Глава 13. Виновный
Драко пронёсся через гостиную, не замечая ни смеха, ни вспышек света. С каждым шагом шум вечеринки глох, тая где-то позади. Он почти бежал по винтовой лестнице, потом по длинному коридору, где в самом конце располагалась их с Блейзом и Тео комната. Слизеринец толкнул дверь, ворвался внутрь и рухнул на кровать, натянув одеяло на голову.
«Лиана. Я поцеловал Лиану».
Малфой прижал ладонь к груди, чувствуя неистовую дробь под рёбрами. Сердце не унималось, бешено билось назло здравому смыслу.
«Почему оно всё ещё так стучит?»
Драко зажмурился, но образ Лианы не уходил. Тёплые глаза, полные доверия, мягкие губы, тонкий, едва уловимый цветочный аромат — всё это было так осязаемо и так недостижимо одновременно. Он сотни раз целовал Пэнси, но никогда не ощущал ничего подобного — всепоглощающего вихря, в котором невозможно ни дышать, ни говорить. Глупец.
Позволив Пэнси считать себя его девушкой, Драко ошибся. Все эти годы рядом по-настоящему оставалась только Лиана — та, что вытянула его из одиночества, утешала и залечивала раны. Он не заметил, как привязанность переродилась во что-то иное. Но теперь, после этого поцелуя, иллюзии рухнули. То, что он чувствовал к Пэнси, не могло и близко сравниться с тем, что вспыхивало при одной мысли о Лиане.
Парень облизал губы — на них ещё тлел её вкус. Вкус Лианы Забини.
Его лучшей подруги.
Названной сестры его лучшего друга.
Или уже нет?
— Салазар, — прошептал он, задыхаясь. — Что я наделал?..
Глаза защипало от слёз. Нет! Так нельзя. Малфои не плачут. Но почему это проклятое сердце упрямо отказывается слушаться?
Драко слышал, как вернулся Тео. Шатающейся походкой, натыкаясь в темноте на мебель и хихикая, Нотт бухнулся на кровать. Затем пришёл Блейз, двигаясь бесшумно, как тень.
Малфой так и не смог заснуть. Когда вода за окном начала мерцать первыми лучами зари, он тихо выскользнул из комнаты и спустился в гостиную.
В помещении царил хаос: повсюду валялись серебристые бантики, осколки бокалов и пустые бутылки. Взмах палочки — и в комнате воцарился порядок. Малфой подошёл к большому зеркалу. Отражение выглядело удручающе. Ещё один взмах — помятая одежда вновь обрела безупречный вид.
Стук каблуков заставил парня отступить к книжному шкафу, отгораживающему уголок комнаты, но это оказалась Паркинсон. Слизеринка неуверенно остановилась в нескольких шагах от него. Обычный лоск куда-то исчез, обнажив уязвимую, растерянную девушку. Драко понимал, что должен сказать правду. Но как? Как объяснить свои чувства к Лиане? Как признаться, что всё это время использовал Пэнси? Хотя, возможно, она и сама всё давно поняла.
— Пэнс, — произнёс он осипшим голосом. — Иди спать. Ещё рано.
— Это я должна убираться здесь. Я же староста.
— Всё в порядке. Иди, я сам.
Помедлив секунду, она подошла ближе. Пальцы мягко откинули прядь с его лба. Он не сопротивлялся.
Пэнси достала палочку, начертила в воздухе руну и произнесла:
— Глэмори.
Светлые волосы аккуратно уложились назад, так, как он носил всегда. Синяки под глазами исчезли вместе с другими следами бессонной ночи. Всё это время он не решался посмотреть на неё, что вызвало у девушки горький смешок.
— Мы расстаёмся? — прямо спросила Пэнси.
— Что? Нет. С чего бы?
— Я вижу, с тобой что-то не так. И прекрасно знаю, что тут, — она приложила ладонь к его груди. — Хоть я и заняла определённое место, но совсем не то, которое хотела бы.
Он шумно выпустил воздух из лёгких, плечи опустились.
— Ты знаешь...
— Что ты любишь Лиану? Знаю.
— Как давно?
— Драко, я поняла это ещё тогда, когда ты сам не осознавал своих чувств. — Пэнси сцепила руки в замок. — Ты и Блейз... Вы оба кружитесь вокруг неё, оберегаете, будто самое ценное сокровище на свете.
— Блейз — её брат. Ему положено это делать.
— Да ну? Он стал братом неделю назад.
— Не неделю. Уже пять лет прошло. — Драко нахмурил лоб.
— Моргана всемогущая, я же утрирую! — девушка закатила глаза.
— Её удочерили Забини. Это магическая связь. Между ними не может быть...
— Любви? — слово ударило точно в цель. Паркинсон склонила голову, всматриваясь в его лицо, ожидая какой-то реакции. — Когда это любовь слушалась Министерство?
Не отвечая, он угрюмо наблюдал, как Пэнси сделала шаг назад, облокотилась на спинку дивана. В её позе было что-то усталое, зрелое.
— Ты прекрасно знаешь, что веками происходило в чистокровных семьях, — продолжила она. — Родные братья и сёстры частенько вступали в брак, чтобы увеличить силу волшебства потомков. Нашу силу, Драко. А запрету — сколько? Лет пятнадцать? Блейз с Лианой даже не связаны кровью, только магией. Да, их отношения вызовут скандал, Министерство поднимет шум. Они не смогут пожениться, не смогут иметь детей. В отличие от тебя. За тебя выйти замуж она может, но ты не хочешь делать больно Блейзу. Да и Лиана не согласится, не решится выбрать. Поэтому я думала, если мы с тобой будем вместе, тебе будет легче. Всем будет. Но, похоже, я ошиблась.
Драко не знал, что сказать. Он просто стоял и слушал, понимая, Пэнси давно их всех раскусила.
— Пожалуйста, предупреди меня заранее, когда между нами всё будет окончательно кончено. — попросила Паркинсон, нервно улыбнувшись.
Малфой закрыл глаза, сжал пальцами переносицу.
— Тебе будет больно.
— Будет, — она пожала плечами с показным равнодушием, которое не могло его обмануть. — Но кого это волнует?
Паркинсон держалась гордо, слишком старательно приподнимая подбородок. Она из последних сил пыталась сохранить лицо, и эти силы были на исходе. Драко обнял её, понимая, что не заслуживает такой преданности. Он знал, как её проницательность ранит, и не мог причинить ей ещё больше боли.
— Прости меня. Я сорвался, поцеловал Лиану. — В ответ она лишь хмыкнула, уткнувшись лицом в его грудь. — Но я не хочу расставаться с тобой. Только если ты сама не...
— Ты хочешь, чтобы всё осталось как раньше?
— Да. Я больше не подведу тебя. Обещаю.
Паркинсон выскользнула из объятий и подошла к зеркалу, чтобы поправить макияж.
— Ты просто отвратительный возлюбленный, Драко Малфой, — бросила слизеринка через плечо. — Если по Хогвартсу поползут слухи, что ты мне изменяешь, и я стану посмешищем, то поколочу тебя прямо в Большом зале. На глазах у всех.
Вот она — настоящая Пэнси, не готовая позволить собой помыкать. Малфой устало улыбнулся её отражению в зеркале.
— Хорошо, Пэнс, — согласился он. — И я даже не буду сопротивляться.
✶✶✶
Утро после вечеринки в гостиной Слизерина оказалось мучительным. Солнечные лучи, пробивавшиеся в Большой зал сквозь высокие окна, впивались в глаза, а голоса и лязг посуды напоминали стаю надоедливых пикси. За слизеринским столом царила гнетущая тишина. Драко, натянув привычное высокомерное выражение лица, опустился на скамью рядом с Пэнси, стараясь не смотреть в сторону брата и сестры Забини.
«И где же Монтегю?» — мелькнула мысль.
В последнее время он везде таскался с Крэббом и Гойлом, даже шутил, что забрал у Малфоя его телохранителей. Все трое мечтали стать аврорами — не для того, чтобы ловить преступников, а чтобы наводить свои порядки. Как всегда, правда пряталась где-то посередине.
— Ну что, как все себя чувствуют? — бросил он с небрежностью, призванной скрыть внутреннюю скованность.
— Ужасно, — прохрипел Тео, с глухим стуком опуская голову на стол. — Если кто-то заговорит со мной громче шёпота, я умру.
Драко скривил губы в подобии улыбки. Даже это давалось с трудом из-за пульсирующей в висках боли. Он взял тост, намазал сливочным маслом и мёдом, начал медленно жевать.
Большинство слизеринцев угрюмо перебирали еду в тарелках, но даже на их фоне Нотт выглядел ходячей катастрофой. Его волосы торчали во все стороны, рубашка сидела криво, а лицо приобрело болезненный сероватый цвет. Любой резкий звук — будь то звон ножа о тарелку или чей-то смех — заставлял его вздрагивать.
— Кто вообще решил, что огневиски — хорошая идея? — простонал он, не поднимая головы. Его голос звучал сипло, словно он провёл ночь, горланя на матче по квиддичу. — Я чувствую, будто меня потоптал гиппогриф.
На лице Флинта растянулась злорадная ухмылка. Сам Маркус выглядел не намного лучше, но вид Тео в таком состоянии представлял собой редкое зрелище, которым стоило хоть чуть-чуть насладиться.
— Ты сам усердно наливал себе стакан за стаканом, — невозмутимо заметил Блейз, поднося к губам чашку с чаем. Лицо мулата отражало спокойствие, но тени под глазами выдавали бессонную ночь. — Никто не держал тебя за руку.
— Заткнись, Забини, — проворчал Тео, прикрывая лицо ладонью. — Ты не представляешь, что творится у меня в черепушке. Там будто толпа гоблинов отбивает чечётку молотками.
Паркинсон фыркнула, прикрыв рот рукой.
— Может, стоит выпить ещё немного огневиски? — ехидно предложила она. — Чтобы привести себя в чувство.
Нотт посмотрел на Пэнси с таким выражением, будто она протянула ему чашу с ядом.
— Если ты ещё раз произнесёшь это слово, я тебя прокляну, — прошипел он, но угроза звучала скорее комично, чем устрашающе.
Сидевшая рядом с Блейзом Лиана вяло ковыряла вилкой остывший омлет.
Тем временем агония Тео достигла нового пика. Он с мольбой посмотрел на Лиану.
— Забини, ты же знаешь лечебные заклинания. У тебя найдётся что-нибудь... от этого? — Нотт с отчаянием махнул рукой вокруг своей головы.
Она посмотрела на парня с сочувствием.
— Есть одно, но оно не из приятных, — предупредила Лиана. — Ты уверен?
— Я согласен на всё, лишь бы это прекратилось, — простонал он.
Лиана подняла палочку. В воздухе мелькнула бледно-жёлтая вспышка, и свечение окутало Нотта. Тео скривился, позеленел, но через несколько секунд выдохнул с облегчением.
— Спасибо, — прошептал он искренне. — Ты спасла мне жизнь.
— Не за что, — ответила Лиана, опуская палочку.
Завтрак продолжался в тишине, прерываемой редкими шутками и перешёптываниями. Однако напряжение между Драко, Блейзом и Лианой оставалось ощутимым. Каждый из них был погружён в свои мысли, и никто не решался заговорить первым. Ещё недавно неразлучное «серебряное трио» теперь сидело за одним столом, разделённое невидимой стеной. Они старательно избегали смотреть друг на друга, а общение ограничивалось краткими, формальными фразами. Даже неугомонный Нотт чувствовал это гнетущее напряжение и старался вести себя потише.
Когда все начали расходиться, Блейз встал одним из первых, бросив на Лиану многозначительный взгляд. Она ответила едва заметным кивком, словно между ними состоялся безмолвный разговор. Заметив это, Драко резко сжал губы, но промолчал. Он остался сидеть, рассеянно крутя в пальцах ложку. Металл тихо звенел о край тарелки — ровно, ритмично, как пульс.
«Кто бы сомневался, что они помирятся так быстро», — с горечью подумал Драко.
Он сидел за пустым столом и смотрел им вслед. Лицо оставалось непроницаемым, но в холодных глазах мелькнуло сожаление. Драко не хотел возвращаться к одиночеству, терзавшему его до появления Лианы.
Пэнси тяжело вздохнула, и Малфой машинально сжал её ладонь.
— Он вас увидел? — спросила она тихо.
— Да.
Она покачала головой:
— Три идиота. Вам стоит чуть-чуть выпить, и вы превращаете вечер в драму на весь факультет.
✶✶✶
— Сомневаюсь, что эта информация окажется полезной, — произнёс Снейп, захлопнув том Ридхарда. — Не думаю, что подобное вообще возможно.
— Почему? — выдохнул Забини. После часа чтения пальцы горели, будто всё это время он держал раскалённое железо.
— Ридхард пишет о древних артефактах, созданных при участии трёх сестёр-богинь Мойр, ещё до Исхода богов, — подытожил профессор. — Согласно легенде, упомянутой вашим отчимом, они могли перешивать нити судьбы: одни ритуалы давали возможность обмена, другие — слияния, третьи — разрыва. Но это лишь предание. Ни в одном достоверном источнике я не встречал упоминаний о созданных Мойрами артефактах. Теория красива, но бесплодна.
— Вы и о лоа не слышали, пока я не рассказал, — не сдавался Блейз.
Профессор никак не отреагировал на колкость. Он встал, убрал книгу в сундук и достал колбу с зельем из слёз феникса и корня мандрагоры. Внутри поблёскивала густая, тягучая субстанция, напоминавшая ртуть. Блейз наблюдал, как Снейп медленно вращал колбу по часовой стрелке: плотная масса распадалась на рой мерцающих шариков, чтобы затем слиться в единый поток серебристо-серого цвета. Забини ждал ответа, но Северус не спешил. Лишь подойдя к котлу и вылив в него зелье, от которого потянулась струя тяжёлого серебристого дыма, профессор наконец произнёс:
— В таком случае вам стоит обратиться к вашей матери. — Он сделал паузу, давая словам осесть. — Насколько мне известно, недавно она заняла должность вашего третьего отчима и теперь курирует отдел поиска и изучения волшебных артефактов в Британском музее магии. Корделия ещё в наши школьные годы увлекалась древностями, а сейчас у неё есть контакты по всему миру. Подобной информацией она владеет лучше меня.
Блейз отвернулся, стиснув челюсть. Очередная призрачная возможность, уводящая в туман теорий и легенд. Он словно обречён блуждать по лабиринту, где каждый найденный выход оказывался лишь рисунком на стене.
— Мама шестнадцать лет ищет ответы — и ничего не нашла, — глухо сказал он. — Думаю, вы правы. Если бы можно было обмануть судьбу, переписать её или поменяться с кем-то, она сделала бы это давно.
— Книги Ридхарда, — Снейп указал на сундук с запертыми фолиантами, — всего лишь собрание тёмных ритуалов. Мы уже убедились, что многие из них смертельно опасны, а другие — попросту безумны.
Профессор жестом пригласил парня к котлу. Блейз опустил пальцы в жидкость — и руки обожгло кусачим, болезненным холодом. Возникло ощущение, будто вместе с чёрным налётом он смывает и собственную плоть. Процедура уже стала привычной, а боль — обыденной. Вытащив пальцы, парень увидел, что кожа вновь приобрела естественный смуглый оттенок.
— Возвращайтесь в гостиную Слизерина. Без прогулок по коридорам, — профессор, очистивший руки чуть раньше, вытирал их тряпицей. — Ни у кого не должно возникнуть лишних вопросов.
— Не волнуйтесь: за четыре с половиной года никто так и не понял, чем мы на самом деле занимаемся.
— Будем надеяться, что и не поймёт, мистер Забини.
Комнаты слизеринцев находились всего в нескольких минутах ходьбы от кабинета Снейпа. Предстояло подняться по винтовой лестнице, пройти через клуатр — крытую галерею, обрамлявшую небольшой внутренний двор с ивами и каменной скамейкой в центре, — а затем вновь спуститься в подземелье. Это место давно облюбовал Кровавый Барон, прячась в ветвях деревьев и пугая студентов жуткими завываниями. Факультетское привидение, в отличие от своих собратьев, не интересовалось жизнью слизеринцев — то ли оберегало их от собственного вспыльчивого нрава, то ли просто презирало всех живых. Сейчас здесь царила тишина. Барон, видимо, блуждал где-то в другом месте.
Забини вышел на улицу и тут же ощутил, насколько сильно похолодало. Поёжился. Рука потянулась к палочке, но Блейз вовремя спохватился: в течение часа после очищения рук любое заклинание вернуло бы чернь на пальцы. Смыть её потом будет куда сложней. Именно поэтому его занятия со Снейпом проходили незадолго до отбоя.
Он думал о встрече с Торном на выходных, когда окажется за стенами школы. Раньше, аппарируя из Хогсмида, Блейз знал, что рядом с Лианой оставался Драко, а потому мог не волноваться. Но теперь, после того поцелуя... Стоило ли оставлять их вдвоём? Однозначно, нет. Лучше попросить Нотта присмотреть за сестрой. Или Крэбба с Гойлом.
На улице окончательно стемнело: в конце октября дни таяли слишком быстро. Окончательно продрогнув, Блейз ускорил шаг.
Он уже собирался открыть дверь ведущую в слизеринские подземелья, когда воздух рассёк хлопок аппарации. Оглушительный звук, на миг заложивший уши, свидетельствовал, что аппарировал не эльф, а волшебник. Но как? В Хогвартсе это было невозможно.
Забини прищурился, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте. Под ивой лежало тело. Донёсся стон и хриплая, едва различимая мольба:
— Помогите...
Он кинулся к лежащему на земле волшебнику.
«Салазар, как же темно!»
Блейз стал ощупывать тело наугад, но пальцы, онемевшие после очищающего зелья, почти ничего не чувствовали. Обычно к утру всё проходило, и он не придавал этому значения. Теперь же каждая секунда промедления стоила слишком дорого. Человека били конвульсии, что также усложняло задачу.
— Монтегю? Это ты? Что случилось? — Блейз узнал его лишь по причёске: выбритые виски, маленькая серьга в виде змеи в ухе.
В нос ударил запах свежей крови — сладковатый, с примесью палёной плоти. Блейз нащупал руку Грэхема, сжал её, но ответного сжатия не последовало. Попытался найти вторую — наткнулся на мягкое месиво. Когда глаза привыкли к темноте, Забини увидел, насколько изуродовано тело Грэхема: неестественно вывернутые, как у кузнечика, ноги, а там, где должна была быть левая рука, торчали обломки костей и клочья мяса.
— Салазар, Грэхем, ты меня слышишь? — выдохнул он.
— Больно... Забини... так больно... — из горла вырвался рваный хрип, а потом вместо слов изо рта Монтегю полилась алая пена. Глаза закатились, судороги затихли. Он умирал, истекая кровью.
Блейз пытался остановить кровь. Разорвал мантию, перевязав обрубок, но это не помогло.
— Держись, — прошептал он, не узнавая собственного голоса. — Держись, грёбанный придурок...
Мысли метались с молниеносной скоростью. Одна идея тут же отметала другую. Выхода не было. Чтобы спасти Монтегю, придётся рискнуть. Забини выхватил палочку.
— Эпискеи! — выпалил он и тут же — Вулнера Санентур!
Именно сейчас настойчивость Лианы, заставившей его вызубрить медицинские чары, спасла Монтегю жизнь. Кровь перестала бить фонтаном, ноги Грэхема больше не были вывернуты. Следующее логичное действие — отправить патронус в медицинское крыло, но он не мог. Блейз, Драко и Лиана — единственные во всей школе, у кого так и не получилось сотворить патронус. На третьем курсе это вызвало шквал насмешек. Только профессор Люпин, преподававший тогда ЗОТИ, смотрел на них с грустью, понимая больше, чем остальные. Он даже не снял с них баллы за невыполненное задание. Но существовали и другие заклинания, которые кто-то должен был заметить.
— Люмос Солем! — закричал Блейз, направляя палочку в небо.
Солнечный луч вспыхнул, рассёк тьму. Забини смотрел в безжизненное лицо Монтегю и молился всем богам, чтобы свет заметили и помощь подоспела вовремя.
Едва вспышка погасла, в клуатр ворвались Дамблдор и Макгонагалл.
— Что здесь произошло? — голос декана Гриффиндора срывался, выдавая панику.
Быстрым движением палочки Дамблдор выпустил в небо несколько ярких сфер. Поднявшись, они затопили двор желтоватым светом, осветив всю картину. Лица преподавателей, озарённые этим сиянием, исказились от ужаса: изуродованное тело Монтегю, кровь на корнях ивы — и склонившийся над ним Забини, сжимавший палочку.
Блейз открыл рот, чтобы заговорить, но не успел — послышались торопливые шаги. Вслед за директором в клуатр вбежали Амбридж и Филч. Долорес, запыхавшаяся от бега, тут же спряталась за Дамблдора, а завхоз застыл с выражением мрачного торжества.
Взгляды преподавателей метались с окровавленного Грэхема на Блейза, с палочки в руке слизеринца — на его лицо. Молчаливое непонимание в глазах сменилось подозрением.
— Мистер Забини, — прогремел непривычно суровый голос Дамблдора. — Немедленно отойдите от мистера Монтегю.
— Но я... — вырвалось у Блейза. В собственном голосе он с отвращением услышал виноватую дрожь.
— Сию же минуту! — резко оборвал директор. — Минерва, доставьте Грэхема в медицинское крыло. Быстро!
Макгонагалл взмахнула палочкой. Тело Монтегю плавно поднялось в воздух и поплыло за ней, оставляя на земле бурые капли. Блейз проводил его взглядом. Он сделал всё, что мог, но чувство полного провала заглушало все остальные эмоции.
Когда они скрылись из виду, Амбридж, набравшись храбрости, высунулась из-за спины директора. Её взгляд сразу упал на почерневшие пальцы парня — следы запретного волшебства.
— Это ты! — взвизгнула она, дрожащей рукой направляя на Блейза палочку. — Это твоих рук дело! Смотрите: тёмная магия! Его пальцы... Да он пытал несчастного мальчика!
Этот истеричный выкрик вырвал слизеринца из оцепенения. Он попытался что-то сказать, объясниться. Но взгляд упал на собственные почерневшие пальцы, на кровь, покрывавшую руки и разорванную им же мантию. Любое оправдание казалось до смешного ничтожным перед этими уликами, и слова застряли комом в горле. Внутри что-то оборвалось: может, это кара за то, что недавно он чуть не сорвался? Жестокое напоминание — всё держать под контролем, только и жаждущим от него ускользнуть. На этот раз его слабость обернулась катастрофой.
Блейза накрыла не только несправедливость обвинений, но и осознание того, насколько идеально всё сошлось против него. Он обречённо хмыкнул и опустил голову, стоя в центре круга осуждающих взглядов.
— Вашу палочку, мистер Забини. И не пытайтесь сопротивляться — это не пойдёт вам впрок, — приказал директор, сжимая свою палочку, готовый в любой момент применить её против ученика.
Блейз медленно, почти машинально разжал пальцы, выпуская единственную защиту. Палочка с глухим стуком упала на землю. Филч тут же подхватил её, отдавая директору.
— Долорес, Аргус, — велел Дамблдор, — заприте мистера Забини в надёжном месте. Он будет там, пока я не разберусь с этим... происшествием.
Когда грубая рука Филча вцепилась ему в плечо, Блейз не сопротивлялся. Его долго вели куда-то вперёд — дорогу он почти не различал. Перед глазами стояла пелена, к горлу подступала тошнота.
✶✶✶
Лязг захлопнувшейся за спиной решётки отозвался в груди металлическим эхом.
— Привыкайте, мистер Забини, — ехидно произнесла Амбридж. — Судя по слухам, клетка — самое подходящее для вас место.
Блейз медленно обвёл взглядом пыльные стены, паутину, свисающую из углов, разводы влаги на камнях. Воздух был затхлым и сырым. Он даже не знал, что под школой есть подобные казематы.
— Темница? В Хогвартсе? — откашлявшись, хрипло спросил Забини.
— Как и в каждом старом замке, — ответила она с видом экскурсовода. — Этот принадлежал величайшему в мире волшебнику задолго до того, как стать школой.
— Мерлину, — пробормотал Блейз.
— Именно, — губы ведьмы растянулись в самодовольной улыбке. — Приятно видеть, что вас интересует не только запретное волшебство, но и история магии.
Она уже повернулась, чтобы уйти, когда Блейз негромко произнёс:
— Думаете, Министерство одобрит ваши методы, Долорес?
Амбридж замерла, чуть приподняв плечи. Она не оборачивалась, но ждала продолжения, делая вид, что не слушает.
— Ложно обвинить чистокровного волшебника, — произнёс он ровно, стараясь, чтобы голос не выдал страха. — Внука итальянского министра. Пока его мать занята открытием новой экспозиции в Британском музее магии. Разве это разумно?
— Кхе-кхе, — кашель прозвучал как отрепетированный сигнал. Слащаво улыбаясь, Амбридж медленно повернулась к нему, пытаясь вернуть себе утраченную инициативу. — Все улики против вас. А ваша матушка, насколько мне известно, сейчас находится в Индонезии.
— Да, — прищурился Блейз. — Но что будет, когда она вернётся?
Их взгляды впились друг в друга — и глаза ведьмы дёрнулись в сторону, будто она уже читала разгромные статьи в «Пророке».
— В конечном счёте, за всё отвечает Дамблдор, — сухо сказала она. — Именно он решает, какое взыскание вам назначить.
— Думаете, он заставит меня писать кровью: «Я не должен лгать»? — язвительно парировал Блейз. — Хотя нет... лучше: «Я не должен становиться тёмным магом». Так, Долорес?
Щёки Амбридж вспыхнули, сливаясь с розовой мантией. Она коротко вздохнула, собираясь возразить, но быстро передумала и поспешила покинуть темницу.
— Я не мучаю свою сестру! — крик сорвался с его губ. — Мне претит то извращённое удовольствие, что вы мне приписываете! Но я отлично запоминаю тех, кто пытается использовать меня в грязных играх, чтобы утолить своих амбиции и избавиться от неугодных!
Цокот её каблуков затих вдали, унося с собой и напускное спокойствие.
Терзавшая всё это время тошнота, наконец вырвалась наружу. Блейз согнулся, упираясь руками в колени, и его вырвало на уже испачканные кровью ботинки. Рот наполнился едким привкусом железа. Он думал, что повидал достаточно крови, но одно дело — обезглавленный петух, и совсем другое — рука товарища, оторванная по локоть, со свисающими лоскутами кожи и плоти.
Забини резко выпрямился, сжимая кулаки. Первый удар обрушился на решётку, и оглушительный звон заполнил тишину казематов. Второй. Третий. Пока костяшки не превратились в кровавое месиво, а запёкшаяся кровь Монтегю не смешалась с его собственной.
✶✶✶
Шёпот пополз по вестибюлю, едва они появились в дверях. Тихие голоса портретов, окаменевшие привидения. Филч вёл Забини, словно преступника. Завхоз дышал в затылок, и Блейз чувствовал на своей шее его затхлое дыхание.
Голос Дамблдора, усиленный сонорусом, прорезал воздух, объявляя о досрочном окончании завтрака. Звон посуды тут же сменился нарастающим гулом недоумения. Из Большого зала хлынули студенты — и остановились, уставившись на униженного Забини и сурового завхоза.
Его вели, словно диковинного зверя на поводке. Потрясённые слизеринцы застыли в немом оцепенении. Пуффендуйцы жались друг к другу, пряча испуганные взгляды. Со стороны Когтеврана доносились сдавленные смешки и язвительные комментарии, а у большинства гриффиндорцев на лицах застыла привычная ненависть. Однако Поттер, Уизли, Грейнджер и их ближайший кружок стояли особняком, глядя на него с неожиданным сожалением. Это вызвало у Блейза улыбку, до ужаса напугавшую какую-то первокурсницу-пуффендуйку.
Толпа расступилась. Лиана с лицом белее пергамента рванула вперёд, не обращая внимания на окружающих.
— Ли, я испачкаю тебя, — просипел он, пытаясь отстраниться.
Фраза получилась двусмысленной — ему действительно так и не дали возможности ни переодеться, ни смыть кровавые разводы с лица. Сейчас его положение только укрепляло слухи и веру наивных людей в его извращённые наклонности. Однако сестра проигнорировала предостережение, не обращая внимания на шёпотки и взгляды. Её дрожащие руки скользили по его плечам, груди, лицу, ища следы ран, сбивая пыль темницы.
— Отойди, девчонка! — проворчал Филч, но его уже окружила стена зелёных пиджаков и мантий с эмблемой змеи.
Пэнси вышла вперёд, высоко подняв подбородок.
— Дайте им минуту! Или вам совесть совсем неведома?
Блейз наклонился к Лиане, провёл пальцем по щеке, оставив на ней грязный след.
— Что происходит? — слова, спотыкаясь, рвались наружу. — Скажи мне, что это ошибка!
— Шшшш... Не волнуйся, всё в порядке, — его голос звучал напряжённо, несмотря на попытки сохранить спокойствие. — Я разберусь.
Прорвавшись через заслон Гойла и Крэбба, Филч грубо схватил Блейза за руку.
— Дисциплинарный совет ждёт! Не задерживайся!
— Нет! — Лиана вцепилась в рукав завхоза с неожиданной силой. — Какой совет? При чём тут мой брат?
Её глаза остекленели, дыхание сбивалось, превращаясь в короткие, беспомощные всхлипы. Блейз мгновенно узнал признаки панической атаки. Последние несколько лет приступов не было, и он успел убедить себя, что недуг Лианы побеждён. Филч тянул его, но ноги парня будто вросли в каменные плиты. Забини напрягся, готовый подхватить сестру, если та начнёт падать. Девушка цеплялась за его одежду, не желая отпускать.
Когда отчаяние достигло пика, в ответ на его мольбу, сквозь толпу протиснулся Малфой. Он быстро притянул Лиану к себе, освобождая Блейза из её хватки. Брошенный следом взгляд был понятен без слов: «Я с ней. Иди». И только увидев, как дрожащие плечи девушки прижались к груди Драко, он позволил Филчу повернуть себя и повести прочь.
Двери Большого зала закрылись слишком быстро, отрезав его от друзей и их поддержки.
Блейз огляделся. Парящие свечи исчезли, потолок больше не отражал небо. На своём месте оставался лишь преподавательский стол и резной позолоченный трон директора. Четыре длинных факультетских стола также пропали, отчего пространство, непривычно опустев, казалось теперь пугающе огромным. Прямо перед возвышением стоял один-единственный стул.
Филч грубо усадил слизеринца.
— Сиди, — бросил он.
Лишь опустившись на стул, Забини заметил свою палочку — она лежала на бархатной подушке перед Дамблдором.
Все профессора были здесь. Даже Хагрид — ссутулившийся, стеснявшийся своего роста, — занимал целых два места. В воздухе висела сухая напряжённая тишина.
Дамблдор поднялся со своего трона.
— Начинаем собрание, на котором предстоит определить меру наказания для студента пятого курса, Блейза Маркуса Забини, — его голос, усиленный магией, разнесся под сводами.
«Это какое-то представление? — промелькнула горькая мысль. — Или суд?»
— Ему вменяется использование запретной магии и нанесение увечий своему однокурснику, Грэхему Годфри Монтегю, — продолжил старик. — В результате пострадавший не сможет ни колдовать, ни продолжить обучение.
Блейз опустил взгляд. Каждое слово звучало неумолимым приговором.
— Кхе-кхе... — встряла Амбридж, чуть подавшись вперёд и жеманно поправляя кружевной воротник. — Что-то подобное, директор, уже происходило при вашем руководстве. После повторения происшествия 1973 года Министерство обязано пересмотреть вашу компетентность.
Дамблдор спокойно посмотрел на неё поверх очков-половинок.
— Возможно, вы правы, — откликнулся он. — Хоть мистер Забини и не открывал Тайную комнату, он применил чрезвычайно опасное тёмное заклинание. Раньше я верил, что человек способен сделать выбор в сторону добра, осознать и исправить свои ошибки. Все знают, во что вылилась моя наивность. Подобной ошибки я больше не допущу.
Директор поднял палочку Блейза. Не просто кусок дерева с сердцевиной, а верный спутник на протяжении пяти лет. Она выглядела хрупкой в руке старого волшебника. Раздался хруст. Резкий, отрезвляющий, рушащий последние надежды.
Звук ломающегося дерева отозвался ледяной волной под кожей. Со стороны преподавателей послышались шокированные вздохи. Макгонагалл резко сжала губы и отвернулась. Профессор Флитвик испуганно ахнул, прикрыв рот рукой. Хагрид с грохотом отодвинулся от стола, и на его лице застыло неподдельное страдание.
Тогда Забини увидел настоящее лицо Дамблдора. Лиана не раз говорила ему, что не доверяет директору, и теперь он понимал почему. Ни намёка на сожаление, ни проблеска той самой мудрости, что ему приписывали. Лишь отстранённая решимость, с которой он только что уничтожил часть жизни слизеринца.
В груди парня всё сжалось в ледяной, молчаливый ком. Это не страх, а тихая, сконцентрированная ярость. Потеря палочки — не трагедия, а плевок в лицо, публичное унижение, попытка сломать его и выставить этот поступок напоказ.
— Но лишение палочки — слишком мягкая мера, — снова заговорил директор.
«Что? Этого недостаточно?»
— Шесть месяцев в Азкабане — наименьшее из зол, что я могу предложить, учитывая... возрождение Того-Кого-Нельзя-Называть, — заключил старик.
Азкабан. Слово впилось под лопатку ледяным лезвием. Он обречённо хмыкнул, покачал головой, затем опустил её на руки, сцепив пальцы на затылке. За что же старик так его ненавидит?
— Вы собираетесь отправить шестнадцатилетнего подростка в тюрьму? — неожиданно вскричала Амбридж. — Альбус, вы с ума сошли!
Она вскочила на ноги. Такой защиты он не ожидал. Эта трусливая министерская шишка оказалась единственной, кто осмелился за него заступиться. Даже Снейп сидел молча, будто чего-то выжидая. Только чего? Дементоров, которые вот-вот явятся за Блейзом?
— Доказательства неопровержимы, — устало произнёс Дамблдор.
Двери с грохотом распахнулись. До Блейза донеслись приглушённые возгласы из вестибюля.
— Чернота на пальцах и грязная одежда? — уверенный, низкий голос разнёсся по залу. — И это всё, что у вас есть против него?
На пороге стоял Аларик Глимклиф — высокий, безукоризненно одетый, с той самой непоколебимой уверенностью, что Блейз помнил с детства. Позади него толпились студенты. В первых рядах, сгрудившись, теснились слизеринцы. Драко не отпускал бледную Лиану, готовую вот-вот грохнуться в обморок. Тэо стоял рядом, его кадык ходил ходуном. Пэнси сложила руки на груди, между сведённых бровей пролегла сердитая складка.
Аларик стремительно пронёсся через зал. За ним летел свиток и зачарованное перо, дотошно фиксируя всё происходящее. Не давая собравшимся опомниться, он снова заговорил. В его голосе звучала сталь, прикрытая бархатом вежливости:
— Если вы называете это правосудием, директор, я вынужден напомнить, что даже Министерство не вправе судить несовершеннолетнего без уведомления его законных представителей.
— Я отправил сову миссис Забини сразу после изоляции её сына.
— Прежде всего, вы заперли его в казематы — и мы ещё вернёмся к этому, — парировал Глимклиф. — А во-вторых, вы отправили сову в Индонезию? Серьёзно? И когда она её получит? Когда на мальчика уже наденут арестантскую робу? Вы не удосужились воспользоваться даже международной магической почтой, не известили меня, официального представителя семьи Забини, ни членов попечительского совета школы, а приняли волевое решение отправить Блейза в Азкабан?
— Именно, мистер Глимклиф! — Амбридж торжествующе подняла палец. — Это чистейшее сумасшествие!
— Появление Тёмного Лорда требует решительных мер!
— Хватит этих сказок, построенных на словах Поттера! — Амбридж со всего размаху хлопнула по столу, отчего Аларик усмехнулся, а сидевшая рядом профессор Трелони вздрогнула, чуть не уронив с носа очки.
— А не лучше ли выслушать профессора Снейпа, который знает, откуда на руках мистера Забини эти так называемые «следы тёмной магии»?
Блейз перевёл взгляд на профессора, до сих пор хранившего молчание. Выражение Снейпа, как всегда, ничего не выдавало. Коротким взмахом палочки Северус призвал книгу. Но это был не том Ридхарда, как ожидал Блейз. Это была книга, найденная им в доме Ридхарда.
— Этот фолиант самовольно появился в библиотеке Забини. Вам всем известно, что магические книги не возникают без причины. Она связана с Блейзом, поскольку лишь он способен её открыть, но не в силах прочесть. Мы предпринимали попытки разгадать её тайну. — Снейп поднял руку и показал собственные пальцы, почерневшие в точности, как у Забини. — Пока безуспешно.
Среди преподавателей пронёсся встревоженный ропот.
— И почему вы не рассказали нам об этом раньше? — строго спросила Макгонагалл.
— Потому что по школе и без того ходит достаточно слухов о семье Забини. Вы и сами уже сделали поспешные выводы, основываясь на них. Сообщения о тёмном фолианте, преследующем юношу, только подлили масла в огонь.
— Вполне резонно, — подхватил адвокат. — И, надеюсь, теперь вы предоставите слово мистеру Забини? Даже на суде Визенгамота обвиняемый имеет возможность оправдаться.
Все взгляды вновь устремились на Блейза.
Первой реакцией был страх. Он взглянул на Аларика, и тот едва заметно кивнул. Тогда парень глубоко вдохнул и надел привычную маску безразличия — спектакль начинался.
Двери по-прежнему были открыты, за ними теснились студенты, так что зрителей было предостаточно.
Блейз небрежно закинул ногу на ногу и откинулся на спинку стула:
— Неужели меня наконец-то готовы выслушать?
— Говорите, мистер Забини, — произнесла Макгонагалл, а Дамблдор сжал губы и переплёл пальцы.
— Я возвращался из кабинета профессора Снейпа в свою комнату после попытки понять, откуда в нашем доме взялась эта книга и почему она последовала за мной в школу. Я обнаружил её среди своих вещей пару дней назад. — Ложь срывалась с языка с пугающей лёгкостью, слова лились ровным, убедительным потоком. — Я шёл через дворик, где Кровавый Барон любит пугать студентов, как вдруг прямо передо мной из ниоткуда возник Монтегю — в том самом состоянии, в котором вы его и обнаружили. Я пытался помочь, произнёс несколько заклинаний — и всё.
— Аппарировал? — воскликнул Хагрид, отчего стул под ним жалобно заскрипел. — Но это невозможно!
— Ничуть не невозможнее, чем василиск, рыскавший по коридорам! — возразил Блейз, и его голос приобрёл металлические нотки. — Видимо, Грэхем — гений, раз сумел это сделать, либо его поставили в такие условия, что он пошёл на всё, чтобы выжить. Спасся бегством! Так поступил бы на его месте любой из нас.
Забини обернулся и бросил взгляд на однокурсников. В ответ — единодушные, яростные кивки.
— Может, вы подождёте, пока мистер Монтегю придёт в себя, и спросите его самого, что же произошло на самом деле? — вставил Глимклиф.
Ловким жестом он помог Блейзу подняться со стула.
— Полагаю, вы продолжите своё заседание без нас и наконец-то решите, что делать с тем хаосом, в который погрузилась школа при вашем руководстве!
Не дожидаясь ответа, он решительно направился к выходу, пропуская Блейза вперёд. Едва они пересекли порог, их окружило плотное кольцо слизеринцев. Лиана прильнула к нему, вцепившись в складки одежды, будто боясь, что его снова уведут.
И тогда Драко шагнул вперёд. Он не смотрел Блейзу в глаза, его взгляд был устремлён куда-то через плечо Забини, но рука была протянута чётко и прямо.
Блейз на мгновение замер, неуверенно глянув на ладонь, а затем крепко сжал её. Быстрое, примирительное рукопожатие.
Наблюдавшая за этим Лиана тихо выдохнула:
— Кажется, нам нужно поговорить.
Забини кивнул и почувствовал, как тяжёлый ком в груди начинает рассасываться.
— Да, — тихо согласился он. — Давайте поговорим.
— Но сначала ты помоешься, придурок, — бросил Малфой, и его лицо озарилось знакомой высокомерной ухмылкой. Этого было достаточно, чтобы Блейз хрипло рассмеялся.