Глава 7
Он плыл долго, слишком долго. Соленая вода разъедала кожу, руки болели, но он не останавливался: если позволить себе отдых, он не доплывёт.
Когда силы всё-таки иссякли, он лег на спину, уставился в небо и позволил телу качаться на волнах. Вода держала его; казалось, само мироздание шепчет ему: "Ещё немного. Ты сможешь."
Шестилетний Янг привык плавать долго и далеко. Он знал это море , знал, как свои ладони, чувствовал его ласковое тепло в обычные дни. Но сегодня всё было иначе. Лонелийское море, обычно тихое и дружелюбное, в этих местах казалось холодным, почти ледяным.
Когда позади скрылся берег с белыми башнями Колхора, ему на какой-то миг стало по-настоящему страшно. Мальчик вгляделся в бескрайний горизонт, стараясь найти точку опоры. Ни берегов, ни других пловцов, ни одного судна — только бесконечность воды. Но он продолжал плыть, и вскоре впереди проступили очертания острова.
Янг подбодрил себя: осталось совсем немного. Я смогу, если Тир смог, то смогу и я. Тогда, как и сейчас, Тир во многом был для него мерилом. Он собрался с последними силами...
И тогда он их услыхал. Голоса звучали из глубины. Они наполнили голову, а перед его внутренним взором кружили в безумном водовороте, заплетались и расплетались разноцветные пятна и узоры. Видение оглушило и ослепило его, а руки отказались служить.
Янг потерял ритм. Вода, так долго державшая его на плаву, превратилась в вязкую, тяжелую пелену. Голоса усиливались. Он пытался грести, но что-то тянуло его вниз. Он захлебнулся, и толща воды сомкнулась над ним...
...Он очнулся дрожа от холода на горячих камнях. Солёная вода рвалась из лёгких вместе с кашлем, разрывая горло. Мальчик откашлялся, с трудом открыл глаза, и приподнялся на руках, глотая рваный воздух.
Перед ним на корточках сидел Тир.
— Живой? — небрежно бросил подросток, но ему не удалось обмануть брата — уж слишком искреннее облегчение читалось в его взгляде.
Младший прохрипел:
— Только не говори матери.
— Там под водой — то, что вы называете Червоточиной, — до Янга донеслись слова на неизвестном языке, которые он, тем не менее, прекрасно понимал. Он повернул голову — лохматый, увешанный бусами отрок сидел на камнях.
— Она отвлекла тебя. Ты слишком чувствительный, — заявил незнакомец, указывая пальцем на Янга, как будто тот был интересным экземпляром какого-то редкого существа.
— Мы с Ниммом вытащили тебя, — услышал он слова брата, — Так что не забудь сказать нам спасибо!
Янг уставился на Тира, потом на кочевника, и нахмурился.
— Я справился бы сам.
Тир фыркнул.
— Сам, как же! Только утонул бы для начала.
Янг вспыхнул от обиды, но промолчал.
Нимм хохотнул, бросая в воду мелкий камень.
— Он перерастёт это. Или научится не замечать, — Янг ненавидел, когда о нём говорили так, словно он был прозрачным, но понимал, что кочевник по-своему прав, — Сейчас он ещё слишком...слишком мягкий.
Холодный порыв ветра вырвал его из воспоминаний. Янг зябко поёжился, поднимая воротник куртки. Ниярская осень вступала в свои права. Его любимый запущенный парк на вершине холма продувался всеми ветрами, но он все равно не спешил уходить: только здесь он мог собраться с мыслями.
Слишком чувствительный, вспомнил он слова кочевника из детства. С тех пор мало что изменилось. Конечно, простые пространственные феномены уже не сводили его с ума, но киллуанская путевая развязка все ещё оставалась для него вызовом. Шесть минут сорок семь секунд — никакой катастрофы, если идешь в паре. Такая чувствительность — особенность хорошего Сенсора, который станет востребованным с годами. Вот только сейчас он дорого бы отдал за то, чтобы знать, что происходит в те минуты.
Вопросов все ещё было слишком много. Неизвестная маркировка груза. Загадочное изменение веса между точками назначения, при том, что другие датчики не показывали ни утечек, ни изменений влажности. Факт, что нечто, чем бы оно ни было, влияло только на Стину, эмпата. По логике, если дело было в пространственных феноменах, то именно его должна была затронуть их флуктуация.
Янг судорожно вдохнул холодный воздух. А ведь Стина все ещё могла отказаться. Рядом с ним, в этих странных рейсах, его Вторую держало только данное ему слово. Только верность. Это осознание давило на него больше, чем он готов был признать.
— Вот ты где!
Янг резко обернулся. Взгляд выхватил силуэт высокого мужчины на фоне пасмурного неба. Полы его плаща трепал ветер, каштановые волосы стягивал тугой узел, а знакомые синие глаза светились нежностью пополам с лукавством.
— Стина сказала мне, где тебя искать, но я бы и так догадался. Там, где меньше всего шума от "тонких помех".
— Тир?! — Янг изумился и обрадовался. Надо же, стоило ему вспомнить о брате, как тот не замедлил явиться сюда, в Нияр, — Какими судьбами?
— Вызвали в Арбитражную комиссию, — с лица старшего сошла улыбка, и он нервно дернул уголком рта.
Янг помрачнел, вспоминая свой собственный недавний визит во Внутреннее Ведомство.
— Значит в "инквизицию".
Оба замолчали, уставившись на свои браслеты.
— Знаешь, Сол, — Янг назвал брата так, как когда-то в детстве, — Внизу на террасах открылось одно заведение. Уверен, тебе там понравится.
***
Тир окинул помещение цепким взглядом. Внутри теснились люди: был вечер выходного перед парадом в честь Дня Суверенитета и Армии. Большинство посетителей за дверью бара, стилизованного под шлюз Зала Прибытий, носили форму Привратников со знаками отличия саорианской Гильдии. Но были и Лоцманы в "гражданском". За столиками кипели оживленные разговоры. Оазис свободного общения! — изумился Тир.
Что же касалось качества пространства...подобное он раньше встречал только в полукриминальных злачных местах. Червоточины могли служить аварийным выходом. Через них легко было уйти в смежные миры и затеряться.
Тем не менее, их звук совсем не казался раздражающе-пронзительным. Глушители, догадался Тир. На них они тоже влияют, точнее, на их восприятие.
Он ощутил на себе взгляд, но отреагировал не сразу. Вначале оценил качество внимания — заинтересованное, изучающее, — и лишь потом обернулся.
Тот, кто смотрел на него, успел отвести глаза. Тир заметил внушительную фигуру и лысую голову, покрытую множеством татуировок, перед тем, как мужчина отступил в глубь барной стойки и затерялся среди пестрого разнообразия бутылок и бокалов.
— Это Керрик, здешний бармен, — объяснил Янг, — Он безобидный, но отпугивает чужаков.
Керрик. Тир решил, что запомнит это имя. Его — и уникальный отпечаток, отголосок некогда выдающегося Дара, приглушенного, размытого. Неужели никто не видит? Даже Янг?
Они уселись в глубине зала, далеко от стойки бара. Тир спросил на языке кочевников:
— Тут можно говорить?
Младший кивнул, считывая телепатический посыл вместо слов. Тир ещё раз огляделся вокруг. Как, во имя Бездны, Гильдия умудрилась заполучить это место? В прежние времена это было бы неслыханно. Правда, Тиру, с его ростом, здесь было тесновато: он опустился в мягкое кресло и ощутил, как колени уперлись в стол.
Младший смотрел на него так, будто пытался прожечь Барьер вглядом.
— Теперь рассказывай. Чего от тебя хочет "инквизиция"?
Тир не спешил с ответом и присмотрелся к брату. За время, что прошло с их последней встречи, тот возмужал, стал реже улыбаться. Лицо осунулось, а скулы обострились. Из всей их троицы Рон больше всех напоминал мать. Его внешность всегда привлекала заинтересованный взгляды, но холодность — отталкивала. Только самые близкие знали, что он скрывал под непроницаемой маской.
Что же ему сказать? — задумался Тир. По давней привычке, он ни перед кем полностью не открывался. К тому же, его долг, как брата — оградить младшего от знаний, которые могли ему навредить.
— Шерреля смущают мои назначения, — он остановился на полуправде, — Слишком частые рейсы на Равану.
— Причем тут ты? Это ответственность операционников, — Янг прищурился, — Ты ведь никак на них не влиял?
— Никак, — помотал головой Тир, — Я и сам заметил совпадения, но это не моя работа. И нет, если ты думаешь о том, чему меня учил Нимм, то я нашёл бы этому лучшее применение.
Последние слова невольно застряли в горле. Дыхание сжали тиски. На днях Томри, одна их его негласных учениц, отправилась в самовольный Переход и пропала без вести. Даже самые строгие его увещевания не остановили её безудержного желания экспериментировать. Новости распространялись быстро. Ига оказалась права: его деятельность уже вызвала подозрения Гильдии...но не это его волновало больше всего.
Он непрестанно думал о девушке, потерянной среди переплетений межпространственных Червоточин. Своей ученице, которую он не уберег и не защитил.
— Ты не договориваешь, — сказал младший, — Что ещё?
— Просто паскудно на душе.
— Да брось! Мы ведь давно не дети, а ты все прячешься от меня за Барьером.
— Тебе, лучше не знать, Рон, — Тир использовал семейное имя, чтобы немного смягчить свой отказ.
— Всё-таки неприятности из-за твоих тайных занятий, — помрачнел Янг. Тир отдал ему должное, он не только возмужал, но и стал куда проницательнее, — И как ты собираешься скрыть это от "инквизиции"? Наши Барьеры им не помеха, ты же знаешь.
— Не беспокойся, — улыбнулся Тир, — Есть вещи куда действенней Барьера. Экранирование, например.
— Запрещенная практика.
— Незаслуженно забытая. И поделом им.
Оба они замолчали: у их стола остановился кельнер и поставил перед Янгом бокал иршанского, а перед Тиром — пустой стакан. Тир вылил в него содержимое своей фляги. Алкоголя и других дурманящих веществ он сейчас предпочитал избегать.
Он проводил кельнера взглядом.
— Я слышал, и у тебя неприятности.
Янг долго смотрел куда-то в сторону.
— Я...не гожусь для этой работы, Сол, — наконец, сказал он, —Ты знаешь, нас со Стиной тоже не так давно вызывали "инквизиторы". Серия провальных рейсов, где я...— голос его дрогнул, — Где я не справлялся. Если я не найду способ проявить себя как-то ещё...
Янг замолчал.
Тир задумчиво посмотрел на брата, но потом усмехнулся.
— Какое совпадение. Их тоже смущают мои рейсы.
Младший встрепенулся, словно только что сделал открытие.
— Нас ставят в похожие условия!
— Намеренно? Зачем?
Янг открыл ему свой разум и поделился подробностями последних трех рейсов. Тир вынырнул из его воспоминаний с тяжелым, гнетущим предчувствием.
— Во всей этой истории меня поражает одно, — сказал он, — Такое впечатление, что у операционников правая рука не в курсе, что делает левая. Контейнеры не маркированы, отправители и получатели неизвестны, транспорт старый, куда ниже современных стандартов...Миллион лазеек для каких угодно нарушений!
— Ты мне это говоришь, — поморщился младший. Янг всегда отличался болезненным перфекционизмом, — Будь моя воля, я бы разнёс их в пух и прах.
— А что же мешает? Явиться в Совет и...
— Чтоб все снова сказали, что я высокомерный критикан?
— А ты хочешь всем нравиться? — Тир прищурился, — Каковы шансы?
Младший грустно вздохнул.
— Твоя правда. Никаких.
— Никогда не отказывайся от того, что делает тебя тобой. В этом твоя сила. Возможно, с этим рейсом я смогу помочь...
— Нет, — перебил Янг, — Я сам.
Тир недоверчиво поднял бровь.
— Не утонешь?
Брат посмотрел на него со странным выражением лица. Его пальцы стиснули бокал.
— Ты помнишь, как я все-таки научился доплывать до того острова? Я так и не перестал её слышать. Ту Червоточину. Она продолжала меня оглушать. Но я справился.
Тир медленно кивнул, не сводя с него глаз.
— Ты сделал ставку на выносливость.
Янг кивнул.
— Тогда, кроме чувствительности, меня подвела усталость. Я научился преодолевать тот проблемный отрезок быстро и так, чтобы мышцы не подводили.
— Ты тогда тренировался как проклятый, — улыбнулся Тир, — Мы с Ниммом шутили, что ты хотел нравиться девчонкам.
— А я хотел плавать как реактивный катер, — рассмеялся Янг, но быстро вновь посерьезнел, — Я и сейчас справлюсь. Когда я приду в Совет с реальными цифрами, это не назовут пустым критиканством.
— Никак не могу понять, как отец отпустил тебя в Гильдию, — пробормотал Тир, — В семейном деле ты был бы незаменим. Обещай мне, что когда будешь тонуть...
Янг начал было возражать, но Тир перебил его.
— Что если будешь тонуть, то не забудешь позвать меня.
Младший прищурился и пригубил из своего бокала.
— Как получилось, что ты снова знаешь все мои тайны, а я ничего не знаю о твоих?
Тир не дал сбить себя с толку.
— Не увиливай.
Янг набрал полные лёгкие воздуха.
— Да. Да, Сол. Обещаю.