Сонхару. Прикоснуться к свету

Сонхо и Линг сидели неподвижно несколько секунд, а потом Бог Молчания подошел к кровати и нелюбезно толкнул демона, распахнувшего глаза, в плечо.

– Чего творишь? Решил напакостить напоследок?

Пока никто не обращал на него внимания, Сонхо развернулся, поднял с пола обрывок ткани и задумчиво потеребил его в руках.

– Я просто восстановил мировое равновесие, – сощурился Хару и привычно перекинулся в пса. Довольного и горделивого, уверенного в своей собачьей неотразимости.

"Я голоден а вы?"

– Мы только приступили, – произнес все такой же задумчивый Сонхо. – Чин-Хэ как раз закончил проверять уровень моих духовных сил. Медленно, но они восстанавливаются.

Он спрятал кусочек ткани в складках рукава и, улыбнувшись, пригласительным жестом указал на накрытый стол.

– Прошу, присоединяйся.

Но новый питомец спрыгнул с постели и покладисто сел перед Богом Талантов, подметая хвостом пол. Нагло скорчил просящую морду и даже заскулил.

– А сам что, не можешь? – вскинул брови Чин-Хэ. – Как он будет есть, если ему придется кормить тебя?

Сонхо на это примирительно улыбнулся.

– Да ладно тебе. Хару не любит человеческий облик. Я покормлю, мне не сложно.

Бог Молчания еще больше уверился в том, что в этом союзе именно демон будет дрессировать Сонхо, а не наоборот.

– Раз он любит расхаживать зверем, подарю тебе для него настоящий ошейник. Чтоб больше не бросался на людей.

Пес закатил глаза:

"Да пожалуйста. Только выбирайте помягче. Если будет натирать, я его ночью на Чин-Хэ надену". – На самом деле идея ему не понравилась. Она ущемляла и его гордость, и попахивала неудобствами. Но сейчас он считал покладистость лучшим выбором. А ошейник и правда можно сорвать.

Сонхо поджал губы, чтобы не рассмеяться. Ведь сказано это было только ему, а демон дождался, когда юноша повернется к столу и водрузил хитрую морду ему на колени.

Бог Талантов положил себе еды, но не забывал и о Хару, ведь когда он медлил, пес, обнаглев совсем, требовательно толкал его ногу лапой.

– Ну так что там с обрядом? – спросил Хэ, наливая чай себе и Сонхо. – Расскажи подробнее, как проходит.

Хару попытался мысленно рассказать обоим. Получилось не с первого раза, чем демон довел Чин-Хэ до нервного тика. Цели такой не было, но результатом пес остался доволен.

Суть обряда была простой и чем-то напоминала свадьбу. Украшения, клятвы и поклоны.

– Алую ленту на вас не повязать? – насмешничал Бог Молчания, намекая на нить молодоженов.

Демон, ничуть не смутившись, посмотрел снизу на Сонхо: "У нас будут золотые, и лента и нить, ты не против?".

– А?

Юноша испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он уже понял, что все это необходимо, но с другой – ситуация его смущала. И почему для обещания, пусть даже такого, нужен обязательно обряд со столькими приготовлениями? Но деваться было некуда. Он уже согласился и не мог расстроить Хару. Да и не хотел, чтобы тот покидал его.

Потупив взор, он вздохнул и тихо произнес:

– Ну... Раз так нужно... Не против.

Заметив, выражение лица друга, Чин-Хэ не выдержал и расхохотался.

– Тебя и впрямь словно замуж выдают.

Хару завилял хвостом с утроенной силой. Ему все больше нравилось, как забавно и искренне смущался небожитель.

"А вы, отец невес...", – начал демон для обоих. – "Ой, друг нев... эээ друг Бога Талантов, не против проводимого, хм... обряда?"

Хэ внезапно стал серьезным.

– Конечно, против. Мой Сонхо достоин самого лучшего, и это явно не ты. Но... В сложившихся обстоятельствах проще разрешить, чем постоянно отгонять тебя от него.

Пес боднул ладонь растерянного Сонхо: "Твой друг против нашего союза. Это так... романтично".

– Может хватит? – начал сердиться небожитель на обоих шутников. Но потом добавил уже спокойнее и даже несколько обиженно: – Теперь понятно, почему некоторые из брачующихся сбегают.

Пес подавился воздухом от смеха, но сделал вид, что закашлялся. Встав, четвероногий обогнул кровать и вернулся, уже снова обратившись юношей. Чинно достал из-за пазухи золотую шелковую ленту, украшенную резными бусинами и парой колокольчиков, положил на стол рядом с браслетом, что предъявил ранее, и с некоторым вызовом глянул на Чин-Хэ. Тот раздражающе улыбнулся и забрал украшения.

После обеда все трое вышли на улицу через маленькую калитку и, скрывшись от посторонних глаз, спустились вниз к весело журчащему ручью. День был жарким, но ветер, касаясь ледяной воды, приносил прохладу, а старая раскидистая ива, с гибкими ветвями до земли, шелестела своими серебристо-зелеными листьями.

Сонхо и Хару встали друг напротив друга и поклонились. Теперь и демон чувствовал себя не слишком уютно. В теле пса все же его не так задевал настолько внимательный и открытый взгляд Бога Талантов.

Встав перед ними, Линг прочистил горло и произнес:

– Я, Чин-Хэ, Бог Молчания, являюсь свидетелем связывания двух душ обещанием. Демон, дух-защитник инугами по имени Хару, твое обещание.

Парень повел плечом. Хорошо, что в случае нарушения он будет иметь дело с сохатым, а не с богом. Тем более силу Чин-Хэ он уже представлял.

– Я, инугами по имени Хару обещаю Богу Талантов, что отныне буду служить ему и защищать его, пока не разочаруюсь в нем как в искреннем и добром боге. Буду чтить... – демон поднял взгляд и замер, забыв, что хотел сказать дальше.

Сонхо стоял не шевелясь. Спокойный взгляд серых глаз, на радужке играют искры от солнца. Легкая улыбка, красивая, но не напряженная осанка. В длинных пальцах травинка, которую он, видимо, где-то поднял в задумчивости. Хару легко представил небожителя в тех белых легких одеждах.

"А он и в самом деле бог", – внезапно осознал демон нечеловеческую красоту Сонхо. Но тут же тряхнул головой, словно скидывая наваждение.

– Я... я буду.... чтить его цели, защищать дорогих ему существ и карать его врагов. Обещаю.

– Сонхо, ты принимаешь обещание?

– Принимаю.

Линг передал ему браслет. Хару поднял руку, и, едва прохладный камень светло-зеленого цвета с белыми прожилками коснулся его кожи, как сердце от чего-то забилось быстрее. Он и правда это сделал. Привязал себя к этому человеку, что так аккуратно надел на него нефритовую окову, пусть не навсегда, но под страхом наказания.

– Хару, отдай ему...

– Подождите, – Сонхо вдруг чуть нахмурился. – Теперь моя очередь.

Вся веселость Чин-Хэ от происходящего действа разом испарилась, и он заволновался.

– Сонхо, это необязательно. Просто прими ленту, возьми его за руку и...

– Нет. Я хочу. Так будет правильно.

Демон удивленно моргнул, чуть разомкнув губы.

– Что правильно? - спросил он.

– Не хорошо, что ты один должен выполнять какие-то обязательства, раз мы будем привязаны к друг другу. Поэтому... Я, Бог Талантов Сонхо, клянусь...

– Нет, – выдохнул Чин-Хэ.

– ...своей божественной силой, что приложу все усилия, чтобы оправдать доверие инугами Хару и не разочаровать его. Не заставлять его поступать против его воли, заботиться о нем и доверять как самому себе.

Чин-Хэ мысленно взвыл. Потешаясь над другом, он совсем забыл, что тот с недавнего времени, после одной роковой ошибки, стал слишком серьезно относиться к таким вещам.

А демон задышал чаще. Почему-то его обуял страх, а по спине прокатилась холодная капля пота. В мыслях всплыла картинка, где он предает Сонхо, и на него обрушивается гнев не только хранителя леса, но и самого Бога Талантов. Наверняка тот, кто сможет его и в самом деле разозлить, будет уничтожен настолько сурово, насколько он сейчас мягок.

Хару сглотнул, возвращаясь в реальность и слабо улыбнулся Богу Талантов:

– Теперь я в долгу. Я дал обещание, а ты клятву. Не пожалеешь?

– Нет. И ты ничего не должен. Это мой выбор, и только я за него в ответе, – произнес юноша.

Вообще-то он решил так поступить с самого начала. Небожитель понимал, что Линг в чем-то прав. Так скоро демон, будь он даже инугами, не стал бы привязывать себя к кому-то. А тем более Хару, которого часто предавали. Но Сонхо надеялся, что его искренность и серьезность покажет демону, насколько он доверяет ему и не желает ему зла.

– Сонхо...

– Задавай свой вопрос, Чин-Хэ.

И если с Хару он говорил в привычной своей манере, то когда обращался к другу, голос становился тверже.

– Но...

– Сейчас ты лишь свидетель и не можешь меня отговаривать.

Линг сжал кулаки. Захотелось отпинать Бога Талантов за его упрямство. Даже если он не согласится проводить обряд дальше, Сонхо, наверняка, потащится к хранителю леса, чтобы довести дело до конца.

– Ты принимаешь клятву, Хару?

Демон покосился на пышущего гневом Бога Молчания. У небожителя перекатывались желваки, а аккуратные брови сошлись на переносице. По взгляду читалось: "Только попробуй что-то сделать, и я тебя покалечу".

– При...нимаю, - чуть запнувшись ответил тот.

Забрав ленту у Чин-Хэ, демон замер. Сонхо протянул руку, но юноша обошел его и аккуратно взял белоснежные пряди волос в ладони. Они казалась еще белее на фоне загорелой кожи рук и искрились словно жемчуг. Собрав их в хвост и повязав золотистой лентой, Хару отпустил. В тон чирикающим птичкам тренькнули колокольчики.

– Ну как? – спросил Бог Талантов у демона, когда тот вернулся на свое место.

Хару по-собачьи наклонил голову:

– А тебе идет. Я теперь найду тебя и по звуку тоже.

– Он тебе что, корова, по звуку его искать? – влез Чин-Хэ в эту умиротворяющую картину.

Сонхо и Хару перевели на него взгляд.

– То есть то, что я собака, тебя не смущает? – криво усмехнулся инугами.

Бог Молчания прикусил губу, стараясь сдержаться. Но про себя конечно же подумал возмущенно: "Ты по сути пес безродный, а он бог. И как только не стыдно?"

– Линг, не отвлекайся, – попросил Сонхо, пока у его друга пар от злости из ушей не повалил, и пока они с Хару не сцепились.

– Ладно... Соедините ваши руки.

Сонхо с готовностью протянул свою ладонью вверх. Так доверчиво, что Хару снова стушевался. В который раз демон подумал: как же тот смог дожить до сегодняшнего дня с этой своей чистой искренностью и готовностью открыться и довериться любому?

Но медлить было нельзя. Рядом сопел Бог Молчания и того и гляди был готов заорать: "Все! С меня хватит этого представления!"

Как только Хару коснулся прохладной руки Сонхо, от ленты и браслета потянулись две золотые нити, обернулись вокруг ладоней юношей и соединились. Порыв ветра сорвал серебристые листья ивы, заставив кружить по округе.

– Обещание и клятва произнесены. В случае невыполнения обязательств Хару, его ждет наказание от хранителя леса. В случае нарушения клятвы Сонхо... – Чин-Хэ аж зубами скрипнул, как не хотелось это говорить, – на него обрушится гнев Небес.

Где-то далеко прогремел гром, словно предвещая грозу. На деле же, это Небеса дали знать, что все слышат и видят.

Золотая нить засияла ярче и погасла, став невидимой, а Сонхо и Хару снова поклонились друг другу.

– Обряд совершен...

***

Наиглавнейший Небесный Владыка как раз сидел на своем троне в зале общего собрания богов, когда прогремел гром. Докладывавшая о проблемах на севере Богиня Рек тут же запнулась и замолчала.

Вейшенг медленно наклонил голову. Темные густые брови чуть дрогнули, так и не решив, хмуриться или нет, а светло-карие глаза медленно обвели весь зал и собравшихся.

– Кажется, кто-то только что поклялся Небесами, – произнес он сочным, приятным уху, но не терпящим возражений голосом. – Кого из богов сейчас нет в чертогах?

– Богини Источников, предателя и Бога Молчания, Ваше Величество. Остальные здесь, – поспешили ему доложить.

– Кстати, насчет Сонхо. Как продвигаются его поиски?

Боги начали переглядываться и шептаться, не смея ответить.

– Ваше Величество, – наконец решился Бог Удачи. – Мы ищем преступника. Но пока никаких следов.

– Неужели? – Вейшенг поднялся с места. Золотисто-небесного цвета одежда взметнулась, и он вмиг оказался перед своим подчиненным. – И как же вы ищите его, позвольте узнать, если все находитесь здесь? Может от того и результатов до сих пор нет?

Небожители тут же упали на колени. Только один из них недовольно цокнул языком и опустился на пол последним.

– Просим простить, Ваше Величество! Мы приложим больше усилий! – затараторил Бог Удачи, не поднимая головы.

– Хорошо. Найдите его как можно скорее. Даже если он мертв, его телу не место в поднебесной. Он все-таки бог.

Отдав еще несколько распоряжений, Вейшенг приказал передать свитки с докладами его слугам и объявил, что все могут быть свободны, кроме Бога Достатка. Когда небожители разошлись, Кайшен уже успевший подняться на ноги, едва заметно поклонился повелителю снова и вопросительно на него взглянул.

– Ты больше всех заинтересован в том, чтобы найти Сонхо, но мне кажется, что ты и вовсе не собираешься его искать, - начал Небесный Владыка.

– Я уверен, что он мертв. Я нанес ему два удара. Вторым повредил меридианы. Он потерял и кровь, и силу. У меня нет времени на поиски мертвеца. Я свою честь отстоял.

Вейшенг улыбнулся:

– Не знал, что Бог Достатка так кровожаден, когда дело касается взыскания долгов.

– Это не кровожадность, а справедливость, – уверенно ответил мужчина.

– Что ж, ладно. Можешь идти. Только помни кто ты, Кайшен.

Бог Достатка уловил намек и теперь поклонился как подобает, но скрипнул зубами настолько громко, что, окажись правитель ближе, то непременно услышал бы.

Оставшись в одиночестве, Вейшенг вернулся на трон и потер переносицу указательным пальцем.

– Сонхо, негодник... Клятва? Интересно, кому и в чем ты поклялся своей собственной божественностью?

***

– Кан-Э! – крикнул Бог Достатка, едва влетев в свой дворец. – Живо ко мне!

Рыжеволосый помощник, обвешанный золотом похлеще своего хозяина, мигом появился возле него.

– Что такое господин? Велите все же разыскать Бога Талантов?

– Нет. Собери всех слуг и отправляйся с ними в Поднебесную. Приберите там все, чего не должно быть.

– Прибрать, это значит...

– Сжечь, уничтожить, что неясно? – разозлился Кайшен. – Впрочем... Души пока просто собери. Пригодятся. Если по этому вопросу нужна будет помощь, ты знаешь, к кому обратиться. По плате не скупись.

– Будет сделано, господин. Не беспокойтесь.

– Этот проклятый божок, – небожитель сжал кулаки, – сдох, а вредить мне не перестал. Да и сам Вейшенг... Смотрит на меня так, будто я сломал его любимую игрушку и должен непременно раскаяться. Кто он такой, чтобы говорить мне подобное? "Помни кто ты"... Я знаю, кто я! И однажды я поставлю на место всех вас! А место ваше – на коленях передо мной!

***

– Гнев Небес? – запоздало переспросил Хару, переводя взгляд с одного небожителя на другого.

Сонхо улыбнулся, опустив руку. Глядя на него Бог Молчания аж подпрыгнул и затряс кулаками.

– Сонхо! Ты мне так мстишь за то, что я над тобой потешался?! Зачем ты это сделал?!

Хару смотрел без улыбки, тоже задаваясь этим вопросом.

– А ты что, сомневаешься во мне? – притворно удивился юноша, все так же улыбаясь.

– Что такое гнев Небес? – не отставал от них инугами.

– Ничего серьезного.

– Ничего серьезного?! – Хэ повернулся к демону. – Если этот глупец нарушит клятву...

– Не нарушу.

– ... Если ты своими действиями вынудишь его нарушить клятву, а я уверен, что ты на такое способен, то Небеса...

– Линг! – строго оборвал его друг. – Ты точно Бог Молчания? Больше похож на Бога Сплетен.

Затем обратился к Хару, поясняя:

– Гнев Небес – это просто удар молнией. Но я ведь бог, верно? Ничего со мной не случится. Это даже почти не больно. Так что все в порядке.

Сонхо не врал, просто не договаривал до конца. О последствиях такого удара.

Линг замолчал, раз было велено. Вероятно смекнул, что Сонхо специально не говорит всей правды. Наверное, его друг не хочет, чтобы это знание как раз вынуждало Хару действовать против своей воли.

Демон моргал, хмурясь. Глянул на Чин-Хэ, но тот раздраженно отвернулся от обоих. Смиренно опустив глаза, инугами решил, что отловит Бога Молчания одного и расспросит. Затем снова приблизился к Сонхо и бесцеремонно закинул ему руку на плечи. Смуглое лицо оказалось совсем рядом, от чего небожитель почувствовал чужое дыхание на своей щеке.

– Что ж, раз ты так говоришь... И раз ты теперь мой хозяин, то в ответе за того, кого приручил. Теперь твоя задача не помереть, Бог Талантов. А то он, – Хару ткнул пальцем в Чин-Хэ, – или еще кто с небес, придет по мою душу. Так что, давай-ка, ты все же расскажешь, как очутился в моем колодце едва живой.

Алые глаза насмешливо блестели.

"Он же смущался, находясь в облике человека. От чего сейчас так осмелел? Из-за обряда?" – удивился Сонхо. Вообще-то ему бы хотелось, чтобы Хару вел себя с ним свободно в любом обличии. И если дело в обряде, то теперь ему подумалось, что идея эта была действительно неплохой.

Он честно пытался сдержаться, но симпатичное лицо было от него слишком близко. Он обхватил его ладонями и повернул к себе.

– И все же ты такой красивый. Дай получше взгляну на тебя.

Резко зашипев, как кот, застигнутый врасплох демон выскользнул из прохладных, приятных ладоней и перекинулся в пса. Зверь пометался по поляне, нервно виляя хвостом и ворчливо порыкивая, но все же вернулся к ногам юного бога, смущенно опустив морду.

– Ну перестань, не дуйся. Я ведь даже не успел узор на твоей коже рассмотреть, – хихикнул Сонхо.

Линг, все это время пытаясь успокоиться, слушал их беззаботную и, о, ужас, неформальную болтовню. Так что остыть не вышло. К тому же, даже в таком состоянии он не мог не заметить, что и Хару хочет знать, что случилось с Сонхо в небесных чертогах в тот злополучный день. Но небожитель снова увильнул, пытаясь отвлечь инугами. Что ж, может, одного заболтать и выйдет, но уж точно не двоих.

Он развернулся, схватил Сонхо за руку и потащил в сторону постоялого двора.

– Хватит ерундой маяться. Мы закончили с насущными делами. Пора заняться основной проблемой. Больше уходить от ответа тебе никто не позволит, друг мой.

Инугами, поскуливая и бурча, топал следом. В нем не было такой сильной преданности истинных инугами, чтобы защищать своего хозяина от непочтительного обращения. Он даже подумал, что, будь Бог Талантов девушкой, то Чин-Хэ непременно бы на нем женился. И под венец наверняка тащил бы его так же, за руку.

Юноши вошли в трапезный зал, где им поклонился владелец, и сразу направились к лестнице. Хару, цокая когтями, шел за ними, но на полпути в него полетела метла.

– Вот ты! Тебя по всему городу ищут, проклятый пес! Ох, сколько я натерпелся от этого торговца! – ругался мужчина.

Пес цапнул метлу за хворост.

– Отдай! Отдай, псина ты злобная!

Дождавшись, когда хозяин постоялого двора навалится всем весом, Хару разжал челюсти, и тот полетел назад, сшибая спиной столы и стулья. Довольный собой, демон выбежал на улицу, сделав вид, что умчался прочь, а сам же просто в несколько прыжков забрался через окно.