Связанные

Красные улицы замка Кнолл оживлённые и шумные по сравнению со спокойствием дворца: из домов мастеровых слышится стук и скрежет инструментов, где-то вдалеке кузнец кричит на нерадивого подмастерье, раздаётся ржание лошадей и топот ног. Не так давно герцогиня Витторе выписала приказ на постройку ещё нескольких домов — она пригласила ко двору, к неудовольствию местных церковников, магов и алхимиков, так что по каменным дорожкам ещё катались и загруженные телеги с камнем, глиной, алебастром и деревом.

Шейн занимается «плановым обходом», естественно, в компании своего телохранителя. Это необязательная часть дня, но девушке в свободное время стало настолько нечего делать в стенах дворца, что общение с жителями и разглядывание ремесленных лавочек было хоть каким-то развлечением.

- Леди Шейн, опять на пирожки наседаете?! - пухлая коза, пыхтя, как чайник, ставит руки в бока и топает ногой, её белые уши недовольно дрожат.

- Тётя Сара, с чего Вы взяли? - наигранно возмущённо вздыхает Шейн, - Вы же знаете, я следую строгой диете...

- Да? А это что тогда? - женщина щипает её за щеку, - Что, хочешь как в детстве перекатываться, а не ходить?

- Тётя Сара! - жалобно скулит герцогиня, - Не на людях же!

- Козочка моя, ну что ты, - щуплый мужчина, смеясь, обращается к жене. Его ловкие руки показывают сидящим подле него трём детишкам техники вырезания по дереву, - Не позорь нашу герцогиню. Чему учишь внуков?

- Герцогиня? Пусть этот поросёнок сначала научится следить за ртом, а потом уже я её буду называть герцогиней. А то ей не только сладости нельзя, но и желательно рот с мылом вымыть. Где ты видел, чтобы знать так сквернословила? Бедная леди Витторе!

Рун с интересом слушает необычный разговор, пережёвывая чуррос. Насколько понял, эта женщина была няней Шейн и даже кормила её вместе со своим сыном, когда ослабленной герцогине не хватало молока. Молочного брата, Давида, которого и хотела проведать леди, сейчас нет — он, как потомственный зодчий, помогает с последним приказом леди Витторе, пока отработавший своё отец возится с внуками.

Тем не менее, такая фамильярность со знатью не свойственна жителям, и Ульссон не мог не замечать того, как обитатели замка относятся к щенку — с обожанием. Взрослые и старики, особенно те, кто наблюдали за взрослением наследников, считают почти дочерью; дети, подростки и одногодки — сестрой, а некоторые даже краснеют, бросая скромные взгляды. Словно Шейн не леди, а девчонка со двора. Нет ни одного равнодушного, ни одного, кто скажет лишь что-то плохое. Каждый всегда находит, чем оправдать герцогиню.

«Да, разгульная, но зато какая понимающая и добрая!» - расскажет юный подмастерье.

«Да, капризная, но всегда готова помочь!» - скромно улыбнётся знахарка.

«Да, иногда упрямая, но потому и верный друг!» - лает маленький щенок.

И Рун их понимает. Волкособ умеет очаровывать и располагать. Ей даже не нужно приказывать. Все готовы услужить и помочь, словно они — послушные крысята, а Шейн — искусный дудочник. Признаться честно, наёмник никогда в жизни не встречал столь верных подданных. Даже нынешний Король Кадваллон не настолько любим, а ведь его боевая честь искренне воспевается бардами десятки лет. Ульссону страшно представить, каким бы дипломатом стала молодая леди, закончи обучение.

- Ох, сэр Рун, надеюсь, Вы следите за этой негодницей?

- Конечно, сеньора. Я помню Вашу просьбу и не даю слишком много чурроса.

- А сами-то пристрастились, - Шейн, дуясь, скрещивает руки на груди и недовольно дёргает хвостом. Она страшно любит эту сладость, но не может позволить, а чёртов Рун будто специально покупает чуррос каждый раз, стоит пройти мимо пекарни. И, ведь, зараза, не толстеет!

- Ну, мне сказали следить за Вами, а не за собой, - волк демонстративно надкусывает вторую жареную заварную палочку, весело щурясь, когда леди негодуя закатывает глаза.

- А сэру Руну это и не надо. Он уже взрослый, красивый, состоявшийся мужчина, который может позволить себе пузико! А тебе ещё своего красавца-солнца искать, - тараторит Сара, грозя пальцем.

- Вообще-то состоявшийся-красивый-успешный-сэр Рун тоже один и без детей.

- Ты хоть присмотрела кого? Тебе уже 18, в конце этого месяца будет 19, лоб здоровый, а ни за кем так серьёзно и не ухаживала! Собираешься до 20 в девках быть, как твой папа? Или до 22, как мама? Или хочешь их рекорды побить? У Давида, вон, первенец ещё в 15 родился!

Шейн пристыженно виляет хвостом и прижимает уши, а Рун едва сдерживает смех. Начало этого разговора он слышит почти каждый день, так что знает как дальше развернётся спектакль. Тётя Сара вновь рассказывает о внуках, затем вспоминает детство юной герцогини, особенно самые смущающие подробности, из-за которых волкособ краснеет как свекла, потом леди бросает на телохранителя молящий взгляд. И вот Рун, словно рыцарь на белом коне, спасёт свою принцессу.

- Сеньора, мне жаль прерывать ваш разговор, но нас зовут дела.

- Ох, понимаю-понимаю. Что же, не буду больше задерживать! Иди сюда, солнышко, - она и Шейн крепко обнимаются напоследок, - Заходи, как будешь свободна. Ты давненько не приходила на обед.

- Конечно, как смогу — так сразу, - юная герцогиня тепло улыбается на прощание, а затем выскакивает следом за Руном на главную улицу, которая кажется теперь менее шумной, после оживлённой сеньоры Сары.

***

- Боги, какой позор, - волкособ закрывает руками лицо. Каждый раз женщина вгоняет в краску, вспоминая самые неприглядные мгновения детства. И, пока тётя Сара умиляется прошлому, она каждый раз желает провалиться под землю. Шейн хочет оставаться для Руна идеальной, потому что знает насколько мелочи влияют на чувства, разрушая образ, в который изначально влюбляются.

- Что именно? То, как забились в угол курятника, напуганные петухом, или же рыдали из-за того, что не можете стать лягушкой?

- Нет. Не вспоминай. Если кому-нибудь расскажете, то я Вам язык оторву.

- Хорошо, моя леди, я нем как рыба, - мужчина вытирает липкие от сахара пальцы.

- Вы что, уже всё съели? - шокировано округляются светлые глаза.

- Конечно. Они же страшно вкусные.

- И мне совсем не оставили?

- А Вам и нельзя.

- Мог бы хоть одной поделиться, - девушка печально ворчит и отводит взгляд. Сердце Ульссона стискивает умиление — его Луна выглядит сейчас такой настоящей. Издалека Шейн кажется сверхъестественным созданием, церковной скульптурой, но чем больше Рун узнаёт весёлых, постыдных и даже личных мелочей, тем живей и ближе для него девушка. Шейн была неидеальным ребёнком, неидеальным подростком и остаётся неидеальным взрослым, но именно это влюбляет ещё сильней. Мужчина осматривается, затем хватает девушку за руку и тянет в уединённый, пустой дворик. Прежде чем герцогиня успевает хоть что-то сказать, её затыкают теплые губы, липкие из-за сахара.

Шейн довольно вздыхает и закрывает глаза. Она приоткрывает рот, углубляя внезапный поцелуй. Челюсть сводит от насыщенной пряности. Шейн голодно вылизывает Руна, совсем забыв про эти чёртовы чурросы. Терпкий, словно вино, вкус волка, прячется за приторностью, и девушку уже раздражает сладость, мешающая полнеценно распробовать его. Из горла раздаётся тихий, жалобный скулёж, стоит солнечному возлюбленному отстраниться, лишь тонкая нить слюны недолго соединяет их, прежде чем обрывается под тяжестью частого дыхания.

- Поделился. Счастлива? Больше не будешь ныть?

- Нет. Ещё.

- Точно не здесь, - тёмные глаза игриво сияют, - Слишком много людей.

- Жаль.

- Тебе больше никуда не хочется зайти?

- Не знаю, - Шейн пожимает плечами, - Сегодня все заняты, не хочу мешать.

- Мешать? Меня не подводит слух? Это точно говорит леди?

- Эй, я, вообще-то, человек! Мне хватает мозгов не надоедать другим. Лучше вернуться во дворец, помогу матери или ещё немного потренируемся. А что?

- Хочу зайти в одно место, по дороге назад. Не против?

- Конечно, веди, - леди с разочарованием вздыхает и отпускает возлюбленного. Он прав, позже они смогут найти подходящее время и место, потому послушно плетётся за мужчиной. Судя по всему, Рун часто ходил до этого «одного места», раз так уверенно идёт по путанным переулкам. Любопытство съедает изнутри, и ещё больше оно загрызло, когда девушка увидела здание. Здесь живёт ювелир.

Шейн бросает непонимающий взгляд на спутника.

- Знаю, несколько нагло просить у Вас подобное, но... можете подождать снаружи? Мне нужно поговорить один на один с мастером.

- Что за секреты? - герцогиня поднимает бровь и скрещивает руки на груди, кончик чёрного хвоста нервно дёргается. Вроде ничего страшного не произошло, но почему тогда внутри шкребётся стая кошек? Зачем Руну туда? Какие дела? Для чего? Кому? Может просто заказ на материалы? А что если?...

-Min skatt, - раздаётся тихий, низкий смех, - Я буквально слышу, как у тебя в голове вопят попугаи. Не переживай, все хорошо. Это мелочь, по работе. Так что? Могу зайти?

- Ну, вперёд, раз уж пришли. Только быстрее. Не хочу сидеть на жаре.

- Туда и обратно, моя леди.

Наёмник скрылся за дверью, а девушка осталась на улице. Шейн опускается на резную деревянную скамейку у стены, под тенью крыши. Она раздражённо топает ногой, переплетает перед собой пальцы в замок, беспокойно машет хвостом. Ожидание — словно пытка. Тем более, когда внутри так холодеет от мрачных мыслей. Пускай Шейн и верит словам Руна, но не любит оказываться в незнании.

Ждать долго не приходится. Но не потому, что Ульссон вернулся.

Хлопки воздуха, крики, грохот.

Леди вскакивает на ноги и оборачивается в сторону шума. Люди, что были на улице, по-бросали дела и застыли, обескураженно осматриваясь. Из-за угла вдруг посыпалась, словно разноцветные стеклянные шарики, бегущая и кричащая «монстры!» толпа. Кто мог — сразу заскочил в дома, утянув за собой друзей и близких, которых успели заметить в потоке. Остальные продолжили нестись вглубь улиц. Кто-то спотыкается и падает, Шейн спешит помочь несчастной, но преследовавший толпу хищник выскакивает из-за пылевой завесы, оказываясь быстрее герцогини.

Леди никогда не забудет душераздирающий вопль агонии.

С хрустом, напоминающим лопнувший арбуз, мантикора ломает тело жертвы челюстью по-полам. Человеческо-львиная морда с упоением зарывается в кишки, вгрызается в печень и лёгкие умирающей. Юная леди остолбенела, ошеломлённо смотря, как глаза незнакомки гаснут, рот раскрыт в прощальном безмолвном крике, а мышцы слабнут. Тело женщины напоминает тряпичную куклу, разорванную беззаботным ребёнком. Тёмная кровь льётся по каменной кладке, скользит по каналам меж кирпичей.

Девушка едва удержалась на дрожащих ногах — она никогда не видела смерть настолько близко и тем более такую чудовищную. Сдерживая тошноту и страх, Шейн выхватывает оружие из ножен. Звук металла, рассёкшего воздух, привлекает внимание монстра. Оранжевые, почти красные, глаза встречаются со светлыми очами. Кожаные чёрные крылья расправляются, пасть с тремя рядами зубов распахивается в гортанном рёве, алые капли крови разлетаются из-за мощи зловонного дыхания. Львиное тело бросается вперёд и одним прыжком оказывается подле растерянной девушки.

Шейн едва успевает увернуться от первой атаки когтями, как следует вторая, из-за чего оступается и позорно падает на землю. Герцогиня перекатывается в сторону ровно в тот момент, когда челюсти почти хватают за ногу, но, потеряв цель, вгрызлись в камень. Девушка с ужасом взглянула на сверкающий под лапами существа клинок, потерянный в падении. Именно сейчас приходит осознание, что она никогда по-настоящему не дралась, и неопытность сейчас подло бьёт поддых.

Мантикора чует неуверенность бойца, из пасти раздаётся что-то похожее на глумливый смех. Хрустя камнем, словно орешками, она готовится вновь накинуться на леди, но когда она напрягает мышцы для рывка, разряд молнии, ослепивший на миг участников боя, заставляет пошатнуться. В ярком синем свете мелькнула тень, быстрая, как пикирующий сокол.

Ослеплённая мантикора едва успевает за яростными выпадами, обрушившимися на неё: лезвие сабли царапает гриву, срезает ухо и почти прокалывает глаз. Хищница взмахивает крыльями, вырываясь из бешеного боевого танца, отскакивает на несколько десятков футов назад. Нападающий не следует за ней, оборачивается, встречаясь тёмным взглядом со светлыми очами.

- Шейн, спрячься внутри.

- Но...

- Сейчас же! - громкий, приказывающий рык пугает, и Шейн прячется в лавке ювелира, закрывает дверь. Девушка не защёлкивает замок, оставляя мужчине на всякий случай путь для отступления. Чувство беспомощности и бесполезности накрывает липким одеялом. Перед глазами вновь пустой взгляд и кровь в щелях каменной плитки.

Потеряв изначальную цель, монстр переключается на обидчика. Набрав разгон, существо пытается зубами схватить воина за руку с мечом, но волк делает шаг в сторону. Когти львиных лап целятся в живот, желая выпустить кишки, но следует ответ — лезвие клинка режет так глубоко, что металл останавливается костями. Мантикора, вопя, отпрыгивает от удара в череп. Ей повезло: секундная задержка сбила боевой ритм волка и открыла окно для побега.

- Det var jävla dumt gjort, - низко смеётся охотник, глаза опасно горят, а распушенный хвост восторженно поднят вверх. Напуганное чудовище, потерявшее лапы, взмывает в воздух, громко хлопая крыльями, взмахивает хвостом. Дождь из хитиновых шипов свища обрушивается на улочку. Рун, чертыхнувшись, успевает спрятаться под навесом. Острые чёрные шипы со стуком впиваются в камень и сухую глину.

- Не уйдёшь, jävla, - Рун вскидывает лук, скрипит натянутая тетива, - После того, как тронула моё, - две стрелы впиваются в сухожилия крыла. Существо с рёвом падает на тележку со стройматериалами, грохоча поднимает клубы пыли. Оно бешено машет хвостом, беспорядочно раскидывая шипы. Один всё же попадает в плечо охотника. Волк болезненно шипит, но сдерживает дрожь, выпускает стрелы, которые с хрустом пробивают череп, впиваясь друг в друга. Чудище заходится в предсмертных хрипящих судорогах, прежде чем окончательно застывает, словно брошенная марионетка.

Мужчина вытаскивает шип из плеча, кривясь в боли, быстро читает заклинание, заживляя рану. Волк слышит хлопки крыльев и громкий вой, переводит взгляд на чистое небо, в которое взмывает несколько мантикор, удирающих с мёртвыми телами.

- Только этого не хватало, - охотник тяжко вздыхает.

Стая монстров — всегда не к добру.

***

- ...на этом всё, - заканчивает отчёт Рун. В главном зале гробовая тишина — герцогиня Витторе обдумывает рассказанное охотниками. Как оказалось, не только Рун и Шейн гуляли в жилом районе — Рауд и Киран тоже встретились с чудовищами и отбивали внезапное нападение, потому присутствовали на отчёте.

- Удачное совпадение. Если бы не вы, то погибло бы больше людей. Благодарю.

- Леди Витторе, мы только рады исполнить свой долг как рыцарей и охотников, - волк учтиво кланяется, - И, следуя тому же долгу, обязан попросить поручить «Ямным псам» охоту. Если не вычистить логово, пока стая не набрала силу, никакая стена и охрана не смогут остановить разорительные набеги.

- Вы правы. Как бы не хотелось оставлять наследников без присмотра, это дело в приоритете... Хорошо. Займитесь этим, - женщина переплетает бледные тонкие пальцы. Мар, которая стояла по правую руку от герцогини, спускается к своим друзьям, услышав приказ, - Питер предоставит все, что понадобятся, у вас есть моё разрешение.

- Спасибо, ваша Светлость. Мы справимся в кратчайшие сроки.

- Знаю, - герцогиня приподнимет уголки губ, - Свободны. Киран, Шейн, тоже можете идти.

Охотники и наследники покидают главный зал, поклонившись на прощание. Несмотря на жару, в саду проще дышать. Давящее присутствие главы дома де Мур каждый раз высасывает воздух из лёгких, даже если волчица не злится, а наоборот довольна. Благодаря знакомству с леди Витторе, Рун теперь понимает, как остальные благословлённые ощущают себя рядом с ним и почему всегда пялятся. Подобные сильные ароматы — скорее исключение, так что волку не доводилось ощутить на своей шкуре своё же влияние.

- Боже, да! - Рауд восторженно вскидывает руки, - Наконец что-то весёлое, а то только просиживаем штаны, да охотимся на тетерев.

- Когда выходим? - интересуется Мар.

- Приводим себя в порядок, собираемся и в лес. Нужно проверить местность и найти логово, пока следы не остыли. Там посмотрим, глядишь за день справимся, если стая небольшая, - голос волка бесстрастный и сосредоточенный, чёрные глаза задумчиво вглядываются куда-то вперёд. Мужчина явно обдумывает, что ещё пригодится.

- Я с вами, - заявляет Киран.

- И я! - добавляет Шейн.

- Нет.

- Почему? - скулит девушка и поджимает губы — излюбленный способ манипуляции. Однако в этот раз он не сработает. По крайней мере Рун уверен, у него есть сила воли и самоуважение, чтобы противиться взгляду его Луны.

- Леди Шейн, мне правда нужно объяснять? Это опасно. Я отвечаю за Вашу жизнь.

- Сейчас — нет. Вас временно сняли с должности телохранителя.

- Вы прекрасно знаете, что так не работает.

- Работает! - добавляет Киран, - И вообще, это ваша обязанность, как наших рыцарей, обучать оруженосцев!

- Да, и я приказываю своему оруженосцу сидеть во дворце.

- А я, как наследник дома де Мур, которому сейчас служите, приказываю взять собой! - надменно щурится юноша, горделиво выравнивая спину. Первородный, как же Руна бесит щенячья настырность. Что брат, что сестра — один бес.

- Рун, - Мар подзывает мужчину к себе. Он, негодующе урча, подходит к друзьям, образуя узкий круг, - Давай возьмём с собой, - шепчет волчица.

- И ты туда же? - шипит охотник, - Уж от тебя-то не ожидал.

- Слушай, волчонок, это не самая плохая идея, - добавляет Рауд, - Им и правда нужно наконец-то потренироваться на чём-то опасней лизоблюдовы-рыцарей и тренировочных манекенов. Попробовать крови, понимаешь? Не знаю, как там Шейн, но за Киран поручаюсь и готов нести ответственность.

- Шутите? Если мантикор так много, то, значит, с кем-то совместно живут. Вдруг это ламия или ещё что опасней? А если там расплодилась стая? Герцогиня с нас шкуру сдерёт, да и не хочу рисковать их жизнями.

- Да, волчик, ты прав, но когда им ещё учиться? - взгляд волчицы смягчается, - Сейчас мы можем поддержать их, помочь, подтянуть знания. А что случиться, когда останутся один на один с монстром? Что, если бы вас не будет рядом? Или не успеете помочь? Пускай учатся. Вы не будете вечно их оберегать.

- Вспомни себя, - вкрадчиво шепчет химер, - Как мы учились охоте. Наш наставник заботился, но не опекал. Мы резались, получали синяки, пробовали кровь, нас кусали, но именно боль и научила правильно оценивать наши силы, понимать границы и возможности. Лишь благодаря этому мы получили настоящие навыки, а не то, что бездумно переваривают в книгах и на начисто безопасных тренировочных площадках. Они ничему не научатся, пока не попадут в настоящий бой.

Рун обречённо смотрит то на рыжего, то на блондинку, внутри, очевидно, борются две мысли — желание быть хорошим учителем и эгоизм. Да, эгоизм. Он не хочет, чтобы Шейн страдала, не хочет видеть напуганной и раненой, потому что любит, потому что боль девушки стразу становилась его болью. Но если он хочет быть достойным наставником, если правда хочет помочь герцогине расти, то должен позволить набивать синяки самостоятельно. Приняв решение со скрипящим сердцем, Ульссон сердито фыркает и выпрямляется, разрушая перешёптывающийся кружок.

- У вас есть час, чтобы собраться. Иначе уйдём без вас, - бурчит волк, прежде чем уйти в сторону покоев. За спиной восторженно подпрыгивают близнецы, давая друг другу пять.

***

В чаще прохладно, несмотря на то, что тут то там прорываются сквозь пышные тёмно-зелёные сосновые лапы золотые солнечные лучи. Под ногами хрустят сухие ветки, от прикосновений шуршит листва подлеска, вдалеке плачет кукушка и гулко стучит дятел. Но самыми громкими были голоса двух раздражающих паршивцев. Ульссон устал делать им замечания: каждый раз близнецы замолкали лишь на некоторое время, чтобы затем найти новый способ выяснять кто из них главный. Типичные щенки только-только ставшие взрослыми.

- Эй, Кир, я тебе невесту нашла.

- Что? - парень разворачивается и вскрикивает, когда в лицо прилетает лягушка. Шейн, заливисто хохоча, уворачивается от брошеного обратно животного, - Дура!

- Да ладно, её всего лишь надо поцеловать!

- Давно червей не ела? Тебе помочь засунуть в рот?

- Смотря каких червей, - Шейн весело играет бровями, - И это уже будет инцестом, мой милый братик. Хотя вон, наша бабка со своим дядей сошлась же, так что это у нас, вырожденцев, уже в крови.

- Фу, какая ты мерзкая.

- Мерзкая? Насколько помню это ты своровал мой первый поцелуй.

- Что? Это было случайностью! И вообще, детьми были!

- Ах, так ты играл с моим сердцем...

- Боги, хоть о чём-нибудь, кроме штанов, думаешь?

- Всегда можешь проверить. Усилим нашу голубую кровь?

- Я тебе сейчас хвост по шею отрежу.

- Леди Шейн, может уже заткнётесь? - Мар раздражённо рычит, её достал непрекращающийся шум, который слишком часто начинается с того, что леди словесно задирается до брата.

- Не смей огрызаться на мою сестру, - Киран моментально оскаливается и закрывает спиной Шейн, - Не тебе лезть в наши разговоры.

- О нет, теперь они и Мар туда затянули, - Рауд скучая закатывает глаза, - Осталось только искру кинуть и начнётся, - Рун поднимается с корточек, закончив беглый осмотр на наличие следов. Неспешно надевает перчатки, успокаивая собственное недовольство, а затем поворачивается. Пора поставить точку в этом ребячестве.

- Леди Шейн, лорд Киран, - железный голос Руна привлекает внимание. Киран пытается огрызнуться, но чёрный взгляд заставляет со скулежом прижать уши — Ульссон умеет поставить на место одним лишь присутствием, - Если продолжите шуметь, то в какой-то момент привлечёте к нам внимание. Из-за вас нас заметят раньше времени, мы не сможем подобраться ближе к логову, а в худшем случае попадём в засаду, - волк подходит ближе, тень падает на близнецов, послушно опустивших головы, - Сейчас вы под моим командованием. Не заставляйте разочаровываться в принятом решении. Не позорьте меня, леди Шейн, а Вы, лорд Киран, своего наставника Рауда. Это последнее предупреждение. В следующий раз развернусь в замок, чтобы запереть вас во дворце, раз не можете работать по-взрослому. Я ясно изъясняюсь?

- Да, - почти в унисон шепчут волкособы, избегая взгляда с соларом.

- Молодцы, - мужчина издевательски гладит их по голове. Киран кисло корчится, а Шейн не может сдержать хвост от счастливого виляния.

После выговора они наконец-то успокоились и, если и продолжали подшучивать, то шёпотом, пытаясь скрывать от охотников. Но Рун удовлетворён — главное чтобы их не услышали мантикоры или кто по-хуже. Спустя время перепалки близнецам наскучили, когда нет возможности кидаться, носиться, визжать и драться, то задор в крови утихает, а интерес остывает.

Шейн с каждой минутой подкрадывалась к Ульссону всё ближе и ближе, пока не стала буквально ходить по пятам, наблюдая за каждым действием. Сперва она молчала, но затем стала нерешительно задавать вопросы:

- Что делаешь?

- Ищу следы, - Рун задумчиво отковыривает сухую кору, чтобы лучше осмотреть полосы когтей, - Видишь, какие глубокие и крупные? У обычных животных таких нет.

- Мантикора?

- Нет, - он показывает на форму царапин, - У мантикор кошачьи когти, изогнутые. Они как крюки цепляются и оставляют глубокие, но не длинные раны — им самим тяжело вырывать потом их из жертв. Можно сказать, хватка настолько крепкая, что сами оказываются в заложниках, пока не порвут добычу.

- Прямо как хищные птицы.

- Да, немного похоже.

- Тогда кто это оставил?

- Хм-м-м, - Рун осматривает землю, внимательно вглядываясь в примятую траву, затем переводит взгляд на сломанные кусты, - Рискну предположить, что это варг.

- А они не опасны?

- Конечно опасны, - Рун хрипло смеётся, - На порядок сообразительней и сильнее волчьих собратьев, но такие же скромные и пугливые, не ищут конфликтов и не лезут в жилые места. Нет смысла их гонять вне месяца размножения, пускай живут.

- А как вообще определяешь, куда идём? Мантикоры же летают.

- Летают, но им, чтобы поесть, надо приземлиться. А ещё справить нужду. К тому же, есть мелочи, которые не сразу бросаются в глаза, - Рун опускается на корточки, юная леди повторяет за ним, - Видишь? - смуглые пальцы достают из травы до этого незаметный чёрный шип, - Они не замечают, как из добычи или хвоста выпадают шипы. Это как с оперением у птиц или иголками дикобраза.

- Ого, совсем не замечала.

- Просто не знала, - мужчина достаёт из кармана пучок, - Когда знаешь, что и где искать, то сразу находится, - он отдаёт шип девушке, который та начинает восхищённо вертеть в руках. Губы охотника расплываются в улыбке, светлый хвост довольно виляет.

- Всё так просто?

- В общем-то да. Тут главное опыт, знания и немного удачи. Впрочем, как и в любом другом опасном деле. Есть, конечно, небольшая хитрость, но это уже причина, по которой среди охотников так много соларов.

- И какая же?

- Запах. Скажем так, обычный человек в состоянии натренировать нюх, чтобы определять монстров, но дети Сола как полноценные охотничьи собаки — чуем далеко, хорошо и в деталях. Более того, мы как бы видим «прошлое» через запах, потому что тот не сразу выветривается, а наслаивается за несколько дней. Таким образом можем даже предположить чем занималась добыча, что делала и так далее. Но это сложно — от тьмы ароматов голова болит. Скажем так, лично мне каждый раз больно, если кто-то обильно заливается духами или пахнет чем по-хуже.

- Ну вот, теперь завидую, - волкособ печально смеётся, - А я уже думала о том, что стану хорошей охотницей.

- Не глупи, - мужчина щёлкает её по носу, - Если захочешь — станешь. Нюх всегда можешь заменить тренированной собакой, для этого не нужно благословение.

- Хм-м, тогда будешь моим пёсиком?

- Моя Луна, - охотник переходит на шёпот, - Для тебя — кем угодно, лишь бы быть рядом, - в ответ чёрный хвост счастливо застучал по траве.

- Кстати, возвращаясь к мантикорам. Я тогда так и не поняла, как с ней расправился. У неё есть какие-то особые уязвимости?

- Мозг и сердце, как обычно. Ну или обескровить, - Рун пожал плечами, - Как и с любым другим живым существом.

- Серьёзно? Не надо целиться в пятку? В левый палец правой ноги?

- Ты точно читала учёные книги, а не сказки? - Ульссон давит смешок, - Всех можно убить и любую защиту можно пробить, если знаешь как. Главная сложность кроется в том, как существо предпочитает драться. Например, мантикоры — шустрые и проворные, несмотря на размеры. Они сначала делают атаку лапами, чтобы впустить когти, а затем целятся клыками. Иногда наоборот, но это вынужденная редкость. Если противник слишком юркий, даёт отпор и не может летать — поднимаются в воздух, чтобы залить всё шипами. Шипы, правда, менее опасные, чем когти и клыки. Остальное, сама видела.

- А что насчёт ламии?

- Какой ламии? - хмурится волк.

- Вы говорили о ней.

- А ты не должна была подслушивать, паршивица.

- Так что с ламией? - Шейн самодовольно ухмыляется.

- Ничего. Точнее, я тогда говорил о том, что мантикоры любят собираться вокруг кого-то по-сильнее, но так не всегда. Поэтому надеюсь, что мои подозрения неверны. Хотя, к несчастью, уже вижу «следы».

- Э? Какие? - в ответ мужчина указывает на сломанные деревья и крупные лужи.

- И что?

- ...Великан. По крайней мере очень похоже.

- Шутишь что ли? Его бы уже давно обнаружили.

- Не недооценивай даже самого глупого монстра, - охотник поднимается и поправляет дублет, - Это всегда заканчивается плачевно.

- Эй, Рун, - тихо зовёт Рауд, но чуткий слух волка слышит его, - Кажется нашли.

-Идём, - Рун качнул головой в сторону товарищей, вышедших вперёд, а затем быстро и бесшумно направляетсяк ним.Девушка не перестаёт удивляться тому, как охотник умудряется так перемещаться.