Глава 11 Празднество 1
Пасмурное позднее утро. До обеда оставалось еще много времени. Солнечные лучи лениво падали на пол сквозь тюль, также неспешно двигались тени из-за колыхания прозрачной ткани. Сейчас меньше всего хотелось чем-то заниматься, а лучшим времяпрепровождением казался сон. Однако растекающаяся по коридору из бального зала мелодия музыкальной шкатулки явно говорила, что кто-то все же не мог насладиться этой идиллией.
— Раз, два, три, — повторяла такт немолодая женщина, похлопывая в такт своим веером о руку. — Спину прямее, юный господин. Юная леди, держите осанку и разверните плечи.
Едва заветно вздохнув, мальчишка последовал указаниям репетитора; однако эта поза была не слишком удобной, чтобы действительно ею пользоваться. Лотта же, пытаясь оставаться в должной позиции, отвлеклась и наступила Оскару на ногу.
— Шарли, опять! — прошептал недовольно Оскар ей на ухо, надеясь, что Баронесса Брум не заметила этой оплошности.
— Прости-прости, у меня уже болят ноги в этих туфлях.
— Выкинь их тогда. Матушка найдет для тебя другие.
— Именно эти туфли – самый подходящий аксессуар для недебютировавшей леди, — вмешалась репетитор, более громко хлопнув веером. — Избавиться от них – преступление против моды, юный господин.
— Но если они неудобны, то зачем продолжать их носить? — фыркнул Оскар, прекратив вести танец.
— Красота требует жертв, а женская красота – подношений, — возразила женщина. — Леди, не следующая моде, неженстввенна; соответственно, становится менее желанной невестой в будущем.
— Неженственна? — усмехнулся мальчишка, дерзковато ухмыльнувшись. — Наша матушка не признает моду и носит то, что удобно и практично. Так что, Баронесса хочет сказать, что матушка неженственна и невостребована как невеста?
— Я! Я этого не говорила, — Баронесса тут же прикрыла лицо веером, нахмурившись.
— Моя-то жена – неженственна и невостребована? — раздался из дверей глубокий мужской голос, принадлежавший Герцогу, который наблюдал за уроком некоторое время. — Кто бы ни сказал эту глупость, Баронесса, но я готов доказать обратное в честном бою.
Женщина стушевалась, не зная, куда ей деваться. Она начала лишь активнее обмахиваться веером, пытаясь подобрать слова.
— Но думаю, на первый и последний раз я могу вынести только предупреждение, — продолжил Джулиан. — Урок закончен? — Баронесса кивнула. — Славно, тогда благодарю Вас за Вашу работу.
Герцог обернулся на своих детей и, заметив, что Лотта переминается с ноги на ногу из-за неудобной обуви, вздохнул и подхватил ее под мышки, а затем усадил ее на своих руках.
— Лотта, не стоит терпеть боль только для одобрения общества, — он двинулся из бального зала, а Оскар последовал за ними.
— Но, если на балу и правда будут шептаться... — пробормотала девочка.
— Тогда что с того? — мужчина усмехнулся. — Пошепчутся, посудачат, но никто ничего в лицо тебе не скажет, не осмелятся. А быть хорошей для всех невозможно, принцесса. Посмотри только на свою маму: она совсем не похожа на светских леди, но ведь именно поэтому я ее и полюбил, — он наклонился к ее уху и прошептал. — Иногда мне кажется, что она хочет установить рекорд по нарушениям общественных правил, — Лотта немного подумала, а затем кивнула. — Я хочу научить вас с Оскаром поиску собственного пути, а не подстраиванию под чужие рамки. Я дал вам статус, с которым невозможно спорить, так почему бы этим не воспользоваться, м?
— Кстати, а где матушка? — спросил Оскар, не особо вникая в разговор между дочерью и отцом.
— В гостевой. Ваш дядя приехал, поэтому она с ним, — задумчиво ответил Джулиан.
— Дядя Вильям здесь?! — дети тут же оживились, что вызвало одобрительный смешок со стороны взрослого мужчины.
Джулиан аккуратно снял неудобные туфельки с ног девочки, из-за чего по ее онемевшим ступням прокатилась волна облегчения, а затем оставил их на столике у окошка коридора.
— Прежде чем вы убежите, тебе нужно сменить обувь, Лотта. Оскар, проследи, мне нужно возвращаться к работе, — он мягко опустил девочку на ноги, погладив ее шелковистые волосы напоследок. — Не бегай слишком долго без обуви, иначе заболеешь.
***
— Ого, Оскар уже догнал Лотту по росту, — усмехнулся молодой мужчина, потрепав черные волосы мальчика с легкой искренней улыбкой на губах.
— Это просто ты слишком долго отсутствовал, дядя, — хихикнула девочка.
Феллия пила чай, наблюдая за теплой семейной картиной. Дети обожали Вильяма с самого детства, вероятнее всего, из-за его доброго и искреннего характера. Когда Граф оказывался в окружении детей, то становился третьим ребенком, бегая по саду, играя в салки и другие разные игры, искренне смеясь во все горло и валясь в траве.
— Я слышал, что вас назначили на важную роль в этом году, — задумчиво промычал Граф.
— Верно, Его Величество выпросил их участия в празднестве объединения Империи Карен и окончания континентальной войны, — ответила Феллия, взяв с этажерки яблочное пирожное.
— Это и правда важное событие. У Его Величества же нет планов о назначении наследника, верно? — в голосе молодого мужчины послышалось беспокойство.
И его опасения были понятны. Это был не просто праздник, это был основной символ Империи Карен. Империя создалась из самых разных стран: от племен разбойников с их предводителями до королевств с королями. Все они склонили свои головы перед Святой, которая принесла столь желанный мир в разгромленные, выжженные огнем и кровью земли.
Что примечательно, это событие праздновалось каждые пять лет на протяжении нескольких недель. За это время красная листва успевала опасть, а первый снег - покрыть большую часть северных земель. Многие творческие деятели любили обыгрывать этот контраст в своих произведениях.
— Он поклялся, что это не будет ничего значить, — женщина сделала глоток чая из фарфоровой чашки.
— А что это могло бы означать? — удивленно спросила девочка, с типичным для нее любопытством подслушивать разговоры взрослых.
— По древней традиции Императору помогают проводить церемонию его дети, будущие правители. Так обычно негласно объявляется наследник, — пояснила Феллия.
***
Подготовка к празднику заняла долгие несколько месяцев. Лотта уже не могла выносить мысль о репетициях приветствий, движений, молитв. У детей почти не оставалось свободного времени с этой чехардой репетиторов. За это же время весь город успели украсить разноцветными лентами, очистить фасады столичных особняков, повесть праздничный флаг на главной башне Императорского дворца. Столица же переполнилась приезжими, которые съехались во всей страны, желая получить благословление или в Главном храме, или, если уж и правда повезет, от самой Императорской семьи, отчего в гостиницах просто не осталось свободных комнат.
Празднество традиционно отрывалось шествием кареты Императора с наследником прямиком из дворца в Главный храм богини.
Во внутреннем дворе суетились слуги, пока Александро, одетый в белоснежный костюм, тревожно постукивал пальцами по тыльной стороне ладони. Он спал сегодня достаточно мало из-за того, что заработался допоздна, и из-за раннего подъема. Его вымыли, кажется, несколько десятков раз, ароматное масло пропитало не только кожу, но и кости, оставляя приятный цветочный шлейф. Недосып был умело скрыт за слоем макияжа, который придал благородное бледноватое сияние коже. За это утро Александро успел несколько раз проклясть свою победу в генетической лотерее, так как его волосы вовсе не хотели укладываться, а кудри стояли пухом после расчески, пока их услужливо не прилизали. Мягко говоря, сегодня было доброе, но не для всех утро.
— Ах, вот и вы, — он с облегчением выдохнул, когда заметил Джулиана и своих двоюродных племянников.
— И Вам доброе утро, Ваше Величество, — Джулиан частично склонил голову, а Оскар с Лоттой сделали недавно выученный реверанс.
— Рад, что для тебя оно доброе, — Александро испустил незаметный вздох и улыбнулся. — Ну что, детишки, готовы к важному дню?
— А Ее Величества сегодня не будет? — спросила девочка.
Александро едва заметно вздрогнул, а после доброжелательно улыбнулся, осторожно похлопав Лотту по голове.
— Она неважно себя чувствует, поэтому на церемонии будем только мы.
После еще некоторого обмена любезностями Джулиан поправил теплые накидки на своих детях, также не забыв благословить их, после чего Александро взял их под свою опеку.
— Вы обещали, — напомнил Герцог. — Мне ничего не стоит доставить дворцу проблем.
— Джулиан, — Александро усмехнулся, похлопав своего родственника по плечу, — я всегда держу слово. Расслабься, я прекрасно знаю, что устроить смену власти для тебя пара пустяков, — пошутил он. — А теперь нам пора выезжать. Встретимся у храма, — Александро подал руку Лотте, помогая ей подняться в открытую карету, которая была наполнена различными цветами и ленточками.
Когда каждый нашел свое место внутри кареты, запряженной красивыми и гордыми кобылками, она двинулась навстречу городу. Толпа взвыла, едва ли не бросаясь под колеса кареты, чтобы коснуться хотя бы ее рамы. Александро приветливо махнул рукой, пока Лотта и Оскар аккуратно вкладывали ленточки и цветы в жаждущие руки.
— Дядя... — шепотом спросил мальчик. — Я так долго готовился к этому моменту, но... Если... Если я опозорюсь?
Добродушно рассмеявшись, Император похлопал мальчика по плечу.
— Не волнуйся, дитя, — с теплой улыбкой на губах Александро перевел свой взгляд на толпу вокруг кареты и, взяв белый тюльпан, нежно протянул его толпе. — Оскар, вы с Шарлоттой - дети. Вам можно ошибаться. Никто не будет над тобой смеяться. Посмотри на Шарлотту, она совсем не волнуется, — Шарлотта, в отличие от Императора, раздавала голубые ленточки. — Поэтому наслаждайся праздником и не забивай себе голову.
— Конечно она не волнуется, она утром разревелась, — фыркнул мальчишка.
— Оскар! Ты обещал никому не говорить! — Лотта толкнула брата локтем под тихую усмешку Императора.
— Так Его Величество не ник...
Мужчина тепло улыбнулся и прикрыл глаза, краем уха слушая небольшой спор детей. Его тревоги будто смыло, а в душе поселилось приятное тепло, напоминающее о теплых летних днях в его детстве. Матушка, читающая ему сказку; няня, которая всегда занималась вязанием какой-нибудь кофточки для маленького Александро, которая к завершению изделия становилась мальчику мала; спелые фрукты на столе, с сочной кожуры которых крупными каплями стекала влага; его тайный дневник, в котором он записывал свои мысли, описывал прошедший день, рисовал; Отец-Император-...
— ...ядя, а Ее Величество сильно заболела? — девичий голос вырвал Александро из потока приятных воспоминаний.
— Что? — мужчина проморгался, чувствуя, как знакомый тошнотворный ком застрял в горле. — Нет-нет, не беспокойся за нее. Ничего серьезного.
— Тогда это хорошо, — девочка кивнула. — Ваше Величество, не печальтесь, — с искренним беспокойством произнесла Шарлотта. Искренность в ее словах звучала так тепло, как сон на знойной поляне под тенью молодого кедра. — Императрица обязательно поправится.
Она видела лишь этот нежный взгляд Императора, полон заботы и тепла, и не могла узреть тайны, что хранили сердца этих двоих. Никто, кроме них, не знал о подлинных отношениях, скрытых за внешним блеском. Александро не мог осудить юную душу за ее доверчивость; он лишь с тоской мысленно отвергал её слова, опуская в бездну своих размышлений.