Глава IV: Две Армии (Часть 3)
Во дворе повисла тишина.
Та самая, что наступает после внезапной смерти — не скорбная, а звенящая, пропитанная неверием и недоумением. Никто не двигался: викинги молчали, не зная, кому теперь отдать дань уважения — павшему в бою лидеру или неожиданному победителю, чья победа оставляла слишком много вопросов.
Ингвар вышел в круг. Взгляд его остановился на брате. В глазах Альрика не было победы — только страх, усталость и что-то ещё. Едва уловимое, дикое — как будто он был готов вонзить меч и в Ингвара, если потребуется.
Ингвар сжал кулаки.
Руночей был единственным, кто заметил тонкий дротик, пронзивший воздух за миг до того, как из шеи Асмунда хлынула кровь.
Если бы хоть кто-то ещё в толпе это подметил, Альрику давно бы уже отрубили голову. Но викинги были слишком увлечены зрелищем — и в порыве всеобщего буйства никто ничего не увидел.
Порядочная сволочь ты, брат, — подумал он. Ты нарушил обычай. Прогневал богов. Но всё же нашёл, как победить.
По толпе начал прокатываться недовольный гул.
Берсерки стояли молча, не в силах поверить, что их предводитель, могучий Асмунд, лежит без движения, окровавленный и мёртвый.
Никто не решался подойти к обескровленному телу воина. Кто-то всё ещё надеялся, что он встанет — сейчас, вот-вот — и продолжит бой.
Но время шло, а Асмунд всё не двигался.
Густав шагнул к Альрику, взял его под плечи — хотел увести подальше от круга. Но тот лишь отмахнулся. Шатаясь, ярл Сигурдссон вышел вперёд сам и встал в самый центр — на землю, всё ещё запятнанную кровью поверженного противника.
"Асмунд был великим воином и пал смертью храбрых," — голос Альрика дрожал, а кровь стекала по подбородку. — "Вы все стали свидетелями честного поединка. Боги сделали свой выбор."
Он с трудом вдохнул.
"И теперь я прошу берсерков: позвольте мне забрать его тело. Я подготовлю его к почётному погребению, как и подобает павшему герою."
Ингвар смотрел на брата.
Внутри всё сжималось — он знал, зачем тот просит, знал правду. Но не был уверен, стоит ли вмешиваться. Он был ему братом... и в то же время — тем, кто победил обманом.
Он поступил нечестно и несправедливо, по отношению к нашему сородичу, к Роскилле и нашим традициям, к богам.
Мысли проносились в голове Ингвара с бешеной скоростью: что важнее — кровь или честь? Братство или традиции? Он почти решился... но тут заговорили берсерки.
"Стоять, правая рука! Густав, Торвальд! Удар был странный!"
"На мече нет крови! Смотрите же!"
"Надо осмотреть тело Асмунда! Потомок Локи, нечестивый, да он лжёт!"
Альрик заметно занервничал, у него не осталось времени ни на размышления, ни на сомнения. Нужно было что-то делать.
Неожиданно он взревел — громко, отчаянно, с хрипотцой, будто вырывая голос из самых глубин.
"Молчать! Я — ваш ярл!" — брызги слюны и крови сорвались с его губ. — "Я одолел Асмунда, и никто из вас не смеет ставить под сомнение эту победу! Ни один! Я просил вас как братьев. Хотел лично подготовить его к последнему плаванию. Это была моя последняя честь для него. Но если вы не желаете слушать по-хорошему... тогда вы склонитесь передо мной. Каждый из вас!"
Он медленно поднял меч и вытянул вперёд. Лезвие дрожало в воздухе — словно Альрик сам не желал участвовать в том, что должно было произойти.
Но сила откликнулась. И какая сила!
Ветер взвился вокруг Альрика, и тьма, затаённая где-то на границе стихий, прорвалась наружу. Это был огонь — но не живой и не светлый. Это было не пламя для жизни, а злобная, перекрученная сущность, вывернутая наизнанку — чёрный огонь.
Альрик не просто призвал стихию — он подчинял её своей воле, облачал тьму в форму руны Кеназ, искажая саму её суть.
И тогда чёрное пламя сорвалось с клинка — без вспышки, без грома. Оно окутало тело Асмунда, поглотило его целиком и сжигало беззвучно, стремительно, превращая в пепел. За несколько секунд от великого воина не осталось и следа — будто его никогда и не существовало.
Никто не двигался, лишь ветер развеивал пепел по двору.
Ингвар стоял, не в силах отвести взгляда. Берсерки молчали. Всё произошло так быстро — но понимание и боль уже начали постепенно наполнять их сердца.
Руночей прекрасно знал: это была сила, которую запрещали с древнейших времён. Искажение. Извращённый Кеназ, тот, что когда-то нёс свет, но теперь стал тем, что поглощает его. Альрик сделал это осознанно. Его брат заметал все следы своего бесчестия.
Ну, или почти все.
Боги этого точно не одобрят, — грустно подумал Ингвар. После того, как брат стал новым ярлом, он сильно изменился. Он становится всё яростнее, всё злее и заносчивее. А может быть, просто не боится обнажить свою истинную сущность.