмили, нежно поглаживая его загорелый торс. Необъяснимое, болезненное чувство кольнуло в груди, и слезы вновь хлынули из глаз, как из прорвавшейся плотины. Мне было неприятно, невыносимо горько. Мне было стыдно за собственную глупость, за то, что позволила себе поддаться мимолетной симпатии, за то, что наивно поверила в возможность общения с ним. В Калифорнии у меня не было парней. За свои восемнадцать лет я ни разу не была в настоящих отношениях. Родители всегда готовили для меня "достойную партию", выбирая из круга их богатых и влиятельных знакомых. Но я не хотела так. Я не могла строить свою жизнь по чужому сценарию, я жаждала настоящей любви, искренних чувств, той самой искры, которая вспыхивает между двумя сердцами. Осознание собственной наивности жгло хуже яда.

Дом Джона Би.

Словно по сигналу тревоги, ребята вскочили с обветшалого дивана, который они с таким трудом перетащили на террасу в начале лета. На горизонте маячила София, словно раненый зверь, отчаянно прижимающая к груди телефон, словно это был единственный якорь, удерживающий ее на плаву. Чёрные ручьи туши, словно траурные ленты, обезобразили ее заплаканное лицо, оставив уродливые подтеки на бледных щеках. Девушку била ознобная дрожь, выдающая бурю эмоций, бушующих внутри.

Сара и Киара, как две встревоженные лани, первыми бросились навстречу и, бережно подхватив ее под руки, словно хрупкую вазу, осторожно подвели к дивану. Усадив Софию, они замерли рядом, готовые в любой момент оказать поддержку. София молча смотрела в никуда, словно ее взгляд был прикован к невидимой точке, а слезы продолжали неудержимо катиться по щекам, оставляя тёмные, мокрые следы на старых деревянных досках террасы. Руки ее нещадно тряслись, а из приоткрытых губ вырывались тихие, прерывистые всхлипы, полные отчаяния. Ей было страшно. Невыносимо, до дрожи в коленях страшно.

— Поуп, принеси воды, пожалуйста, — тихо попросил Джон Би, не отрывая взгляда от Софии. В его голосе звучала искренняя забота, словно он пытался укрыть ее от бури, бушующей внутри. Сам он присел на корточки перед девушкой и осторожно взял ее ледяные ладони в свои, пытаясь передать хоть немного тепла и уверенности. — Эй, София, что случилось? Говори, мы выслушаем.

Вовремя подоспевший Поуп протянул Софии стакан воды, который она осушила одним глотком, словно измученный жаждой путник, добравшийся до оазиса в пустыне. Спустя несколько томительных минут, собравшись с силами, она разблокировала телефон и открыла галерею, переполненную фотографиями старых, пожелтевших документов.

— Я... я нашла это под лестницей в подвале, — прошептала она дрожащим голосом. — Взгляните... Мне кажется, Поуп был прав насчет моего отца... Он... он не тот, кем кажется.

Ребята, словно опытные детективы, принялись рассматривать каждую предоставленную фотографию, внимательно вчитываясь в выцветший текст. На их лицах, словно на полотне художника, одна за другой сменялись эмоции: недоверие, удивление, гнев, и, наконец, ужас. Что-то прояснялось в их головах, словно частички мозаики складывались в зловещую картину.

— Ки, сгоняй в дом, принеси ту карту, — скомандовал Джон Би, в голосе которого внезапно появилась стальная решительность. — Сара, открой ту фотографию письма, покажи всем.

София, словно загнанный зверь, забилась в угол дивана, молча наблюдая за действиями своих новых друзей и нервно сглатывая ком, застрявший в горле. Ее сердце бешено колотилось, словно пойманная в клетку птица.

— София, можно я перекину эти фотографии Поупу на телефон? — мягко спросила Сара, стараясь говорить как можно спокойнее и участливее. — Он завтра распечатает всё и улучшит качество, чтобы мы могли лучше все рассмотреть.

София лишь слабо кивнула в ответ, не в силах произнести ни слова. Её глаза, полные боли и отчаяния, молили о помощи.

— Там... там последняя фотография... На ней письмо, — прошептала она, с трудом сдерживая новый приступ истерики. — Прочтите его... Пожалуйста... Вы должны это знать.

— Вот же черт... — пробормотал Джей Джей, первым нарушив гробовое молчание. Он схватился за голову и, словно безумный, начал метаться из стороны в сторону, запуская пальцы в свои и без того взъерошенные волосы. Его лицо выражало крайнюю степень потрясения и растерянности.

На лицах ребят отразилась боль, словно ядовитые шипы, впивающиеся в самое сердце. Каждое слово письма, словно удар кнута, отзывалось эхом в их душах, причиняя невыносимую муку.

— Я... я правда ничего не знала, – прошептала София, словно оправдываясь, словно виновата в чужих грехах. – Отец всегда рассказывал, что его родители от него отказались, вычеркнули из своей жизни. А о брате... О нём он вообще никогда не упоминал. Я... я боюсь его. Боюсь того, что он может сделать.

— Тебе необязательно сегодня возвращаться домой, – выпалила Киара, импульсивно схватив Софию за руку. В её глазах плескалось искреннее сочувствие и беспокойство.

— Нет, нет, нет, – запаниковала София, отшатнувшись от Киары. – Они... они начнут меня искать, и будет только хуже. Если я исчезну, они поднимут на ноги всех.

Её дрожь усилилась, выдавая нарастающую панику. Страх, словно змея, обвивался вокруг ее сердца, лишая способности мыслить рационально.

— София, мне кажется, что здесь замешано нечто гораздо большее, чем мы предполагали, – тихо произнёс Джон Би, нарушая повисшую тишину. Его голос звучал серьёзно и вдумчиво, привлекая внимание всех присутствующих.

Он протянул Софии телефон Сары, на экране которого мерцало письмо от некой Сицилии Г.

— Ничего не понимаю... — прошептала София, вглядываясь в знакомые буквы. — Это же имя... Сицилия Г... оно написано и в письме, адресованном отцу.

В комнате повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием Софии.

— Мне кажется... – неуверенно начал Джон Би, тщательно подбирая слова. – Что ты... ты прямая наследница "Поцелуя Марии".

— Этого просто не может быть, — выдохнула София, пытаясь ухватиться за остатки здравого смысла в этом безумном калейдоскопе событий.

— Я все тщательно проверил, — заверил ее Джон Би. — Сицилия Г. и Сицилия Гилберт. В найденном нами письме фамилия обрывается, но первая буква... она совпадает. Я более чем уверен, что ты имеешь к этому самое прямое отношение. И если твой дядя был единственным хранителем тайны, то твой отец мог пойти на что угодно, чтобы узнать, где спрятан «Поцелуй Марии»... и завладеть сокровищем. Я уверен, он начал готовиться к этому полтора года назад. И если мы не опередим его, то это сделает кто-то другой.

Джон Би смотрел на Софию с твердой решимостью в глазах. Сердце девушки, казалось, готово было вырваться из груди. Неужели все то, что ее бабушка берегла для нее, отец мог хладнокровно продать, чтобы спасти свой рухнувший бизнес в Калифорнии? На эти деньги он купил дом на отмелях? На деньги, украденные у собственных родителей?

— Тогда что насчет Рио-де-Жанейро? — спросила Киара, пытаясь разгадать следующую загадку в этой сложной головоломке.

— Это нам еще предстоит выяснить. Но взгляните, — Поуп поднес к глазам старую карту, испещренную незнакомыми символами. — Здесь все написано на португальском. Я даже перевода не знаю.

— На острове живет учитель, который раньше преподавал этот язык, — голос Сары прозвучал неожиданно, словно тихий ветер в бурю. Она все это время нежно гладила Софию по спине, пытаясь унять ее дрожь. — Я могу завтра пойти к нему и попросить перевести карту.

— Нам нужно действовать молниеносно, чтобы никто не добрался до Рио раньше нас, — Джей Джей с силой стукнул кулаком по столу, отчего стоящий на нем стакан опрокинулся, расплескивая воду по поверхности. — Ненавижу этих акул и все, что с ними связано. София, без обид. Они всегда думают только о себе, об огромных деньгах, и никто не задумывается о чем-то большем.

— Джей Джей... что ты сейчас сказал? «Чтобы никто не добрался до Рио раньше нас»? Вы собираетесь туда? — София растерянно посмотрела на ребят. — Вы серьезно?

— Да. И ты поедешь с нами.

— Но как? — Недоумение и страх отразились на лице девушки.

Звук мотора, донесшийся с заднего двора дома Джона Би, заставил всех встрепенуться и замолчать. Джей Джей осторожно выглянул из-за перил террасы и посмотрел вслед удаляющемуся байку, на котором сидел какой-то парень.

— Джей Джей, что там? — Киара взволнованно посмотрела в сторону парня.

— Сукин сын. Рэйф, наверное, подслушивал. Скорее всего, он только что узнал детали, которых ему не хватало, — Джей Джей зло сплюнул на землю.

— Но у него нет письма, в котором указано, где именно искать сокровище, — попытался успокоить всех Поуп.

— Рэйф? — София резко очнулась от услышанного, когда произнесли имя Кэмерона. — Он тоже ищет сокровища моей бабушки?

— Он делает все, что ему скажет отец, чтобы заслужить его доверие, — ответила Сара. — Мне очень жаль его. Я предлагала ему все начать с чистого листа. Но мой братец слишком упрямый. Ему нужна власть над другими. А этого он сможет добиться только через папу. Никакая любовь, никакая дружба не имеет для него никакой ценности.

София стиснула зубы, решив умолчать о своей мимолетной близости с Рэйфом. Ей не хотелось рассказывать о том, что произошло во дворе дома Кэмеронов. Это была непоправимая ошибка - оказаться чуть ли не в объятиях человека, который привык использовать людей, как марионеток, в своей грязной игре. А что, если он знал о сокровищах раньше нее? Если его обаяние было лишь маской, за которой скрывалась жажда наживы? Эти мысли вихрем кружились в ее голове, терзая и без того израненное сердце. Она винила себя за отчаянное желание найти хоть кого-то, кто казался лучше ее собственных родителей.

— Но как мы попадем в Рио? — Голос Софии дрожал от отчаяния. — Меня же не выпустят из дома, ребята. Тем более после всего, что я узнала об отце... Мне просто страшно.

— Давайте все обдумаем завтра, когда Сара принесет нам переведенную карту. София, прошу тебя, не обмолвись ни словом отцу. Веди себя как обычно, словно ничего не произошло. И еще... Если Рэйф что-то начнет спрашивать - все отрицай. Он не тот человек, которому можно доверять, — Джон Би придвинулся ближе к Софии, стараясь подобрать слова, чтобы не усугубить и без того шаткое душевное состояние девушки. В его голосе звучала забота, словно он пытался укрыть ее от надвигающейся бури.

— Я отвезу тебя. – Джей Джей подогнал свой байк и подозвал девушку к себе. – Ты главное ничего не бойся. У тебя есть мы.

София обернулась в сторону ребят, которые смотрели на нее взглядом, полным сочувствия и даже некой любви. Девушка села сзади Джей Джея, обхватила его торс рукой и они тронулись с места. Еще ни разу она не ездила с такой скоростью. В этот момент, когда они проносились по улицам Внешних отмелей, София почувствовала, что она жива. Она счастлива. Боль теплилась в ее груди, но она жива. Она может чувствовать. И она спасет драгоценности своего рода.

Ночь, дом Гилбертов.

Бессонница, словно хищный зверь, терзала меня после сегодняшних откровений. Веки отказывались смыкаться, каждая попытка заснуть заканчивалась провалом в пучину страха. Я боялась, что отец каким-то образом прознает о найденной коробке, о письме, пропитанном запахом прошлого и тайны. Боялась, что он поймет мои намерения – бежать, сломя голову, с ребятами в Рио-де-Жанейро, на поиски фамильных сокровищ, обагренных кровью. Мой отец... всегда был холоден, словно айсберг, отколовшийся от вечных льдов. Но, несмотря на это, мы с мамой никогда ни в чем не нуждались. И теперь этот достаток казался мне проклятием, ценой, заплаченной за чужие страдания.

Все его запреты, его странные вспышки гнева, его уклончивость в разговорах о прошлом – все это было дымовой завесой, скрывающей чудовищный грех. Он убил своего брата... Эта мысль была подобна ядовитому шипу, пронзившему мое сознание. Мой разум отказывался принять эту страшную правду.

Я все же заставила себя закрыть глаза, словно захлопывая дверь перед назойливыми демонами. Тишина, густая и липкая, обволакивала мою спальню. Шторы, словно призрачные паруса, колыхались от ночного бриза, проникавшего в комнату. Мне было страшно здесь, в этом доме, где ложь впиталась в стены, где каждый предмет хранил темные секреты. Я чувствовала себя незащищенной, словно бабочка, попавшая в паутину.

Внезапно ночную идиллию разорвали тихие шаги и приглушенное шуршание за окном. Сначала я подумала, что это бродячие животные рыщут в поисках пропитания. Но нет, это были не звери. Я отчетливо слышала, как кто-то осторожно ощупывает фасад, пытаясь найти опору. И этот кто-то был прямо под моим окном. Я зажала рот рукой, чтобы не издать ни звука, и отползла в тень, подальше от предательского лунного света. Затаившись в темноте, я неотрывно смотрела на окно, сердце бешено колотилось, словно пойманная в клетку птица.

по правде говоря, боялась создавать тгк, долго думала над этим, но все же осмелилась:
@whoisthatsasha
посиделки с сашей (если не сможете найти по ссылочке)
буду делиться там дальнейшими развитиями событий в своих фанфиках, а также показывать свою личную коллекцию книг и рассказывать, рекомендовать, читать <3