Глава 17 Юность будущего Императора
Легкие горели при каждом вдохе. Соленые слезы обжигали нежную детскую кожу. Руки няни, пытающиеся удержать его на месте в его горе, оставляли болезненные синяки. Но мальчик рвался вперед. Вперед к недосягаемой холодной фигуре. Его рыдания вызывали лишь отвращения в человеке, что считался его отцом. Слуги вокруг боязливо стояли поодаль, наблюдая за фигурой Императора, возвышающегося над скорбящим упавшим на колени мальчишкой.
— Прекрати, тебе уже десять лет, а ревешь как младенец, — холодно прогремел его голос. — Поднимайся, негоже Принцу валяться на земле.
— Н-но... Отец... почему...?
При слове «отец» выражение лица Императора ожесточилось еще больше, напугав не только ребенка, но и няню, которая быстро одернула мальчика за рукав. Но было уже поздно.
— Не смей так называть меня, шавка, — тот грубо схватил мальчишку за шкирку, поднимая его на ноги, пока мальчик пытался проглотить рыдания.
— П-прошу прощения... Ваше В-величество... — дрожащим голосом пробормотал Александро, после чего Император брезгливо отпустил его, и тот снова с уровня своего роста грохнулся нежной кожей коленей прямо на острую гальку сада. Но душевная боль сейчас была гораздо более удушающей, чем боль физическая. — Ваше Величество... прошу... скажите, почему мне не сказали, что матушка умерла...? Почему мне никто не сказал?.. я должен был с ней попрощаться...
— Тебе необязательно было это знать. Твоя задача посвящать всё своё время учёбе и стать идеальным наследником, а не отвлекаться на бессмысленные обстоятельства. Но как я вижу, даже с этим ты справиться не можешь, — столь холодный тон, без единой нотки тепла, серьезно ранил сердце ребенка. — Заприте его в комнате без еды на неделю! Это будет тебе уроком, — это было последнее, что сказал Император и, не оборачиваясь больше на убитого горем мальчика, удалился прочь.
Слуги испуганно смотрели в след Императора, а затем этот же страх за собственную жизнь заставил их без толики жалости подхватить Александро под руки и запереть в его комнате, тщательно исполняя приказ Императора.
***
В крыле дворца Александро не было ни души, словно на кладбище. И сам Александро скребся в дверь, ослабевшим голосом как призрак завывая и постанывая, моля о еде или хотя бы воде, но люди вокруг были глухи. Даже те, кто когда-то клялся ему в верности, говорил теплые слова, кто воспитывал его все это время. Его единственный по-настоящему близкий человек, который постоянно защищал его в любой ситуации, сейчас лежал в сырой земле на заслуженном вечном отдыхе.
Голод на второй день стал таким невыносимым, что Александро разорвал ткань кушетки, набивая свой пустой желудок шерстью из набивки. Вкус, структура, даже просто мысль о том, что это была вовсе не еда не волновали мальчика. Все, чем было одержимо его сознание, — избавление боли из-за начавшего переваривать самого себя желудка.
Воду он смог получить один раз, когда ночью пошел дождь, и он смог вытянуть кружку в окно, после чего жадно выпил содержимое. Но этого было мало. Слишком мало.
Он сходил с ума от одиночества, от голода, от жажды, стучал постоянно в дверь, моля прощения. Искренне моля о прощении у человека, который никогда его не услышит.
Однако с каждым днем его призрачные завывания становились все тише, то ли от отсутствия сил, то ли безнадежности. И все же, слушать это было слишком невыносимо, ровно как и думать о бедном ребенке, запертом в одиночестве. Собрав немного еды с кухни (черствого черного хлеба, который был не пригоден для готовки) и чашку воды, служанка тайно прокралась в прокаженное крыло дворца. Девушка просунула под дверью кусочки хлеба, а Александро с другой стороны жадно глотал каждую крошку, никогда раньше не думая, что простой хлеб мог быть таким вкусным. Потом девушка налила в блюдце немного воды и снова просунула под дверь. Немного воды пролилось, но мальчик тут же начал слизывать ее с пола, после чего, наконец, отпил из плоского блюдечка. Так повторилось пару раз. Мальчик больше напоминал голодного зверя, чем Принца. И сразу после приема пищи он уснул у двери.
Служанка должна была прийти на следующий день, и мальчик ждал. Ждал. И снова ждал, но она не пришла. Он начал снова просить еды и воды, и только тогда к двери снова подошли.
— Ваше Высочество, прошу... не просите у нас этого...
— Но я так хочу есть и пить...
— Я знаю, но... вчерашнюю девушку поймали, — от этих слов у Александро пробежали мурашки по спине. — И в наказание ей отрубили кисти. Она больше не придет, Ваше Высочество... И мы не хотим последовать за ней.
Александро немного попятился, шокированно осознавая последствия своих действий. С того вечера из комнаты не доносилось ни звука. Дворец по-настоящему вымер.
***
— Бедный Принц, — вздохнула служанка, полоская тряпку.
— Его уже освободили?
— Конечно. Бедняжка лежал посреди комнаты. Говорят, он так сильно похудел, что щеки начали западать, а губы потрескались как песчаники в Иогаре.
— Какой ужас...
— И не говори, — служанка огляделась, а затем тихим шепотом продолжила. — Его Величество был так жесток... Бедного мальчика теперь выхаживают лекари. Ходят слухи, что он теперь тяжело болеет.
— Кошмар! Храни Эсэра его бедную душу...
Служанка собиралась сказать еще что-то, как в этот момент по коридору раздались спешные шаги, которые заставили их замолчать. Главный лекарь промчался мимо них, спеша в главное здание.
— Ваше Величество! Ваше Величество! — он тут же упал на колени, как вошел в кабинет Императора.
— Что с мальчишкой? — не отвлекаясь от пересчета денег, спросил Император.
— Я... Я, к сожалению, с не самыми лучшими новостями, Ваше Величество, — мужчина немного поерзал на коленях. — Царапины на коленях Принца не были обработаны должным образом, а организм ослаблен голодовкой... Поэтому его все еще мучает жар.
— Он должен поправиться.
— Вы правы, сейчас его здоровью уже ничего не угрожает, но... Мне очень жаль, но мальчик будет в последствии очень болезненным. Боюсь, большее количество стресса приведут Принца к смерти.
— Какая трата... — ворчал себе под нос мужчина, строя новую башенку из блестящих золотых монет. — Приложи все усилия, чтобы добиться его максимального здоровья. Мой наследник не может быть больным.
— Как пожелаете, — лекарь снова поклонился. — Принца уже можно навешать, это не заразная болезнь.
— Навещать? Кто сказал, что мне это интересно? — слова Императора заставили лекаря замереть. — Он большой мальчик, справится сам, а у меня есть более важные дела, — он поставил еще одну монетку, и башенка рухнула, что заставило его раздраженно фыркнуть.
Лекарь лишь глупо моргнул, решая стоило ли ему говорить еще что-нибудь, попробовать убедить Императора, а потом решил, что его жизнь ему дороже, снова поклонился и ушел.
***
Медленно, но Александро пошел на поправку. Правда, что-то надломилось в мальчике. Виновато ли в этом была новость о смерти единственного близкого человека в этом холодном месте или же жестокое наказание не мог сказать даже сам Александро. Он стал тише. Незаметнее. Болезненнее.
Болел он очень часто. Стоило открыть окно, как из-за сквозняка мальчик мучился жаром неделю. Ночью огонь в камине стал немного слабее — две недели ангины. Император знал, но ни разу не пришел навестить мальчишку. Только недовольно цокал, когда ему в очередной раз сообщали о болезни. Врачи же, запуганные строгими наказаниями, совсем скоро вообще запретили Принцу покидать свои покои. Так он и стал заложником в собственных стенах.
Все что он мог делать – смотреть как за окном бушует жизнь, как копошится садовник в саду, как юные слуги бегали по двору, играя в догонялки, как со временем цвели и отцветали деревья. Он не чувствовал себя живым, скорее, просто существующим. Он существовал словно певчая птичка в золотой клетке, которая одновременно отнимает у птицы возможность почувствовать ветер под крыльями и защищает от внешних угроз. Но поддаваться мрачным мыслям ему было некогда. Раз уж мальчик не был способен учиться в Академии из-за слабого здоровья, то усиленную программу ему обеспечил Император. Учителя требовали от него невозможного по приказу Императора, но когда у Александро получалось это сделать, то Император, даже не взглянув в его тетради, просто отбрасывал их в сторону и говорил что-то вроде «твои сверстники могут сделать это быстрее. Почему ты такой бесполезный?». Александро прикусывал губу, собирал разбросанные тетради и возвращался к себе, после чего горько плакал в подушку в полном одиночестве. Мысленно он представлял, что каждую ночь его обнимают заботливые руки почившей Императрицы, надежнее укутываясь в тяжелое одеяло. Иногда он тайно пробирался в дворец Императрицы. С каждым месяцем это место умирало, будто вслед за кончиной владелицы. Мальчик искал хоть какие-нибудь вещи, которые остались от нее, но почти все убрали на склады, или продали, или захоронили с усопшей. Только в один день ему повезло, и он смог найти тот самый кулон с маленькой запиской «моему мальчику с чистым сердцем». Далее письмо обрывалось. Прижав письмо к сердцу, он снова горько плакал, а затем запрятал кулон в самом безопасном месте его комнаты – чернильница, которую никто не трогал, потому что Александро постоянно использовал ее, правда для сохранения своего секрета пришлось ухищряться и незаметно использовать другую.
Единственной отдушиной для его маленькой страдающей души стали балы, на которых он должен был участвовать. Там-то он и встретил впервые Джулиана. Правда тот от него сторонился по совету родителей и держал почтительное расстояние, но для измученного одиночеством ребенка это было даже больше, чем Александро мог просить.
Приняв вежливое поддакивание Джулиана за дружбу, Александро написал ему однажды письмо. Он вложил всю душу в это письмо, рассказывая, как он смог прочитать новый рассказ в газете, которую умыкнул у его няни, о том, как видел красивую птичку на подоконнике, о том, как сделал из бумаги журавлика и как тут же учитель забрал его, наругав за трату ценной бумаги. А за тем с замиранием сердца он его отправил, ожидая ответ. Но прошел день, два, три, неделя... Его сердце упало, когда он подумал, что мог напугать Джулиана своими откровениями, а потом в свой кабинет его вызвал Император. Мальчик тяжело сглотнул и последовал за слугой. Затем робко открыл дверь и зашел внутрь, готовясь к «казни». И он оказался прав.
— Что это? — сухо и холодно спросил Император, свирепея с каждой секундой как видел мальчика.
— А? — робко спросил он.
— Я спрашиваю, что это за шалости, Александро!? — Император швырнул в мальчика письмо, по цвету конверта которого Александро тут же признал в нем свое письмо.
— А... это... письмо для... друга...
— Не мямли, боже! — мужчина устало протер свое лицо. — Ты же Принц, говори громче и увереннее!!
— Я... я написал письмо другу, — повторил мальчик.
— Другу? Александро, — тон Императора принял пугающий оттенок. — Ты знаешь, что у Императора не может быть друзей, верно?
— З-знаю... просто я подумал, что Джулиан... ну... он же мой родственник... и...
— Ах, он подумал! — усмехнулся Император, но веселья в его голосе не было, но мальчик этого не заметил.
— Да... и Герцог с Герцогиней даже пригласили меня в их поместье... Ваше Величество, Герцогиня так похожа на матушку... Я... — он невольно нервно улыбнулся, распалившись из-за внутреннего желания видеть в этом монстре семью, что совсем забыл с кем он говорил. — Я бы хотел видеть ее чаще... Я так скучаю по матушке...
— Александро! Что за ерунду ты мелешь?! Императрица давно умерла! Умерла! Хватит гоняться за бессмысленными фантазиями! — не выдержав, Император вскочил на ноги, гневно ударил по столу, что мальчишка вздрогнул.
Александро вновь обжёгся.
— Н-но, отец, э-это правда важн-, — громкий шлепок полностью описывал то, с какой силой ударил Принца Император. Щека в секунду заболела и начала гореть, а алый след от руки спешно начал проявляться на тонкой коже, а мальчик изумленно замер.
Секретарь тут же смекнул атмосферу и юркнул за дверь, прогоняя всех подальше. Александро же почувствовал панику, когда понял, что остался наедине с одним из своих самых страшных кошмаров.
— Почему Вы меня так ненавидите, отец...? Я же Ваш сын... Герцог не обращается так с Джулианом, как Вы со мной... — Александро отступил на шаг назад, держась за опухшую щеку.
— Не смей своим поганым ртом называть меня отцом, ублюдок! Я никогда не был тебе отцом и не буду, — с неприкрытым презрением Император холодно ошарашил мальчишку.
— Ч-что вы имеете в виду? — Александро побледнел.
— А то, что твоя Герцогская семья продала тебя мне еще до твоего рождения, — его голос был полон омерзения. — Этот мерзавец Герцог выторговал у меня святыню взамен на ненужного им второго ребенка. И тогда я думал, что это выгодная сделка, но сейчас я вижу только твою бесполезность. А теперь отправляйся в комнату и убедись, что ты хоть на каплю приблизился к тому, чтобы стать достойным моего трона.
На ватных ногах Александро потерянно побрел по дворцу. Он не мог определить почему внутри он чувствовал оцепенение, а не раздирающую душу боль. Может, эта жестокая правда наконец дала ответ на его вопрос о жестокости Императора к нему, или он еще не мог осознать всей боли от предательства тех, кого возвел на пьедестал...
Однако сильное эмоциональное потрясение подбило его и так не самое лучшее здоровье, из-за чего он находился в агонии от жара уже дней пять. Лекари разводили руками, не в силах назвать болезнь Принца, из-за которой температура скакала то вверх, то вниз. И все же, несмотря на ужасное состояние Александро находился в своем уме, осознавая происходящее.
Он, бедный тощий мальчишка, лежал в кровати, пока няня чистой тряпкой вытирала пот, который лил с него ручьем. Его постель меняли только два часа назад, но она уже снова была насквозь мокрой. Чтобы избежать обезвоживания его постоянно поили водой, пытались кормить, но желудок мальчика тут же выворачивался.
Потрясенный такой тяжелой формой неизвестной болезни Император удосужился навестить болеющего. Конечно, в его взгляде не было ни заботы, ни беспокойства, лишь отвращение и мысли о том, как выйти из этого положения с лучшими картами.
— Приветствуем Ваше Величество, — лекари и няня тут же поклонились, заметив приход мужчины.
— Что с ним?
— Все еще не можем выяснить, Ваше Величество, — ответил самый седой и самый главный из них.
— Тск, зачем я вообще содержу вас во дворце, если вы ничего полезного не можете сделать, — он фыркнул. — Вылечить-то вы его можете?
— Боюсь... — начал был старик, потом обернулся на мальчишку, а затем приглушил голос, шепча Императору на ухо. — Боюсь, Его Высочество не протянет в таком темпе и недели.
— Вы последуете за ним, если он умрет, ясно? — тут же голос Императора стал холодным и угрожающим.
Он более не удосужился оставаться. Даже не взглянув на мальчишку, чья грудь тяжело вздымалась, Император покинул крыло Принца, направившись в свой кабинет. Рядом тут же подоспел его вечно заискивающий секретарь. Что-то в лице помощника Императора вечно раздражало, но его умения читать атмосферу, предвидеть его мысли и идеально хранить секреты заставляли мужчину держать его при себе.
— Принцесса Рэнэ уже в пути? — без лишних подробностей спросил Император, продолжая шагать по коридорам своей тяжелой властной походкой.
— Конечно, Ваше Величество, Король Роз выслал ее ещё в первый день, когда до него дошло брачное письмо. На какой день мне пригласить священника для Вашей брачной церемонии?
— Женюсь не я, — фыркнул Император, остановившись у вазы с цветами и взяв пышный пион в руки. — Это свадьба Александро.
— О... Я понял, прошу простить, — слуга тут же глубоко поклонился. — Но позвольте поинтересоваться, Ваше Величество, мальчик не только не может подняться с постели, но и... не слишком ли он юн?
— А лучше ждать, когда он вовсе умрет? — саркастично ответил он и резко смял нежные лепестки цветка, после чего отбросил в сторону как мусор, недостойный его внимания. — Если мальчишка не сможет занять трон, то это должен сделать мой внук.
***
Плохое предчувствие не покидало Александро уже пару дней. В глазах няни были странные слезы, будто она смотрела на умирающего. И этот взгляд Александро сильно не нравился, из-за чего по спине часто пробегали мерзкие мурашки. Лекари отчаянно пихали в него лекарства, потратившись уже даже на невозможно дорогие пилюли магической Башни, но ничего не помогало.
Однако сегодня ночью вокруг мальчика никто не суетился. Это только подбросило дров в его тревожное ожидание чего-то плохого, что он не смог сомкнуть глаз. И все же в какой-то момент он ускользнул в поверхностный сон, из которого его вывели странные прикосновения холодных рук по его разгоряченной коже.
— к... кто ты?! — он попытался закричать, но его голос предательски осип.
— Как кто, Ваше Высочество, — усмешка сладкого женского голоса лилась ему прямо в ухо. — Это я, Ваша жена, принцесса Рэнэ из королевства Роз.
— Жена? В-вы шутите, — гадкое чувство возникало на коже, которую трогала принцесса. — Я еще не могу жениться, а Вы слишком стары для меня.
— Какой грубиян, мне всего лишь двадцать лет, — она фыркнула, но ни на секунду не остановилась. — Хоть Ваша жена не так уж и молода, в сравнении с Вами, все же я идеальна для того, чтобы выносить Вашего ребенка.
Глаза Александро широко распахнулись. Он в мгновение осознал план Императора, осознал, что он списал его за бесполезностью. И от этого чувства предательства и мерзкого ощущения женщины так близко в себе в уязвимом состоянии дышать стало чертовски тяжело. Он попытался оттолкнуть Рэнэ, сбежать, но запутался в одеяле ногами и рухнул на пол, больно ударившись головой. Он чувствовал себя сейчас таким грязным, таким жалким и таким беспомощным.
— Не хочу! Отойди от меня! Уйди! Прочь! Не трогай меня! — и как бы сильно он не сопротивлялся мальчишка, но избежать цепких лап Рэнэ у него не получилось.
***
На следующее утро после той ночи, Александро выгнал Рэнэ, громко крича в приливе энергии. В истеричном приступе перебил все зеркала в комнате, угрожая крупными осколками няне, которая хотела успокоить мальчика, но он не слышал ее, желая не видеть ничего похожего на Рэнэ рядом с собой, и даже не заметил, как несколько осколков порезали ему ноги. Собственное отражение вызвало тошноту. Против его воли ужасные воспоминания вновь и вновь прокручивались в его голове. Не сдержав позывы, он несколько раз опорожнил желудок. Это была не попытка продолжить род, а лишь пытка над ребёнком и весьма отвратительная. Даже на пороге смерти Александро не смог найти покоя.
И все же, к всеобщему удивлению, Александро стремительно встал на ноги. Он стал крепче, меньше болел. Определенно можно было сказать, что мальчик расцвел. Поступил в Академию, закончил экстерном, перепрыгнув своих сверстников. Но у него была одна очень конкретная цель, к которой он шел семимильными шагами.
Пока юноша расцветал, Император же наоборот чах. Совсем скоро он слег, не в силах встать, и с тех пор его время перешло на недели и дни. Все вокруг понимали, что новая коронация не заставляла себя ждать, поэтому все стали активно поддерживать Александро. Он же в свою очередь укреплял свое положение, вселяя надежду не только в аристократов, но и в народ.
Принц больше не боялся ходить с высоко поднятой головой. За его спиной была армия, важные аристократы, деньги и, конечно, поддержка народа. Своим сиянием он затмевал правление больного Императора.
Одним осенним вечером, когда с каждым днем становилось лишь холоднее, из-за чего когда-то величавый Император превратился в дряхлого старика, стонущего от боли, Александро зашел в его покои без стука и разрешения.
— Ты изменился, — сухо и хрипло пробормотал Император. — Даже не узнать.
— А Вы сильно постарели, выглядите отвратительно, — столь грубые слова с лёгкостью слетели с губ Александро, но он мило улыбался. — Каково смотреть, когда самый ненавистный Вам человек отбирает все, что Вы когда-то считали самым ценным в своей жалкой жизни?
— Ха-ха, я бы сказал, что это забавно, — из-за смеха Император закашлялся. — Ты упускаешь одну вещь, парень. Ты забываешь, что даже если я умру, то моя тень будет преследовать тебя всю жизнь. Каждый свой чертов вздох будет пропитан страхом ко мне, каждый кошмар будет вызывать у тебя дрожь. Ты стал старше, но не вырос. Ты все тот же наивный глупый мальчишка.
— М? Может быть, — легкомысленно ответил Александро, а затем низко наклонился к Императору, шепча ему на ухо. — Но, по крайней мере, я поеду в храм и буду молить Богиню развеять Вашу душу по ветру.
— Богохульник, — с усмешкой Император схватил Александро за грудки. — Но запомни мои слова: для того, чье рождение было ненужно миру, для того, кого продали еще до рождения, нет легкой судьбы. Ты не найдешь свой покой. Тебе суждено страдать до своего последнего вздоха, помяни мое слово. Уйду я, придут другие мучители. От своей судьбы не убежать, — с ненавистью старик шипел сквозь стиснутые зубы.
— Тогда я побегу настолько быстро, что она не успеет меня догнать, — опять отшутился Александро и поправил рубашку, а затем достал небрежно сложенный квадратом документ. — Подпишите его.
— Наглости тебе не занимать, — холодно Император принялся читать протянутый ему документ своими слабыми глазами. — От ублюдка может родиться только ублюдок. Ты меня уже решил похоронить, ха-ха.
— Ну Вы же сами чуть не похоронили меня раньше времени. Ваша монета вернулась к Вам же, — хоть Александро и говорил с ехидной улыбкой на губах, но внутри он едва держался, чтобы не задушил мерзкого старика, но его останавливала только мысль о том, что такая быстрая смерть была бы помилованием для такого человека. — От Вас требуется только подпись.
— Ладно-ладно, — Император расписался красиво и размашисто дрожащими руками. — Теперь ты Кронпринц. Доволен?
Александро тут же выхватил документ из морщинистых рук старика, проверил подпись на наличие какой-нибудь уловки, а затем с хмыком убрал его во внутренний карман. Юноша развернулся, больше не желая находиться в комнате, пропитанной запахом лекарств, старческой кожи и надвигающейся смерти.
— Остановись, я тебя не отпускал, — озлоблено шипя, Император даже приподнялся с постели. — Даже если я слаб, я все ещё Император.
— Не вынуждайте меня убить Вас раньше положенного Вам времени, — Александро вышел и громко захлопнул дверь.
Его уход сопровождали отчаянные, пропитанные ядом и ненавистью крики старика и суета слуг, которые пытались утихомирить обезумевшего старика. В уши юноши попал отчество попал отрывок: «Ублюдку вроде тебя, Александро, никогда не стать Императором, заслуживающего уважения».
Вечером того же дня Империю охватил тяжелыйколокольный звон и новость о кончине Императора.