Глава IV: Две Армии (Часть 1)
"Что происходит?" — по огромному залу Дома Белого Волка прокатывался глухой, недовольный шёпот. "Почему Томассон решил назначить ярлом Альрика? Мы не выбирали его!"
"Братья! Выбор сделан. Сами Боги всё уже определили! Прошу вас — отнеситесь с уважением к этому решению. Отнеситесь лояльно к ярлу Сигурдссону."
Томассон оборвал фразу, развернулся и медленно зашагал прочь — в свои покои. По залу прошёлся гул, но никто не поднялся. Все ждали, пока Альрик заговорит.
Заметно волнуясь, но с довольной улыбкой на лице, он вышел вперёд и подошёл к трону. Зал стих.
"Братья! Я буду держать речь. Я понимаю, что выбор Кнута Томассона кажется вам странным, и многие не принимают его. Я расскажу, что сподвигло нашего уважаемого бывшего ярла на это решение."
Он намеренно сделал ударение на слове "бывший", будто подчёркивая: ярл теперь он. С объявление его ярлом не прошло и часа, а Альрик уже упивался властью вовсю.
"Кнут Томассон серьёзно болен. С каждым месяцем ему всё труднее было вести нас за собой. Последний поход в Саксонские земли Нортумбрии отнял у него все силы. Он долго убеждал меня принять этот пост. Поверьте, мы вместе рассматривали многих, кто имел и способности, и доблесть. Великого воина Густава, отличившегося в последнем походе. Бьёрна, не уступающего ему в смелости. Мудрого Петтера, чьи советы помогли нам поставить на колени половину Нортумбрии. Талантливого руночея Ингвара. Даже Магнуса, нашего лучшего кузнеца," — он нарочито усмехнулся, надеясь, что зал поддержит шутку.
Но зал продолжал молчать. Люди смотрели на нового ярла с холодным недоверием.
"В конце концов, Кнут пришёл к выводу, что лучше его правой руки человека не найти. И я надеюсь, что вместе мы сделаем всё для блага нашего города. Для Роскилле."
Асмунд, предводитель берсерков, поднялся со своего места и посмотрел в упор на Альрика.
"Я хочу держать слово!"
"Хорошо, Асмунд," — ответил Альрик, кивнув. — "Ты имеешь право высказаться."
"Я задаю свой вопрос от всего отряда берсерков," — услышав это, воины, сидевшие за одним столом с Асмундом, одобрительно ударили кулаками по столу. — "По какой причине ты, советник, возомнил, что способен вести за собой народ? В этом зале есть воины куда сильнее тебя, есть те, кто мудрее — и уж явно благочестивее! Какие такие выдающиеся качества делают тебя нашим предводителем, а не, скажем, Густава или Ингвара?"
"Да, Асмунд, ты абсолютно прав," — Альрик ничуть не смутился, видно было, что он ждал такого вопроса. — "В этом зале действительно есть люди и сильнее, и мудрее меня. Но я готов положить голову на плаху — среди вас нет ни одного, кто любил бы Роскилле и Данию больше, чем я! Я отдал десять лет своей жизни, чтобы каждый из нас мог жить и процветать. Чтобы ты, Асмунд, и твои берсерки покрывали себя славой в каждом нашем походе! Мною всегда двигала лишь любовь к родной земле."
Некоторые викинги закивали. Речь Альрика явно подействовала на многих из них. А вот Асмунд, казалось, только больше разъярился.
"Ты не сделал ровным счётом ничего, правая рука!" — берсерк даже не пытался скрыть презрение. — "Свою славу мы заслужили на поле боя! Нашей кровью! Нашей отвагой! Как смеешь ты приписывать её себе? Даже Магнус, кующий оружие для всей армии, куда полезнее тебя, любителя словоблудия и вылизывания пяток ярла!"
Это уже было серьёзным оскорблением, но берсерки и не славились ни тактом, ни умением подбирать слова. Особенно Асмунд.
"Погоди, Асмунд," — из-за стола поднялся огромный викинг, сложенный как медведь. Ростом он был под два метра.
"Альрик в чём-то прав. Я благодарен тебе за то, что ты считаешь меня достойным занять место ярла. Но подумай вот о чём. Альрик десять лет помогал в управлении нашим городом. Он сумел устроить порядок, и знает весь этот мир до самых его глубин. Разве вести нас должен самый сильный или самый хитрый? Или всё же тот, кто знает куда идти?"
"Ты не только силён, Густав, но и мудр, этого тебе не занимать," — вмешался Альрик, явно желая перехватить волну. — "В твоих словах есть смысл, пусть даже Асмунд и не в состоянии его понять."
Глаза берсерка налились кровью. За столами загудели его товарищи. Они не привыкли терпеть оскорбления — и уж тем более такие.
"Ах ты, мелкая сошка!"
Асмунд грубо оттолкнул стул, шагнул вперёд, обнажая двуручную секиру. Оружие, казавшееся неподъёмным для обычного человека, в его руках двигалось легко, почти живо — как продолжение ярости самого воина. Зал напрягся, словно натянутая тетива. Викинги повскакивали со своих мест.
Ингвар незаметно вытащил кинжал. Обратившись мысленно к Тору, он потянул силу — сперва к воде в воздухе, к дыханию земли под ногами, к уходящей зиме. Сила подалась, затвердела — ковалась льдом через руну Иса.
Он провёл кинжалом по воздуху, почти невидимым движением, направляя волю через металл.
Руна казалась простой — всего один росчерк кинжала, — но под ногами Асмунда тут же вспыхнул лёд, сковав его ступни крепче любого железа. Берсерк рванулся вперёд, но не смог сделать ни шага — ледяные путы держали его крепко.
Ингвар понимал: он не мог допустить, чтобы тинг превратился в побоище.
"Что ты творишь, Ингвар?!" — заревел Асмунд, в его голосе смешались ярость и изумление. Он явно не ожидал удара в спину — тем более от руночея.
"Успокойся, Асмунд. Сейчас не время и не место," — Ингвар говорил ровно, почти мирно, стараясь охладить пыл викингов. — "Разрешим всё словом. Я буду говорить. Выслушайте меня."
Но Асмунд не собирался останавливаться.
"Ты слышишь, Альрик?!" — он рванулся, лёд потрескивал под его яростью. — "Я вызываю тебя на поединок за титул ярла! Принимаешь ли мой вызов, жалкий трус?!"
По залу прошёл шёпот. Все замерли. Вызов был брошен — и требовал немедленного ответа.