Здесь и сейчас

Время было позднее. Солнце уже село, а с улицы поддувал ветер. Девушка очнулась в больничной палате, а прикасаться ко всему было невероятно больно. Прошипев от боли, она сморщила нос и повернула голову. А чего она, дурында, ожидала от побега к месту происшествия? Вот только вопрос больше заключался даже не в том, что долбануло ее в тот момент, а то, кто ее нашел.

Эдмунд отчетливо помнила, что прошла по пустому коридору, держа в руках огнетушитель, но по пути к самому кабинету у нее закружилась голова. Патрик рухнула на пол, а красный балон отлетел в сторону, пока темнота поглощала русоволосую. На стуле спала мачеха, а телефон девушки вибрировал от уведомлений на тумбочке.

Кое-как она положила его на ноги и разблокировала, листая ленту с сообщениями. Кто-то спрашивал как она, а кто-то отправлял записи о пожаре. Ну, она быстро поняла, кто стал ее спасителем и чего она явно не ожидала. Парень, оказалось, лежал в этой же больнице, но оказалось впал в кому. Она закусила губу, осматривая руки с волдырями на некоторых местах. Открыв фронтальную камеру она увидела ужасный шрам на шее. Похоже, волдырь от ожога лопнул и на том месте образовался шрам. Свежий, красный и некрасивый. "Олицетворение моей души".

-Патрисия! - прошептала рыжеволосая женщина, сидящая на стуле улыбнулась видя девушку. Это была слабая взволнованная улыбка, - как ты себя чувствуешь? Пить хочешь?

- Я хочу мазь от ожогов и кофе, - попросила она, понимая, что ей вряд ли принесут латте и что-то, что вмиг вылечит ожоги

- Тебе пока нельзя, - ласково произнесла женщина и робко коснулась волос своей падчерицы, чувствуя, как сильно опалились кончики.

Сама Эдмунд смотрела в окно и сжимала губы, явно о чем-то задумавшись. Она думала о Мэйсоне. О том, что этот парень не смотря на их ссору побежал искать ее "эгоистичную задницу" в пекло и притащил на улицу, а сам впал в кому. И все из-за нее.

Она прикрыла глаза, падая в объятья мачехи.

- Меня все так задолбало, - тяжело вздонула она. Девушка разрешала выражаться себе при взрослой женщине, что была старше нее на какие-то 10 лет, - Он попал в кому из-за меня! Я... Наверное, я хочу его увидеть.

- Сегодня вряд ли разрешат, - она кивнула в сторону часов, что показывали десять, - к нему так никто и не пришел. В том смысле, что за все это время к тебе приезжали твои знакомые с университета, но у его палаты я никого не видела...

Не став ничего комментировать, она просто вжалась в женщину, игнорируя боль на покрасневших участках кожи и просто пыталась успокоится. Привести себя в порядок.

- Я сильно обожгла концы? Так нужно в парикмахерскую?- Заметила Триса, отстраняясь от Линси.

- Ну, стрижка и уход тебе не помешают,- Улыбнулась она и на щеках выступили ямочки.

- Значит после выписки сразу к нему,- ухмыльнулась русоволосая, убирая руками волосы со лба,- Ты будешь ночевать со мной? Где отец?

- Он на работе. Когда мы узнали, что случилось, то я приехала, но у него остались дела. Думаю, сегодня я съезжу домой за твоей одеждой и едой, но утром, будь уверена - я прибуду обратно на...- Из неоткуда появляются ключи от шивроле, - этом.

Девушка посмотрела на Линси с удивлением и радостью.

- Он купил тебе ее, - хмыкнула она, ни на минуту не сомневаясь в отце, - ладно, Линси, я хочу по спать. Иди домой.

Женщина закивала, удаляясь, а русоволосая уплыла в царство Морфея, думая о том, что нужно навестить Конора.

**********

Пустота. Сейчас Конор видел вокруг себя лишь пустоту. Ничего. Абсолютно. Он один. Неожиданно подле него возникла Крис. Она как всегда была восхитительна. Смольно-чёрные волосы, с кудрявыми, пышными локонами, спускающиеся на плечи, эти тёмные, с бликами-звёздами, глаза цвета бесконечного космоса, что сводили его с ума, эти аккуратные, пухлые, идеальной формы, алые губки, кожа, что была, будто лепесток чайной розы. Она была восхитительна. Восхитительна настолько, что её не хотелось отпускать. Никогда. Ни за что на свете. Она смотрела на него, а на его глазах проступали слёзы. В этот момент их губы слились в нежном поцелуе. Нежном, потому что именно этого чувства так не хватало Конору. Нежности. Он не хотел отпускать её, хотел застыть здесь и сейчас вместе с ней и остаться так навсегда. По щеке парня, что всю жизнь пытался выглядеть твёрдым, непоколебимым человеком, прокатилась слеза. Одна, вторая, и вот он уже рыдает в захлёб. Боль разъедает его изнутри, ему сейчас бесконечно больно, больно настолько, что такую боль невозможно описать словами.

Он говорит ей о своих чувствах, говорит о том, как любит её, как скучает по ней, как хочет, чтобы она не умирала, чтобы была жива, чтобы была рядом в трудную минуту, говорит о переживаниях, о том, как ему тяжело, как ему больно, прямо как когда-то прежде они делились своими чувствами сидя у себя на кровати, дома.

Но она отстраняется. На её глазах тоже видны слёзы. Но она улыбается. Той самой доброй, счастливой, искренней улыбкой, которую он всегда видел на её лице.

- Я люблю тебя, Конор Мэйсон, но прошу, пожалуйста, оставь меня. Прошлое должно оставаться в прошлом. Ты должен идти вперёд без меня, я уверена, что ты справишься. Ты просто должен идти дальше. Просто встать и идти.

Конор пытается что-то ответить ей, но не может, его голос пропал. Он пытается кричать, но не выходит. Девушка просто встаёт с колен и напоследок улыбнувшись, разворачивается и уходит в пустоту.

И снова. Он совершенно один в этой бесконечной пустоте, в этом мраке. Слёзы всё ещё стоят в глазах. Он кричит. Беззвучно. Из его уст не доносится ни единого звука, но он кричит. Кричит, что есть мочи, захлёбываясь в солёных реках слёз.

Он очнулся. Медленно подняв свои веки, он видит, что лежит в больничной палате, а сам обмотан кучей приборов и бинтов. На лице маска для дыхания. Всё тело жутко болит. С огромным трудом повернув голову, он видит сидящую подле него медсестру. Она еще даже не заметила, что он очнулся.

- "П-п..., - его голос невероятно хриплый, говорить неумолимо больно, да и не удивительно, после того количества дыма, которым он надышался, но он говорит, он хочет знать, - что с..с Патрисией?"

Медсестра сразу же вскакивает со своего места и судорожно повторяя то, что ему сейчас крайне не желательно разговаривать и вообще двигаться, начинается параллельно звать врача.

- "Ч...что с Пастирисей Эд...Эдмунд?" - повторяет он, но на это раз твёрже, хотя горло стало болеть ещё сильнее, а голосовые связки казалось вот-вот порвутся. Медсестра продолжала тараторить своё, но наконец в палату зашёл мужчина лет 40, по видимому врач. Он прогнал медсестру, а сам присел на стул рядом. Конор повторил свой вопрос. Больше повторять не пришлось.

- Полагаю, что Патрисия - это та девушка, вместе с которой ты прибыл к нам. Она в порядке. Конечно, она пострадала, но не так сильно, как ты, жить будет. Ты пострадал намного больше. И так, я доктор Эдгард Мэдд, можно просто Эд. Давай договоримся, ближайшее время ты будешь стараться молчать, а на вопросы будешь отвечать кивками, думаю, что в твоих же интересах восстановить голос, ты же вроде у нас поёшь, верно?

В ответ Конор кивнул. Ему было приятно говорить с таким человеком. Всё было максимально понятно и чётко, расставлено по полочкам.

- Отлично, а теперь я осмотрю тебя и решим, какие тебе следует давать препараты.

Спустя час его осмотрели и прописали лекарства. Ему уже стало намного лучше, чем когда он только очнулся, теперь он даже мог говорить, но шёпотом. Эд сказал, что завтра он вполне уже сможет нормально говорить (от автора: знаю, что в реальной жизни это происходит намного дольше, но у нас же сюжееет), что не могло не радовать. Как позже выяснилось, было время уже около часа ночи, посему ему посоветовали попытаться уснуть, что он и сделал.

Этой ночью он спал спокойно. Впервые за очень долгое время.