Грязные Деньги

https://youtu.be/Xmp3qwSl4s8

Когда я вернулся в квартиру, пришло сообщение от Лиама. Хочет выйти на связь через NullTrace — наш внутренний мессенджер для зашифрованных видеозвонков. Разработка своя, внешних доступов нет. Ну вы поняли — если бы ФБР реально за нами следило, слушали бы нас именно в этих публичных мессенджерах. Всякие там Google, Apple, Meta, Signal — делают вид, будто они, блядь, святые, бьют себя в грудь и несут пургу про безопасность пользователей. Типа, мы не сотрудничаем с правительством, не передаём данные третьим лицам, доверьтесь нам, мы за добро и свет. Ага, щас. Ещё немного — и они введут премиум-функцию для прямой связи с Богом, Иисусом и Девой Марией. И то не факт, что не будут подслушивать.

Я верю, что именно АНБ вбухали первые миллионы в стартап Цукерберга, когда тот только начал копошиться с Facebook. Они ему двери открыли, ресурсы дали, а народ сам радостно побежал постить фоточки, даты рождения, семейное положение, адрес, школьных друзей и любимые позы в постели. Идеально. Полный цифровой контроль. Может, я и параноик, но без соцсетей как-то спится спокойнее.

Как только я вошёл в NullTrace, сразу зазвонил звонок — Босс. Серьёзное лицо, сухой голос. Говорит: за некоторыми нашими людьми в Нью-Йорке начали следить. Пока неясно кто — ФБР или какие-то другие ублюдки. Я, если честно, не знаю, кто ещё может быть нашим врагом, кроме спецслужб. Но суть не в этом — Вито, сука, Брандо, наконец-то летит в свою "родину". Сицилия. Легендарная мафиозная родина из фильмов и фантазий. Хоть он и один из самых квалифицированных юристов в стране, работает на нас — но его маниакальная любовь к мафиозному лоску 80-х только привлекает лишнее внимание. И если это действительно федералы заинтересовались — лучше убрать Брандо с радаров.

Честно? Если его там грохнут — я не заплачу. Может, его цирк какая-нибудь труппа выкрадет и будет возить по стране как экспонат современной ёбнутости.

Но ладно, не отвлекаемся. По делу: "Святых и непорочных" кто-то пасёт. И именно поэтому — меня, как "чистого" и "незапятнанного" — отправили в Нью-Йорк. Самый жирный поток чёрного бабла — именно здесь. Задача: создать бизнес, через который можно будет легально гонять миллионы. Лиам сказал: проект должен быть масштабным, бюджет выделяют щедрый, и дело — срочное.

Сегодня заеду в пентхаус Вито. Нужно познакомиться с его дочкой — Конни. Босс уверил, что она адекватная. На батю не похожа. Говорит, перспективный молодой юрист, большое будущее. Она будет помогать со всеми юридическими нюансами. Личные встречи — только в её офисе, чтобы исключить прослушку и визуальное наблюдение.

Звучит неплохо. Но, как всегда, в конце разговора Босс решил сделать день незабываемым.

— Эй, знаешь что, Алан? Я приберёг говно на десерт. У тебя есть три месяца. Придумать идею, купить недвижку и заставить бизнес работать. Вперёд, чувак.
Клик. Выключился.

Уёбок.

Три месяца? Блядь, вы серьёзно? Это же пиздец как мало. Как я, сука, вложусь в эти сроки? Три ярких, как вспышка, месяца — звучит красиво, даже поэтично. Но, блядь, это не роман, это реальность. Тут не до метафор. За это время бизнес не построишь, не наладишь, не выведешь в плюс. А ещё чтоб он отмывал миллионы? Идиоты.

Похоже, Лиам начал нюхать что-то посерьёзнее. Если бы у нас в синдикате был саппорт, какой-нибудь профсоюз наёмных рук, я бы подал официальную жалобу на старого наркомана.

Сейчас 21 сентября. У меня есть время до Рождества. 

Настало время ехать к Вито Брандо. Моему "крестному отцу", если уж по приколу. Вызвал такси — к метро даже не подходил, кто его знает, вдруг кто-то меня там узнает. Сел в машину, врубил музыку на всю — "Experience" Людовико Эйнауди. Всегда эта инструменталка пробивает меня насквозь. Один из немногих шедевров современной классики, который не кажется дерьмом для снобов. Закрыл глаза. Погрузился.
И — понесло.

Философия. Моя старая, вечно обосранная философия. Что я, блядь, сделал в этой жизни такого, чтобы заслужить весь этот пиздец? Всё же было спокойно, серенько, удобно — как я люблю. А потом — хуй тебе: звонок, и ты уже собираешь чемоданы в город, который видеть бы не хотел.

Нью-Йорк. Почему не штат Мэн? Сосны, тишина, воздух — и ни одной живой души. А тут — давка, грязь, пафос и вечно вонючее метро. И главное — время уходит, как песок сквозь пальцы. Глаз не успел открыть — уже вечер. И я даже представить не могу, что принесёт этот ёбаный вечер.

Надо бы включить позитив в голове.
Так. Переезд — выполнен. Первый контакт с дочкой Вито — наполовину выполнен. Следующая задача — придумать какой-то ёбаный бизнес, чтобы произвести впечатление на людей, которых я даже не видел. Но если всё пойдёт по плану, они от меня отъебутся и больше не будут тянуть меня в эти долбаные мегаполисы.

Хорошо, что это хотя бы не, блядь, Нью-Дели с его тридцатью двумя миллионами населения. Там же, судя по видео в интернете, про гигиену даже не слышали. Людей жгут прямо на берегу реки, а потом в той же воде стирают одежду и сами моются. И, думаю, самое мерзкое на видео даже не показали. Не уверен, что это была столица Индии, но точно где-то там.

Наверное, я в прошлой жизни был сёрфером. Потому что сейчас я так уверенно еду на волне позитива, что сам себе завидую.
И ведь, блядь, мне ещё приходится самому ездить на деловые встречи, общаться с людьми, делать вид, что это для меня нормально — вот так жить социальной жизнью. Хотя раньше меня интересовала только финансовая сторона дел.

Я должен быть, сука, представителем нашей легальной компании. Представлять её интересы, вести себя вежливо и терпеть разных кретинов. Хорошо хоть один из них уезжает в Италию — уже что-то приятное за сегодня. Спасибо тебе, вселенная, высшие силы или кто там ещё.

Сука, чувствую, скоро меня с этой волны нахуй снесёт. Серфинг — зачёркнуто. В прошлом и в настоящем. Пора искать себе новое хобби.

Вито Брандо. Главная хуйня сегодняшнего вечера.
Я вошёл в его дворец. Блядь, иначе это не назовёшь. Мрамор, позолота, лестница, скрипящая, как в "Крёстном отце". Консьерж молча жмёт кнопку — лифт тащит меня вверх. На самый верх. Туда, где живут боги и клоуны.

— Соберись, Алан. Ещё немного — и свобода. Разговор с Вито, знакомство с его дочкой — и ты свободен до понедельника. Завтра сядешь, посчитаешь нервные клетки, научишься дышать без таблеток. Потому что успокоительные — прямой билет в зависимость. — Эти мысли крутились у меня в голове, пока двери лифта медленно раскрывались.

Я вошёл в апартаменты. Богатство — аж тошно. Всё блестит, всё золотое, всё орёт: "Смотрите, я богат, но без вкуса". Как и сам Вито.

Он вышел из прохода, как пародия на самого себя. Маленький — метр шестьдесят от силы. Зато эго — этажей на три вверх. Возраст — сорок шесть, но делает вид, что ему тридцать, заливая башку гелем, как будто это что-то решает. Дорогой костюм от Brioni, обувь Santoni, на запястье — Patek Philippe, на мизинце — золотая печатка, из-под воротника — цепь из белого золота. И, конечно, тёмные очки в помещении — потому что играть крутого босса трудно, если все видят твои глаза. Урожденный американец, который почему-то вообразил себя сицилийским мафиози. Он не человек — он клоун. А мне оставалось только смотреть и сдерживать порыв закатить глаза.

— Benvenuto, caro amico, nella mia umile dimora, — его вечная херня. Итальянская, которой я не понимаю, но по тону ясно — типа приветствие. — Ты опоздал на полчаса.

— Привет. Да, в городе слишком много машин. Думаю, вообще невозможно куда-то вовремя приехать, — ответил я и глубоко вдохнул. Надо быстрее разобраться с этой хуйней и забыть о нём, как о плохом сериале. — Лиам сказал, что я должен познакомиться с твоей дочкой.

— Sì, sì, compare, sta arrivando.
— Блядь, Вито. Сколько раз тебе повторять? Я. Не. Говорю. По-итальянски. Прекрати эту хуйню, она меня бесит.

Он улыбнулся так, как будто я только что похвалил его за прекрасный итальянский. Хотя, уверен, звучит он так же убого, как и его манеры.

— Сейчас она подойдёт. Проходи в столовую, мы с семьёй уже садимся ужинать.

Я пошёл за ним. Каким бы уродом он ни был, то, что у меня никогда не было настоящей семьи, не даёт мне права презирать чужие. Хотя я подумал, что знакомство с этой "семьёй" обеспечит мне мигрень минимум на неделю.

Мы зашли в столовую. Вокруг всё — золото, дерево, антиквариат — такое же раздутое и пафосное, как и хозяин этого дворца. Позади я услышал шаги. Обернулся. В комнату вошла она — милая, красивая. Без понтов, без грима. Настоящая.

Я сразу понял: это Конни. Дочь Вито. Старшая. Та самая, о которой он говорил с особым тоном — тем, где отцовская гордость перемешана с маниакальным контролем.

— Привет. Я Конни. А ты, наверное, Алан, — она улыбнулась искренне. — Я буду заменять своего...

Не успела она договорить, как Вито подскочил и заорал:
— Connie, ma che diamine ti sei messa addosso?! Abbiamo un ospite in casa, parleremo di affari, e tu ti presenti con una tuta da ginnastica? Vuoi metterci in imbarazzo e umiliare la nostra famiglia?!

Конни закатила глаза. Я тоже. Видимо, я не один хотел бы треснуть Вито чем-то тяжёлым по башке. Она спокойно ответила:
— No, papà, sono a casa mia. Oggi è il mio giorno libero e non ho alcun obbligo di sembrare una segretaria d'ufficio. Quindi smettila di dire sciocchezze. Sei tu che ci stai facendo fare una brutta figura.

Она покраснела. Видно, ей было неловко — не из-за одежды, а из-за тупой реакции отца. Она была одета в обычный спортивный костюм. Удобный. Домашний. Не "я крутая мафиозная юристка", а "мне удобно — и идите вы все нахуй".

Я ей улыбнулся.
— Забей. Если бы я был дома, тоже бы этот костюм не надел. Хотя Prada шьёт удобно. Но в джинсах как-то легче дышится.

Она смутилась ещё больше. Улыбка — широкая, искренняя. С благодарностью. Ей это явно понравилось.

Я присмотрелся к ней. Невысокая — сантиметров сто шестьдесят. Лицо — мягкий сплав: тонкие скулы матери-азиатки и четкий подбородок отца-американца. Тёмные волосы спадали на плечи, обрамляя глаза — умные, тёплые, внимательные. В её взгляде было что-то необычное. Светлое.

Она была красива не глянцевой обложечной красотой, а настоящей. Той, что не вызывает похоти — вызывает доверие. А это, блядь, редкость.

И тут — Вито. Рычит, как бешеный пёс. Топает ногами, как псих, и вылетает из столовой. Театрально. По-дурацки. Как всегда.

Я засмеялся. Искренне. Громко. Так, как давно не смеялся. Бля, кто бы мог подумать, что встреча с этим долбоёбом сделает мой день лучше?

В комнату вошли остальные члены семьи — семейство Брандо. Конни представила меня матери — Мэй Ли, жена Вито. Потом братьев — Сантино и Майкла.

Она объяснила, что все они названы в честь детей Вито Корлеоне из «Крёстного отца». Правда, второго сына, как в фильме, не стали называть Фредо. Потому что Фредо — жалкий, а Вито не мог допустить, чтобы его сын ассоциировался с лузером.

Я подумал: «Блядь, Вито, ты реально ебанулся. Назвать себя и всю свою семью в честь персонажей из фильма про мафию? Сука, шизанутый».

Но семья у него была... хорошая. Даже очень. Мэй Ли — сорок три, Конни — двадцать четыре, Сантино — семнадцать, Майкл — тринадцать.

Они рассказывали какие-то свои истории. Иногда перескакивали на итальянский. Но мне было комфортно.

Может, это звучит странно, но я никогда не сидел вот так — за столом, с семьёй, где куча еды и никто не хочет воткнуть тебе нож в спину.

Это было новое. И, чёрт побери, мне это понравилось.

Когда я был ребёнком, я никогда не приносил еду домой. Жрал её прямо на улице, за углом, или на крыше заброшенного здания, чтобы никто не отобрал. Детройт в те времена не прощал слабости. Если ты показывал, что у тебя есть что-то ценное — еда, обувь, даже чистая футболка — это забирали. А если сопротивлялся, то вместе с зубами.

У меня было гнилое, голодное детство — до тринадцати.

Пока не появились Миллеры. Они взяли меня под опеку. И благодаря им я впервые узнал, что значит «наесться досыта».

До этого — я понятия не имел, что значит быть сытым.

После ужина мы с Конни отошли в гостиную. Привычный манёвр — как можно дальше от глаз, ещё дальше от ушей.

Разговор оказался неожиданно приятным.

Обсудили работу — договорились, что я буду время от времени появляться в офисе фирмы, где Вито крутится как партнёр, а она — его правая рука. Помощница, юрист, дочка — комбо.

Она объяснила, что, хоть у неё и есть диплом, пока что учится практике у старого. Мол, у бати, хоть он и ебанутый, но опыта — как у чёрта.

Вынужден согласиться. Вито действительно был одним из лучших адвокатов в «Организации».

И одним из самых отбитых мудаков, которых я когда-либо встречал.

Хотя, если честно, талант и неадекватность часто идут в паре. Великий дар, похоже, выжигает из мозга ту часть, что отвечает за здравый смысл.

Я не исключение. У меня эта дисфункция выражается в социальном плане —

я терпеть не могу толпы, шум, городскую давку. Меня бесят разговоры про погоду, вечно улыбающиеся рожи и необходимость отвечать на тупые вопросы вроде «как дела».

Я функционирую только тогда, когда вокруг тишина.

Когда с Конни всё решили, я попрощался и вышел. Такси пришлось ждать минут пять. Вито даже не вышел попрощаться. И слава богу. Видимо, обиделся, что я не поддержал его истерику из-за спортивного костюма дочери. Встал на сторону женщины, а не мужчины, а это совсем не по-мафиозному.

Я стоял у обочины, наушники в ушах. Старая привычка — прятаться в звуках, когда город давит на меня. Но батарея села, вот срака. Осталось слушать город вживую. Спрятаться от шума не вышло. Он просачивался сквозь кожу, заливался в уши, вгрызался в мозг. Этот чёртов Нью-Йорк никогда не спит. Он просто меняет темп.

Такси подъехало с опозданием. Сел молча, даже не глянул на водителя. Когда подъехало такси, я сел в него как в спасательную шлюпку. Надеялся вырваться из этого шумового ада хоть на полчаса.

Ха. Наивный.

Таксист — урод в спортивном костюме — начал рыгать ещё до того, как мы тронулись. Серьёзно. Рыгать. Каждые тридцать-сорок секунд. Каждые несколько минут — бррп-ургх, глухой, тягучий звук, который тянулся секунд по двадцать.

Будто он не дышал, а просто набирал воздух, чтобы выплюнуть его вместе с кишками. И этот ритуал повторялся с такой педантичной регулярностью, будто у него был таймер на рвотный рефлекс.

Это было не просто мерзко. Это было антигуманно.

Фу, сука.

Больше — ни ногой в это сраное такси.

Может, метро — это не так уж и плохо?