Огни Лас-Вегаса

Я стояла у окна, глядя на огни Лас-Вегаса. Высотки отбрасывали золотистые отблески на стекла, неоновые вывески манили, а огни казино переливались разноцветными бликами, словно обещая выигрыш тем, кто осмеливался рискнуть. Город жил своей жизнью — пьяной, порочной, жадной до денег и власти. Машины с ревом мчались по улицам, женщины в обтягивающих платьях искали удачу, а мужчины бросали тысячи долларов за одну ночь, надеясь сорвать куш, которого никогда не будет.

Это был мой город.
Моя империя.

Я больше не была той напуганной девушкой, что когда-то, дрожащими руками, сжимала осколок бутылки, пытаясь спастись от собственного мужа. Теперь я была Кэролайн Делакруз. Вдова. Королева. Хозяйка улиц. Люди, которые ещё пять лет назад не удосужились бы взглянуть в мою сторону, теперь склоняли головы при моём появлении. Одни — из уважения, другие — из страха. Я видела, как они прячут взгляды, когда я прохожу мимо, как натянуты их улыбки, как они сдерживают дрожь в голосе, когда говорят со мной.

Я убила своего мужа и вышла из этого чистой. Но ни одна свобода не даётся просто так.

⸻

Пять лет назад, когда я стояла над его мёртвым телом, в моей голове не было чёткого плана. Лишь одна мысль тревожно звенела: нельзя попасться.
Я знала, что если не уберу тело, меня найдут. А если найдут — убьют. Тюрьма для меня была не пугающей перспективой, страх заключался в том, что люди Альфонсо не оставят меня в живых.

Мне нужно было избавиться от тела.

Я бросила осколок бутылки и, стараясь не думать о том, что только что сделала, подошла к мёртвому мужу. Дрожащими руками я начала обыскивать его карманы — ключи, мелочь, смятый чек, но телефона не оказалось. Я резко выпрямилась и оглядела комнату. Он всегда оставлял его где-то рядом.

И вот я увидела его на журнальном столике, рядом с недопитой бутылкой виски: чёрный смартфон, который я сотни раз видела в его руках.
Я схватила его, разблокировала — пальцы дрожали, но я заставила себя сосредоточиться. Мне нужен был человек, который мог бы помочь. Я пролистала контакты, и среди знакомых имён одно выделялось — Рейес.

Я знала, что он часто работал с Альфонсо. Тот никогда не говорил вслух, кем именно был Рейес, но я видела их короткие разговоры, кивки, обмен деньгами. Мне не хотелось верить, что я могу довериться человеку, о котором мало что известно, но у меня не было выбора.

Я нажала на номер.

— Да? — голос на том конце был низкий, спокойный, почти ленивый, но в нём слышалась сила.

Я сжала телефон, словно от него зависела моя жизнь.

— Это миссис Делакруз, и у меня проблема, — произнесла я ровно, хотя внутри всё тряслось.

На том конце повисла тишина, а затем голос спросил:

— Какая проблема?

Я взглянула на тело, усеянное пятнами крови, и тихо сказала:

— Мой муж. Он больше не проблема.

Мгновение длилось, затем я услышала короткий смешок.

— Ты убила Альфонсо?

— Да.

Я почувствовала, как голос смягчился:

— Где ты?

Я быстро продиктовала адрес, и через секунду связь оборвалась.
Я осталась одна. Только я и труп.

Через двадцать минут в дверь постучали. Я открыла, и на пороге стоял Рейес — высокий, в дорогом чёрном костюме, с холодным, оценивающим взглядом. Он медленно осмотрел меня: заметил кровь на руках, ссадины на запястьях, синяки на лице.

— Тебе нужна помощь? — спросил он ровно.

— Да, — ответила я кратко.

— Покажи, где он.

Я провела его в гостиную, где под лужей крови лежал Альфонсо. Он наклонился, изучая безжизненное лицо, и спросил:

— Как ты его убила?

Я взглянула прямо ему в глаза и холодно произнесла:

— Осколком бутылки.

Рейес слегка усмехнулся.

— Неплохо. Грубо, но эффективно. Ты понимаешь, что за такую услугу платят дорого?

— Я заплачу, — тихо сказала я.

Он достал телефон, бросил короткую команду:

— Привезите пакет.

Через полчаса в дом вошли двое мужчин. Они ничего не спрашивали, не задавали лишних вопросов. Слаженно, методично они заворачивали тело в чёрный пластиковый мешок, убирали кровь, уничтожали улики. Всё происходило так, словно это была рутинная операция. К утру от Альфонсо Делакруза не осталось ни запаха, ни следа. Теперь его считали без вести пропавшим.

Но Рейес не ушёл той ночью сразу. Он остался, уселся в моём кресле, пил мой виски, смотрел на меня так, будто изучал новый экспонат в своей коллекции.

— Ты ведь не думала об этом заранее? — спросил он, наклоняя бокал. Лёд звякнул о стекло.

Я покачала головой.

— Нет. Это было... спонтанно.

— Но ты не испугалась.

— Испугалась.

Он усмехнулся, его взгляд был пронзителен.

— Но не запаниковала. Это важно.

Я смотрела на него. Рейес был другим. Не таким, как люди Альфонсо. В нём не было показной грубости, дешёвого бахвальства. Он не пытался казаться жестоким — он просто был таким. И в этом была его сила.

— Ты могла бы исчезнуть, — сказал он после паузы, — уехать, спрятаться. Но ты осталась. Почему?

Я не знала, что ответить. Потому что уезжать было некуда? Потому что я не хотела всю жизнь жить в страхе? Потому что я впервые почувствовала свободу?

— Этот город был моим адом, — сказала я, поворачиваясь к нему, — теперь я хочу, чтобы он стал моим королевством.

Он внимательно посмотрел на меня, а затем медленно кивнул.

— Хороший ответ.

Это было начало.

Рейес учил меня всему. Он показывал, как работает бизнес: наркотики, азартные игры, оружие. Он обучал меня читать людей, видеть ложь, угадывать намерения. Он учил меня переговорам — когда нужно улыбаться, а когда одним взглядом заставить человека пожалеть, что он родился.

Мы ездили по казино, подпольным барам, складам, где хранился товар. Я слушала, впитывала, запоминала каждую деталь.

— Тебе будут говорить, что ты не справишься, потому что ты женщина, — однажды сказал он, когда мы ехали по ночному городу. — Они будут считать, что тобой проще управлять, что ты слабее. Ты знаешь, что с этим делать?

Я посмотрела ему в глаза и ответила:

— Показать им, что они ошибаются.

Он усмехнулся и наклонился ближе:

— Нет. Дай им поверить в свою слабость. А потом — уничтожь их.

Моей первой задачей было взять под контроль дело Альфонсо. Его люди сначала смеялись. Они думали, что я — простая вдова, ничего не понимающая, что я ошибусь, дам слабину. Но я не дала им ни малейшего шанса.

Когда один из дилеров попытался обмануть меня на деньгах, я не закричала, не устроила истерику. Я просто приказала выбросить его тело в пустыне. Когда бар, принадлежавший Альфонсо, пытались отжать люди Чена, я отправила троих своих людей и велела сжечь его дотла. Я действовала быстро, жёстко. Люди начинали понимать: я не просто вдова, я не просто заняла место мёртвого мужа. Я была чем-то новым.

Через год у меня уже была своя группировка. Я забирала бизнес у тех, кто был слабее. Делала ставку не только на наркотики, но и на азартные игры, подпольные бои, элитную проституцию. Я завела связи с копами, судьями, чиновниками. Когда кто-то пытался идти против меня, он исчезал. Когда кто-то сомневался во мне, они начинали бояться.

Меня называли Чёрной Вдовой. Сначала — шёпотом, с насмешкой. Потом — с уважением. И, наконец, с ужасом.

Рейес смотрел на меня с удовлетворением.

— Ты сделала это, — сказал он.

Я кивнула.

— Но теперь против тебя будут играть по-крупному.

Я улыбнулась, холодная и уверенная.

— Я к этому готова.

— Ты не можешь позволить себе слабость, Кэролайн.

Я замотала головой, вылезая из воспоминаний, и за моей спиной резко появился Рикардо.

— Я говорила, что надо стучаться перед тем, как войти.

Нет, страха от резкого появления у меня больше нет — я уже давно не пугаюсь неожиданного.

Рикардо замер в дверях, но не выглядел смущённым. Он привычно поправил манжеты своего тёмно-серого пиджака и спокойно продолжил:

— Миссис Делакруз, Чен, Валентино и Моретти требуют встречи. Все трое.

«Требуют» — слово, звучавшее как приказ, заставляло кровь стынуть. Я усмехнулась, не оборачиваясь, и продолжила смотреть в окно, где вечерний Лас-Вегас жил своей порочной, сияющей жизнью. Люди тратили последние деньги в казино, продавали себя за азарт, за власть, за возможность почувствовать себя выше остальных, хоть на одну ночь.

— Требуют? — повторила я, перекладывая бокал с виски из одной руки в другую, затем повернулась к Рикардо с легкой насмешкой в голосе. — С каких это пор они диктуют условия?

Рикардо выдержал мой взгляд, но в его голосе проскользнула тонкая нота напряжённости:

— Они хотят собраться в вашем казино. Сегодня ночью.

Я поднесла бокал к лицу, сделала глубокий глоток и сказала:

— Интересно. И с чего вдруг?

— Говорят, хотят обсудить новую расстановку сил, — ответил Рикардо.

Я усмехнулась с легкой издёвкой:

— Обсудить? Или диктовать?

Он немного помедлил:

— Думаю, второе.

Я поставила бокал на стол и медленно вернулась к окнам, продолжая смотреть на город. Это было неизбежно. Они никогда не видели во мне равную, никогда не принимали меня всерьёз. Для них я была вдовой мертвого наркоторговца, женщиной, которой «повезло» урвать кусок власти. Но они ошиблись. Теперь они чувствовали это. И если раньше они пытались меня просто выдавить, то теперь решили сделать вид, что можно договориться.

— Они не собираются приходить с миром, — тихо произнёс Рикардо.

Я улыбнулась, холодная и решительная:

— Пусть приходят.

⸻