Глава II: День Тинга (Часть 5)
Стражники резко остановились. Их начало трясти, и они в панике пытались сорвать с себя доспехи. Металл начинал плавиться, словно под невидимым жаром, капли раскалённого железа стекали по их телам. Крики становились нечеловеческими.
Из груди вырывались языки белого пламени, обжигающего и живого, — оно обвивало их фигуры, будто хотело поглотить. Свет был настолько ослепительным, что даже смотреть на происходящее было мучительно.
Оба рухнули на землю — им уже нельзя было помочь. Через несколько секунд всё закончилось.
"Всё-таки огонь Кеназа может быть и разрушительным," — усмехнулся Ингвар, глядя на пылающие останки стражников, — "особенно для тех, у кого помыслы нечисты. Да?" — Он обернулся и посмотрел на дерево, на котором сидела девушка, и ободряюще ей улыбнулся.
"Ты заметил меня! А ты ничего! Ты волшебник? Где ты научился так сражаться? Сможешь научить меня?" — Ингвар чувствовал в её поле толику страха, но любопытство и восхищение явно брали верх.
Викинг поморщился: болтунов он не любил.
Она спрыгнула с дерева и, не дожидаясь ответа руночея, громко объявила:
"Ты спас меня, и теперь я тебе должна! Хочешь, возьми эти потиры? Много за них ты не выручишь, но что-то наверняка сможешь получить."
"Что такое потиры?" — недоумённо поинтересовался руночей.
"Чаши. Ритуальные. Наши священники освящают в них вино. Чистое золото, между прочим. Ну ладно, вру. Никакое это не золото — всё золото давно распродали сами священники. А это так, остатки, дешёвая позолота. Кстати, меня зовут Катарина. А тебя?"
Казалось, девушка не могла замолчать ни на секунду.
"Ингвар," — сдержанно представился викинг. "Не нужны мне твои потиры. Оставь их себе."
Зла в ней он не чувствовал, хотя руночея эта девушка уже и начинала утомлять. Но Катарина вдруг задала вопрос, над которым и сам Ингвар ещё не задумывался.
"Зачем ты спас меня, Ингвар?"
"Я не знаю. Мне показалось, ты голодна... и стало жаль. Человек не должен голодать. Вот, возьми кусок мяса."
Он достал из рюкзака вяленую лосятину — часть запасов, который отряд Томассона привёз с собой из Роскилле. Катарина судорожно сглотнула. Она явно была голодна. Затем посмотрела на его руку.
"Ты ранен? Давай я перевяжу."
Второй раз за ночь Ингвар улыбнулся.
Чаша весов явно качнулась в пользу девушки. Даже несмотря на то, что она была очень голодной, в первую очередь она подумала о нем. Такое поведение викинг оценил по достоинству.
"Не стоит беспокоиться. Я сам," — ответил он коротко.
Викинг открыл походную флягу и плеснул немного воды себе на ладонь.
Он на мгновение закрыл глаза, сосредоточился, будто прислушивался к чему-то внутри — или за пределами мира.
"Чистая вода, что течёт сквозь землю и не ведает границ... явись на мой зов," — едва слышно произнёс он. — "Исцели."
Ингвар провёл пальцем по воздуху, вычерчивая плавную линию. Она будто оставила светлый след — простую, но живую форму руны Лагуз, похожую на каплю дождя или изгиб реки.
Ответ не заставил себя ждать. Вода из фляги взвилась в воздух и нежно обвила его раненую руку. Жидкость словно впиталась в кожу, заструилась по царапине, и уже через секунды рана стянулась, не оставив ни крови, ни боли.
"Где ты этому научился?!" — Катарина, пережёвывая лосятину, уставилась на него с широко распахнутыми глазами.
"В Роскилле. Я — руночей Даниров," — спокойно объяснил он, не до конца уверенный в том, поймёт ли его Катарина.
"Никогда не слышала... Ты путешествуешь? Может, возьмёшь меня в ученицы?" — с надеждой спросила она.
"Вряд ли это возможно, Катарина. Дар рунной магии, как правило, передаётся по наследству. И то — далеко не всем детям," — Ингвар покачал головой с лёгкой грустью.
Он молча подошёл к обугленным телам и оттащил их в сторону леса. Девушка помолчала, опустив голову. Было видно — ей некуда идти. Впрочем, она казалась неплохой, даже по-своему светлой.
"Но ты можешь пойти со мной. В лагерь," — неожиданно для самого себя сказал Ингвар. — "Ярл решит, что с тобой делать. Может, будешь драккары красить. Мы месяц назад как раз похоронили Большого Эрика — он занимался этим последние лет пять..."
Лицо Катарины оживилось. Она не колебалась ни секунды — желание пойти с Викингом читалось во всём её облике.
"Правда? Отлично! Мы сразу возвращаемся? Может, хотя бы... похороним их?" — она кивнула в сторону, где остались лежать останки стражников.
"Ветер развеет," — коротко ответил он. — "Пора в путь."
Вдруг девушка шагнула к нему и обняла. Ингвар удивился — не столько самому жесту, сколько тому, как приятно от неё пахло: мятой и мелиссой.
"Спасибо, Ингвар," — тихо сказала она, искренне, без лишних слов.
Воспоминания рассеялись, как только Ингвар переступил порог лавки. Он не видел свою знакомую с тех пор, как вернулся из похода. Альрик говорил, что Катарина неплохо устроилась в Роскилле. Что ж, судя по всему, он не соврал — лавка и впрямь выглядела процветающей.
"Ингвар!" — девушка почти не изменилась. При виде викинга её светлое лицо озарилось улыбкой. — "Ты совсем не заходишь."
"У руночеев хватает дел, Катарина. Как ты поживаешь?" — он слегка улыбнулся, но тут же вернулся к цели визита, не дожидаясь её ответа. — "Признаться, я пришёл не просто так. Помнится, ты как-то говорила, что в долгу передо мной."
Катарина тут же посерьёзнела. Стало ясно: Ингвар пришёл не для светской беседы. Но она умела быть благодарной — и долги всегда возвращала.
"Конечно, помню. Что нужно?"
Ингвар помедлил, будто взвешивая свои слова.
"Я хочу взять учеников," — наконец произнёс он. — "Тех, кого отметили сами боги. Таких, как я. Или Альрик. Нам с братом повезло: наши родители вовремя поняли, кто мы. Но не каждому ребёнку в Роскилле выпадает такой шанс."
Он прошёлся взглядом по полкам, словно собираясь с мыслями.
"Мы собираемся выкупить у ярла землю. Большой участок. Придётся заплатить — да, немало. Но там мы построим дом. Убежище. Место, где смогут жить дети, в которых есть дар. Где их смогут учить. Я сам стану их наставником. Не ради славы, а потому что иначе они могут потеряться."
Он говорил без громких жестов, спокойно, но в голосе чувствовалась сила.
"Мы найдём тех, кто сможет их распознать. Пройдут по деревням, по побережьям. Может, даже отправятся дальше — в Каттегат, в земли за морем: Хедебю, Бирка. Неважно, откуда ребёнок, если внутри него живёт свет рун."
Ингвар на миг замолчал, и глаза его сверкнули тихим огнём. Катарина молча смотрела на него, слегка нахмурившись — кажется, она не до конца понимала, о чём он говорил, но чувствовала: для него это было по-настоящему важно.
"Мне не нужна власть. Я просто не могу допустить, чтобы сила пропадала. Хочется, чтобы рядом с теми, в ком она есть, всегда находился кто-то, кто поможет. Кто заметит вовремя и не даст этому угаснуть."
"Попридержи коней, Ингвар," — Катарина была куда более приземлённой, чем руночей. — "Я, честно говоря, всё ещё не понимаю, что именно тебе от меня нужно."
"Золото," — прямо ответил Ингвар. И, чуть смущённо, добавил: — "Если есть."
"Золото найдётся," — улыбнулась она. — "И я помогу тебе. Более того, у меня есть несколько знакомых купцов. Думаю, их может заинтересовать твоя затея. Такие рунные маги потом могут стать отличными охранниками."
Неожиданная поддержка пришла оттуда, откуда Ингвар меньше всего её ждал. Он даже немного растерялся и покачал головой. У Катарины, кажется, было больше полезных связей, чем у него самого.
Альрик был прав. Нужно было учиться — и зарабатывать, и знакомиться.
"Спасибо, Катарина. Сегодня на тинге я расскажу ярлу о нашей идее. А после похода начнём воплощать её в жизнь."
"Кстати о тинге, Ингвар. По-моему, ты уже опаздываешь," — заметила Катарина с лёгкой улыбкой и взъерошила ему волосы.
Она давно понимала: молодой руночей ей нравится. Хотя знала и другое — взаимности ждать не стоит. Ингвар вновь поморщился, но на этот раз промолчал. Торговка и правда выручила его.
"Точно. Пора идти. Ещё раз спасибо."
Он вышел из лавки, довольный и собранный, и почти бегом направился к Дому Белого Волка.
Дом был резиденцией ярла и его семьи — именно там собирался тинг, праздновались важные события и принимались судьбоносные решения.
Это было большое, вытянутое здание с высоким потолком и внутренними галереями. Своё название оно получило благодаря резным деревянным фигурам волков, что стояли по обе стороны от массивных дверей — настоящий шедевр датского зодчества.