2. Лиззи
— Хэнк? Хендерсон Кингсли? Это ты?
Женский голос, которого я не слышал больше десяти лет.
Чёрт... Как такое возможно? Единственный человек, к которому я когда-либо относился по-настоящему тепло. Девушка, которую в последний раз видел на третьем курсе. И вот — встречаю её в Нью-Йорке. Город с десятью миллионами людей — и именно она. Теперь мне придётся придумать историю, почему я — Алан Купер. И заставить её держаться как можно дальше от меня. Чтобы не подверглась опасности.
Я давно о ней не вспоминал.
После смерти отца меня забрала к себе в Чикаго чужая семья. У них уже была родная дочь — Элизабет Миллер. Лиззи. Она стала единственным человеком, которому я действительно доверял. В душном, враждебном мире, где предательство подстерегает за каждым углом, её присутствие было как глоток воздуха. Она первая показала мне, что не все вокруг стремятся всадить нож в спину.
Я снял наушники — музыка давно смолкла, оставив после себя только тишину. Когда обернулся и увидел её, меня пронзила неожиданная, почти болезненная радость. Сердце заколотилось, словно мозг внезапно вбросил в кровь дозу адреналина — будто что-то давно забытое и важное внезапно вернулось.
— Привет, Лиззи, — сказал я с улыбкой. — Давно не виделись.
Последний раз мы встречались после моего третьего курса. Она приезжала на несколько недель — сказала, что скучает по своему лучшему другу детства. Но после четвёртого я просто исчез. Без слов. Без объяснений. Новое имя, новая жизнь. Я стёр все следы. Так было нужно. Работа не позволяла сохранить прошлое.
Но я не забыл её. Время от времени проверял, всё ли у неё в порядке. Иногда отправлял деньги — анонимно. Просто чтобы знать: она в безопасности.
Она стояла передо мной. В её глазах блестели слёзы. Мгновение — и она бросилась ко мне, обняла, крепко прижалась.
— Хэнк, это правда ты? Я думала, что больше никогда тебя не увижу. Думала, ты забыл меня. Или, может, я чем-то тебя обидела? Почему ты просто исчез?
Чёрт возьми, Нью-Йорк, чтоб тебя. Сначала меня занесло сюда по работе, а теперь судьба сталкивает с прошлым. Единственный человек, которого мне стоило бы избегать, сейчас стоит рядом. И именно в этом городе, где людей больше, чем кислорода, я встречаю её.
Когда я поступил в университет в Техасе, Лиззи уехала в Нью-Йорк — учиться в Бруклине, в престижном художественном институте Пратта, одном из лучших вузов в сфере дизайна. Её обучение частично финансировалось за счёт федеральной стипендии, которую она получила из-за тяжёлого финансового положения семьи. После окончания она осталась в городе. Не знаю, было ли это её осознанное решение или просто так сложились обстоятельства, но Нью-Йорк стал её домом.
— Лиззи, как я мог тебя забыть? — мягко сказал я. — Ты была моим единственным другом. Просто я нашёл работу. В сфере финансов. И чтобы меня приняли, пришлось сменить имя. Прошлая жизнь тянула за собой слишком много проблем.
Эту версию я придумал давно. На случай форс-мажора. Не думал, что когда-нибудь придётся использовать её против неё.
— То есть ты хочешь сказать, что я — часть твоего грязного прошлого?
Она отступила, будто я ударил её. Это было непреднамеренно. Просто... я часто говорю вещи, которые могут ранить. Часто — бессознательно. Но Лиззи — другая. Её я не хотел обидеть.
— Нет, ты не поняла. Жизнь Хендерсона была наполнена одними проблемами. Когда я сменил имя, я не знал, к чему это приведёт. Я не хотел, чтобы это коснулось тебя. А теперь смотрю на тебя — ты всё такая же красавица. Ни на год не постарела.
Когда она сердито посмотрела на меня, я вспомнил, как раньше мои комплименты всегда смягчали напряжение между нами. Но на этот раз что-то изменилось. По её лицу я понял — не сработало.
— Хэнк, почему ты перестал со мной общаться? — её голос был тихим, но в нём слышался холодный металл. Она сделала шаг ближе, словно готова была ударить, если ответ окажется не тем.
Я глубоко вдохнул, чувствуя, как в груди застревает что-то тяжёлое, каменное.
— Прости, что сказал тебе правду. Я просто не хотел, чтобы мой выбор, моя жизнь хоть как-то повредили тебе. Ты — единственная, кто для меня по-настоящему важен. И последнее, чего я хочу в этой чёртовой жизни — это причинить тебе боль.
Она не ответила сразу. Просто смотрела. Выжидала. Взвешивала.
— Тогда обними меня, — прошептала она. — Может, тогда я тебе поверю.
Я никогда не был из тех, кто любит обниматься. Но с Лиззи — всё иначе. В детстве, когда мы росли вместе, объятия были нашей формой поддержки. Если ей было плохо — я обнимал её. Если грустно было мне — она делала то же самое. И знаете что? Это действительно помогало. Может, не исцеляло, но хотя бы не давало сломаться.
Поэтому сейчас, когда она стояла передо мной с открытым сердцем, я не колебался. Я обнял её.
— Хэнк, как ты меня нашёл? В соцсетях адрес не в общем доступе.
— Веришь или нет, но эта встреча для меня такая же неожиданность, как и для тебя, — ответил я. — Я приехал в Нью-Йорк по делам. Город — шумный, душный, переполненный. И почему-то именно здесь я оказался в этой квартире. Просто совпадение. А ещё — теперь зови меня Алан. Хендерсон остался в прошлом. Если кто-то услышит моё старое имя — могут быть проблемы.
— Какие именно?
— За фальшивое имя можно и сесть. Или хуже. — Я замолчал, проглотив вторую часть мысли: или исчезнуть навсегда. — Уже десять лет я — Алан Купер.
— Приятно познакомиться, Алан Купер, — она улыбнулась открыто, искренне, во все тридцать два зуба. — Я рада, что ты снова рядом. И, похоже, теперь ты мой новый сосед — я живу в квартире за стенкой.
Я смотрел на Лиззи и ловил себя на том, что не могу отвести взгляд. У неё было мягкое, уравновешенное лицо с правильными чертами, большие выразительные карие глаза, а каштановые волосы спокойно спадали на плечи. Её рост — немного выше среднего, сантиметров 171, — придавал ей изящность, но без искусственности. Женственная фигура, ни худая, ни чрезмерно спортивная — всё в ней было настоящим. И, как ни странно, её спокойная энергетика обладала силой заставить обернуться даже самого равнодушного прохожего.
Я вдруг понял, что всё ещё обнимаю её. Отступил на шаг.
— Ты куда-то направлялась? Или всегда стоишь в коридоре в ожидании новых соседей? — спросил я, невольно окинув её взглядом. Зелёное платье, лёгкие балетки — всё говорило о том, что вечер у неё запланирован.
— Я иду на свидание. Ресторан, романтика, всё как положено, — она улыбнулась. — А ты, я смотрю, всё ещё не излечился от своей социофобии¹?
— У меня нет социофобии. Это не страх. Это отвращение. Как прикосновение к чему-то липкому, чужому. Человеческая масса — как рой, лезущий под кожу. Я не социофоб. Я просто не создан для общего пространства с шумом, потом и пустыми разговорами.
Она сморщила нос.
— Я собиралась наслаждаться ужином — теперь не уверена, что смогу. То, как ты это описал, почему-то испортило мне аппетит.
— Извини, Лиззи. Забудь, что я сказал. Надеюсь, вечер будет приятным.
На самом деле я молился, чтобы она скорее ушла. Мне нужно было собраться с мыслями. Всё взвесить. Остаться рядом, рискуя снова впутаться в её жизнь? Или воспользоваться её отсутствием и переехать в другое место? Возможно, навсегда.
— Ладно, — сказала она, уже стоя на пороге. — Но посмотри мне в глаза и пообещай, что не сбежишь снова. Не исчезнешь, как тогда.
Я не сразу нашёл, что ответить. У меня уже был один шанс — и я его упустил. Если я исчезну снова без слов — это окончательно её сломает. А она заслуживает лучшего.
— Я останусь здесь, пока это нужно для моей работы. А когда всё будет сделано — уеду. Но в этот раз я попрощаюсь. Обещаю.
— Хорошо. Тогда завтра жду от тебя рассказ — где ты работаешь, кем стал и где теперь твой дом. А сейчас — мне нужно бежать. Я уже опаздываю на полчаса.
*****
После того как Лиззи ушла, я зашёл в квартиру, чтобы осмотреться повнимательнее. Жильё оказалось на удивление хорошим: современная, просторная кухня, в двух спальнях — большие кровати, а в гостиной — удобный диван и большой телек для фильмов. В целом, квартира внутри выглядела намного лучше, чем сам дом снаружи. Она точно стоила потраченных денег. Звукоизоляция глушила весь внешний шум — именно поэтому я её и выбрал.
Я распаковал чемодан, достал костюм — завтра придётся отнести его в химчистку. Надо будет ещё пару купить. Я вообще костюмы не люблю. Больше по душе удобные джинсы и худи или футболка с шортами, если позволяет погода. Но, увы, моя работа требует выглядеть соответственно — деловой стиль, дорогие ткани, никаких компромиссов.
Надо будет ещё заказать всякую бытовуху на кухню. Я всегда готовлю сам, поэтому нужен хороший набор ножей, удобная посуда и нормальная кофемашина. Кофе я пью только утром — чтобы организм проснулся, но делать это хочется со вкусом, а не как будто через силу. Надо будет ещё заказать постельное бельё — я не собираюсь спать на чужом. Кто-то, может, подумает, что я зажрался или слишком капризный, но у меня есть свои причины, и оправдываться я не собираюсь.
Может, стоило бы сегодня сходить за продуктами, но дорога вымотала. Поэтому я решил переночевать прямо в гостиной, на диване. Завтра — суббота. И она будет насыщенной.
Проснулся в пять утра. Пошёл в душ, надел удобные джинсы, тёмно-зелёное худи и — обязательно — наушники Sony с дужкой через голову. Я не перевариваю шум больших городов. Поэтому, как только выхожу на улицу — врубаю музыку на полную. Это единственный способ заглушить окружающий хаос.
Я не меломан. Но музыка — мой щит. Во время тренировок — слушаю ню-метал или альтернативный рок. На улице — инструменталку или современную классику. Если включу что-то танцевальное — захочется двигаться. Если поп — захочется подпевать. А инструменталка — это покой. Без лишних эмоций. Рэп — бывает, редко. Разве что старый Эминем, когда надо разогнать мысли до предела.
Когда нашёл спортзал и закрыл все утренние дела, начал готовить. Времени на что-то сложное не было — приготовил свою фирменную фигню: спагетти в томатном соусе с консервированным тунцом, сыром, яйцами и салат.
Только сел за стол — стук в дверь. Я уже знал, кто это.
— Хэнк... то есть Алан, открывай! Я знаю, что ты дома, — голос Лиззи был безошибочно узнаваем.
Когда я открыл дверь, она стояла в пижаме. Выглядела так, будто проснулась пару минут назад. Было уже половина одиннадцатого — явно дрыхла до последнего. Значит, легла поздно.
— Доброе утро, соня. Тяжёлая ночь? — спросил я с улыбкой.
Она кинула на меня злой взгляд — я не отошёл в сторону, чтобы впустить её.
— Проходи, я как раз садился за стол. Ранний обед.
Она зашла, огляделась и сказала:
— Вау, у тебя тут круто. У меня квартира гораздо хуже. Кстати, я голодная. Думаю, ты не против, если составлю тебе компанию?
— Садись. Сейчас положу. Ты только проснулась или мне показалось?
Я поставил перед ней тарелку со спагетти. Она сделала первый глоток и начала издавать звуки, больше похожие на порно, чем на обычное «вкусно». Потом, продолжая жевать, рассказала, что домой пришла ещё рано, но легла поздно — искала работу до глубокой ночи. Но, как всегда, ничего интересного.
В ответ я рассказал ей чуть-чуть правды о своей работе. Ну, прям совсем чуть-чуть. Остальное — стандартная доза лжи, подслащённой и приукрашенной.
Вдруг на телефоне загорелся неизвестный номер. Я взял трубку, не успел сказать ни слова, как услышал знакомый голос:
— Ciao, mio caro Alan... finalmente ci rivediamo.
Сука... Я сразу узнал этот голос. И примерно понял, что эта его сраная фраза значит что-то вроде: «Привет, Алан, рад тебя слышать».
— Когда мне тебя с аэропорта забирать? — добавил голос.
— Привет, Вито, — я закатил глаза. — Ты же знаешь, что твоя итальянская звучит смешно, потому что ни один из твоих предков не был итальянцем. Я уже в Нью-Йорке. Зайду к тебе в офис в понедельник. Забивать меня не надо.
— No, no, caro amico... lunedì non ci sarò. Capisci, vero?
— Вито, сука, говори по-английски. Я ни хрена не понимаю по-итальянски. Ещё раз услышу подобное — скину звонок.
— Ладно, ладно, Алан... Чего ты такой di cattivo umore fin dal mattino? Я просто хотел сказать, что завтра улетаю из Штатов в отпуск — на Сицилию. Так что заедь ко мне сегодня. Введу тебя в курс дел.
Святая Мария, Иисус, Будда — кто там ещё? Спасибо вам всем! Я не верю ни в одного из вас, но после слов Вито, что мне не придётся его видеть в ближайшее время, — я готов ставить свечи каждому из вас.
— Диктуй адрес, где мы встретимся, — я уже потянулся за блокнотом. — Поеду сейчас. Пусть всё это уже будет позади, а ты отправляйся в свою Италию.
— 1270 Паркстоун-авеню, Верхний Ист-Сайд. Скажи консьержу, что ты к мистеру Брандо — он тебя проведёт. Жду в пять.
— Хорошо, Вито. До встречи, — я сразу положил трубку.
Лиззи смотрела на меня с таким выражением лица, что я только усмехнулся:
— Спрашивай, Лиззи. Вижу, у тебя уже назрел новый вопрос.
— У тебя очень богатые друзья, раз живут там.
— Лиззи, у меня нет друзей, — она закатила глаза. — Он юрист нашей фирмы. Консультирует и помогает с договорами. Просто бизнес, ничего личного.
Мы ещё немного поболтали. Минут сорок. Потом она пошла к себе.
Я убрал остатки еды в холодильник, сел в гостиной и занялся онлайн-покупками. Где-то в половине второго вышел за костюмом в химчистку.
Если бы я пришёл к Вито в джинсах и худи — он бы разнёс мне нахрен психику своей тирадой о том, как важно выглядеть модно, ведь мы, типа, мафия. И это при том, что вся старая мафия давно либо в земле, либо гниёт по тюрьмам с 80-х и 90-х годов.
Мы работаем на теневую организацию, у которой даже имени нет. Потому что имя — это синоним уязвимости. А это значит — автобусы, наручники, ФБР, камеры и посадка без права на переписку.
💲 Примечание к главе: 💲
Социофобия (или социальное тревожное расстройство) — это психическое состояние, при котором человек испытывает сильный страх или тревогу в социальных ситуациях, особенно если его могут оценивать другие.