Глава 16
Мира встала у шкафа, выискивая подходящий наряд. С волос, скрученных в тугой мокрый жгут, стекла капля. Прямо за шиворот. Девушка поежилась и обернулась на горящий камин – даже он не мог спасти ее от холода после принятия ванн.
Как не спас прошлым днем, когда она влетела сюда, едва сдерживая вой. Этот запах. Его никогда не смыть, не забыть, не перебить чем-то другим. Безумие в чистом виде. Чья-то кровь или твоя собственная – не важно, запекшаяся, она въедается в кожу, заполняет легкие испарениями, проникает сквозь мышцы прямо в душу. Наверное, так становятся «непригодными»: чужая жизнь превращается в яд на твоем теле, оружие клеймит его, оставляет касания Смерти, а потом ты перебегаешь от случая к случаю. Ждешь, пока воспоминания призовут и высосут твою силу для Творца.
Мира замотала головой, отгоняя бредовые идеи. Отвернулась к одежде и различила среди темных пятен одно светлое – то самое платье из Центры.
- «Может, сейчас самое подходящее время, чтобы надеть его? Кажется, что белое для особых случаев, но это ведь просто цвет. Хм. Надо бы узнать у леди Тамилии, что там на языке придворного этикета означает «белый». Надеюсь, что-нибудь неприличное».
Вытянула платье на плечиках. Рассмотрела. Бросила на постель и захлопнула дверцы шкафа, закрывая в маленьком темном пространстве все свои жуткие мысли. Никто не должен узнать о них, скоро они сами уйдут.
В момент, когда руки ловко зашнуровывали платье спереди, в спальню бесцеремонно вошли. Мира, успевшая привыкнуть к местным порядкам, почувствовала, как возмущение толчком развернуло ее двери.
- Напугала, - выдохнула она.
- И тебе доброго утра, - громко протянула Мари, вихрем пронесшаяся по комнате. Конечной целью была постель – под напором ведьмы она жалобно скрипнула и дрогнула подушками. – У нас сегодня какой-то праздник? День чистоты и невинности? Я что-то пропустила? То-то Хаос обрадуется.
Мира пропустила шутку мимо ушей, лишь едва заметно, задумчиво усмехнулась.
- А у тебя хорошее настроение, я смотрю.
- Более чем, - она перекатилась на спину и потянулась, точно кошка. Легкий топ приподнялся, обнажив рельефный живот и сузившуюся талию – вернувшийся вес выгодно распределился по телу, сотворив еще более впечатляющую фигуру, чем прежде. – Мне приснился Мор.
- Это хороший знак?
- Помимо того, что я по нему ужасно соскучилась и могла потрогать хотя бы во сне, у этого есть и флер благого предзнаменования, да, - она резко перекатилась на живот. Примерно тонна цепочек, навешанных на ее шее, зазвенели. – Он скоро вернется, я это чувствую.
Мира, наконец, управилась со шнуровкой. Улыбнулась подруге совершенно искренне, падая рядом. Мари задумчиво перебрала влажные пряди. Скурпулезно разделила передние по пробору, а потом вдруг хлопнула девушку по плечу:
- Я вообще не за этим пришла. Вчера искала тебя по всему замку, так и не нашла в этой суматохе. Куда делось твое желание больше учиться?
- Оно здесь, при мне.
- Тогда поднимай задницу и пойдем, у нас в перспективе времени мало, а вот сегодня – очень много, и до вечера надо усвоить трехдневную программу.
- Почему трехдневную?
- За вчера, сегодня и завтра, потому что Тамилия со своим балом никому покоя не даст.
Мира перевела взгляд с потолка на Мари. Ведьма подперла подбородок ладонью так, что ее губы совершенно безобразно искривились и выпятились. Огромные голубые глаза никак не сочетались с угрожающе выбритой головой, и все же, был в ее сумасшедшем виде какой-то свой шарм.
Она изменилась, если верить ее собственным рассказам. Значит ли это, что все остальные – тоже?
Со вчерашнего дня Миру мучало еще кое-что. Вспомнилась страница из старой книги, спрятанной в ящике прикроватной тумбы маленькой спальни пансиона. Изображение Хаоса, черной дымчатой фигуры с двумя белыми огоньками вместо глаз. Его описание. Его прошлое.
Его окровавленная броня и вздувшиеся вены на висках, в которых отчетливо бурлило что-то живое.
Изменился ли он следом за всеми?
- Мари?
- А?
- Когда вернется Мор, все станет для вас, как прежде?
- Я на это очень надеюсь, малышка, - сказав это, ведьма тотчас спохватилась, пихнула подругу локтем. – Но мы обе знаем, что как раньше уже не будет, ведь ты с нами. Значит, будет еще лучше.
Она подскочила с постели, подмигнув ей напоследок.
- Давай, вставай, пора делать великие дела!
Они, переговариваясь, и изредка почему-то шлепая друг друга по плечам, покинули спальню. По пути Мари описала общую программу урока и с хитрым видом поделилась, что покажет ей новое место в замке. Туда они и направились.
С виду это была та же оранжерея, но яблони в ней не нашлось, как и цветов. Низкие квадратные клумбы больше напоминали грядки, и росли в них соответствующие культуры: никакой красоты, только полезность и скучная зелень. Порой проскальзывали фиолетовые или темно-коричневые листочки, на этом разнообразие заканчивалось. К тому же, теплица уступала оранжерее в размерах, что казалось ведьме несправедливым.
- Чем им те цветы помогут? Никакой пользы! Риэль мутантов своих там рассаживает, все ему места мало. Экспериментатор хренов.
У противоположной от входа стены чернел спуск. Мира вгляделась в него, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.
- Мари? А там что?
- Где? А, это проход в оранжерею, они на разных концах замка находятся, если идти напрямую, куда быстрее получится. Так, иди сюда, - она поманила девушку к себе. Затем указала напротив. – Садись.
Она сама уже заняла место прямо на сырой насыпи, между рядами невысоких травок. Стекла теплицы чуть запотели, под потолком висела желтоватая солнечная дымка. Туда же снизу поднимался запах листового перегноя и скошенной травы. За ближайшими пределами помещения, как и неподалеку, никого не было. Кажется, эта часть замка популярностью у местных жителей не пользовалась, и очень зря, как Мира посчитала. Здесь, может, и не так красиво или зрелищно, как в цветущей оранжерее, но куда более уютно. Будто дома.
- «Дом», - вздохнула Мира, усаживаясь. Совсем позабыла и про белое платье, и про все остальное. – «Что такое дом?».
- Так, я уже говорила, что сегодня у нас безопасная практика. Тепличная, так сказать. Я покажу тебе, как использовать магию с травами на месте, без большой подготовки. Глобальное различие травничества и магии – первому можно научиться, а второму – нет. Но. Умелый, продвинутый травник куда лучше среднего мага. Поняла? У тебя все карты в руках, нужно только учиться. Готова?
Мира уверенно кивнула.
- Второе важное отличие – травничество, как искусство, требует времени. На разного вида настои, элексиры и прочее требуется определенный период. Магия же делается практически из воздуха, - Мари раскрыла ладонь между ними. Над расслабленными пальцами воздух загустел, впитал в себя свет и сплошным лучом выпустил в потолок. Стекло приняло удар, затрещав, но так и не покрывшись тонкой паутинкой. Мира хотела взвизгнуть, но неприятный звук застрял в глотке, а потом скатился вниз вместе со слюной. – Как-то так. Если в тебе есть хотя бы частичка магической энергии, а в тебе есть, ведь ты связана с Хаосом, у тебя получится делать кое-что. Не такое, но тоже весьма интересное. К тому же, любая мелочь может спасти тебе жизнь, если вдруг что-то случится.
Договорила Мари с заминками, нехотя. Зато, выдавив из себя столь важное пояснение, вновь ожила.
- Теперь к блоку теории-практики, - она перебрала пальцами кучку светло-зеленых растений в ближайшей грядке и, выбрав нужный, вырвала. – Это – лист орва. Похож на салат, я знаю, главное – не перепутай. У орвы более темная сердцевина, видишь? Так. Эта маленькая штучка поможет тебе сотворить заклинание временной слепоты. Ищешь лист посуше, желательно такой, чтобы чуть осыпался. Если нет такого, пойдет любой, но придется подольше повозиться. Берешь его и растираешь меж ладоней. Свежий придется тереть дольше, пока он не расслоится. В процессе нужно читать заклинание, но захламлять им твой мозг я не стану, это не имеет принципиальной значимости, можешь просто желать врагу ослепнуть, этого достаточно, лист напитается силой. Затем дуешь его в лицо уроду – тот теряет зрение на какое-то время. Этого хватит, чтобы сбежать. Не успеваешь запариться со словами – просто разотри и подуй. Орва ядовитая, и так, и так плохо будет.
Мира прыснула, но комментировать не стала.
- Ищи лист и пробуй. На меня только не додумайся дунуть, дурная голова.
Выполнить простую инструкцию оказалось еще проще. Мира выбрала нужный листочек, растерла, отчаянно желая неизвестному никогда больше не видеть, а затем легко сдула его на землю.
- Ес. Главное – запомни, как выглядит и называется растение. Как?
- Орва.
- Замечательно, - заулыбалась ведьма и, вытерев руки о штаны, приступила к следующему заклинанию. – Дальше – интереснее. Фантомный зуд. Здесь уже требуется больше проворства и ловкости, иначе сама под влияние своего же колдовства попадешь, - Мари вытащила из кармана два платочка. Один протянула Мире, второй оставила себе. Спрятала в нем пальцы и принялась вновь копаться в ближайшей грядке. Теперь под раздачу попало длинное растение с пушистой кисточкой на конце. – Это – удильщик прудовой. Главное, что нужно знать – никогда, слышишь, никогда не бери его из чьих-либо рук, сумок и так далее, только срывай сама, без вариантов. Заклинание, которое на него накладывают – многоразовое, и страдают от него все, кто когда-либо это растение трогал. Если не хочешь спровоцировать эпидемию, - ведьма вдруг прокашлялась, - обязательно закопай его сразу после использования. Бери веточку.
Мира послушно сорвала одну из ножек. Следовала всем инструкциям в точности.
- Закрываешь глаза. Представляешь какое-то насекомое, ползающее по коже, заразу, змею – кого угодно. А потом аккуратно касаешься вот этим хвостиком того, кто тебя раздражает. Поверь, паника накрывает моментально.
Мира в красках представила маленького паучка, пробирающегося к чьей-то шее. Спина, прикрытая дорогой тканью, пока еще ровна, ведь девушка не заметила как он шел выше и выше. Добравшись, нырнул под завитые локоны, цвета начищенной золотой монеты. А потом визг.
Она открыла глаза.
- Что нужно сделать? – намекнула Мари.
- Закопать, - прохрипела Мира, с каким-то животным интересом рассматривая удильщика. – Проверять не будем?
И все же, похоронила его под слоем земли вместе с платком, пока ведьма весело объясняла, что в этом замке ее копию уже не вынесут. Принялась рассказывать занимательную историю о том, как однажды отправилась в Старый мир вместе с Мором и случайно заразила чесоткой какую-то Творцом забытую деревню. Мору пришлось вмешаться и все наладить. Поначалу рассказ казался забавным, но потом Мира припомнила что-то смутно знакомое, что уже слышала ранее, но от кого?
- «Мари в свое время столько проблем людям наколдовала. Если бы не Мор, неизвестно, чем бы все закончилось».
Другая женщина заговорила следом:
- «Если геноцид и мировую эпидемию можно назвать помощью».
Мари продолжала веселиться. Рассказывала, упуская детали, от чего в целом все действительно звучало весело и безопасно, но что-то давало иной эффект. Возможно, те самые слова демониц, сказанные словно невзначай? Вдруг, они – ложь?
Другой смех разрезал тихое пространство теплицы. На секунду Мире показалось, что она все еще в своих воспоминаниях, сидит в гостиной Хаоса, ковыряясь ложечкой в красивом, но пресном десерте. К сожалению, Лорель заходила сюда по-настоящему, и не одна.
Рядом, угрюмой черной горой плелся сам Правитель. Смотрел в пол, на свою собеседницу – едва-едва, но отталкивать не торопился, она повисла на его руке, точно приклеенная. В столь ярком, теплом и личном месте они смотрелись чужеродными. Нарушили хрупкую атмосферу своими громкими разговорами.
Мари неодобрительно обернулась на голоса.
- Эй, вам тут что, светский раут? Хватит картинно хохотать, - возмутилась, чем привлекла внимание демоницы. Хаос уже какое-то время наблюдал за ними на ходу.
- Ох, леди Мари, - с широкой улыбкой поздоровалась Лорель, глядя почему-то на Миру. Та и вовсе предпочла сосредоточиться на растениях и прогретой влажной земле. Чертить круги на такой очень удобно. Хотелось спрятаться в крохотных листьях орвы, лишь бы только не находиться в столь неприятной ситуации.
Отложив веточку, девушка подняла глаза на принцессу.
- Я не нуждаюсь в твоем приветствии, избавь меня от этого, - отмахнулась ведьма. – Просто идите быстрее, вы нам мешаете.
Хаос не отрывался от изучения Миры, которая смотрела на Лорель слишком красноречивым для него взглядом, в котором читалось все до последней буквы. Он удержался, чтобы не сморщиться от сковавшей сердце боли. Тугой жгут из чувства брошенности, отторжения и глупого желания просто поговорить затянулся на его шее так реалистично, будто ему и принадлежал.
Он много в чем себя винил. Из-за постоянной загруженности у него даже не было времени, чтобы извиниться перед Мирой и все объяснить. Единственные свободные часы – по ночам, но тревожить ее ради такого – глупости. А теперь она смотрит на него, как на предателя.
- Мы уйдем, не волнуйся, - пообещал он. – Лорель, подождешь немного?
Демоница неохотно освободила его и отошла на несколько шагов, явно смущенная происходящим. Хаос направился к девушкам, огибая грядки.
Мари поднялась первой.
- Я тебя у входа подожду. Главное, - она наклонилась и, чмокнув подругу в нос, зашептала, - не прощай его сразу, пусть помучается, засранец.
Удалилась, не удостоив Правителя и его сопровождающую даже долей лишнего внимания.
Хаос молча протянул Мире руку. Она вложила в нее свою, позволила себя поднять. Мужские ладони в нервном, но очень заботливом жесте принялись стряхивать с белого платья землю и сухую траву.
- Я сама.
Кивнув, их обладатель выпрямился и глубоко вздохнул. Складка меж его бровей была тревожной, излишне глубокой. Мира вздернула бровь.
- С тобой все в порядке?
- Со мной? – уточнил он с удивленной усмешкой. – Да, в общем. А с тобой?
- Да.
- «Нет», - констатировал Хаос, ведь чувствовал наверняка. – Тебе идет это платье. Белый тебе к лицу, - оборвался на полуслове. Хотел сказать, что сам его не любит, что это отвратительный цвет, притягивающий беду, но вдруг понял, что такой белый ему даже нравится. На Мире все выглядит иначе. Лучше.
- Спасибо. Купила на твое золото, - она взялась за ткань и качнула, пуская волну. Хаос улыбнулся. Хотел сморозить какую-то банальную чушь, вроде «Ты можешь взять все мое золото, если хочешь», но вовремя сдержался. Забавно, но слишком глупо.
Наступила неловкая пауза. Та, которой он так боялся, стоя в своем доме, напротив беззащитной человеческой девушки.
- Ты злишься на меня.
- Нет.
- Ты злишься, - настоял Хаос таким тоном, что Мира поняла – отпираться бесполезно.
- Да, злюсь. И ты знаешь, почему. Так?
- Предполагаю. А еще ты чувствуешь вину. Хотелось бы знать, за что. Не могу даже представить, что ты натворила, пока мы были отдельно.
- Эй, я ведь ничего такого никогда не делала! – возмутилась Мира.
- Как посмотреть.
Его спокойные интонации звучали иначе, не так, как обычно. Он будто осторожничал, прощупывал ее состояние, боясь сделать хуже, говорил только то, что требовала ситуация, но уверенно и четко. Видя его перед собой держанным, но нормальным, Мира ощутила невероятное облегчение. Те картинки со вчерашней встречи в оранжерее никак не хотели исчезать, притащили за собой ворох страхов, но теперь отступили. Он здесь, цел и невредим, в своем уме. Война не щадит никого, и уж точно не может сохранить жизни всем. Кто-то будет умирать. Главное, что бы кто-то им и оставался. А он пусть будет таким.
Облегчение на лице Миры помогло Хаосу быстро все понять. Он заправил за ухо прядь ее волос и легонько пощекотал за ним, вызвав едва заметную улыбку.
- Нам надо поговорить.
Мира закивала.
- Мне нужно извиниться за…
- Потом, - Хаос ласково провел рукой по ее плечу. – Я освобожусь сегодня пораньше, зайдешь? Думаю, к часу.
- Это ты называешь «пораньше»? У тебя жуткий график.
Пастырь сочувственно, вместе с тем устало улыбнулся. Не смотря на это, в глазах его плясал знакомый огонек. Мира будто подпиталась им, зарядилась маленькой радостью.
- Ворчунья. Мне нужно идти.
Вместо прощания она скрестила руки на груди и невольно сосредоточилась на ожидающей Лорель. Та, точно неприкаянная душа, покачивалась на одном месте, с почти умилительным отвращением разглядывая теплицу, будто стояла посреди кучи навоза.
Хаос знал, куда направлен столь пристальный взгляд.
- Она обучает меня древнеангельскому, мы шли в оранжерею.
Озвученная причина совместного времяпровождения подействовала сродни магическому заклинанию: в руках Лорель неожиданно обнаружились несколько исписанных листов и книга. Мира удивилась.
- «Умом тронулась, уже таких вещей не замечаю».
- Надолго?
- Пока не выучу, - вздохнул Хаос, после чего, стараясь не засмеяться под грозным вниманием, ответил серьезно. – Занятия занимают полтора часа в день, все минута в минуту, я едва ли не с будильником хожу.
- Это много.
- Смотря, для чего, - поджав губы от новой волны смеха, добавил. – Для древнеангельского – вполне, мне бы хватило минут двадцати.
Все-таки засмеявшись, но в пол силы, болезненно, попрощался. Они подтвердили встречу, после чего разошлись. Лорель больше не попыталась взять его под руку, да и говорила заметно тише. По одним ее движениям было видно неловкость.
Мари же потащила Миру к себе, чтобы «никто больше не прерывал занятие своей ерундой». Заставила написать под диктовку несколько рецептов, продемонстрировала некоторые травы на рисунках в энциклопедиях, после чего отпустила с домашним заданием: научиться концентрироваться. Описала задачу так: «ты при любых обстоятельствах должна уметь настраиваться на нужную волну. Собранная, спокойная, а потом оп – и уже злая, чтобы наслать на кого-то завороток кишок. Понимаешь?».
Мира понимала. Но сделать точно труднее.
Вечер наступил резко и неожиданно. Часовая стрелка подползла к двенадцати, а потом перемахнула. В коридорах все еще было тепло, кое-где раздавались обсуждения тех, кто растекался по комнатам последними. Тамилия никого не щадила в своей одержимости устроить грандиозное пиршество.
Мира следила за вялыми перебрасываниями слов, пока кралась к спальне Хаоса. Облачная ночь, как и привычный сонный полумрак замка, поспособствовали безопасному передвижению. Ей даже толком не приходилось скрываться, было достаточно включить внимательность. Голова была занята только окружением и переборами сомнительных ведьминских рецептов, потому, оказавшись перед Правителем, девушка растерялась.
Он отошел, впуская. Выглядел уставшим, оттого более неспешным и серьезным. То есть, походил на себя обычного почти полностью, за исключением растрепанного внешнего вида. Мира будто застала его за подготовкой ко сну: одежда расстегнута, выправлена, болталась свободно. Расшитый жилет небрежно распластался по постели.
Дверь тихо прикрылась. Покои Хаоса странным образом умудрялись сочетать в себе безопасность и ощущение, что здесь может произойти все. Никто не узнает, зеленая зона. Только вот ничего хорошего это не предвещало, для Миры так точно. Она не хотела бы концентрироваться на чем-то, что потом пришлось бы скрывать от целого замка. У нее были другие планы.
- Мари взялась учить тебя колдовать? – Хаос нарушил тишину первым. Как и в прошлый раз, он встал у кресла и взялся за второй манжет, оставшийся застегнутым. Мира коротко проследила за тем, как длинные пальцы возились с застежкой, после чего отвернулась к пламени в камине.
- Да. Поначалу сама предложила, но теперь мне стало интересно.
- И как много умеешь?
- Могу ослепить тебя или пустить эпидемию чесотки, - похвасталась она. От покровительственного смеха Хаоса по шее побежали мурашки, ладонь тут же пригладила их.
- Занятно. Если возьмешься – действуй наверняка, чтобы мне потом не пришлось вмешиваться.
Мира обернулась, возмущенная, но тут же умолкла. Хаос стоял позади, протягивая бокал с незнакомой темно-коричневой жидкостью. На немой вопрос последовал невозмутимый ответ:
- У тебя есть один шанс это попробовать, повар готовит его лично для меня. Успокаивает нервы, - поймав подозревающий взгляд девушки, вздернул бровь. – Боишься меня?
Сказал это так буднично, что Мира на мгновение перестала чувствовать лицо. Кровь отхлынула от него и сбежала к пяткам, отказываясь наматывать круги по организму. Затем спешно, слишком резко схватила стакан и отошла к огню, подтягивая Хаоса за закатанный рукав. Она точно не хотела слышать от него таких предположений.
Сделала глоток и скривилась.
- Что это?
- В Старом мире это называют настойкой.
- Я думала, это что-то, вроде чая или, не знаю, отвара. Боже, - прикрыв нос запястьем, Мира подняла на пастыря налившиеся влагой глаза.
- Ты выпила слишком много. Воды?
- Не надо. Справлюсь.
Разбавленное послевкусие отозвалось слишком знакомо. Пока Хаос усаживался на мех у камина, Мира провела языком по деснам, стараясь дать ощущению определенные характеристики. Вспомнился поцелуй после спасения Мари. Хаос затянул ее в тень спальни, где никто не мог их увидеть. Потом он ушел, а вкус алкоголя и кедровых орехов остался.
- Так вот, почему от тебя пахнет хвоей, - с ощущением неоправданных ожиданий вздохнула Мира, после чего повторила глоток.
Хаос коротко посмеялся. В попытке расслабиться, оперся о стоящее рядом кресло спиной, вытянул ноги. Вновь посмотрел на девушку уже со слишком заметной неудовлетворенностью собственным положением, как физическим, так и моральным.
Как ни странно, теперь он казался Мире более приятным. Настоящим. Она села напротив, позволив телу так же расслаблено опереться на собственную руку, зарывшуюся в чей-то мех.
- А твоя учеба как продвигается?
Проталкивая внутрь чрезмерно большое количество напитка, Хаос скривился и дернул головой, подсказывая, что говорить об этом не испытывает ни малейшего желания.
- Новостей от Эвиана нет?
- Пока нет. Ты узнала бы одной из первых, потому что Мари спрашивает раз по тридцать в день. Клянусь, когда-нибудь застану ее посреди ночи, нависшей надо мной с тем же вопросом.
Мира хихикнула, представив, и Хаос поймал этот момент радости. От выражения его глаз внизу живота затянуло, в покоях Правителя стало душновато. Спасая положение, девушка прочистила горло и поделилась первой попавшейся новостью:
- А я попросила Паккиота тренировать меня.
Правитель моргнул. На обычно ровном лбу собрались несколько складок. Мира поняла: у него слишком много вопросов, чтобы выбрать какой-то один.
- К… Зачем? Он согласился?
- Он сказал, что проверит меня, и если есть хоть какие-то задатки – возьмется.
Следом лицо Хаоса приобрело другое выражение, оно говорило: «Я обсужу это с ним позже. Наедине». Вслух же он совершенно невинно поинтересовался:
- И?
- Пока ничего. Я пыталась с ним договориться, но он, наверное, был не в настроении. Может, не стоило его тревожить.
- Что он тебе сказал?
Никакого нажима, никакой резкости, но он звенящего холода в интонации Пастыря Миру передернуло.
- Ничего такого, просто пожаловался на нехватку времени.
Хаос несколько раз кивнул с таким видом, будто думал накинуть бедному военачальнику еще больше работы. Потянулся к столику, на котором стоял графин. По рельефу шеи, предплечий и лица прошелся отсвет от пламени. Оранжевая волна принесла за собой мягкий свет и острую, глубокую тень. Каждая мышца выделилась, подчеркивая напряженность Хаоса.
- Я удивлен, что он вообще тебе что-то пообещал. Ты… Ты правда хочешь таким заниматься? Зачем?
- Мне интересно, - почему-то Мира живо взялась оправдываться. Вышло странно, она будто канючила или выпрашивала дозволения. Хаос же, даже если заметил, вида не подал. Он всегда воспринимал схожую информацию с видом существа, имеющего полное право как позволить, так и запретить. – Я хотела бы уметь что-то настолько грандиозное, быть способной постоять за себя.
- А я? – это вырвалось из пастыря само собой. Он поджал губы и, вздохнув, обреченно продолжил. – Я здесь для этого.
- Не ты ли учил, что я должна защищаться сама? – Мира попыталась запихнуть подальше в грудь всех этих бабочек, забившихся в восторженном танце от его слов.
- Я. И ты должна это уметь, но не с мечом наперевес.
- Считаешь меня слабой?
- А ты не слабая?
Неожиданно. Грубо. И честно.
Мира поначалу хотела возразить, но быстро признала горькую правду. Выпила последние капли напитка и передала стакан Хаосу. Тот добродушно наполнил его до нужной отметки, ожидая хоть какой-то реакции на свой почти философский вопрос.
- Может, Паккиот поможет мне ею не быть.
- Паккиот не возьмется за тебя, пока ты не покажешь ему уже имеющиеся способности, и я не о владении мечом. Вот что ты сделала, когда он «пожаловался на нехватку времени»?
- Про… молчала. Дала ему уйти.
- А надо было схватить медведя за нос и настоять на своем. Прежде, чем браться за оружие, нужно научиться управлять хотя бы собой, - Хаос давал совет неохотно, хмурился, смотрел только на дно стакана.
- Мари сказала примерно то же и про колдовство.
- Все на одном строиться. Без сильной воли ты далеко не уйдешь.
Мира вспомнила Хаоса, перепачканного в чужой крови. Глаза его, белые и мертвые, отражали сплетение противоречивых чувств по отношению к заданию, но он все равно сделал то, что должен был. Она не могла сказать точно, что пастырь чувствовал, но помнила, каким запутавшимся он был после, в теплице, когда ему пришлось вытаскивать из себя хоть какие-то примирительные реплики. Для такого нужна действительно сильная воля. Сама девушка, вероятно, не потянула бы ничего из его обязанностей.
- Альб рассказал, куда вы уходили.
- Знаю.
- Я… Я хотела извиниться, что сбежала тогда. Мне очень жаль, тебя это ранило, да? Просто… честно, это не твоя вина, я испугалась, и…
- Знаю, - Хаос пересел, чтобы было удобнее тянуться вперед. Коснулся ее щеки успокаивающим жестом.
- Тебе тоже жаль. Вижу.
- Я тебя напугал. Не знал, что ты там будешь, но стоило догадаться. Вспомнила о пансионе?
Вновь слишком прямо. Настолько, что стало даже приятно. Начни он вилять и подбирать выражения, Мира посчитала бы себя совсем никчемной в его глазах, да и в своих – тоже. Он знал, что она выдержит подобные вопросы, потому позволил себе их задать.
- Вспомнила. Слишком явно, едва в обморок не упала.
- Я тоже.
Мира перевела на него заинтересованный взгляд. Облизнула губы, покрытые горечью. Заметив через чур открытое любопытство, Хаос засмеялся.
- Просто, бывает, резня доставляет не так уж много приятного. Мы, пастыри, любим потрошить своих сородичей, детей своих родных, более слабых созданий, но даже это порой не приносит должного удовлетворения, - в его словах было столько иронии, что Мира ощутила кольнувшую неприязнь, по вместе с тем услышала в себе отклик. Жуткий. Это было сочувствие.
А потом Хаос спустил веселье. Его губы разомкнулись, чтобы добавить кое-что еще, уже совершенно невеселое, но вдруг намертво схлопнулись, до зубного скрежета. Он принялся вилять стаканом, воздавая воронку из настойки.
- Тебе ведь не обязательно это делать.
- Тогда я бы этого не делал, - серые радужки были непроницаемы. Не меняя интонации, Хаос без церемоний перевел тему. – А теперь, малышка, поделись со мной своими переживаниями по поводу Лори.
Вина, царапающая Миру изнутри, притихла. На ее место нацелился крохотный комок злости.
- Если ты уже все знаешь, можешь просто сказать, что между вами происходит?
- Могу. Но ты для начала все-таки объяснишь мне, в чем конкретно проблема.
- В ней.
Хаос прыснул, бросив в сторону Миры насмешливый взгляд.
- Информативно.
- Ты разве не видишь, как она ведет себя рядом с тобой? Я… Я, может, и не имею права, но… Просто…
Неловкие оправдания позабавили Правителя. Он, конечно же, чувствовал искры ревности, которыми осыпалось любое помещение, где они встречались втроем. Ему бы не составило труда пресечь разгорающийся конфликт каким-либо из множества способов, но оказалось неописуемо приятно впитывать нечто настолько сильное, еще неосознанное носителем до конца, и потому необузданное, дикое. Естественное. То, как мило Мира пыталась объясниться, не признавая свою симпатию, ему тоже нравилось.
- Лорель – не пустое место, я не могу позволить себе ранить ее. В остальном – между нами нет ничего, - он поставил четкое смысловое ударение на последнем слове и вновь пустил по горлу горькую жидкость. – Я знаю, какие планы строит Тамилия, следовать им не собираюсь, а Лори слишком наивна, чтобы идти против матери, вот и все.
- Ты знаешь? – Мира так удивленно вытаращилась, что Хаос вновь усмехнулся. – И все равно позволяешь ей такие вещи?
- Какие вещи? Можешь озвучить?
Она знала эту интонацию. Знала этот взгляд, эти движения, чуть ленивые, как у дикого тигра. Хаос затеял очередную игру, и если она поддастся – последствия будут вполне определенными. Мира хотела бы этого, она думала о его прикосновениях последние пару дней, но нельзя было бездумно позволять ему управлять собой, потому она насупилась и замолчала.
- Твоя ревность питает меня больше страданий тех демонов, что я убил вчера, малышка Мира.
- Теперь будешь всегда проводить с ней время, чтобы подпитываться моими чувствами? Лучше найди другой вариант.
- Зачем? Этот работает, как часы. Тебе ведь не нравится, что она может прикоснуться ко мне, верно? – Правитель отставил стакан в сторону и подался вперед, выуживая из рук Миры такой же. Она позволила, чувствуя, что сердце увеличило темп. – Не нравится, что она может в любой момент повиснуть на моей шее, будто так и должно быть. Может претендовать на мое время, на мое внимание. Может припомнить момент из своего прошлого, к которому я причастен, чтобы обозначить нашу связь, - горячие пальцы сомкнулись на подбородке, задержав лицо. Хаос потянулся к Мире, не сводя глаз с ее чуть приоткрывшихся губ. Лукаво улыбнулся, ощущая, как она сопротивляется, упрямо не подается навстречу. – Она даже может поцеловать меня, соблазнить…
Победно оскалился и подался вперед, когда девушка попыталась отскочить, наполненная жгучей ненавистью к той, кого едва знала. Отталкивала его, вытягивалась, стараясь отвести лицо дальше. Хаос обвил ее талию, уткнулся в беззащитную шею губами.
- Пусти!
- Это все можешь и ты, вы – равны в возможностях, - продолжал он. Мира вновь дернулась, вынудив Хаоса вынести одну руку для опоры, и больно вцепилась в его плечо. Вместо бурной реакции тот лишь едва дернул мышцами около носа, ведь чувствовал, как от поцелуев она постепенно теряет способность бороться. – И между вами только одно отличие, - он двинулся к ее уху. Обдал жаром, нежно куснул мочку. – Тебе я на все отвечу.
- Почему тогда ты не заставил меня остаться тогда, в том зале? Я ушла с Мари и Паккиотом, а тебе будто было все равно, - припомнила Мира обиженно. Случай вдруг показался достойным озвучивания, вообще все неприятности показались уместными. И ей вдруг по-настоящему захотелось стукнуть пастыря чем-то, накричать и выпутаться, наконец, из его приятных, твердых рук.
А сам обвиняемый даже не понял сути претензии.
- Прости?
Мира завертелась в попытке сесть ровно, но ее удобство, как и собственное, Хаоса мало интересовало, в отличие от высказанной выше ситуации.
- Ты бросил меня. Оставил разбираться с ними одной, что я могла сказать? Они так смотрели, а я не хотела перечить, и идти тоже не хотела.
Хаос тряхнул головой, склонившись к руке, на которую опирался.
- Ты не хотела?
- Нет, говорю же.
- Но пошла.
- Пошла.
- Почему? Не понимаю.
- Потому что не могла ответить «нет».
- И, выходит, ответить «нет» должен был я вместо тебя? – уточнил пастырь. Было сложно сказать, забавлял его такой разговор или озадачивал, но что точно – подобное ему приходилось разбирать впервые.
- Тебя бы они послушали.
- Знаешь, малышка, открою тайну, но тебя бы они послушали тоже, открой ты свой ротик и скажи это маленькое слово. Просто «нет», оно не высосет из тебя энергию и язык не оторвет, - усмехнувшись надутым щекам Миры, продолжил. – Предпочитаешь, чтобы я сам распоряжался твоей жизнью? Нес ответственность или что-то, вроде того? Выбирал, чем ты будешь заниматься, чем не будешь, какое платье наденешь, в какие комнаты и в каком порядке пойдешь, когда проснешься. Так?
- Нет!
- Тогда, может, ты хотела бы, чтобы я поселился в твоем черепе, читал мысли и отвечал угодным тебе образом? Выполнял функцию языка. Можешь не отвечать, такой расклад невозможен, я не читаю мысли тех, кому доверяю, в этом нет нужды. Или ты хотела бы?
- Да нет же!
- Тогда чего ты хочешь? Пойми, Мира, ты больше не в пансионе, теперь можно отказывать старшим, носить брюки и вообще делать все, что в твой неокрепший разум придет, хоть на потолке висеть. Я могу взять вожжи, оставленные Отцом Юрием, и начать гнать тебя в нужную сторону, но зачем? Ты сама можешь управлять собственной жизнью, поверь, в этом нет ничего сложного. Разве что ответственность тоже ляжет на тебя, но тем лучше – не будешь лезть в сомнительные авантюры.
Яростно сжавшиеся кулаки отпустили ткань его рубашки. Она смотрела с подоспевшим осознанием, а он – с довольством преподавателя, разглядевшего мелькнувшую в глазах ученика искру.
- Доверяй мне. Я ведь тебя не подводил?
Мира робко кивнула. Ей однозначно требовалось время, чтобы все переварить.
- Тогда забудь обо всех проблемах, сконцентрируйся на себе. На нас.
Хаос мягко опустил ее на шкуру. Мех приятно защекотал кожу, сделал чувствительной и восприимчивой к тянущейся по полу прохладе. Или всему виной отсутствие тепла Правителя? Он ненадолго оторвался, после чего вновь примкнул к губам девушки. Поцелуй не был мягким, не был медленным. В этот раз его размеренность сменилась глубиной и желанием на грани с жадностью. От напора спальня закрутилась около Миры, твердая поверхность под спиной неожиданно накренилась. Клык чуть царапнул губу, но боль отозвалась неописуемо приятно, осела в самом низу живота.
Хаос оторвался и встал на колени. Он не сводил глаз с ее губ. На его собственных блеснули красные капли, но он смахнул их языком и резко повел ладонью, будто откидывал что-то в сторону.
Запястья девушки стянулись над макушкой невидимой петлей.
- А теперь поговорим о том, что чувствую я.
- Что ты?...
- Помолчи, - в одном слове поместилось все: приказ, злость, и то, что трогало куда больше прочего – ревность. Знакомую ноту Мира расслышала среди большого скопления чувств и вмиг осознала, о чем пойдет разговор.
Если бы не вальяжная раскованность, сопровождающая Хаоса повсеместно, это звучало бы настораживающе. К своему стыду, Мира чувствовала лишь сжигающее изнутри предвкушение того, что будет позже. Была готова согласиться на все. Пастырь точно знал, когда стоит заводить подобные разговоры.
Он достал из кармана ленту и быстро собрал волосы в тугой хвост. Колено его настойчиво толкнуло икру Миры, приказывая развести ноги. Она послушалась. Платье сползло по бедрам.
- Я не люблю, когда моими чувствами пренебрегают, - напряженные ладони надавили на колени девушки, совершенно не ласково вынуждая показаться перед ним в совсем неприличном виде. – Тебе понравился этот смазливый демон, малышка? Скажи мне.
Два пальца нырнули под шнурок корсета и грубо рванули на себя. Тот затрещал, а Мира, чуть подавшись вперед, тут же снова прижалась к шкуре.
- Нет.
- Нет? – нарочито удивленно переспросил Хаос. Неприятные в своей иррациональности и глупости мысли заставляли его наполнялся злостью, но не к ней. По отношению к Мире в этой ситуации он чувствовал лишь желание наказать. Не сильно, для порядка и добрых мыслей на следующий раз. – А мне показалось, что вам было весело вместе. И он так уверенно сложил руку на спинку твоего стула… Неужели, не закралось мысли подпустить его немного ближе?
- Нет.
- Паккиот рассказал мне, как мило ты уговаривала этого… охотника, - пренебрежение скользнуло не только в голосе, но и в выражении лица пастыря. – Настолько хотела мне помочь?
Он навалился сверху, а Мира неосознанно выгнулась ему навстречу, позволяя мужским ладоням исследовать себя совершенно бесстыдным образом. Пятерня легла на бедро и вкрадчиво, сжимая, пошла сначала глубже, под кружево белья, затем выше, к покрытой мурашками пояснице, пока вторая раздвигала ткань на груди. Верх платья разошелся до самой талии, оставив Миру полуобнаженной. Правитель будто боялся не успеть, касался губами непослушного тела, пока кончик его носа чертил незамысловатые узоры. Прерываясь на глубокие вдохи, он впитывал ее запах, наслаждался им до головокружения и глупой дрожи. Каждое движение Хаоса демонстрировало силу его желания, обещало все больше и больше, распаляло обоих, доводя до исступления. Когда он схватил ее за ягодицы и судорожно вжался в ее тело своим, она рвано застонала.
Хаос отстранился, с наслаждением наблюдая за отчаянным протестом.
- Нет! Не делай этого со мной снова.
- Не бойся, малышка, не сделаю. Ты очень хорошо запомнишь этот вечер и больше не станешь испытывать мое терпение. Я не люблю, когда меня отвергают. Тем более, безосновательно. Не делай так, я не хочу на тебя злиться. Обещаешь?
- Да, да, я обещаю.
Он скупым, быстрым жестом поднял юбку платья, глядя в глаза, стянул белье и оставил в стороне. Шкура гладила обнаженные ягодицы. Контраст жара огня и холода от каменного пола коснулся влажной плоти. Непривычное чувство заставило Миру резко свести ноги, но Хаос не позволил.
Давление внутри требовало его вернуть. Вновь дать почувствовать тяжесть мышц, необходимую близость губ. Девушка ожидала, что пастырь склонится над ней вновь, но он отодвинулся и коснулся губами внутренней поверхности бедра.
- Дор?...
- М?
Она не смогла собрать свою мысль воедино. Хотела остановить? Попросить продолжить? Ее распирало от восторга и интереса, но вместе с тем было в этом нечто неправильное. Она ведь ожидала другого. Ожидала, но хотела чего-то подобного. Его дерзость, его присутствие, полная власть над ней могла проявляться не только в занятии любовью, как в романтических произведениях. О таком виде любви там не писали, но первые ощущения от него оказались слишком яркими, чтобы держать их в себе.
Когда язык Хаоса прорисовал плавную дорожку от бедра глубже, Мира горячо, жалобно застонала.
- «Это была я? Творец, как же стыдно…».
Это было похоже на поцелуй. Когда зубы Хаоса осторожно, но с нажимом сомкнулись на нежной коже, Мира захватила побольше воздуха и задрала голову к своим сцепленным рукам. Дернула – тщетно. Вновь неторопливая ласка. Язык расслаблено скользил вверх, затем возвращался в исходную точку и повторял, точно прощупывал, выискивал что-то. Его движения чередовались с совершенно хаотичными. В них можно было уловить последовательность, но затуманенный разум Миры не был способен анализировать хоть какую-то информацию. Она едва могла дышать и держать в себе слишком громкие, неприличные звуки.
Чем больше Хаос двигался, тем отчетливее становилось покалывание. Оно начиналось от самых кончиков пальцев, тело повысило температуру, стало слишком чувствительным и податливым. Правитель тоже это чувствовал, потому ненадолго оторвался, чтобы рассмотреть девушку сверху.
От вида его раскрасневшихся, блестящих губ, Мира сглотнула. Чуть выше горели два серых зрачка, томно прикрытых, уже не пугающих. Пальцы коснулись тех мест, которыми еще недавно владел его язык. От знакомых ощущений она рефлекторно покрылась мелкой дрожью, ведь знала, что ее ждет. Ресницы Хаоса легко дрогнули в ответ на движения.
Он спустил пальцы ниже и медленно, но уверенно ввел их внутрь. Мира вскрикнула, но не от боли – от наслаждения. От того, насколько ей стало лучше, она будто неосознанно просила именно этого, хотела почувствовать его внутри. Напряжение стало нестерпимо сладким, когда его часть оказалась там, где ей следовало быть.
Хаос же был другого мнения. Мира приняла его пальцы настолько охотно, что он на секунду потерял контроль. Потянулся к пряжке ремня, но замер, когда она приподнялась и вновь подалась вперед. Он позволил ей вести. Осторожно подстроился под ее темп, дал прочувствовать момент, а потом вынул пальцы. Задержался. Ввел снова. Умоляющие стоны идеально вписывались в атмосферу спальни. Пастырь сам не заметил, как сжал челюсть до боли, наблюдая за тем, как большие глаза, глядящие почти испуганно, прикрываются в наслаждении, чтобы вскоре вновь приоткрыться.
Тогда, в пансионе, все было иначе. Он мог бы не делать этого, остановится на невинных касаниях, но собственная натура сыграла злую шутку: ему хотелось вбить этот кол, вывесить между их душ хиленький веревочный мостик, лишь бы только она была с ним. Не бросила, не отказала в помощи, не отвернулась. Лишь бы не оставила одного.
Лишь бы не допустила ошибку и не умерла.
Теперь же им управляло другое чувство: похоть. Жажда. Если первое – присуще по большей степени людям, желание обладать чьим-то телом, брать его так, как захочется и когда захочется, то второе смогут понять в полной мере лишь пастыри. В Мире было столько невинных, чистых эмоций. Она еще не научилась брать их под контроль или предугадывать, потому из нее они прорывались сплошным потоком. Такие разные, и во всех была частичка ее светлой души. Обжигающе, бодряще – самое то для безумца, вроде Хаоса.
Он хотел забрать все, что она может отдать, и не приведи Творец кому-то попробовать это отнять.
Мира отчаянно просила помощи. Об этом говорили ее большие глаза, когда она распахнула их в очередной раз. Хаос без раздумий впился в ее губы, заглушая тонкий, протяжный стон. Последний на этот вечер.
Их лбы коснулись друг друга. Непослушная кисть Хаоса в последний раз скользнула по мокрой коже и легла на талию, где из последних сил щелкнула – веревка рассеялась в воздухе, позволяя рукам Миры упасть вдоль тела. Одна быстро нащупала щеку Хаоса, провела по ней пальцами, чувствуя, как расцветает улыбка.
- Я хочу кое-что сделать.
Вторая скользнула вниз, к натянутой ткани брюк, и с робким интересом ощупала то, что под ней пряталось. Хаос зарылся лицом в ее шею, но останавливать не стал. Быстрое дыхание потяжелело, стало неровным. Мира поймала себя на мысли, что совсем не хочет останавливаться.
- Хватит.
Хаос оттолкнулся от пола и, вытянувшись во весь рост, сделал очень большой глоток прямо из графина. Поведя плечами, стянул ленту с волос. На вопрос, отчетливо застывший на лице Миры, лишь помог сесть и, склонившись, нежно чмокнул в губы. Правда, та настроя не сменила, и ему пришлось быть более сговорчивым:
- Поступаю так намеренно. Хочу посмотреть, как ты будешь себя вести, когда действительно захочешь меня. Пока мне все нравится.
- Ты просто издеваешься, - констатировала Мира почему-то без удивления.
- Да.
- Но когда-нибудь мы ведь…
- Определенно.
- Почему не сейчас?
- Поверь, если ты придешь к этому осознанно, результат выйдет куда приятнее. Я могу трахнуть тебя за сегодня во всех позах, которые мне знакомы, но какой толк? Лучше уж потом, когда мы попробуем много интересных вещей, ты скажешь, что тебе нравится.
От того, как спокойно Хаос говорил столь развязные, похабные вещи, Мира вновь ощутила знакомый жар. Теперь она знала – это возбуждение.
Много интересного. Значит, такое произойдет еще не раз.