Глава 14 Празднество 4
— Так, — Архиепископ закрыл за собой дверь и немного опешил, завидев Каина в собственном кресле, — о чем ты хотел поговорить?
Каин избегал прямого зрительного контакта с ним, будто от фигуры старика разило чумой. Вместо слов он просто махнул в сторону гостевого диванчика. У Архиепископа задергался глаз от столь наглого жеста, но ему ничего не оставалось, кроме как сесть на этот диванчик с глубоким неудовлетворением.
— Что тебе нужно? — повторил вопрос старик.
— Хочу уйти из храма, — заявил мужчина, барабаня пальцами по гладкой поверхности деревянного стола.
Архиепископ моргнул, пораженно уставившись на Каина. Уйти? Из Главного храма? Неслыханно. Все мечтали оказаться в Главном храме хоть в роли низшего священника, так как это было не только престижно, но и условия здесь были на порядок выше, чем где-либо. Но, чтобы хотеть уйти? Тем более кому-то на позиции Каина? Это был прямой вызов не только старику, но и всему устройству власти последователей Эсэры.
— Прекрати шутить сейчас же! — не выдержал Архиепископ, немного побагровев от возмущения. — Ты! И твои выходки меня уже достали!
Яростные речи Архиепископа сопровождались брызгами слюны, и когда Каин почувствовал их на своем лице, то не мог не побледнеть на пару тонов, после чего схватил документы на столе, вытирая этот яд с лица. Его руки едва заметно дрожали.
— ...отвратительно... отвратительно... — бормотал он себе под нос, желая счистить шероховатой поверхностью листа слой кожи, но не смог добиться этого, из-за чего тут же скомкал этот прокаженный лист и выкинул его в другой конец комнаты, а затем, наконец, посмотрел на ошарашенного священника с внутренним огнем в глазах. — Люди от рождения до невозможного глупы... — с придыханием начал он. — Носятся туда-сюда, желая заполучить больше других богатства и власти... Убивают ради блестящих монет свой собственный вид, торгуют чужой свободой... Но боитесь вы все лишь одного... Того, кто сильнее вас. От этого вы и ищете Святую, чтобы переманить на свою сторону... Чтобы не проиграть... Думаешь, первый Архиепископ просто так даровал мне такой контракт? — он встал из-за стола, дрожа от смеси гнева, брезгливости и тошноты, и по непонятной причине воздух в комнате стал настолько тяжелым, что Архиепископ посинел. — Он увидел силу... То, чего у людишек по-настоящему никогда не будет.
— Так... так это ты Святой? — прохрипел старик, хватаясь за горло.
— Я не достоин занимать это место, да и моя сила мала, в сравнении с тем, что может настоящий посланник, — Каин даже не удосужился посмотреть на старика еще раз, громко захлопнув за собой дверь, только после этого Архиепископ смог снова дышать.
Так же стремительно мужчина покинул территорию храма, прощаясь с этим местом мысленно. Не то, чтобы он не мог сделать этого раньше. Нет, вовсе нет. Просто у него не было причины этого делать. Также он знал, что не сможет ужиться среди людей, так как от их близкого присутствия ему становилось настолько дурно, что если бы кто-нибудь это испытал, то пожелал бы жить в самом глухом уголке мира вдали от любого поселения.
Путь он держал к лесу с северной стороны храма. Сам лес был всегда точкой столкновения интересов. Логично было бы предположить, что он должен был принадлежать или Империи, как главной держательнице этих земель, или, на крайний случай, хотя бы храму, то есть Святым землям. Но ни то, ни другое предположение не было бы верным. Лес принадлежал лишь одному человеку – Каину. Он смог выкупить его более полутора тысячи лет назад, когда смог добиться титула и некоторых богатств, и стал единственным держателем земли без благородного происхождения за всю историю Империи.
Пожухлая трава едва слышно шелестела под ногами, пока Каин пробирался сквозь ветви уже голых деревьев, но чем дальше он пробирался вглубь, тем больше хвойных деревьев становилось. Постепенно из осеннего сезона он перешел в зеленый уютно мрачный летный уголок леса. Оглядевшись по сторонам, он ловко закатал рукава и поднес пальцы к губам, из-за чего получился достаточно громкий свит.
Резкий свист заставил весь лес на мгновение замолчать, вслушиваясь в признаки угрозы, а после послышался снова шелест листьев с неопределенной стороны. Каин лишь присел на ближайшее поваленное дерево. И буквально через пару минут среди темных зеленых иголок юркнула золотистая лисья мордочка, которая едва заметно светилась во мраке леса.
— А вот и моя красавица, — Каин тут же жестом подозвал животное, и лисичка без доли страха юркнула в его объятия, облизывая его лицо и радостно фыркая. — Ну-ну, я тоже рад тебя видеть.
— Фыр!
— Мы идем в новое место, Рубель, — он ласково бродил пальцами по роскошной шубке животного.
— Фыр?
— Я нашел Святую. Я должен ее защищать и наставлять.
— Фр-фыр!
— Конечно, я тоже заберу тебя с собой, — лисичка довольно фыркнула на это утверждение и спрыгнула с его колен. — Но сначала мне нужно попрощаться с семьей. Проводишь меня?
Лиса тут же махнула хвостом и юркнула под пышными игольчатыми ветками елей. Каин лишь усмехнулся и последовал за ней уже своей дорогой. Когда он покидал храм, то даже не забрал своих вещей. Все самые нужные вещи он всегда носил под рукой, в одной интересной вещице – пространственном мешочке. На вид ничем не отличалось от обычного мешковатого кошелька, но внутри можно было хранить почти любую вещь, любого размера и веса. Увы, это давно потерянная технология, и уже, должно быть, единственный такой мешочек в своем роде.
Продолжая идти знакомым путем, Каин запустил руку в этот мешок на поясе, а вынул уже несколько палочек ладана и несколько наливных яблок. Лисица бежала впереди Каина, через кусты, луга, деревья, о которые Каин несколько раз оцарапался. Вскоре они забрели так глубоко, что на расстоянии вытянутой руки было сложно что-то разглядеть. Шерстка Рубель же теперь светилась более различимым приятным жёлтым цветом и, словно маленькая путеводная звёздочка, провожала мужчину во тьме.
Уже через минут двадцать плутаний в темноте появлялась поляна. Единственное место, в которое смог пробиться солнечный свет, освещая еще зеленую траву и деревянные таблички. Их было много, несколько сотен. Точное число знал только Каин.
— Простите, что так и не смог вас отпустить, — он тяжело вздохнул и опустился на колени, а затем поклонился так, что лоб оказался в траве. — Я... Я никогда не смогу провести кремацию, наверное. Мне очень стыдно перед вами, но я просто не смогу отпустить вас, — прошептал едва слышно он, боясь нарушить покой усопших.
В ответ ему вторила только тишина. Даже пения птиц или шелеста ветра не было слышно, как будто сама природа оплакивала местную трагедию, знакомую только этому лесу. На ноги Каин вновь встал не так скоро, но когда он это сделал, то подошел к двум другим табличками и нежно провел пальцами по их поверхности.
— В следующем году я обязательно поменяю вам всем таблички, обещаю, — таким же нежным шепотом продолжил он. — Матушка... Отец, я обрел цель для своего существования, представляете? Единственное, что меня огорчает, - я не смогу навещать вас так часто, как обычно. Но я вас не забуду, это я обещаю, а вы же знаете, что я держу обещания, правда? — он судорожно тяжело вздохнул, а затем положил яблоки подле таблички старейшины поселения, а подожженные палочки ладана воткнул в землю и стал ждать пока они прогорят. — Старейшина, матушка и отец, тети и дяди, племянники и племянницы, двоюродные братья и сестры, увы, мне уже пора отправляться дальше. Единственное, о чем я всегда буду молить Эсэру, - ваш покой. Спите спокойно.
Только после этого он наконец почувствовал, что выполнил свою миссию и со своей лисичкой отправился прочь их леса. Он точно знал, куда держит путь.