Глава 10
Быстрые шаги Стины эхом отдавались в сумерках. Янг ещё долго стоял на месте, провожая её взглядом. Он хотел крикнуть что-то вдогонку, но вспомнил её "Просто замолчи!" и замер. Слова застряли в горле.
Что ж, обойдусь без слов, подумал он и сжал кулаки. Пока воздушный шаттл нес его домой через вечерний город, он силился понять, что же с ним произошло. Что его так задело? Разве только то, что его не приняли всерьез?
Все дело в Стине, признался он себе неохотно. В том, как она защищала виновника катастрофы — с той же горячностью, с которой когда-то защищала его. А ведь она даже не знала этого пилота, просто слышала его чувства, многократно усиленные всплеском адреналина и близостью крушения.
Да что со мной, в конце-концов! Янг заставил себя встряхнуться. Он всегда считал ревность мелким, недостойным чувством. К тому же разве для неё был настоящий повод? К моменту, когда городской шаттл высадил его у Башни, он уговорил себя мыслить конструктивно. Это не первая их ссора, сказал он себе, стоя у входа в высотку. Всё будет хорошо.
— Ну наконец-то! — донёсся до него полный раздражения и облегчения возглас.
На ступеньках здания, в котором жили Лоцманы, сидела Лола Ларкина, обмотанная шарфом до самого подбородка. В одной руке она держала скрученную вручную папиросу, а другой нервно теребила серьгу.
Янг не сразу узнал её — она ассиметрично подстригла волосы, а новые серьги с самоцветами только добавили эксцентричности её образу.
— Ни один из вас не отвечает на Зов! На звонки тоже! А где Стина? Что ты сделал со своей Второй?
— Мы...— из горла Янга вырвался хрип, и он надсадно закашлялся. Зов? Он был слишком ошеломлен, чтобы его услышать. Только сейчас он заметил, что его комм давно разрывается от звонков — должно быть семья узнала о катастрофе. Он внезапно ощутил, как устал. Ноги подкосились, и он опустился на ступеньки рядом с Лолой.
— Плохи дела, — кивнула она, затянувшись и внимательно глядя на него. Потом бросила папиросу на ступеньку и затушила её носком сапога, — Повернись ко мне. Дай руки.
Янг медленно, словно через силу, протянул ей ладони.
— Лола, я не в настроении... — начал он, но она прервала его.
— Доверься мне. Я могу помочь.
Тело плохо слушалось Янга, но он повиновался. Лола заглянула ему в глаза и произнесла несколько слов, не отпечатавшихся в его памяти. Поначалу его усталость усилилась, по телу пробежала нервная дрожь. Что-то похожее на всхлип покинуло горло. Потом напряжение отступило, дыхание выровнялось.
— Как ты это делаешь? — спросил он, словно впервые увидев её.
— Да так, — она тряхнула чёлкой, — Есть вещи, которым не учат в Школах. Иногда тренируюсь на пассажирах. Только никому не говори.
— Там, на набережной... — начал он, но она жестом прервала его.
— Не надо. Не рассказывай, — Лола натянула перчатки и поднялась, ещё плотнее закутываясь в шарф, — Хорошо, что вы оба живы. Береги себя, змеёныш.
Эта ироничная аллюзия на его родовое имя заставила Янга вспомнить о пропущенных звонках. Когда Лола ушла, он неохотно включил комм и увидел длинный список вызовов. Последний был от матери.
Он тяжело вздохнул и набрал её номер.
— Ну наконец-то! — в динамике раздался её пронзительный голос, — Бессовестный, ты почему не отвечаешь! Меня уже всю трясет, я места себе не нахожу! Ты что, не понимаешь, что я тут схожу с ума? Как ты можешь...
— Мы со Стиной целы и невредимы.
— И что, ты не мог перезвонить сразу? Почему я должна...
Янг вздохнул, и разорвал связь. Возможно, из-за того, что сделала Лола, это далось ему проще, чем обычно. Сейчас из равновесия его не смогла вывести даже мать. В мыслях воцарилась ясность.
Поднимаясь в их со Стиной студию на верхних этажах Башни, он ещё раз обдумал сегодняшний допрос. Конечно, следствие вправе ему не верить, ведь они услышали от него одни лишь пустые фразы. К тому же, функционер был прав. Он не инженер, а Лоцман. Чтобы к нему прислушались, нужно большее: живые примеры, факты.
Он вздохнул и ещё раз набрал мать.
— Вот только не смей злиться, — донеслось из трубки, — Послушай...
— Я и не злюсь, — сказал он, — Все хорошо. Эринг рядом?
— С каких пор тебя интересует младший брат?
— Ты можешь просто передать ему комм?
Спустя долгие минуты в динамике послышался голос Эринга. Младший приветствовал его с деланной небрежностью:
— Ну-ну. Ты здорово всех напугал, братец! Мог бы и быстрей выходить на связь. Чего тебе надо?
— Ты помнишь, как затонул "Содалекон"?
— Ещё бы! Такое не забывают. Отец тогда...
— А в чем была причина, помнишь? Авария двигателя, а если детальней?
— Ты, Рон, совсем не меняешься. Такой же зануда, как всегда. Откуда же мне все помнить? Компрессоры полетели, кажется. Спросить у отца?
— Не стоит. Просто перешли мне материалы.
— Шерстить архивы? Ради тебя? А что мне за это будет?
Янг призвал на помощь все своё терпение. Эринг часто играл роль семейного паяца, но, иногда, переигрывал.
— Моя глубочайшая признательность.
Младший фыркнул.
— Знаешь, давай я просто дам тебе свой корпоративный код доступа? Сам все и поищешь.
— А как же...? — начал Янг и осекся. Его изумило с какой легкостью Эринг доверил ему то, что сотруднику отцовской компании положено было сохранять в тайне.
— А почему нет? — младший уловил его невысказанные мысли, — Мы же семья?
С другой стороны, его легкомыслие сейчас было ему на руку...
— Как скажешь.
Эринг переслал ему свой корпоративный пароль, и спустя полчаса Янг уже листал на своей рабочей станции полный отчет о давней аварии. Лайнер "Содалекон" затонул почти семь лет назад у острова Крисант, на крайнем западе лонелийского Архипелага. Кораблекрушение запомнилось убытками и масштабом.
Среди множества цифр и деталей взгляд Янга выхватил знакомые символы. Неужели...?
Он достал комм и ещё раз проверил сохраненный там серийный номер, высмотренный Стиной в сознании киллуанского рабочего. Только сейчас он понял, почему изначальный запрос в инфосеть ничего не дал.
Это был не код вещества. Это был номер компрессорной системы двигателя.
***
Моя жизнь разделилась на до и после.
Стине такие слова всегда казались неоправданным пафосом, но теперь для неё самой катастрофа на набережной стала как раз такой чертой. После нее уже ничто не было прежним — её мир буквально раскололся надвое.
Следующий день назначили Днем Траура. Нияр окутал серый туман. Флаги, украсившие город в честь вчерашнего праздника, обрамляли черные ленты. Стина с горечью думала о том, что теперь для Саоры и её граждан День Армии и Суверенитета надолго будет связан с трагедией. Это и было посланием, утверждали знатоки. Посланием террориста, и всех, кто стоял за ним, кем бы они ни были. "Вы не заслуживаете свободы. Для вас же она разрушительна".
Торжественная и официальная атмосфера Зала Собраний Гильдии отвлекла Стину от мрачных размышлений. Холодные, выложенные мрамором стены Внутреннего Ведомства отражали свет множества ламп. Девушка судорожно втянула воздух. Впервые она стала не только зрителем, но и участницей собрания такого уровня, и буквально физически ощущала груз возложенной на неё ответственности.
В первом кругу, в центре зала, восседали Старшие Совета. Их сосредоточенные лица в ярком освещении казались застывшими, неестественными. Только операционник Райв Густав Фавел улыбался и даже демонстративно ослабил тиски галстука.
Во второй, более широкий круг, в котором сейчас сидела Стина, вошли все, кому планировали дать слово и привлечь к работе расследования.
В неофициальном, третьем кругу расселись слушатели и зрители — рядовые Лоцманы и функционеры Ведомства.
Янга не пригласили во второй круг. Он стоял недалеко от входа в зал, скрестив руки на груди и подпирая собой стену. Как будто в любой момент готов был уйти и в то же время хотел быть на виду.
При взгляде на него Стина невольно задержала дыхание. Вчера она вернулась домой ближе к полуночи. Её Второй не мог не уловить в её воспоминаниях того, как она провела остаток вечера: бродя мимо вооруженной до зубов охраны у стен госпиталя, куда отвезли пилота, в тщетных попытках уловить хоть что-то ещё из его чувств. Но Янг ни словом ее не упрекнул, только поделился тем, что успел узнать — их шаттл перевозил компрессорные системы. На фоне шока и общего потрясения эта новость для Стины померкла, а загадка их рейсов отошла на второй план.
Сам Янг тоже отдалился и стал куда сдержанней. Стину терзало смутное чувство вины, и она обещала себе, что они обязательно поговорят и прояснят все недоразумения. Но не сейчас.
Сейчас все её внимание привлекало развернувшееся в первом кругу действо.
Глава Совета, Дин Лирон Элизар, задумчиво потер бороду и вгляделся в экран рабочего планшета.
— Сегодня...— начал он, но прервался и откашлялся. Его взгляд скользнул по присутствующим. Пустой, непроницаемый взгляд Лоцмана-ветерана, но Стине показалось, что он, каким-то неведомым способом заглянул в душу каждого, — Сегодня нам предстоит принять важные решения. Мы не только заслушаем показания очевидцев катастрофы, но и решим, кто войдет в группу содействия следствию.
— Разве не все уже ясно? Разве признания пилота не достаточно? — выкрикнул кто-то из третьего круга. По толпе прошел ропот, люди переглядывались и перешептывались.
— Есть признание, но есть и другие свидетельства, которые ему противоречат. Либо не дают полной картины, — сказал Глава Совета, — Неясность относительно пространственных аномалий, возможные технические проблемы и свидетельства наших эмпатов говорят о том, что дело может быть сложнее, чем на первый взгляд.
— Пилоту могли внушить ложные воспоминания, — негромко сказал Ноам Ларкин.
— Проективная телепатия, — кивнул Элизар.
Фавел усмехнулся, расслабленно откинувшись в кресле.
— То есть раванского носа и прямого признания не достаточно? — саркастически переспросил он, — Мы все равно будем подозревать неизвестного проективного телепата, даже, когда преступник сам взял на себя ответственность за теракт?
— Следствие не спешит с выводами, — холодно сказала Кира Шаор, — Пилоту доверили выступление благодаря безупречному мастерству и репутации. Что до раванских корней... — она метнула быстрый взгляд на Шерреля, — То они есть у каждого третьего из нас. Это не повод осуждать невинного человека.
Фавел фыркнул при слове "невинный".
— Не успели бои на Урде утихнуть, как мы уже очеловечиваем врага.
— Не врага, а гражданина, — поправил Ларкин.
— Вы в курсе, кто его дед? — не унимался Фавел, — Это отпрыск рода, который...
— Главное, что в курсе CБ, — с легкой укоризной сказал Глава Совета, — И обвинение будут выдвигать они, вместе с Внутренним Ведомством. Мы — помогаем следствию, а не решаем, кто виноват.
Рука Фавела сделала неопределенный жест, как будто отметая сказанное, но он не стал возражать. Элизар продолжил.
— Возвращаясь к требованиям Ведомства. У нас есть задача исследовать пространство на месте аварии и выявить аномалии. Ноам? — он повернулся к Ларкину, — Этим займешься ты и твоя группа Сенсоров.
Ларкин поднял брови:
— А что с другими актуальными задачами?
— Пока подождут. Cейчас расследование — приоритет.
Янг не смог скрыть досады: Стина увидела, как он изменился в лице. С надеждой на скорое разрешение разгадки их рейса придется попрощаться. По второму кругу прошла волна приглушенного шепота. Сенсоры переговаривались и переглядывались, обсуждая cмену задач.
— Теперь, что касается наших эмпатов, — продолжил Элизар, — Их роль самая ответственная. Им предстоит непосредственная работа с подозреваемым и глубокий телепатический и эмоциональный скан.
Стина посмотрела на Киру, в надежде что Старшая озвучит то, в чем у них обеих не возникало сомнений. Но та сидела с непроницаемой маской на бледном лице и ни слова не произнесла. Внезапно, Стина поняла, что взгляды Старших обращены к ней.
Девушка стряхнула с себя оцепенение и решительно сказала:
— Это не были эмоции террориста или преступника. Это были чувства человека, который боролся до конца. Я уверена, что неполадка была неожиданной и непреодолимой, и пилот всеми силами пытался ее предотвратить.
Фавел слушал её качая головой, потом произнес с обманчивой мягкостью:
— Эмпаты, особенно молодые и неопытные, часто путают эмпатию и сострадание. Сострадание, направленное не по адресу, может увести по ложному следу. Эмоции ещё не факты.
Он говорит как Янг, поразилась Стина. Вот кого ей порой напоминал операционник — та же расчетливость, та же выверенная язвительность...
Поддержка пришла оттуда, откуда она не ожидала.
— Хорошо, давайте о фактах, — громко сказал её Второй, — Я видел искры у двигателя истребителя. Это явный признак неисправности. Технический сбой — это не гипотеза, а логичный вывод.
— Вам не давали слова, молодой человек, — нахмурился Фавел, — И в наши обязанности не входит техническая экспертиза. Здесь голос Лоцманов даже не совещательный.
Он сделал паузу и холодно добавил:
— Мы ведь все прекрасно понимаем в чем ваша проблема. Зачастую Лоцманы, которым не хватает компетенций, пытаются самоутвердиться через другие навыки, которыми якобы обладают, — его светлые глаза впились в Янга и он нанес последний удар, — Но вы, Рон Янг Венном, вы ведь выше этого, правда? Даже несмотря на целую череду неудач и недавний перевод на технические рейсы.
Стина почти физически ощутила, как ее Второй задохнулся от бессильной ярости. В мыслях у нее хватило духу назвать то, что сделал Фавел своим именем. Публичное унижение. Разыгранное со знанием дела, пользуясь своим старшинством и властью. Её недавнее раздражение своим Вторым уступило место сочувствию. Я с тобой, мысленно сказала она Янгу. Тот выпрямил спину, ощутив ее поддержку.
Кира сидела белая, как полотно, ее ногти терзали заусенца. Шеррель сузил глаза и внимательно разглядывал Фавела. Янг не отводил глаз от операционника. Тот невозмутимо выдерживал паузу.
— Хватит споров, — вмешался Глава Совета, — Кто возглавит группу эмпатов?
— Конечно же, Кира Шаор, — сказал Фавел, — Кто, как не она? Как эмпат, которая была на месте событий и как Старшая...
— Ты знаешь прекрасно, — вмешался Шерель, — что Кира не справится с этой ролью из-за своих ограничений. Она курирует Наставников, и она же — инспектор Арбитража.
Стина готова была поклясться, что речь шла совсем о других ограничениях. Фавел и Шеррель сцепились взглядами. Сейчас она дорого бы отдала за то, чтобы узнать, что Старшие скрывают за их Барьерами.
— Критикуешь — предлагай, — прервал его Фавел, — Если не Кира, то кто тогда?
— Из Старших эмпатов на месте трагедии был Эзра Фэйер, — сказал Шеррель.
Немолодой Лоцман из первого круга с удивлением поднял глаза.
— Я не уловил ничего особенного...— начал он.
— И хорошо. Значит у вас будет независимое мнение. Кроме Стины Галеб, можно привлечь ещё ряд эмпатов, из тех, кого мы можем позволить себе снять с рейсов. Расследование расследованием, а нашу работу никто не отменял.
— Разумно, — согласился Глава Совета, — Осталось назначить координатора рабочей группы...
— Им могу быть я, — сказал перехвативший инициативу Шеррель, — Я займусь помощью следствию, а Кира временно возглавит Арбитраж.
— Я предлагаю свою кандидатуру, — сказал Фавел, сверля взглядом Элизара, — Я думаю о благе Саоры и способен мыслить трезво.
Шеррель возразил.
— Не только ты думаешь об общем благе. В отличие от тебя, мы с Кирой взаимозаменяемы. Ты курируешь операционников, и тебя на время расследования некем заменить. К тому же ты — Сенсор, Фавел. А я универсал и могу координировать обе группы.
Лицо Элизара осталось непроницаемым.
— Голосование, — сказал он в круг, — Пускай Совет назначит руководителя группы помощи следствию.
Стине показалось, что на лице Фавела мелькнул гнев, но оно сразу вернуло себе обычную невозмутимость. Его поза осталась такой же расслабленной, губы тронула улыбка.
Старшие по очереди поднимали руки. Сердце Стины сжалось. Если руководителем группы станет Фавел, им придется какое-то время работать вместе...Но вскоре стал ясен итог голосования, и у девушки вырвался вздох облегчения. В отличие от Фавела, Шеррель не вызывал у нее такого липкого, неприятного чувства. А большинство Старших проголосовало за Шерреля.
— С завтрашнего дня Сенсоры обследуют место происшествия. Эмпаты будут допущены к подозреваемому как только разрешат врачи. Разумеется, на время работы группы, ее участники освобождаются от рейсов, — уточнил Глава Совета.
Стина виновато посмотрела на Янга, но так и не дождалась от него ответного взгляда.
***
— В какие игры он играет? — Кира проводила глазами Фавела и повернулась к Шеррелю. Как и ее Второй, она совсем недавно вошла в Совет. Среди здешних подводных камней и интриг она чувствовала себя как неопытный юнга в сложном Переходе: растерянной, ошеломленной и напуганной.
— Думаю, метит на место Элизара, — ответил Шеррель.
— Ты ведь понимаешь, — Кира понизила голос, когда, сквозь редеющую толпу они шагали к выходу из зала собраний, — Что слабость Янга он использовал, чтобы заткнуть ему рот, но мне предлагал возглавить группу эмпатов. Мне! Хотя не мог не знать, что...
Шеррель не ответил, только сжал ее руку в призыве замолчать, когда они поравнялись с Янгом. Молодой Лоцман ждал свою Вторую у выхода, молчаливо, в стороне от всех. Проходя мимо него, его товарищи опускали взгляды.
Кира решительно подошла у нему и сказала:
— Только прошу вас, не унывайте и не сдавайтесь. Это сейчас вас не слышат, но настанет день, и о вас заговорят совсем по-другому. Поверьте мне.
— Откуда вам знать? — Янг усмехнулся одним уголком рта. Кира ощутила почти физический укол боли при виде циничной гримасы на этом молодом лице, — Излишняя сенситивность только всем мешает.
— Как и излишняя эмпатия. Я — куратор Наставников, инспектор Арбитража и Старшая Совета. Но, как вы думаете, почему я уже столько лет не сопровождаю транспорты?
В расширенных глазах Янга мелькнула искра понимания.
— Не верьте тому, что он вам сказал, — добавила Кира так, чтобы её слова услышала шагающая к нему Стина Галеб, — Вы нужны Гильдии, Янг. Вы и ваши таланты.
Когда они вышли из зала, Шеррель взял её под руку и небрежно спросил:
— Не слишком ты носишься с парнем? Уверен, он в этом не нуждается.
Кира посмотрела на него, приподняв бровь, и покачала головой.
— Ты не понимаешь. В этом нуждаюсь я. Десять лет назад я бы дорого отдала за то, чтобы мне сказали то же самое.
https://youtu.be/GzcJpuYX09c