Глава 8
Последняя неделя ниярской осени выдалась безоблачной. Над Риссой рассеялись туманы, деревья на набережной стояли торжественные и голые в ожидании холодов. Легкий ветер срывал последние сухие листья, кружил их в воздухе и бросал в воду. Солнце слепило глаза.
Надо было взять солнечные очки, подумала Стина. Теперь придется щуриться, чтобы не пропустить шоу. Это не испортило её настроения: среди улыбок и детского смеха, в толпе людей в праздничной одежде она ловила предвкушение чуда и восторга. Пахло печеными каштанами, сладкой ватой и горячим вином. Такие события выдавались редко, и ещё реже выпадали на долю Лоцманов. Даже у Янга, равнодушного к военным парадам и не любившего толп, на этот раз буквально светились глаза.
— Не могу поверить, что мы, наконец-то, увидим "Шторм"!
— Ты так взволнован из-за самолета? — его энтузиазм забавлял Стину, но больше радовал. Хорошо, что оба они смогут хоть ненадолго отвлечься от неразрешимых загадок.
— Это не просто самолет! Это первый саорианский истребитель-перехватчик класса "Защитник". Ему пока нет равных во всех мирах Кольца. Турбореактивный двигатель с форсажной камерой, новейшие системы авионики, наведения и навигации, комплекс вооружений...
— Рон, милый, мне это ничего не говорит.
Янг вздохнул — Стина, и правда, совершенно терялась там, где он был в своей стихии.
— Важно то, что такие птицы могут перехватывать и сбивать раванские межпространственные бомбы, — объяснил он, — А значит война с нами станет самоубийственной. Бессмысленной! К тому же, это красиво. Я в детстве мечтал строить такие машины.
Несмотря на психические способности, которые открывал Дар, её Второго больше всего увлекали вещи самые что ни на есть земные и практические. Стину не переставало это удивлять. Внезапно она осознала: для него сегодняшний праздник был куда большим, чем парад. Это было свидание с детской мечтой.
— Я думала ты хотел строить корабли.
— Между ними не такая большая разница. Ты знаешь, что общего у этих истребителей и морских лайнеров моего отца...?
— Смотри! — Стина вцепилась в его плечо, чтобы привлечь внимание.
Кивком она указала на увешанный воздушными шарами передвижной ларек продавца горячих каштанов. Рядом с ним они заметили знакомые фигуры плотного мужчины и медноволосой женщины в зелёном плаще.
Стина прошептала:
— Здесь "инквизиция".
Янг отступил на шаг, завидев Шерреля и Киру.
— Кто б сомневался. Наверняка Шеррель не пропустит военный парад.
Не сговариваясь, они повернули в сторону, чтобы не привлекать внимания Старших. В небе над набережной материализовалась голограмма Регента, и раздались звуки фанфар. Толпа нестройно и вразнобой пела гимн. Потом звуки стихли, а порывы ветра донесли обрывки праздничной речи главы государства:
...Неприкосновенность саорианского пространства...
...Незыблимость суверенитета...
...Новейшее вооружение, стоящее на его страже...
По ряби, прерывавшей голограмму, Стина поняла, что это запись. Должно быть, Регент уже вещал во время парада сухопутных войск, и теперь его речь транслировали заново в преддверии выступления авиации.
Откуда-то издалека донесся приглушенный гул. Высоко, над крышами правительственных зданий, появилась первая, выстроенная клином, эскадрилья.
— Это они и есть? — спросила Стина Янга, — Наш идеальный "Шторм"?
— Нет, эти машины на вооружении нашей Армии уже десятки лет, от самого падения Империи.
Стину в который раз позабавила серьезность этого всезнайки, но все же она невольно залюбовалась стройным полетом стальных птиц над широким разливом Риссы. Организаторы явно знали, что делали, когда устраивали шоу над набережной. На городских террасах это не выглядело бы и вполовину настолько захватывающе.
Следующим в небе появился массивный, как огромный бочонок, грузовой лайнер "Озион". К восторгу детей, его днище проплыло, как брюхо гигантского жука над головами зрителей.
— Этот предназначен для перевозок оружия и истребителей.
— Какой монстр!
— Редкий, к тому же. У нас не так-то уж и много таких машин.
Наконец, небо вновь очистилось, и толпа на набережной замерла в предвкушении долгожданного "Шторма". Стина отвлеклась в поиске знакомых. Лишь на секунду она успела заметить в воздухе голограмму с кратким приветствием аса — его худощавое лицо и сосредоточенный взгляд темных глаз.
Потом раздался громкий гул, и в небе над рекой появился стремительно приближающийся силуэт обтекаемой, гладкой машины. Округлые очертания кабины сужались к низу, нос хищно изгибался. Солнечные блики отражались от зеркального корпуса и слепили глаза. Истребитель пронесся над ахнувшей толпой и зашел на ещё один вираж.
Стину, как и многих зрителей, заворожила близость машины, её гладкие линии и головокружительная скорость. Прямо над головами прекрасный и опасный "Шторм" вычерчивал в небе немыслимые узоры. Только голос Янга, называвший фигуры высшего пилотажа, удерживал Стину в реальности.
Струя воздуха сдула с её лица пряди волос, когда самолёт пронёсся в каких-то метрах от них. Истребитель рассекал небо, как стальная молния.
Стина втянула воздух сквозь зубы и попыталась настроиться на настроение толпы: восторг, восхищение...и что-то ещё. Она никогда не любила это чувство — словно чья-то тревога пробивалась сквозь слой чужих эмоций, как трещина на идеально гладком стекле.
— Что-то не так, — прошептала она своему Второму. Тот все ещё не отрывал от неба глаз.
Секунду спустя тревога сменилась страхом, потом — предчувствием неминуемой катастрофы. В толпе мелькнул зеленый плащ Киры — куратор Наставников открыла рот в бесшумном крике и согнулась пополам, закрыв уши руками. Истребитель приближался. Стину ошеломил нарастающий гул двигателя. В сознание на черной волне паники и ужаса ворвался чей-то мысленный крик "Беги!".
Звук вырвался из ниоткуда и разорвал небо надвое. Стину отбросило назад — она не слышала ничего, кроме гулкой пустоты, не видела ничего, кроме ослепительной вспышки, когда истребитель, на полном ходу врезался в толпу.
Время вдруг замедлилось. Она видела, как дети падали с плеч отцов, как флаги вырывались из рук и летели на землю. В воздухе, в ужасном, неправдоподобном танце кружились обломки — сверкающие куски металла и стекла.
Грудь сдавило так, будто кто-то навалился на нее всей тяжестью. Звон в ушах превратился в крик тысячи голосов.
Потом, также резко, все стихло.
***
Первым, что она увидела, когда открыла глаза, было небо, серое от дыма. В воздухе пахло гарью, металлом и чем-то ещё — страшным, приторным.
— Янг? — прохрипела она, пытаясь приподняться. Горло сдавило от сухости, язык казался обожжённым.
Чьи-то руки помогли ей, и перед глазами всплыло его бледное, испачканное пылью лицо.
— Стой, — глухо сказал он, придерживая её за плечи. — Не смотри.
Но она уже видела.
Окровавленные игрушки. Груды обгорелых обломков. Флаги втоптанные в землю. Изувеченные тела. Что-то бесформенное, напоминавшее...О нет! Боль подступила к горлу и вырвалась вместе с рвотой. Стину стошнило прямо на покрытый сажей и пылью газон.
Секунду спустя на неё обрушились звуки: истеричные крики, плач, гул толпы. Кто-то звал мать. Кто-то искал ребёнка. Казалось, мир одновременно кричал и задыхался. Оглушенные и дезориентированные люди беспорядочно носились в дыму, выкрикивая имена родных. Стину била мелкая дрожь, тело отказывалось ей подчиняться.
Янг решительно развернул ее к себе, и крепко сжал плечи, глядя в глаза. Потом начал говорить: ровно, громко, отчетливо. Напрячь мышцы. Сделать глубокий вдох. Ощутить соприкосновение ног с землёй. Стина поняла, что он делает: работает по Первому Протоколу, инструкции, разработанной для Лоцманов на случай стихийных бедствий или катастроф.
Её тело повиновалось прежде, чем разум успел осознать это: мышцы напряглись, ноги ощутили твёрдую опору. Спустя минуту, опираясь на бережное, окутавшее ее внимание ее Второго, она, наконец, снова смогла дышать.
— Спасибо, — прошептала она пересохшими губами.
Янг сжал ее руку.
— Готова?
Она заставила себя кивнуть.
Теперь их внимание привлекла толпа — оглушённая, растерянная, панически мечущаяся между обломками. Кто-то громко звал кого-то по имени, кто-то, оцепенев, сидел на земле, а кто-то, дрожа, хватал других за плечи, как будто силой пытаясь вернуть их в реальность. Всем этим оглушенным и шокированным людям нужно было хоть немного успокоиться и прийти в себя пока не прибыли спасательные бригады.
— Надо помочь, — сказала Стина. Она увидела, как кто-то из Лоцманов уже увёл небольшую группу людей в сторону от густого облака дыма, которое окутывало место падения.
Янг сжал её руку сильнее.
— Держись за меня.
Действуя слаженно, как в Переходе, они собирали людей, поддерживали тех, кто не мог идти сам и выискивали уцелевших. Стина огляделась, улучив момент: она увидела Киру и Шерреля и еще несколько лоцманских пар. Хотя эмпаты в этих парах едва держались на ногах, а сенсоры действовали неестественно хладнокровно, она ощутила прилив сил: Лоцманы делали то, что должно.
Только когда прибыли спасательные бригады, Стина позволила себе опуститься на землю. Она накинула свою куртку на ребёнка, который всё ещё трясся от шока. На его лице были царапины, кровь смешалась с пылью и размазалась по щекам, застывшие глаза смотрели в никуда.
Она была уверена, что главным воспоминанием этого дня для неё станет именно это лицо и втоптанный в землю флаг. Но толпа вдруг затихла.
Стина подняла взгляд. Мимо проходили спасатели с носилками, на которых лежало тело пилота. Он успел катапультироваться и выжил, но цена... Стина увидела безжизненно свисавшую руку и окровавленный комбинезон. На молодом мужчине не было шлема: медики уже сняли его, чтобы проверить дыхание.
В памяти девушки отпечатались его острые черты, раванский изгиб носа, тёмные волосы, прилипшие к окровавленному лбу.
— Убийца! — выкрикнул кто-то, — Проклятый рав!
Секунду спустя двери за носилками захлопнулись, и медицинский шаттл взмыл в воздух.