Глава 4
Столовая утопала в золотистом свете свечей. Длинный дубовый стол, покрытый белоснежной скатертью, был уставлен серебряными приборами и тонким фарфором, на котором играли отблески огня из камина. Высокие окна скрывали тяжёлые бархатные шторы тёмно-зелёного цвета, и лишь слабый холодный сквозняк напоминал о зиме за стенами. В воздухе витал запах пряных трав и свежезажаренного мяса, смешанный с еле уловимым ароматом воска.
Я сидела сбоку от отца, чуть в стороне, и смотрела, как он привычно, без лишних движений, нарезает бифштекс. Его фигура, освещённая пламенем свечей, казалась монументальной, а серые глаза, устремлённые в тарелку, напоминали пасмурное небо, готовое разразиться грозой.
— Ты следуешь советам доктора Симона? — спросил он, не поднимая взгляда.
Его голос был ровным, но я всегда чувствовала за этой сдержанностью силу и тяжесть камня.
— Да, отец, — ответила я, откладывая нож и вилку.
Доктор Симон, наш семейный врач, приходил ко мне шесть дней назад. Для меня он всё тот же весёлый старичок с пенсне, который в детстве рассказывал сказки под видом лекарских наставлений.
— Теперь ты высыпаешься?
— Мне стало лучше.
Я не солгала. Но и правды не сказала. Ночами меня всё ещё мучают кошмары, и лишь днём, когда поместье оживает — голоса слуг разносятся по коридорам, звон посуды доносится с кухни, и даже старые стены словно дышат — только тогда я чувствую себя в безопасности. Тьма же остаётся моим врагом.
Моё настроение стало ровнее, но это — лишь видимость. Я натянула сдержанную улыбку и опустила руки на колени, сильно сжав их, так что ногти впились в ткань платья.
Я бросила короткий взгляд на Аарона. Он сидел напротив, не выказывая ни эмоций, ни интереса, молча ужиная. Будущий рыцарь делал вид, будто его здесь нет. Между нами стояла стена молчания, которая тянулась уже неделю.
— Отец, как прошло последнее собрание в сенате? — неожиданно спросил Клод.
Вопрос, как всегда, прозвучал вовремя. Взгляд отца переключился на сына, и напряжение, давившее на меня, немного рассеялось.
Я перевела дыхание, но тут же столкнулась с глазами Аарона. Его взгляд был не таким, как в моих воспоминаниях. Там он был холодным, обжигающим, способным заставить сердце сжаться от страха. Сейчас же он смотрел с любопытством, даже с лёгким недоумением, будто видел меня впервые.
И эти глаза... они сверкали синими искрами, как море под солнцем. Я не могла отвести взгляд, а сердце почему-то сбилось с привычного ритма.
«Какими они были тогда, Рия?» — спросила я саму себя. Но память не спешила давать ответ.
Доктор Симон говорил мне думать о прекрасном. Может быть, именно поэтому я увидела красоту там, где должна была видеть лишь кровь? Но разве убийца достоин красоты?
Я резко отвела взгляд, стараясь заглушить мысли, и обратилась к матери:
— Как прошла ваша поездка, матушка?
— Ох, прекрасно! — оживлённо ответила она, её улыбка озарила зал ярче свечей. — Жаль, что ты не смогла поехать со мной. Там были все твои подруги.
Подруги... Сколько фальши скрывалось за этим словом. В лицо они льстили мне, а за спиной — обсуждали. В прошлом я считала их частью своей жизни, а когда стала «Дочерью изменника», узнала истинные лица.
Я сжала зубы, но натянула любезную улыбку:
— Ничего страшного. Я ещё встречусь с ними.
Да, встречусь. Но уже не как раньше.
В этот момент серебряные приборы тихо позвякивали, огонь в камине трещал, и казалось, будто весь дом слушает наш разговор. Я же сидела прямо, сдерживая дыхание, и клялась самой себе: никто больше не увидит моей слабости.
***
После ужина мы вышли из столовой. В коридорах поместья царила полумгла — факелы в канделябрах освещали лишь часть пространства, оставляя углы в тени. Высокие окна были плотно закрыты тяжёлыми шторами, и лишь редкий сквозняк заставлял пламя дрожать, отбрасывая по стенам призрачные тени.
Я уже направлялась в сторону своих покоев, когда услышала позади:
— Ри-ри!
Это прозвище... так давно забытое, детское. Я резко остановилась и обернулась. По коридору ко мне шёл Клод, а рядом с ним — Аарон.
— Ты сказала отцу, что тебе лучше, — произнёс брат, остановившись напротив.
— Да, всё хорошо, — кивнула я.
Клод улыбнулся и взял мои забинтованные ладони в свои. Его прикосновение было тёплым, родным, и я ощутила, как в груди защемило от вины.
— Я хотел познакомить тебя с Аароном. В прошлый раз не получилось, но теперь, когда ты чувствуешь себя лучше, это самое время.
Я медленно перевела взгляд на Аарона. Он стоял неловко, словно пытался слиться со стеной. Его фигура была высокой, но скованной, руки спрятаны за спину. Он смотрел в пол, будто надеялся стать невидимым.
— Рия, это мой друг — Аарон Кей ла Оуэн, будущий граф Валентайн. Возможно, ты его помнишь. Мы играли вместе в детстве, — сказал Клод с лёгкой улыбкой.
Играли? Я не помнила. Ни одного воспоминания, будто его кто-то вырезал из моей памяти. Это было странно. Я помнила каждую деталь из детства — запах маминого платья, смех брата, холод каменного пола под босыми ногами... но не его.
Аарон подошёл ближе. Его шаги тихо отдавались эхом по каменным плитам пола. Наклонив голову, он тихо произнёс:
— Мне приятно познакомиться с вами, леди Сайрес.
Его голос был хрипловатым, но мягким. Я ожидала холода, но услышала простую вежливость. И улыбка — первая, которую я увидела за две мои жизни, — была сдержанной, но не пугающей.
— Взаимно, лорд Оуэн, — ответила я, стараясь скрыть смятение.
Мой брат радостно кивнул, но я поспешила:
— Прошу меня простить. Немного устала. Спокойной ночи.
Клод сжал мою руку и тепло улыбнулся:
— Сладких снов, малышка. Элен, проводи её и проследи, чтобы с ней ничего не случилось.
— Да, молодой господин, — ответила Элен, появившись из тени, где всё это время молча ждала.
Я повернулась к лестнице, ведущей на верхние этажи. Ступени из белого мрамора блестели в свете факелов, ковровая дорожка смягчала шаги. Я шла, стараясь не оборачиваться, когда вдруг услышала за спиной:
— Спокойной ночи.
Я запнулась о собственный подол и едва не упала, но удержала равновесие. Сердце забилось чаще.
Это сказал он. Аарон.
Я сжала кулаки, выпрямила спину и продолжила путь, словно ничего не произошло. Но внутри всё перевернулось.
***
Я послушно села на кровать, но стоило за дверью стихнуть шагам Элен, как тут же поднялась. Спать я всё равно не собиралась.
Комната встретила меня тишиной и мягким светом десятков светильников. Их тусклое свечение отражалось в хрустале и позолоченных узорах, разгоняя мрак по углам. Я не могла спать в темноте — тьма стала для меня ловушкой. Теперь свет был моей единственной защитой.
Подойдя к высоким окнам, я чуть отодвинула тяжёлые портьеры. За стеклом бушевал ветер, гоняя снежную пыль. Голые деревья в саду качались, словно чьи-то руки пытались достучаться до неба. Внизу, в зимнем саду, темнела беседка. Летом там всё утопало в зелени: цветы, журчащий фонтан, пение птиц. Я проводила там чаепития с «подругами», которые расхваливали моё платье и улыбались — а за спиной сплетничали. Как же я тогда была наивна.
Я коснулась ладонью холодного стекла. Сад за окном казался чужим, как и весь мир вокруг. В прошлой жизни он был свидетелем моего тщеславия, моей слепоты. Теперь он молча напоминал: всё проходит. Всё изменяется. Даже самые крепкие стены могут стать пустыми руинами.
Голова болела от недосыпа. Но сон не приходил. Я смотрела на мрак за окном и думала.
О прошлом. О будущем. О том, что судьба дала мне второй шанс.
Что ждёт меня впереди? Снова предательство? Снова кровь? Или у меня есть сила изменить всё?
Я сжала маленькие ладони в кулаки, забыв про ожоги и мазь, и подняла голову так, как училась ещё в детстве — прямо, с достоинством. Я делала это сотни раз на балах, перед толпой завистников и врагов, жаждущих увидеть моё падение. Но сейчас я знала: я не дам им такой возможности.
Лучше умереть, чем показать кому-то свою слабость. Никогда и ни перед кем.
Я дала себе обещание. И сдержу его.