Приключения Муна и Короля призраков

Свечку Мун нашел с легкостью, она стояла на полу. Зачем же мистер Левенпилл сказал про столик? Мун решил об этом не думать. Человек в возрасте, мало ли что ему могло померещиться. Одним легким дуновением Мун затушил свечу, погрузив комнату во тьму. Постель, кровать были самыми, что ни на есть удобными, однако это никак не помогало Муну заснуть. События дня, расставание с Лэй, предстоящий огромный путь до выхода в Лес, который у друга мистера Левенпилла занял месяц — это все мучило мальчика и заставляло каждые пять секунд переворачиваться с боку на бок. Что уж там говорить о постоянном ровном низком гуле трущоб, который иногда, казалось, был близок, чтобы сдавить голову в лепешку.

После нескольких часов таких мучений Мун решил, что надо бы развеяться. Лучшим местом для этого был, естественно, балкон. Подойдя к двери, мальчик наткнулся на некоторую странность. Дверь в комнату была заперта, и не было нигде ключа. Мун зажег все свечи — найти ключ это не помогло. Мальчик начал стучать, но его никто не слышал. Тогда он пошел на крайнюю меру — попытался выбить дверь. Может быть, просто заклинило замок? Он ударил плечом по деревянному массиву, однако результатом действия оказалась лишь боль в руке. После долгой борьбы с дверью мальчик понял: он заперт. Конечно же, первое, что пришло в голову: его запер хозяин. Но зачем? Мун решил, что это бред, и отогнал мысль. Однако тут же припомнил, что хозяин зачем-то зашел сюда на пять минут. На пять минут... Чтобы расстелить кровать? Прибраться? Но почему он оставил Муна на пороге и делал это всё так скрытно?.. Тут же первая мысль была возвращена обратно. Мистер Левенпилл мог зайти, забрать ключ и быстро расстелить постель. Опять же, зачем? Мун пока решил отложить мотивы в сторону и попытаться додумать до конца эту версию. Припомнить что-нибудь странное. И тут же возникла в голове картина со столиком. Ну конечно! Хозяину надо было уйти и закрыть снаружи замок, причем чтобы Мун на что-нибудь отвлекся и не смотрел на дверь, когда хозяин уходил и запирал. Мифический столик, который Мун искал так долго отлично подошел. Времени хозяину хватило вдосталь. Мун не слышал скрежет ключа, не видел поворота ручки... Не самый изящный способ, но он сработал.

И вот теперь самое интересное. Мотив. Зачем это всё? Тут Мун сел прямо на пол. Причины поведения мистера Левенпилла были неясны. Зачем запирать его? Сдать властям за парочку преступлений? Ерунда. Во-первых, в трущобах нет властей, во-вторых, не факт, что хозяин дома о них знал, в-третьих, власти основной части Ярмарки сюда не пойдут. Мун вспомнил, что мистер Левенпилл просил Муна не втягивать в свои дела Лэй... Но тогда логичней убрать Муна отсюда поскорей, и запереть Лэй, а не его! Мун снова ударил по двери. Может, конечно, хозяин выпустит его утром, но положение заключенного мальчику совсем не нравилось.

Просидев час на полу у двери, Мун понял, что засыпает, и что больше бить по двери не было смысла. Он начал уже проваливаться в неудобный сидячий сон, как вдруг сбоку его что-то коснулось. Чары некрепкого сна тут же рассеялись. Возле ног Муна лежал конверт. Очевидно, он оказался в комнате, проникнув через нижнюю щель в двери. Мун тут же попытался что-то через неё увидеть, но она была слишком узкой. Тогда мальчик схватил конверт и тихо подошел к кровати. Аккуратно распечатав, он увидел записку:

«Третий ящик сверху»

Почерк был неровный, явно писали в спешке. Сердце Муна по традиции впитало огромную порцию адреналина и стало биться, как бешеное. Что все это значило?! Мальчик стал оглядываться вокруг. Третий ящик... Искать его долго не пришлось. У стены стояла тумба с огромным зеркалом наверху, установленным на большую подставку с металлическими изразцами. Только у этой тумбы были ящики, вернее, больше трех ящиков. Мун тихо подошел к ней и открыл третий сверху. У него были мысли, что там может быть, и оттого, что он угадал, сердце забилось еще чаще. Ключ. Неприметный, обыкновенный ключ. Но Мун сейчас мог поспорить с кем угодно, что ключ был от двери его тюрьмы!

Мальчик сразу придумал план действий: надо высвобождаться и по возможности, найти автора конверта. Потом отыскать Лэй и выбираться из дома.

Ключ подошел, как надо. Мун осторожно провернул два полных круга и толкнул дверь. Петли были на стороне мальчика: ни одна не скрипнула. Он вышел в коридор и застыл на месте. Напротив двери комнаты Лэй, с ружьем в руках, сидел мистер Левенпилл. Он спал и немного посапывал. У Муна от страха затряслись ноги. Сзади послышался шорох. Мун обернулся — в коридоре стояла Лэй. Она приложила палец к губам и показала идти за ней. Шли недолго: в соседнюю от Муна комнату, только не в ту, в которую Лэй якобы ушла, хлопнув дверью, и которую сейчас сторожил мистер Левенпилл, а с другой стороны. Аккуратно закрыв дверь, Лэй позволила себе упасть на кровать.

— Чёрт! Это ж надо так барабанить по двери! Сумасшедший!

Только спустя несколько секунд, когда вернулся дар речи, Мун смог ответить.

— Ты мне?!

— Нас тут, к счастью, двое.

— А... что мне еще было делать?! Оказавшись в запертом помещении?

— Дурак...

Больше Лэй ничего из аргументов не предоставила. Оно и ясно: их больше не было, и весь этот поток злости на Муна был просто способом перевести дух. Мун это понимал, поэтому никак не отреагировал и спокойно сел на край кровати.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он у девочки.

— Жду, когда тот с ружьем заснет покрепче.

— Ты про мистера Левенпилла?

— Нет, конечно. Там паук-солдат на потолке. Конечно, про мистера Левенпилла! Ты шокирован, понимаю. Он же вроде такой милый, мой дядюшка...

— Честно говоря, он попросил меня не втягивать тебя в моё путешествие по Лесу...

— Даже так? — удивилась Лэй. — Видно, совсем его мой отец запугал.

— Лэй, расскажи мне, что происходит в этом доме, — твердо сказал Мун.

— Всё просто, — ответила она Муну, слегка запнувшись. Мальчик увидел перемены в волшебных глазах Лэй, но пока не мог понять, что они значат. — Я пришла сюда, к своему дяде, потому что знала — он всегда меня очень любил, и даже в минуты моего разлада с отцом был на моей стороне. Я хотела взять его ружье, вдобавок к оружию Ги-доллана, и какие-нибудь припасы. С этим отправиться в Лес. Ничего, как ты понял, не вышло. Он сказал, что не может мне никак помочь, потому что в Лес мне рано, там меня сразу растерзают призраки. Это, естественно, отговорки. Завтра он собирается передать меня отцу через специальный секретный проход. Тот, о котором не знает стража Ярмарки.

— С чего ты решила, что он собирается тебя передать отцу?!

— Он сам сказал. Представляешь? Не побоялся в глаза мне сказать это... «Здесь, глядя на огоньки, я многое понял, поэтому завтра я отправлю тебя к отцу. И не думай убежать, все двери заперты». Вот что он сказал. Тогда я решила, что лучшая тактика — не сопротивляться, а сделать вид, что всё хорошо. Для порядка я немного поспорила, чтоб не было совсем уж подозрительно. В этот момент ты, кстати, и зашёл. Ну а потом я резко ушла и хлопнула дверью. Той комнаты, куда не заходила. Сама пошла в соседнюю комнату, пока вы говорили. Ключ в двери, ясное дело, был — он же не дурак носить все ключи от всех своих комнат. Их тут, может, тридцать... Меня он решил просто-напросто сторожить. А тебя пришлось запереть. Но мы его обманули. Я в твоей комнате вытащила ключ и спрятала в третий ящик. Он тебя запер на запасной. Сама же я расположилась под кроватью в комнате, где мы сейчас находимся. Я понимала, что дядя осознает, что ты знаешь, где я — громко дверью я хлопнула не случайно. Также я понимала, что ты захочешь заселиться в комнату поближе ко мне... — тут Лэй осеклась и немножко покраснела. Свеча не давала такого освещения, чтобы вовсю увидеть пунцовость Лэй, но Мун разглядел достаточно. Лэй опустила глаза на секунду, подняла их и попыталась продолжить как ни в чем не бывало. — Ну... мы же с тобой столько вместе прошли... это логично...

— Конечно! Я хотел чувствовать тебя, хотя бы через стену.

Прямота, непосредственность Муна обезоружили Лэй. У неё округлились глаза, она посмотрела на Муна и вдруг неистово зарыдала.

— Лэй, что с тобой?! — Мун не знал, что делать. Ему было страшно за девочку, но как себя вести в подобных случаях он даже не представлял...

А Лэй рыдала в подушку минут пять, пока та не промокла насквозь. Затем Лэй подняла голову. Под глазами были мешки, но в остальном выражение лица было, как у обычной Лэй.

— Ну вот... — полушепотом произнесла она.

— Лэй, а зачем он меня-то запер?

— А ты что, не пошел бы мне помогать, если б я вдруг ночью закричала c просьбой о помощи, даже если бы пришлось напасть на моего дядюшку? — Лэй спросила, как можно равнодушнее, но Мун почувствовал, насколько важен для неё этот вопрос. Почувствовал не в интонации, а во взгляде, которым девочка еще не умела так ювелирно управлять, как голосом.

— Побежал бы...

— Вот.

Лэй замолчала и отодвинулась от Муна. Мальчик, понял, как она устала: и физически, и эмоционально. Он решил сейчас пока не задавать вопросы, а подумать самому, что им делать.

Итак, в коридоре спит, похоже, некрепким сном человек с ружьем. Где-то спрятаны ключи от входной двери. Без них из дома не уйти. Когда они выберутся из этой ловушки, им предстоит где-то месяц блуждать по лабиринту трущоб, чтобы найти Тупик, а, значит, и выход в Лес. Причем, мистер Левенпилл, наверняка будет их преследовать... Собрав факты воедино, Мун понял, что положение незавидное. Лэй вдруг повернулась к нему и произнесла:

— Что надумал?

Мун не стал приукрашивать картину и сказал всё, как есть.

— Ты сумасшедший?! — взорвалась девушка. За последнее время Мун столько раз услышал в свою сторону это слово, что стал уже подумывать о своём психическом здоровье всерьез. Лэй продолжила:

— Куда мы пойдем без ружья, которое он держит?!

У Муна повело голову.

— Зачем оно тебе?! Чтобы в Лесу выжить? Или заставить его дать ключи от дома? — Проявил смекалку Мун.

— Первое, — ответила Лэй. — Правда, как ты знаешь, оно не сильно поможет, но хоть какое-то подспорье. А ключи нам не нужны.

— Как это?

— Я не собираюсь месяц, как он запугивал тебя и до этого меня рассказом о своем друге, рыскать по трущобам.

Мун никак не мог связать последние две фразы Лэй. И тогда он решил честно признаться девушке, что не понимает её.

— Что тут непонятного? Мы спустимся со скалы. Выйдем на балкон и вперед... то есть вниз.

Нельзя сказать, что Мун был глубоко ошеломлен этой идеей. Он где-то в подсознании знал, что Лэй собирается выдать нечто этакое. Но это «этакое» было уже сверх всякой нормы.

— Вниз?! Там метров пятьдесят! Как мы полезем?!

— Ты мужчина, ты и придумывай.

Мун потерял дар речи. Когда Лэй устроила «ограбление» магазина с сундуками, она с ним как-то не советовалась. Теперь же уставилась на Муна как ни в чем не бывало и ждала какого-то решения.

— Хорошо, — непринужденно сказал Мун. — Ты ружьё сможешь вытащить?

— Самое сложное хочешь доверить беззащитной девушке?!

— Я думаю, если ты на этом ружье так настаиваешь, значит, знаешь, как его стащить.

— Ладно! Стащу я тебе твоё ружье! — возмутилась Лэй, но не было в голосе девочки былой ярости. Что-то изменилось в отношении к Муну. И, возможно, намного раньше. — Что дальше-то?!

— Приходи на балкон, посмотрим, — сказал как отрезал Мун и пошел на цыпочках по коридору.

Мистер Левенпилл уже храпел. Ружье он держал, словно мягкую игрушку. Пройти мимо было просто. Как Лэй вытащит оружие, Мун не понимал, но это же Лэй... Выйдя на выступ-балкон, где недавно разговаривал с хозяином дома, Мун стал любоваться не огоньками, а внимательно осматривать сам выступ. Сантиметр за сантиметром он ползал по основанию выступа, и это продолжалось уже пять минут, когда его в таком положении застала Лэй, пришедшая с ружьем.

— Потерял что-нибудь? — прошептала она.

— У тебя получилось! — воскликнул Мун, увидев ружье. Затем он начал снова ползать и через минуту победно вскинул руку!

— Наконец-то! Давай патроны.

— Что?!

— Ты, кстати, взяла только ружье, или еще патроны?

— Конечно, только ружье... Что ты задумал?!

— Может не хватить.

— Для чего?

— Для взрыва.

— Для чего?!

— Лэй, очень мало времени. Принеси, пожалуйста, штук пять подушек и простыней из разных комнат. А, и свечек побольше!

— Чтобы нас отпевали? Что ты задумал?

— Не теряй время! — сказал Мун непререкаемым тоном, и это сработало. Лэй, оставив ружье, на цыпочках удалилась.

Тем временем, Мун вытащил из ружья два патрона, достал из них порох и высыпал его в дырочку в основании выступа, которую так долго искал.

— Надеюсь, хватит... — прошептал он сам себе.

— Для чего, ты мне объяснишь?! — сказала Лэй, неслышно подошедшая сзади. Она швырнула на балкон подушки, простыни и штук десять свечей.

— Спускаться вниз слишком опасно, — сказал Мун. — Мы можем сорваться. Поэтому лучше поедем вниз на этом выступе, как на санках.

Лэй молча слушала, не подавая никакой реакции. Это было пострашней её гнева. Мун продолжил.

— Для смягчения обложимся подушками, сделаем из простыней веревки и привяжем себя к выступу. Для лучшего скольжения нижнюю часть балкона обмажем воском свечей. А отделим балкон от скалы с помощью взрыва. Маленького...

Лэй смотрела уже совсем равнодушно. Это было ужасно.

— Я нашел дырочку в основании балкона. Наверняка, она как кротовая нора — проложена извилисто внутри балкона. Стоит туда пустить искру, она дойдет до пороха из патронов, и всё взорвется. Балкон обвалится.

— Давай делать веревки, — сказала Лэй. Мун так и не понял, как она отнеслась к плану. Он был, конечно же, отвратительным, но лучше девочка предложить, видимо, не могла.

Вскоре ребята сделали веревки. Обложили подушками балкон. Лэй, которую за ноги держал мальчик, обмазала воском нижнюю часть балкона. Ребята привязались веревками. Мун в дыру затолкал порох из патронов.

— Я даже не буду ничего говорить по поводу нашего плана, — вымолвила, наконец, Лэй.

— По крайней мере, ты сказала, что он наш! — улыбнулся Мун, и вдруг улыбнулась и Лэй.

— Поджигаю?

Лэй кивнула. Мун поднес горящую свечу к дыре и, глубоко вздохнув, засунул внутрь. Секунд пять он не дышал, но ничего не произошло. И через десять, и через двадцать. Он повернулся к Лэй. План провалился. Девочка смотрела на Муна огненным взглядом и тут расхохоталась так же истерично, как недавно плакала.

— Мы собиралась так вот, на этих санках спуститься?

Захохотал и Мун, причем не менее истерично.

Непонятно, сколько бы продолжали ребята смеяться над своей неудачей, если бы на балкон не вышел мистер Левенпилл. Он был спросонья и с новым ружьём. Ребята тут же умолкли. Не спешил говорить и хозяин. Он обвел конструкцию балкона взглядом и щелкнул затвором.

— Не умеете, вы, молодые, ценить гостеприимство. Когда я недавно говорил о том, что нашёл путь к избавлению своей жизни от никчемности, Вы, господин Мун, слушали меня, видимо, плохо. Я не могу позволить моей племяннице умереть в лесу. Лэй, подойди ко мне, — голос мистера Левенпилла избавился от сладости.

— Хочешь заслужить через мои муки право не быть никчемным? Ты сейчас похож на охранника «Волчьего логова». Там такой большой злой охранник с отвратительно-надменным лицом. Понятно, что он работает там, потому что ни на что больше не годен, ничего больше добиться не смог. И срывает свою злость и отчаянье на посетителях. Дядя, как же ты изменился... Твои проповеди про одиночество, что ты спасаешь мир от себя... Да, у тебя хватает сил признаться, что тебя подобно тому охраннику всё раздражает. Но если ты думаешь, что вы чем-то с ним отличаетесь, то глубоко ошибаешься. Ты ничем не помогаешь миру, а мстишь ему. Ты стал таким одиноким, потому что не смог найти в мире красоту. Или, найдя её, загубил в себе. Не знаю точно, и знать не хочу. Ты стал одиноким не в мире, а внутри своей души, которую судорожно пытаешься восстановить. Я знаю тебя лучше всех, и можешь даже не пытаться спорить. Знаешь, почему ты не хочешь пустить меня в Лес? Ты просто боишься, что там найдется мне успокоение. А тебе не хочется, чтобы кто-то нашел утешение души. Тебе хочется, чтобы все маялись, как ты. Поэтому ты и любишь этот балкон, глядеть, как люди сходят с ума. Нееет, я не подойду к тебе. Уходи прочь. Вам с отцом меня не достать, — ответила, в конце усмехнувшись Лэй. За внешней легкостью в голосе Мун чувствовал, что девочке, как и ему, страшно.

Мистер Левенпилл молчал, сохраняя безразличное лицо. Когда же глаза стали все-таки выдавать ярость, он щелкнул затвором.

— Мне придется стрелять.

— Стреляй, — безразлично ответила Лэй.

Мистер Левенпилл выстрелил в выступ. Эхо разлетелось по всем трущобам. Со спокойным видом он перезарядил ружье после предупредительного выстрела. Мун почувствовал, что подушки, на которых он сидел слегка завибрировали.

— Больше предупредительных выстрелов не будет. Иди сюда.

— Больше и не надо, — сказал Мун и встал. Затем подпрыгнул и приземлился на балкон. Этого хватило. По цепной реакции выступ начал дико вибрировать, продолжая начатое выстрелом, а затем отделился от скалы и поехал вниз. Мистер Левенпилл со страшными ругательствами едва успел отпрыгнуть и остаться наверху.

Смазка работала удачно — ребята неслись со страшной скоростью, обнявшись и вцепившись в простыни-веревки, пока не выехали чуть ли не на центр площади. Отдышаться удалось через минуту.

— Ты знала, что он сделает предупредительный выстрел вниз? — спросил Мун.

— Конечно, — ответила Лэй. — Здесь, на балкончике переночуем или сразу пойдем?

Ребята снова расхохотались до слез. В Трущобах никому нет ни до кого дела. Тупик не был исключением. Ребят обходили стороной и даже не смотрели на непонятную конструкцию, невесть откуда появившуюся.

— Он, наверно, был удивлен нашим побегом. — сказал Мун.

— Да... Хорошо, что все-таки появился. Нельзя было его такого зрелища лишать. Теперь он точно поймёт: жизнь в булочной — не моё призвание. Как же он изменился...

— А ты говорила: добрый.

— Я думала, он нас подслушивает.

Мун вспомнил вопрос, который давно хотел задать Лэй, но осёкся. Не хватило пока смелости. Они встали с балкона, отряхнулись и после недолгого катания по почти отвесной скале двинулись к месту, где должна была быть дверь. Её было не видать.