Глава третья
Столовая Дворца горестей и слез кишила слугами, которые спешили закончить сервировку стола к ужину в честь возвращения хозяйки. Эльфы-полукровки разносили кушанья, раскладывали приборы – послевоенные трофеи из королевских хранилищ. В дворце Правителя Викурии они не замечали на себе косых взглядов и могли работать на тех же условиях, что и остальные слуги. Смешение кровей человека и магических существ испокон веков приравнивалось к позорном клейму, а ее обладатели подвергались беспощадным и нескончаемым гонениям. Главными противниками полукровок выступали жители Лесных земель, которые порицали браки со смертными, считая их незаконными и противоестественными. Так продолжалось до падения Третьей Династии. Человеческие отпрыски, в чьих жилах текла кровь нимф, эльфов и других магических существ присоединились к восстанию Правителя Круора, надеясь положить конец мучениям. Еще до того, как Король Джонатан, первый из Четвертой Династии, взошел на трон в Салусе, столице Заоблачного мира, многие семьи полукровок бежали на земли Магов в попытке построить жизнь с чистого листа и обрести покой.
На северо-восточном краю Заоблачных территорий раскинулся наиболее развитый и густонаселенный город, славящийся высоким уровнем жизни и просвещения— Инис. С началом Четвертой Династии его по праву стали считать второй столицей Основных земель и лучшим пристанищем для всех тех, кто не нашел места в других областях Содружества. На территории Иниса полукровок принимали как полноправных граждан, устраивали на работу и давали кров всем, у кого не было средств на временное жилище. Именно здесь изгнанники чувствовали себя под защитой, без той ярко-красной мишени на лбу. Но необоснованная всеобщая ненависть так окончательно и не исчезла. Встречу с будущим Правителей Викурии полукровки до сегодняшних дней считают лучшим даром богов. Властный лидер не только решил положить конец неоправданным гонениям и притеснениям, но и призвал бороться за освобождение Основных земель от влияния Верховных Жрецов, их порядков и за права полукровок. Однако мирные помыслы реформаторов омрачили разрушительные планы завоевателя. Тьма поглотила свет.
Неужели сердца изгнанников не стремились к истине? Еще как... Этой истиной, благим для народа светом стал сам Правитель Викурии. Слепую веру и преданность оправдывала всепоглощающая внутренняя отдача, которую так старался проявлять Властитель к своим подданным. Образ бывшего гражданина Мира Магов внушал покалывающий трепет и бушующий страх вперемешку с уважением. Разделив с поданными ужасы выживания в суровых рамках Содружества, Правитель по кирпичику выстроил собственную абсолютную монархию и продолжил следовать долгу великого воина, защищая мирное население.
Вскоре после войны он нанял в услужение штат полукровок, чтобы продемонстрировать остальным свое отношение к равноправию среди всех жителей Круора. Нельзя упускать из виду комок страха в груди самого Властителя, который привык больше доверять существам с человеческой кровью. Он считал их безобидными и не способными встать во главе восстания против своего правителя. Однако же, несмотря на опасения и слухи, подавляющее большинство жителей Викурии любило главу государства: он был их богом, подарившим не только жизнь с чистого листа, но и вполне удобные для существования земли. Несогласные с культом слепого поклонения на протяжении всего существования Династии Круора искали способы подорвать статус правителя, омрачить его лик. Но пока их подлые затеи так и не увенчались успехом, ведь народ Викурии с самого начала попросту закрыл глаза на жестокие методы Властителя и отрекся от мысли о возвращении на Основные земли.
Правитель Викурии, ведя под руку возлюбленную, возвращался в тронный зал. Ему предстояло познакомиться с отпрыском презренного мага. В честь значимого события Рэбель поспешно сменила алое платье на один из черно-коричневых нарядов ее гардероба, прождавший хозяйку около семнадцати лет. Улыбаясь от предвкушения, женщина взглянула на напряженное лицо супруга и сказала:
— Уверяю, Ронан сумеет стать твоей левой рукой. Он выгоден нашему могущественному альянсу.
— Звучит вычурно! Последние два часа я слышал подобные обещания раз двадцать, не меньше, — черство ответил Правитель, нахмурившись, и затем открыл в нише коридора потайную дверь, которая вела к атриуму в конце тронного зала. — Сначала я взгляну на юнца и только потом решу, достоин ли он взвалить на свои плечи столь важную миссию.
Под руку с возлюбленным Рэбель вышла из тайного проема за массивным возвышением в центральную часть дворца. Рыцари-стражники по обеим сторонам трона выполняли священный долг — несли круглосуточный караул. Не каждому желающему среди военнослужащих выпадала честь защищать Правителя. Супруги прошествовали к возвышению в центре атриума. Из мозаичного купола над ним на пол падал лунный свет.
Рядом с лестницей стоял юноша с копной рыжевато-коричневых волос. Правитель окинул парня оценивающим взглядом, желая заметить почтение к своей персоне за равнодушно-спокойной маской. На юноше были льняные брюки оливкового цвета, рубаха с длинными, широкими рукавами, завернутыми до локтя, и дорожные сапоги, изгвазданные в грязи. Ошметки засохшей глины отрывались от подошвы во время ходьбы, из-за чего вычищенный до блеска пол тронного зала уже не казался столь идеальным. Поверх простой одежды свисала голубоватая накидка из плотной ткани, которая задерживала попадающую на нее воду и сохраняла тепло во время путешествий. Из-под складок плаща поблескивали ножны небольшого кинжала и виднелись крепления холщовой сумки на поясе. Молодому человеку на вид было не больше девятнадцати лет. Скрестив руки на груди, он ждал появления матери и отчима. По-видимому, проведенные минуты в компании немых стражников начинали его порядком раздражать. Заметив приближающуюся пару, юноша провел рукой по непослушным волосам, поправляя растрепавшиеся пряди, и выпрямил спину.
— Приветствую Вас, великий Правитель Независимых земель! — сказал парень, склонившись перед владыкой. — Я — Ронан, сын вашей уважаемой супруги и салусовского мага, чьего имени я не хочу произносить. Этот гнусный и мерзкий выродок не заслуживает звания моего отца после всех бед, причиненных матери. — Во взгляде юноши читался гнев и разочарование в одном из родителей.
Правитель Викурии продолжал сверлить Ронана единственным уцелевшим после сражений глазом, а затем посмотрел на супругу, которая широко улыбалась, увидев сына.
— Рэбель, ты думаешь, я поверю, что этот мальчишка сам додумался до искрометных выражений о твоей "легенде"? — ехидно спросил мужчина, наблюдая за реакцией супруги. — А ты здорово его выдрессировала, моя милая! Хотя в его любовь к отцу я бы тоже не поверил, слишком парень похож на тебя и лицом, и явно характером, — засмеялся Правитель.
— Я говорила, что Ронан – смышленый парень. Или ты думал, что я доверила бы сына бездарным нянечкам? Нет уж, воспитанием должна заниматься родная мать, — эмоционально ответила Рэбель.
— Над Албертом ты так не тряслась, когда решила самовольно покинуть замок, нарушив все правила игры, — заметил Правитель. Женщина вздрогнула будто от пощечины и отвернулась, желая скрыть растерянность. — Однако, не будем об этом. Хочу выяснить, на что ты годишься, парень.
Ронан, все время наблюдавший за словесной перепалкой супругов, коротко кивнул. Он так и не проронил ни слова. Сдержанность юноши – часть гордого характера, который передался ему от матери. В присутствие высокопоставленных лиц Ронан вел себя холодно, скрытно, не желая демонстрировать эмоциональную и пылкую сторону натуры. Парень привык задавливать энергичность, прятать ее за равнодушным выражением лица, которое располагало богатых прохвостов к нему или, в противном случае, — раздражало безэмоциональностью. Но сын Рэбель ни разу не подводил ее во время миссий, склонял «цель» на свою сторону и производил впечатление образованного и целеустремленного человека. Однако сейчас в его голове крутилась навязчивая мысль: ни один служащий при дворе в Салусе или властный эльф из Альтитудо не мог соперничать с властью Правителя Викурии. К тому же, Ронану еще не приходилось сталкиваться лицом к лицу с кем-то выше придворного мага. И на этот раз, по словам матери, ему придется проявить максимум уважения и почтения, чтобы завоевать доверие хозяина Круора. Произвести впечатление на мать и увидеть ее гордость за сына — вот ради чего Ронан согласился на эту авантюру.
— Я не разочарую Вас, Повелитель, — вдруг сказал юноша, когда супруги уже направились в сторону выхода из тронного зала. Слова Ронана отозвались эхом в тишине под сводами и заставили Правителя остановиться.
Мужчина повернул голову и посмотрел на парня, который шел вслед за Рэбель. Сдержанно улыбнувшись почтительной фразе и выждав паузу, Правитель ответил:
— Надеюсь, мой мальчик, надеюсь, — и вновь продолжил движение к дверям, ведя под руку Рэбель.
Сердце Ронана екнуло. "Мой"? Такое обращение шло вразрез с его положением незаконнорожденного сына. Неужели мама ошибалась, когда предостерегала Ронана перед встречей с Правителем? Может, он признает его, сделает приближенным и не станет презирать? Об этом он мечтал с первых минут после того, как Рэбель раскрыла все карты их миссии на Основных землях.
Путь к пиршественному залу показался Ронану бесконечным. Он медленно следовал за матерью, стараясь беззвучно ступать по мраморному полу коридора. Рэбель же, напротив, отстукивала четкий ритм каблуками и смеялась над шутками Правителя, поглаживая его руку. Наигранное поведение матери, не свойственное ей прежде, удивляло Ронана. Наблюдая со стороны за супругами, их гармоничным диалогом, он постепенно стал замечать, как отчаянно Рэбель пытается заполучить хотя бы мимолетный взгляд Правителя, позабавить его шутками и глупыми рассказами о Салусе. Ронан вдруг почувствовал жалость к матери, которую он всеми силами старался игнорировать последние пять лет. Она любит его сильнее всех на свет. Сильнее его, Ронана. Готова пойти на смерть ради мечты — вернуться править в Круор подле Правителя.
Узнав правду о жизни матери, детская резвость будто умерла в душе мальчика. На смену ей пришли целеустремленность и стремление к независимости, которые Рэбель воспитывала в нем годами. Парень поклялся защищать мать до последнего вздоха, получить признание Правителя Викурии, чтобы доказать необходимость своего жалкого существования. Ронан мысленно боролся с навязчивой идеей о том, что он — всего лишь прикрытие, паршивая легенда для пребывания Рэбель в столице. Он — расходный материал, жалкая пародия на марионетку.
К подобным мыслям он возвращался практически каждый день. Внутри все сжималось, закручивалось и разрывалось. Ронан уходил в себя на долгие часы, желая найти ключ к решению загадки. Любит ли его мать по-настоящему? Или же ее чувства также наиграны, как и поведение сегодняшним вечером? А как же его сводный брат, которого она бросила здесь ради дела? Он видел ласковые движения Рэбель в общении с Правителем, наблюдал за грацией ее походки и вслушивался в фразы, наполненные теплотой, которой ему так не хватало в детстве. Сумеет ли "жалкое отродье", как назвал его как-то хозяин постоялого двора в затерянной деревушке Лесных земель, пробиться в первые ряды? И в эту минуту Ронан был даже готов броситься в смертельный поединок с умелым эльфийским воином... Только бы заполучить доверие Властителя.
Продолжая следовать за супругами, он раздумывал над сценариями поведения за праздничным ужином. Какая «маска» произведет большее впечатление? Энергичного, эмоционального парня, готового на любую авантюру? Или же образ смиренного, хладнокровного слуги, который падает в ноги Повелителю при любом подходящем случае? И все же Ронан остановился на язвительно-холодной, остроумной, самоуверенной роли. Вряд ли Правителю по души бесхребетные и безликие куклы-марионетки... Если он выстоит в сегодняшнем испытании, то наверняка станет левой рукой самого Владыки Круора. Его жизнь больше не будет прежней. И мамина тоже...
«Ей необходима твердая опора. Забота. Домашняя теплота и любовь. С ее жуткой эмоциональностью и зацикленностью на долге...», — подумал Ронан, неслышно следуя за парой.
* * *
—Убери прочь, — резко буркнул Правитель, махнув рукой в сторону молоденького слуги-полукровки. — Кто учил тебя манерам, юноша? Почему я должен напоминать тебе об обязанностях?! — продолжал распыляться мужчина, рассерженный не слаженной работой разносчиков блюд.
Испуганный эльф-полукровка, как ошпаренный, подлетел к обеденному столу и ловко сгрузил на поднос грязные тарелки. Румянец разыгрался на его щеках, привлекая и без того пристальный взгляд Ронан.
«А в парне-то больше от человека, чем он хладнокровного эльфа, — подметил рыжеволосый. Нет той ярко выраженной пластичности в движениях, грациозности, которая свойственна сдержанным жителям Альтитудо. — Видели бы его родственнички ... засмеяли. Умело дергается, однако».
Тем временем слуга потянулся к использованному бокалу Правителя, намереваясь забрать и его. Раздался резкий шлепок и парень отдернул руку. Поднос в другой опасно пошатнулся. Удерживая равновесие и тряся запястьем, чтобы унять зудящую боль, слуга отошел на пару шагов к двери.
— Я поговорю с штатным начальником, — сказал Правитель, — складывается ощущение, что он втихаря попивает из моих винных запасов, пока вы, недоумки, машете руками у меня перед лицом. Потрудись подать еще напитков, — закончил со вздохом он.
— Тише, тише, милый. За что ты так мальчишку бьешь, — запричитала Рэбель, придвигаясь к мужу.
— Пусть учится на ошибках. Боль закаляет, — резко отметил Правитель, а затем перевел взгляд на Ронана. — А ты что скажешь, мальчик мой?
Мой, мой, мой.... Мой мальчик.
Ронан сглотнул, готовясь впервые сказать больше одного за все время ужина. Он отчаянно старался держаться невозмутимо, но то, как он вздрогнул от ласкового обращения, определенно выдало его переживания. Венка на шее больно пульсировала и мешала сконцентрироваться.
— Я? Я-я-я.. Я.. Я думаю, Вы в точности правы, мой Повелитель, — наконец выговорил он. — Слуги обязаны знать наизусть устав и беспрекословно выполнять поручения.
О боги! Возьми же себя в руки!
Ронан поерзал на стуле и выпрямился. Незаметно прикусив губу, он задавил пробирающий изнутри страх и холодно улыбнулся Правителю.
Пусть поверит в мою надменность. Пусть поверит, поверит, поверит.
Внутри все кричало и молило о желании выслужиться. Но Ронан сдерживал себя. Он привык прятать чувства, желания, страхи. Рэбель науськивала его с детства. При каждом шаге он слышал постоянные недвусмысленные речи матери, намекающие на его недостаточную вовлеченность: "Не будь тряпкой, как отец! Покажи этим оборванцам, на что способен мой безжалостный мальчик. Или ты так и будешь хныкать мне в юбку, пока пока не сопьешься в пабе? Бездельник...ну и что ты раскис? А ну соберись! Соберись и сделай, Ронан. Иначе я окончательно разочаруюсь в твоем поведении". И он делал, как она велела. Каждый раз, чтобы доказать свою значимость. Не на зло, нет... Ронан искренне любил мать с ее перепадами настроения, эмоциональным жестикулированием, красотой, скрывающей возраст, и живостью, изворотливостью ума. Он любил ее холодность, старался подражать манере общения с окружающими. Ронан знал, что Рэбель повидала за жизнь больше его и что у нее есть причины продвигаться мелкими шажками по дорожке доверия королевского круга. С годами он перестал ждать от нее тепла, нежных объятий или ласковых разговоров по вечерам. Душа Ронан затвердела снаружи, покрылась ледяной коркой и он, на удивление, был только этому рад. Романтичность и окрыленность продолжали где-то прятаться, царапали лёд изнутри и периодически рвались наружу, однако парень никогда не позволял взять эмоциям верх. Его холодный рассудок нужен матери, миссии... Нужен ему, Ронану, чтобы исполнить долг, оправдать себя перед Правителем. А потом, возможно, появится смысл задуматься о будущем.
— М-да... я ждал от тебя большего, — цокнув языков заметил Правитель и потянулся к бокалу. Расторопные слуги наполнили его вином, стремясь очистить свою честь в глазах хозяина. — Слабенький комментарий, Ронан.
Ну хоть имя запомнил... добрый знак.
— Не думай, мой мальчик, что я трачу драгоценный вечер с твоей матерью на бесполезные беседы, — Правитель накрыл руку Рэбель своей и улыбнулся, продолжая:
— Мы здесь не за этим, Ронан. Ой, как не за этим, — он вновь повернулся в сторону рыжеволосого парня и, сощурив глаза, принялся разглядывать застывшую фигуру. — Что ты знаешь о вестнике из Смертного мира? Слышал ли мой мальчик о предсказаниях, а?
Опять это ласково-надменное обращение... Ронан глубоко вздохнул, стараясь выровнять ритм сердцебиения. Он взглянул на мать, видимо, чтобы найти правильный ответ в ее взгляде, но столкнулся с влюбленной улыбкой, направленной в сторону Правителя.
— Достаточно, мой Господин. У меня есть пара предположений насчет трактовки данных предсказаний. К сожалению, они отнюдь не в Вашу пользу, — спокойно продекламировал Ронан. — Обстоятельства заставляют меня предостеречь Вас, Повелитель. Грядут время Великого Сражения.
— Не нужно цитирования, мой мальчик. И без тебя помню строки послания, что напела твоя прелестная мать, — ответил Правитель, продолжая поглаживать руку Рэбель. Та, по мнению Ронана, скоро окончательно должна была потерять дар речи или расплыться лужицей перед супругом. — Я хочу услышать твое мнение. Надеюсь, разжевывать просьбу не придется.
— Отнюдь, мой Повелитель. Как я уже упомянул ранее, Ваше положение, уж простите, не завидно. По моему мнению, есть два пути решения проблемы. Первый — остаться при своем, не развязывать военный конфликт и продолжать строить империю на жалком клочке земли. Второй — бросить вызов судьбе и попытаться разгадать предсказание быстрее соперника. Думаю, Вы и без меня знаете, насколько двусмысленными иногда оказываются элементарные и понятные фразы. Толкованием займутся и в Салусе. Причём в процесс будут вовлечены лучшие знатоки в этом деле. Чует мое сердце, что до исполнения предначертанного осталось не больше полугода. А, может, и пара месяцев, — Ронан сделал паузу, чтобы проследить за реакцией Правителя. Комментариев не последовало. — Кхм, что ж... необходимо действовать незамедлительно. Наши методы требуют непосредственного внедрения в происходящее. Причем настолько близко, насколько это возможно. И, мне кажется...
— Ты предлагаешь вернутся в Салус? — перебила встревоженная Рэбель. — Мы же только вернулись! О, милый, — она повернулась к Правителю, — я ни за что не поеду! Только не сейчас.
— Если понадобится, тебе в любом случае придется, — заметил мужчина, — лучше закрой свой милый ротик и не перебивай сына. Малец изо всех сил старается, а для тебя, неблагодарная, как вижу, даже младший сын ничего не значит.
Упреки мужа все-таки задели за живое. Рэбель дернулась. Плечи поникли и женщина медленно отодвинулась от Правителя, заняв строгую позу и сверля глазами сына. Ронан увидел проблески обиды на лице матери, о чем прежде даже не мог подумать. Ни одно оскорбление не задевало Рэбель настолько явно, как слова супруга.
Так вот, где находится ее болевая точка. Как никогда уязвима...
Несмотря на то что Правитель отчасти произнес режущую душу правду, сердце Ронана молило: "Защищай ее, не давай в обиду". Юноша, сжав зубы, выжидал подходящего момента, чтобы вмешаться в перепалку.
— Прости, конечно, милый, но как ты смеешь намекать на мою безразличность? Я растила Ронана одна! Совсем одна! Все эти восемнадцать с лишним лет, которые я провела в ненавистной мне среде ради плана, я была абсолютно пуста внутри, — Рэбель театрально прижала руки к груди и, всхлипывая, продолжила, — ты бессердечен! Упрекаешь меня, а сам заперся на шесть засовов с своем укромном гнездышке. Легко воспитывать мальчишку, к которому ты не имеешь никакого отношения, — прошипела она.
Правитель злобно сжал губы. Напряжение в его теле предвещало скорую вспышку гнева. Помоги им боги! Вот бы все кануло в пропасть...
Ронан кашлянул, желая привлечь внимание матери и мысленно успокоить ее. Он прекрасно знал, как это делается... Всего один умоляющий взгляд и никаких слов. Но Правитель не дал ему этого сделать:
— Да что ты себе позволяешь, дорогая!? Кто кому делает одолжение, скажи на милость. Заметь, я без малейшего шума и длительных упреков принял тебя и отпрыска мерзкого мага. Сижу здесь, выслушиваю мальчишку, по твоей просьбе, а ты еще смеешь мне перечить? С каких пор ты стала покрикивать за столом?
— Ну и противным же ты стал, — тихо заметила Рэбель, скривив губы.
— Что? — взревел Правитель, поднимаясь со стула. — Повтори-ка, золотая! Или ты совсем забыла о нанесенном мне оскорблении во время своей "высочайше важной миссии", — издевался он, подражая ее голосу. — Бесстыдница! Манипулируешь моими чувствами. Заявилась во дворец вся из себя сияющая, с просьбами уселась мне на колени, а теперь решила целиком и полностью вернуть бразды правления в свои руки? — мужчина нагнулся ближе к супруге. — Нет, милочка, не выйдет. Здесь по-прежнему я хозяин. Заруби это на своем очаровательном носике и не дергайся, пока я не попрошу.
По щеке Рэбель скатилась еле заметная слезинка. Пустой взгляд была направлен куда-то вдаль, а руки теребили край шелковой салфетки. И тогда Ронан не выдержал. Впервые за последние годы он позволил гневу взять над собой верх.
— Да как Вы с ней разговариваете! — громко сказал юноша, тоже поднимаясь со своего места. Услышав это, Правитель резко повернулся в сторону Ронана. В его взгляде читалось недоумение и... любопытство?
Тем временем парень продолжал:
— Последние пару месяцев она вся извелась, ожидая встречи с Вами. Не находила себе места и постоянно бубнила что-то под нос. Она без ума от вас, Милорд. — Ронан практически перешел на крик. — А вы этого будто не замечаете! Всю жизнь я помню маму надменной, холодной и скованной, но тут, впервые за восемнадцать лет, она будто порхает. И это не наигранная иллюзия, а ее настоящие чувства. Вы можете хоть вздернуть меня, потому что ненавидите, однако знайте, — он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, — никто, кроме меня, не скажет Вам суровую правду. Она любит Вас и готова умереть за престол Круора. Поймите же наконец, что за ее вспышками гнева и эмоциональными перепадами скрывается неуверенность. Она боится потерять Вас. Лишиться доверия и всякой возможности начать все с чистого листа.
Ронан остановился. Осознав, что сейчас сказал самому Правителю Викурии, парень быстро отвел взгляд. По телу забегали предательские мурашки. Ронан резко сел и посмотрел на Рэбель, которая ошарашенно таращилась на сына.
В обеденном зале раздался глухой смех, приведший в замешательство не только слуг, но и гостей за столом. Рыжеволосый парень с удивлением наблюдал за реакцией Правителя на его искрометный монолог. Мужчина развалился на стуле и, прикрывая рот рукой, хохотал.
"Не ужин, а очная ставка с психопатами", — вдруг подумал Ронан. Ему итак хватало ежедневных вспышек гнева матери на ровном месте, так теперь и великий Повелитель Круора, которого он всегда считал рациональным и расчетливым, от души смеется над грубыми замечаниями Ронана. В голове не укладывается.
— А ты здорово позабавил меня, магов сынок, — все еще усмехаясь, сказал Правитель, — рад, очень рад, что ты не ведешь себя, как бесчувственный истукан. На сей раз внезапная выходка прощается. Не пытайся, мальчик мой, понять наши взаимоотношения. Я сам их до конца не понимаю, признаться честно. Иногда чудится, будто моя горячо любимая супруга приворожила меня, чтобы заполучить это смазливое личико, — он обвел голову рукой, намекая на медленно покидающую его красоту.
— Не правда! — встряла Рэбель. — И в мыслях не было, уж поверь. У меня были все шансы выйти замуж за любого жутко обеспеченного придворного, а то и королевского отпрыска, но все же... я выбрала заносчивого, язвительного и эгоистичного смертного. Хотя временами ты бываешь совсем другим.
Они друг друга стоят.
Ронан, все еще находясь в недоумении, разглядывал возобновившуюся перепалку между супругами.
Спорят на пустом месте. Кто кого выбрал, о боги, да тут, кажется, бесполезно успокаивать.
Парень пришел к выводу, что подобное еще не раз будет повторяться на его глазах , и придётся свыкнуться с постоянными ссорами и руганью. Видимо, так они всегда и общались. Он отпускает едкие замечания по поводу любого действия супруги, идет на поводу своих эмоций и гордыни, а Рэбель, в свою очередь, попросту эмоциональна и вспыльчива. Ей чужды понятия компромисса, ведь проще демонстративно расстроиться и удалиться в ожидании букета с запиской об извинениях.
— Давайте все же вернемся к насущному вопросу, — попросил Ронан, вновь обретя контроль над эмоциями. Гнев и страх за мать спрятались в ледяном коконе, а на лице парня появилась маска равнодушия. — Мы вели разговор о прямом контакте с действующими лицами поэмы Смерти.
— Читаешь? — вдруг спросил Правитель, вогнав Ронана в ступор.
— Что, простите? Читаю ли я... м-м-м, да, каждый вечер.
— И к чему обращаешься чаще всего?
— Вас интересует жанр? — задал встречный вопрос Ронан, не выходя из роли уверенного юноши. — Думаю, это никак не относится к делу, мой Повелитель, однако, раз Вы спросили, в большей степени меня интересуют религиозные трактаты и исторические хроники. В них... э-э-э, как бы лучше выразиться... много всего увлекательного, — четко ответил парень.
— Увлекательного?
— Да, именно. Кристально чистая правда сквозь призму вымысла в перевернутом виде вдалбливается в голову читателей. Чрезвычайно занимательно. Видели священные писания Верховных Жрецов? Они бы позабавили Вас, Милорд, — закончил с улыбкой Ронан.
Правитель внимательно изучал экзаменуемого, водя указательным пальцем по нижней губе. Повисла напряженная пауза.
— Что ж, мальчик мой, я вполне удовлетворен. Для полного понимания твоих мотивов и кругозора несомненно понадобится время. Расскажи, что подразумевается под "прямым контактом"?
— Я хочу участвовать в миссии. Быть полноправным актёром, Вашими глазами в Салусе, — уверенно заявил Ронан. — Думаю, для меня найдется подходящая роль в спектакле. Я готов подчиняться Вашей воле, Повелитель, не прося ничего взамен.
В ответ парень получил сдавленный смешок.
— На моем пути не встречалось ни одного умника, который бы не мечтал о конкретной награде. Продолжаешь веселить меня, сынок.
Ронан сглотнул. Ну вот... дожили, уже сынок?! Сынок... Это насмешка или похвала?
— Я мечтаю только об одном: чтобы у меня и моей матери были все средства для беззаботной жизни. Вот моя главная цель, — ответил Ронан, — я сделаю все, чтобы она была счастлива.
— В этом стремлении я не могу тебя не поддержать, уж поверь. — Правитель повернулся к Рэбель и дотронулся рукой до ее плеча. Женщина дернулась, как ужаленная, и легким движением стряхнула ладонь супруга. — Но пока она на меня в обиде. И все-таки, мальчик мой, не верится, что в столь юном и окрыленном сердце нет места для мечтаний о будущем. Я в твоем возрасте всеми силами пробирался по социальной лестнице. Как говорится, поживем-увидим, придет день, когда ты явишься просить о свободе.
Ронан сглотнул. Неужели Правитель читает его потаенные мысли, от которых он сам отчаянно пытался откреститься? В глубине души парень, конечно же, мечтал о самостоятельном и беззаботном существовании, вдали от хаоса и постоянных интриг матери, заказных преступлений и службы при вышепоставленном лице. Этот сценарий был последним в списке на исполнение. Сейчас важнее выиграть битву со Смертью, помочь матери обрести вечный покой, а затем можно будет задумываться о собственной судьбе.
— Я согласен с любым Вашим поручением, Милорд, — решительно продолжил разговор Ронан. — Однако пусть я своими глазами увижу падение Четвертой Династии и внесу вклад в это дело.
— Мне ясно, чего желает юное сердце, — ответил Правитель. — Делая выводы из рассказов моей достопочтенной супруги, думаю, мой мальчик легко найдет способ проникнуть в партер перед началом спектакля Судьбы. Тебе необходимо влиться в королевский круг общения, следить за каждым шагом придворных слуг и выискивать любые детали, относящиеся к предсказанию и его исполнению. — Мужчина внимательно следил за взглядом Ронана. Парень спокойно внимал монотонной речи Правителя, на подкорку записывая услышанное. — Когда явится этот "странник", будь рядом, Ронан. Ты – наш ключ и туз в рукаве. Для столь умного и ловкого юноши не составит труда соблазнить любую фрейлину принцессы Кларины. Лиззи, к сожалению, не настолько внушаема, как ее старшая сестра, поэтому не стоит терять время. В остальном разберешься на месте, — усмехнулся Правитель. — Ты достаточно сообразителен, чтобы самостоятельно придумать план действий. Главное — не отходи от изначально поставленной задачи. Сведения и никаких привязанностей, понял?
— Да, Повелитель. Не думаю, что найдется кто-то, способный заполучить частичку моего сердца, — Ронан широко улыбался, довольный выполненной просьбой матери. Наконец то он – часть миссии. — Чувства не для меня, Милорд, я подчиняюсь исключительно воли матери и собственным убеждениям.
— А моему приказу ты покорен? — испытывающе спросил Правитель.
— Конечно, Милорд. Можете не сомневаться во мне. Клянусь жизнью покорно Вам служить,— ответил Ронан, склонив голову перед Повелителем Круора.
В разговор решительно вмешалась Рэбель, который, по-видимому, наскучило сидеть молча, играя роль обиженной супруги:
— А я тебе что говорила? — пролепетала она, обращаясь к мужчине. — Ронан покажет себя с лучшей стороны. Он хорош в сфере обольщения прекрасного пола, — шутила Рэбель.
— Не сомневаюсь, милая, — с улыбкой заметил Правитель, — мальчишка лицом весь в тебя. Красив, холоден снаружи... Девушки любят таких неприступных. Он справится.
Ронан молча слушал похвалы. В голове все спуталось, но конечная цель вспыхнула ярко-красной точкой.
Справлюсь... лишь бы не оступиться на повороте.