Double Trouble

— Кто такая Хару? — спросил однажды Чимин, когда его вконец достали разговоры о ней.

— Мы познакомились с ней на одном из квартирников. Она пела под гитару… — начал было Юнги, но его перебил Чонгук.

Конечно же, никакого уважения к старшим.

— Она очень милая и красивая!

— А еще очень задумчивая и хмурая, — добавил Тэхён.

— И маленькая, — усмехнулся Джин, показывая её примерный рост.

— Она бы тебе понравилась, Чимин! — слишком громко сказал Чонгук, зачем-то больно пихнув Юнги в плечо.

Чимин вдруг смутился непонятно из-за чего. Внутри всё буквально зачесалось посмотреть на Юнги, будто тот мог его спасти, тем более когда так упорно разглядывал что-то на полу. Странно, не очень-то похоже на его обычное раздражающее поведение.

Встревожилось внутри что-то…

— Не неси ерунды, Чонгук. И для тебя я вообще-то хён.

Тот в ответ, громадный и тяжёлый, встал рядом с ним во весь рост, заливисто смеясь.

— Хотя да, — продолжил Чонгук, — я слышал, что маленьким людям нравятся высокие, — и, сражённый нервным тычком под ребро, отошёл от раздражённого Чимина подальше и добавил наигранно задумчиво. — Хм, а может, ты вообще не девушку ищешь, — он перевёл взгляд на Чимина. — хён?

— Чонгук, что ты пристал к хёну ни с того ни с сего?

Спасибо, Тэ. Где ты раньше был? Здесь творится настоящий абьюз.

Чимин невольно оглядел комнату и ребят.

Намджун отстранённо читал что-то в телефоне, невозмутимый как обычно. Хосок с Джином, сидевшие ко всем спиной и рубившиеся в приставку, одновременно прыснули, не отрывая глаз от экрана. Тэхён смотрел на него извиняющимся взглядом, Чонгук — с издёвкой. Юнги… Очень в общем-то странно на него смотрел. Вообще если чем и можно было на сто процентов охарактеризовать Юнги, так это словом странно. Все вокруг были простыми, а он всегда сложный, нечитаемый, вечно с миллиардом эмоций внутри. Вот и сейчас, что можно было прочитать в этом взгляде?

— А ты считаешь дочь у меня путём почкования появилась? — резонно заметил Чимин.

— Ну мало ли, может, ты би, — протянул Хосок, прописывая Джину серию ударов, из-за чего тот напряжённо зашипел.

Тц, и он туда же.

— Как вы вообще перешли от разговора о Хару к разговору о его ориентации? — невозмутимо спросил Намджун, отпивая кофе и не поднимая глаз от телефона.

Юнги снова смотрел куда угодно, но не на Чимина.

— Хару интересная. Возможно, она и правда тебе бы понравилась, — негромко сказал он, напуская нейтральности в голосе. И почему-то Чимину было неприятно это слышать.

Хару ему как-то сразу не понравилась.

…

— Хару? — сидевший над бумагами Чимин удивлённо уставился в экран: оттуда на него блестел пронзительный взгляд голубых глаз.

— Привет, Чимин-а, — протянула девушка, поднимая маленькую ладонь. — Как ваши дела?

Чимин как-то сразу почувствовал сильную усталость. Невольно взглянув на часы в углу мастерской, он вдруг понял, что уже было около трёх часов ночи.

— Я завтра приезжаю в Сеул, хотела встретиться с тобой, — будто прочитав чужие мысли о позднем времени, девушка сразу перешла к сути.

— Со мной? А Намджун?

— С ним тоже, конечно. Но с тобой отдельно. Да и с ним отдельно. Да и вместе с вами со всеми - тоже. И завтра именно вместе.

— Я свободен вечером. Часов в семь? — Конечно, дела были, но ради встречи с Хару можно было и отложить их. — Чонгук с Тэхёном тоже приедут?

Хару на мгновение помолчала, сверкнув льдинками глаз.

— Все приезжают, — она мягко улыбнулась, легонько кивая.

Наверное, если бы Чимин был девушкой, он бы хотел быть как Хару, сильной и мягкой, с этой её непринуждённой грациозностью. И хотя ему самому нравились более грубые и пробивные люди, такие, как Анита или Юнги, Хару была чем-то вроде идеала девушки в его голове. На неё было приятно смотреть, за её движениями хотелось наблюдать.

Ладно, Чимин, Намджун хоть и сдержанный, но вряд ли бы понял такие мысли.

Хару вдруг усмехнулась, будто услышав его мысли, пожелала ему доброй ночи, попросив передать привет Боре, отсоединилась и оставила Чимина наедине с самим собой и сухой бумагой, шершавой под огрубевшей кожей пальцев.

Да, Хару — это точно не Анита. Удивительно, насколько разными бывают девушки.

…

Первое, что Чимин заметил в Хару, так это то, насколько маленькой она была. В своей голове он невольно сравнивал её с Анитой, хотя вспоминать о последней не имел никакого желания. Но по сравнению с Хару Анита была совсем другой. Ростом чуть выше Чимина, крепкая, движения её были стремительными, любящими скорость и воздух, бёдра были широкими, манящими, но на ощупь были почти что стальные, закалённые боями и ездой на мотоцикле. Плечи практически не уступали бёдрам, развитые, жилистые, могли вынести на себе многое. Чимин восхищался её физической силой, ею она и привлекла его внимание в первый раз, когда они встретились на любительской трассе.

Она сделала его, к слову.

Чимин вспомнил, как Юнги громко расхохотался на этом моменте, когда тот рассказал ему историю их с Анитой знакомства. У него был красивый смех. Чимин даже забыл обидеться на него тогда, просто засмеялся вместе с ним. Несмотря на то, что говорить о несостоявшемся браке было для него сложно, Юнги он мог довериться, потому что знал, что будет понят и принят, всё же они были очень похожи тогда.

Когда Чимин вскользь рассказал о том как Анита флиртовала с ним, Юнги сидел молча. Когда Чимин рассказал о том как сильно подрался с ребятами из её команды, чтобы они не мешали ему встречаться с Анитой, а потом о том как чуть не загремел в травмпункт после того как они налили ему пива в бензобак, а потом о том как снова подрался и в процессе избил одного из них до полусмерти, ослеплённый эмоциями, Юнги смотрел на него странным взглядом, в котором смешалось удивление, страх и понимание. Скорее всего он поступил бы точно так же. В конечном итоге им с Анитой больше никто не мешал, к тому же она ещё сама потом добавила парням синяков, когда узнала про случай с пивом.

…

— А её разве не было на той гонке?

— У неё было дежурство в больнице вроде как, — отстранённо пробормотал Чимин.

— Она была врачом? — Юнги придвинулся к Чимину немного ближе. Задницу морозила крыша, но необъятное беззвёздное небо, простиравшееся над ними, с лихвой возмещало холод.

— Медсестрой, — почувствовав как Юнги прижался к нему, Чимин смягчился и постарался расслабить напряжённые мышцы. Мельком глянув на парня, он увидел, что тот смотрел куда-то вверх и внимательно слушал, а в глазах его отражались тёмно-синие облака.

— Что было дальше?

— Дальше Анита залетела.

Юнги неловко потупил взгляд, но спрашивать не стал.

— Она сказала, что принимала противозачаточные, а мне хотелось попробовать без презерватива. Хватило одного раза… — Чимин опустил глаза, чувствуя внутри непонятную печаль и раздражение. Он любил Бору всем сердцем, но винил себя за то, что так неаккуратно, некрасиво она появилась на свет.

— Ты не бросил её, — задумчиво протянул Юнги, снова поднимая глаза к небу. — Сколько тебе было?

— Девятнадцать.

Юнги нашёл руку Чимина и крепко сжал. Его холодные пальцы контрастом легли на горячую ладонь.

— Ты сильный, — помолчав мгновение, он добавил: — я бы так не смог, — Юнги уже было отпустил чужую руку, но Чимин мягко сжал ее в ответ, согревая.

— Пока Анита была беременна, она была очень вспыльчивой, её раздражал живот и в принципе претила беременность. Уговорил её не делать аборт именно я, наверное, за это она меня и возненавидела. Какое я имел право просить у неё такое? Но с другой стороны, ведь это был и мой ребёнок тоже, почему-то я хотел, чтобы он родился, хотя совершенно не мог этого себе представить. В девятнадцать никак нельзя быть готовым к отцовству.

Когда Анита родила, ненадолго в ней проснулся материнский инстинкт и появилась надежда на то, что всё может получиться. Они расписались без торжеств, больше как формальность для льгот от государства. Родственники Аниты были рады.

— О-хо-хо, представляете, а ведь она говорила, что никогда не заведёт детей! Радость-то какая! — кудахтала Елена, возясь с Борой.

— Что за имя такое странное?

— Оно недавно появилось в Корее, — ответил тогда Чимин, — значит пурпурный или фиолетовый.

— Как-то странно и глупо, — ответила Елена, продолжив щебетать над ребёнком.

— А что такое с фиолетовым? — спросил Юнги, ведя плечами. Чимин приобнял его, разделив с ним свой плед.

…

— Бора, ты спишь? — прошептал Чимин, заглядывая в подростковую спальню. Ответа не последовало, на что гордый за режим своей дочери отец тихо закрыл дверь.

Он достал свою любимую синюю кружку и налил себе мятного чая. Сон никак не шёл к нему, но он его и не торопил. Бессонница стала уже чем-то обыденным. Если раньше ему приходилось заставлять себя жить по режиму, то сейчас, когда Бора подросла и могла самостоятельно о себе позаботиться в случае чего, он разрешил себе положить на режим сна огромный болт.

«Почти такой же, как у меня в штанах!» — заливисто засмеялся бы сейчас Чонгук, смущая Тэхёна до красных щёк. Тот ничего бы не ответил, отводя взгляд.

А Чимин бы закатил глаза. Ребёнок, ей богу. Вечно куда-то лезет со своими глупостями, шалит, веселится. А ведь самому уже скоро тридцать.

«Двадцать четыре, — заметил бы Чонгук обиженно, — я ещё не такой старый, как ты».

Тц, никакого уважения к старшим.

Чимин вдруг снова вспомнил тот вечер с Юнги на крыше бара, где у них было выступление.

…

— А что твои родители?

— М?

— Ты сказал, что родственники Аниты обрадовались, а твои? — спросил Юнги, внутренне желая уйти с холода, но желание остаться с Чимином в тишине и поговорить по душам пересилило.

— Отца у меня, считай, нет. Бросил нас, когда я ещё был зародышем, — Чимин невесело усмехнулся. — А мать была недовольна, и пока Боре не исполнился год, она даже не интересовалась нашими делами.

— Как же ты..?

— Мне помогла тётя. У неё была квартира в Сеуле, где она жила одна после того, как мой двоюродный брат женился и съехал, а муж тёти умер от рака. Вот она и предложила мне помощь.

«Спасибо, что помогаешь, Сон, без тебя я бы не справился».

«Каждый заслуживает руку помощи в момент, когда ему некуда идти, Чимин. Ты сильный и добрый, начинай искать работу, а я присмотрю за малышкой».

— А где она теперь?

— Тётя? — краем глаза Чимин увидел, как Юнги коротко кивнул. — Вон там, — тихо сказал он и поднял глаза к небу.

— Мне очень жаль.

— Не стоит, — он вздохнул, ощущая лёгкую грусть и благодарность, — теперь она больше не чувствует себя одинокой. Воссоединилась с мужем и живут себе где-то там в собственном раю.

…

А ведь раньше это была её кружка. В её квартире теперь живут совершенно чужие люди. «Ну ничего, Сон, потом она достанется Боре, как ты этого и хотела».

Желая отвлечься Чимин залез в телефон, дочка прислала что-то перед сном. Чимин ткнул на ссылку. Это оказалась песня, о которой сегодня говорил Харли в интервью, которое Чимин удачно пропустил мимо ушей. Нет бы спокойной ночи отцу пожелать…

Чимин вздохнул и, поджав губы, достал наушники. Песня была о том, как иногда мечты оборачиваются самым страшным кошмаром и то светлое, что раньше в них было, теряет краски, обнажая истинную суть, а именно бессмысленность всех действий человека, независимо от его мотивов.

Что за жуть такая… Это Юнги написал?

Обычно их песни были хоть и со смыслом, но более простым. Тяжёлые тексты они старались обходить стороной, чтобы завоевать более широкую массу людей, но видимо теперь, обретя популярность, разрешали себе чуть больше в творческом плане.

Что ж теперь, вгонять в депрессию?

Чимин открыл то интервью, которое они смотрели сегодня.

«На самом деле кто-то может подумать, что я писал о нас с ребятами или о себе, — говорил он, мило улыбаясь и пожимая плечами, — но на самом деле это всё выдуманная история. Я просто люблю выдумывать всякое, люблю смотреть на одну и ту же вещь под разными углами и переворачивать смысл с ног на голову, — сказав это, Юнги потёр кончик носа и снова улыбнулся в камеру».

Чимин знал этот жест. Юнги всегда так делал, когда чувствовал слишком много и старался успокоиться.

…

— Знаешь, я иногда думаю, — протянул Юнги, сразу визуально будто уменьшаясь в размере, — может, мне на самом деле не стоит становиться музыкантом?

Чимин приподнялся на локтях, укрывая Юнги одеялом потеплее. В отличие от самого Чимина, он часто мёрз.

— О чём ты? Ты же так любишь музыку.

— Люблю, — тихо сказал он, так и не поднимая глаз от простыней. — Я никогда не говорил этого парням, зная, насколько сильно они хотят стать знаменитыми, но я не уверен, что хочу этого сам.

— Не хочешь известности?

— Кажется, не хочу.

Чимин помолчал, не зная, что ответить. Чонгук с Тэхёном действительно мечтали о Грэмми, смотрели все музыкальные премии, хотели выступить на Евровидении и получить все Дэсаны на планете. Юнги о таком ни разу не говорил.

— Но тебе нравится выступать? — спросил Чимин, стараясь в полумраке рассмотреть чужое лицо.

— Я боюсь сцены.

Чимин застыл. В смысле, подождите?

I am confusion~

— Но я никогда за тобой этого не замечал…

— Если бы не парни, я бы даже стоять нормально не смог бы, трясся бы весь не в состоянии ничего спеть, — Юнги сжимал в руках одеяло, вздыхая. — В школе надо мной из-за этого все смеялись, мол, лезешь на сцену и застываешь как вкопанный. Чего тогда лезешь? Может, это не твоё?

— Но с ребятами у тебя получается. Что ты чувствуешь, когда выходишь на сцену? — мягко спросил Чимин, чувствуя, будто в его ладони не чужая щека, а трепещущая от страха маленькая птица, способная в любой момент улететь, соверши он неловкое движение.

— Восторг и желание поделиться чем-то важным, чего глазами не увидишь, — он вдруг улыбнулся, но взгляда так и не поднимал.

— Значит, тебе это нравится?

— Нравится, — Юнги кивнул, прижимаясь к тёплой руке Чимина, нежно перебиравшей пряди волос.

— Тогда что тебя тревожит?

— Я боюсь, что если мы станем известными, шоу-бизнес раздавит нашу мечту и превратит в каких-нибудь айдолов, которые, если и пишут что-то сами, то по сути творят не искусство, а продукт. Просто коммерцию. И станем мы не музыкантами, а марионетками в руках бизнесменов.

Чимин помолчал, не найдя, что ответить. Он смутно представлял себе как работает индустрия и никогда особо не интересовался этим. Просто слушал и смотрел, что нравится, а личные жизни селебрити ему были по барабану.

— Ещё я боюсь… — Юнги не больно сжал чужое запястье, будто удерживая, чтобы оно не исчезло, — что я потеряю тебя, — он сразу смутился, наверняка повторяя про себя, что они не встречаются и никто никому ничего не должен, что это всё просто что-то странное. Вообще, как два парня могут встречаться? Тем более у Чимина есть дочь и уже был очень неприятный момент с его женой, когда из-за Юнги Чимин вдруг чуть не потерял свою семью, точнее то, что от неё осталось. Зачем вообще надо было говорить такое?

— Юнги, — Чимин старался как можно скорее вырвать его из урагана мыслей, который успел прочитать в момент, когда тот поднял на него испуганный взгляд, — иди к своей мечте и ничего не бойся. Ты справишься.

Тот потёр нос и затих, вглядываясь в глаза напротив, а потом почему-то заплакал. Может, что-то почувствовал. Что-то из будущего, что неминуемо приближалось к ним с каждым выступлением всё ближе, сотрясая воздух своей необратимостью.

…

«Так что не воспринимайте текст этой песни всерьёз, мы с ребятами просто хотели попробовать новый формат. Тем более это фит с Дефтоунс, а с ними весёлые тексты не попишешь, — Юнги усмехнулся, улыбаясь и снова потирая нос».

За четыре года так и не научился врать.