Эхо прошлого. Всё заново?
Прошло полгода.
Дело о «монстре в юбке» и её кошмарных беляшах оставило в городе глубокий шрам. Первые месяцы на рынках и базарах царил настоящий хаос. Люди с опаской смотрели на любую уличную еду, а санитарные службы, подгоняемые паникой, устраивали тотальные проверки, забирая образцы на анализы.
Город медленно учился жить с осознанием того, что самое страшное зло может скрываться за самым обыденным прилавком.
Для Зарины, Шалкара и Думана жизнь, казалось, вошла в спокойное русло. Затишье после бури.
Зарина, которой едва исполнилось двадцать, расцвела. Пережитый ужас не сломил её, а лишь закалил, добавив её юной красоте глубины и мудрости.
Шалкар, наконец, вырвавшись из круговорота бессонных ночей, нашёл время для себя. Он снова начал ходить в спортзал, и за эти полгода его плечи стали ещё шире, а фигура — более атлетичной. Впрочем, в глазах Зарины он всегда был прекрасен, как и она — в его.
Думан остался верен себе — всё тот же шутник и анекдотчик. Правда, одна из его шуток вышла ему боком, когда он, «случайно», поставил подножку начальнику. Тот с грохотом растянулся на полу на глазах у всего отдела. Смеялись все, кроме самого начальника и бледного Думана, которому это стоило двухнедельного наряда вне очереди.
Их троица стала настоящей семьей. Они часто собирались за одним столом, ужинали, смеялись, пытаясь забыть о тенях, которые преследовали их по долгу службы. В воздухе витало предчувствие счастья: Зарина и Шалкар уже начали вполголоса говорить о свадьбе. Но их мир не был создан для долгого покоя.
1991 год. Вечер субботы.
Для молодого парня, Каната Молбаева, мир всегда был набором раздражителей. Гудок машины, слишком громкий смех за стенкой, кассирша, медленно отсчитывающая сдачу, — любая мелочь могла стать искрой, поджигающей пороховую бочку в его голове. Он научился это сдерживать. Ходил на работу, улыбался коллегам, жил тихой, незаметной жизнью. Но плотина всегда давала трещины.
В тот вечер трещина стала разломом.
Канат вернулся домой с работы уставший и злой. Соседи сверху, женатая пара, снова устроили вечеринку. Музыка гремела так, что вибрировали стены. Он терпел час. Два. Потом поднялся к ним, чтобы попросить сделать потише.
Дверь открыл пьяный мужчина. Увидев хмурое лицо Каната, он рассмеялся ему в лицо:
— Чего тебе, сосед? Расслабься, жизнь одна!
Его жена, такая же пьяная, повисла у него на плече и добавила:
— Да ладно тебе, не будь занудой! Хочешь с нами?
Что-то в их беззаботности, в их пьяном счастье, в их пренебрежении к его просьбе сломало последнюю преграду. Красный туман, который он так долго сдерживал, хлынул наружу, затапливая сознание. Он не помнил, как оттолкнул женщину, как схватил мужчину за грудь и втащил в квартиру. Не помнил, где нашёл тяжелый кухонный нож, оставленный кем-то на столе.
Он пришел в себя, стоя посреди разгромленной комнаты. Музыка давно стихла. На полу, в лужах крови, лежали два тела. Его руки были липкими и красными. Туман рассеялся, оставив после себя звенящую пустоту.
Не было ни страха, ни раскаяния.
Было только... облегчение. Словно нарыв, который мучил его годами, наконец-то прорвало.
Он не стал ничего убирать. Не стал прятать тела.
Канат просто пошел в ванную, тщательно вымыл руки, переоделся в чистое и вышел из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он спустился по лестнице, вышел на улицу и растворился в ночи.
Плотина рухнула. И теперь любой, кто окажется на его пути в момент прилива, будет обречен.
1991 год. Воскресенье.
Лето выдалось душным и жарким. Город плавился днём и не остывал ночью. В небольшой квартире Шалкара, где открытые окна не спасали от зноя, они спали на одной кровати. Зарина, утомленная жарой, тихо посапывала, положив голову ему на плечо.
Внезапно тишину разорвал резкий, требовательный звон домашнего телефона.
Словно по команде, Шалкар мгновенно проснулся. Никакой сонной дезориентации — годы службы выработали в нём животный инстинкт. Он машинально протянул руку, снял трубку и прижал к уху. Зарина тоже открыла глаза, встревоженно глядя на него в полумраке.
— Слушаю, — хрипло сказал он.
На том конце провода — скрежещущий, лишенный эмоций голос начальника:
— Шалкар. У нас трупы. Двое. Мужчина и женщина.
Сердце Шалкара пропустило удар.
— Что там?
— В спальном районе, в квартире, — Начальник сделал паузу, словно подбирая слова, — Видимо, те шумели, а сосед не вытерпел и зарезал их. Мужчину просто зарезал, а вот женщину... Отрезал ей грудь. И язык.
Шалкар молча слушал, и его лицо каменело. Он посмотрел на Зарину, и в её глазах прочел то же самое понимание.
Сказка закончилась. Отпуск отменился.
— Выезжаем, — коротко бросил он и повесил трубку.
Он сел на кровати, проводя рукой по лицу. Зарина села рядом, её рука легла ему на спину.
— Всё заново?, — тихо спросила она.
Он кивнул, не глядя на неё.
— Всё заново.
Ну что ж. Встречайте, бессонные рабочие ночи. Новый хищник вышел на охоту, и его почерк был пропитан ритуальной жестокостью.
Свадьбе придется подождать.
Молчание в комнате было тяжелым, как могильная плита. Они одевались быстро, в отработанной годами, синхронной тишине. Не было нужды в словах. Нежность, еще мгновение назад согревавшая их постель, испарилась, уступив место ледяной сосредоточенности. Он застегивал кобуру, она собирала волосы в небрежный пучок.
Партнеры. Бойцы.
На улице уже ждал Думан. Он стоял у серой «Волги», засунув руки в карманы кожаной куртки, и курил, глядя в одну точку. Увидев приближающихся друзей, тот молча сел за руль, дожидаясь их.
«Волга» неслась по пустым, залитым тусклым светом фонарей улицам. Спящий город казался мирным, не ведающим о новой язве, вскрывшейся на его теле.
— Думала, это время закончилось, — тихо произнесла Зарина, глядя на пролетающие мимо дома.
— Оно никогда не заканчивается, — глухо ответил Шалкар, его костяшки побелели на рабочем блокноте, — Просто меняются декорации.
— Соседи жаловались на шум, потом на тишину. Дверь не открывали, вызвали участкового. Он и вскрыл, — докладывал Думан, пока они ехали на место, — Женатая пара средних лет. Судя по всему, бытовуха. Поножовщина.
Спальный район встретил их сине-красным светом проблесковых маячков. Милицейские машины перегородили аллеи, отсекая место преступления от мира. Воздух был влажным от ночной росы и пах прелой листвой. И еще чем-то. Сладковатым, металлическим.
Троица сразу забежала в подъезд, поднимаясь на третий этаж. К той самой квартире.
Дверь распахнута. Желтая лента натянута между лестничной клеткой, и за ней, уже суетились криминалисты.
Квартира была перевернута вверх дном. Сломанная мебель, разбитая посуда, и повсюду — кровь. На стенах, на полу. Жертвы были буквально истерзаны.
— Это не просто драка, — проговорила Зарина, бледнея, — Это бойня. Кто-то хотел их не просто убить, а уничтожить.
— Личная неприязнь, — констатировал Шалкар, осматривая тела, — Ревность, долги, месть. Ищите третьего. Кто-то был здесь с ними.
Они работали до самого рассвета. Опросили соседей, составили список друзей и знакомых пары, начали отрабатывать версии. Всё указывало на преступление, совершенное в порыве страсти. Обычное, хоть и жестокое дело.
Они еще не знали, что пока они искали мотив там, где его не было, убийца снова вышел на улицу.
На следующее утро, когда Шалкар только вошел в кабинет с чашкой горячего чая, телефон зазвонил снова.
— У нас еще один, — устало сказал голос дежурного, — Старик. В сквере у вокзала. Забит камнем насмерть.
Когда они приехали на место, картина была иной, но суть оставалась той же. Пожилой мужчина лежал на скамейке в окружении рассыпанных семечек и перепуганных голубей. Его голова была превращена в кровавое месиво. Рядом валялся большой, окровавленный булыжник. Никаких следов ограбления — в кармане лежали пенсия и старенькие часы. Никаких свидетелей. Просто внезапная, бессмысленная смерть.
Вернувшись в отдел, Шалкар повесил на доску фотографии жертв: женатая пара и одинокий старик. Между ними не было ничего общего. Разные места, разный способ убийства, разный социальный статус.
— Это два разных дела, — уверенно сказал Думан. — Одно — пьяная разборка. Второе — нападение какого-то отморозка на беззащитного старика.
— Нет, — тихо возразила Зарина, — Посмотри на это, — она обвела пальцем фотографии, — Это не похоже на спланированное убийство. Это... взрыв. И там, и здесь. Словно кто-то просто шел мимо, взорвался и пошел дальше.
Шалкар молча смотрел на доску. Он чувствовал, как по спине пробегает холод. Зарина была права. Это не было похоже на работу обычных преступников. Это было что-то новое. Что-то хаотичное и непредсказуемое.
— Мы ищем не того, у кого есть мотив, — наконец произнес он, — Мы ищем того, у кого его нет. Того, кто не выбирает жертв, не планирует, не прячет следы. Он просто убивает.
Думан присвистнул.
— Так кого мы ищем? Маньяка без системы?
— Именно, — кивнул Шалкар, и его глаза потемнели, — Бессистемного маньяка. И он уже где-то рядом, ищет следующую цель. Или уже нашел.