Глава 6. Сила обскура
Первый курс Хогвартса пролетел для Драко незаметно. Он посвятил себя победе Слизерина в межфакультетском соревновании: изучал книги до поздней ночи, доводил движения палочки до автоматизма, готовил зелья с почти маниакальной точностью. Мальчик жаждал доказать всем, и прежде всего отцу, что достоин носить фамилию Малфой. Но вершину всё равно заняла она — Грейнджер. Её всезнайство и неугомонность сводили на нет все его старания, превращая первый курс в бесконечную гонку, где финишная черта постоянно отодвигалась. Второе место в школе — несомненный успех, однако для Драко оно стало лишь клеймом позора.
На ужине в честь окончания учебного года он сидел за слизеринским столом с каменным выражением лица. Лидерство факультета должно было стать щитом от родительского гнева. В голове звучали заученные слова: «Мы победили. Я сделал всё, что мог».
Мысль оборвалась, когда Дамблдор медленно поднялся со своего места. В зале повисла звенящая тишина. Его наполненный авторитетом голос заполнил всё пространство:
— Прежде чем мы объявим победителя, я хотел бы добавить несколько последних очков.
Драко слушал, как директор восхваляет Гриффиндор за «непоколебимую храбрость и преданность добру». Каждое слово обрушивалось на него невыносимой тяжестью, вызывая звон в ушах и головокружение. Баллы Поттеру, Уизли, Грейнджер... Зелёные флаги таяли, уступая место красно-золотым. Словно заворожённый, Малфой следил, как меняется убранство Большого Зала. В горле встал ком, мешающий глотнуть воздух. Аплодисменты Гриффиндора прокатились унизительной волной.
«Слизерин проиграл. Я проиграл.»
Дорога в Мэнор слилась в серый тоннель, полный оцепенения. Шаги отца по длинным, холодным коридорам заставляли Драко вздрагивать. Люциус шёл молча, не оглядываясь на сына, но побелевшие костяшки пальцев, сжатых на набалдашнике трости в форме змеи, говорили громче любых слов. Разочарование отца было хуже любого крика.
Кабинет Малфоя-старшего дышал дорогим деревом, холодом мрамора и властью. Люциус остановился у окна, отвернувшись. Он ждал, когда сын закроет дверь. Нарцисса не должна была услышать то, что последует дальше.
— Ты не оправдал моих ожиданий, Драко. — Голос был тихим, ровным, лишённым интонаций. — Малфой всегда должен быть лучшим.
Драко хотел что-то сказать, оправдаться, но язык прилип к небу. Любое объяснение только укрепило бы убеждённость отца в его слабости — недопустимое для Малфоя качество. Мальчик напрягся в ожидании наказания, плечи слегка подались вперед, спина выпрямилась. Он замер, уставившись в узор персидского ковра под ногами. Отец всегда заставлял считать удары. И так было даже проще: сосредоточившись на счёте, на тембре собственного голоса, Драко отвлекался от боли, особенно невыносимой в конце.
Резкий свист воздуха – и первый удар трости обрушился на лопатки. Острая боль пронзила тело, заставив Драко втянуть воздух носом.
— Один... — процедил он сквозь сжатые зубы.
Второй удар. Третий. Ни крика, только сдавленный счет. Прерывистое дыхание, глухой стук трости о плоть под тканью форменной рубашки, уже разорванной и алой от крови. Взор прикован к переплетению линий на ковре.
«Не плакать. Малфои не плачут.»
Слезы означали двойное наказание. Знакомая, ненавистная рутина выживания.
— Десять... — произнёс мальчик, и Люциус отложил трость на привычное место у кресла. Он даже не запыхался.
— Думаю, достаточно. Иди и подумай о том, как исправить свои ошибки. — спокойный голос звучал так, будто они только что обсуждали погоду.
Драко направился к двери, не отрывая глаз от ковра. Каждое движение отзывалось нестерпимым жжением в спине. Он вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Наружу хлынула сдерживаемая ярость. Он ненавидел Дамблдора за лицемерную «справедливость». Ненавидел Поттера и его везучую свору прихлебателей. Ненавидел Грейнджер — символ своего поражения. Но сильнее всего жгли стыд и гнев от собственного бессилия. Ноги понесли по знакомому маршруту — к двухцветной сакуре в саду матери, где он всегда прятался, зализывая раны. Его стратегия, попытка играть по правилам отца, рассыпалась в прах. Что оставалось? Только злость. И страх перед неизбежным возвращением в этот кабинет.
✶✶✶
Сад Нарциссы утопал в цветах. Яркие краски бурно спорили с серым камнем особняка, словно таким образом хозяйка поместья хотела выразить молчаливый протест против чопорного мира волшебной аристократии. Как Лиана раньше не замечала этого? Миссис Малфой больше не казалась красавицей с холодным, оценивающим взглядом. Продуманные композиции клумб и аккуратно подстриженные изгороди говорили о её мастерстве в садовой магии. Даже сакура цвела здесь два месяца, продлевая ощущение мая.
Лиана шла по знакомой аллее, кончиками пальцев касаясь нежных лепестков на деревьях. Она искала Драко, с которым не виделась с момента приезда в Мэнор. Девочка знала, что он прячется под двухцветной сакурой — его любимым местом для размышлений.
Малфой сидел под раскидистыми ветвями, скрючившись в неестественной позе, словно малейшее движение было для него пыткой. Колени подтянуты к груди, лицо спрятано в согнутых руках. Волосы беспорядочно падали на лоб. Воротник рубашки сполз, обнажив лиловый синяк на шее. Плечи вздрагивали при каждом касании розовых и белоснежных лепестков, усыпавших его макушку.
— Драко? — неуверенно окликнула она.
Мальчик вздрогнул, поднял голову и сдавленно охнул. Увидев Лиану, он тут же отвернулся, но не успел скрыть гримасу страдания, исказившую лицо.
— Уходи, Забини. Пожалуйста... — произнёс он хрипло, последнее слово сорвалось с отчаянной мольбой.
Внезапное осознание заставило девочку пошатнуться. Она едва удержалась, схватившись за шершавый ствол дерева.
— Драко, это твой отец?
Лиана медленно подошла к нему. Малфой дёрнулся, попытался поправить воротник и тихо застонал. Несколько белых лепестков сакуры с его волос мягко спланировали на землю.
— А кто ещё? — выдохнул он с горькой пустотой в голосе. — Я не стал лучшим на курсе. Только второе место. Для Малфоя это позор. Я должен был стать первым.
Лиана опустилась рядом на корточки.
— Бить ребёнка за место в рейтинге — это жестокость, Драко. И не нужно оправдывать это глупой чистокровностью или древней фамилией. Даже звери не поступают так со своими детёнышами.
Драко обречённо фыркнул.
— Ты думаешь, я не понимаю? — сказал он сорвавшимся голосом и, наконец, посмотрел на неё.
В его потухших глазах не осталось и следа высокомерия. Лиана узнала этот взгляд загнанного животного. Не может быть, чтобы этот мальчик проходил через то же, что и она когда-то. Ещё один монстр, наслаждающийся мучениями ребёнка, жил здесь, в Англии, а Драко был слишком горд и годами скрывал свою трагедию. Лиана была уверена, что никто о не знал происходящем, даже его мать. Иначе Нарцисса давно бы вмешалась.
— Это мир чистокровных, Лиана. Правила воспитания Малфоев я усвоил ещё в четыре года.
— Тогда это случилось впервые? Когда тебе было четыре?
Он ничего не ответил и снова уставился в землю. Лиана не торопила его.
— Если не оправдываешь его ожиданий, всегда следует расплата, — заговорил он через несколько долгих минут. — Ты знаешь, каково это. Твоя клетка была из железа. Моя — из золота. Но суть одна. Бремя имени не оставляет права на слабость.
Лиана понимала его боль лучше всех. Она не видела спину Драко, но его поза, синяк и дрожь в плечах говорили громче любых слов. Ноющее эхо отчаяния отозвалось в её собственных старых шрамах. Лиана провела пять лет в клетке, а Драко жил в ней всю жизнь.
— Бремя имени... — повторила она его слова. — Разве дети должны страдать из-за амбиций отцов?
— Знаю, но ничего не поделаешь, — мальчик тяжело вздохнул. — Нужно только терпеть.
— Но можно же сказать Нарциссе! Она добрая, отзывчивая, любит тебя, я видела как твоя мама переживала, когда я тебя... — Лиана замолчала, вспомнив, что и она, точнее её обскур, причинила ему боль.
Драко резко схватил её за плечи, на его лице застыл страх.
— Нет, Забини! Не смей! Мама не должна знать!
— Ты боишься за неё — догадалась девочка. — Боишься, что она тоже пострадает, если заступится. Поэтому молчишь и терпишь.
Малфой отпустил её так же резко, как и схватил.
— Просто забудь о том, что видела.
Лиана упрямо вздёрнула подбородок:
— Ладно, раз ты так хочешь, я буду молчать. Но забыть я не смогу, прости. Я слишком хорошо знаю, что такое быть сломленной и одинокой. И теперь я не отстану от тебя, каким бы язвительным ты ни был.
Ответом был смешок.
— Но сейчас... уходи, пожалуйста. Мне так плохо, будто меня обнял дементор, и совсем нет сил спорить.
— Сначала посмотрю твою спину и схожу за мазью. Ветте делал её для меня ещё в Австрии. Она хорошо заживляет раны.
Лиана осторожно развернула его спиной к себе. Драко зашипел, но не оттолкнул её. Белая рубашка была пропитана кровью, ткань местами разорвана, а кожа покрыта синяками и небольшими, но глубокими резаными ранами.
— Чем Люциус тебя бьёт?
— Тростью, а раны от клыков змеи на набалдашнике. Обычно отец отправляет Добби ко мне с заживляющей мазью спустя несколько часов, когда я всё хорошо обдумаю и осознаю свои ошибки. — В его словах прозвучала горькая ирония.
— Добби — его личный эльф? — спросила Лиана, пытаясь отвлечь Драко от мрачных мыслей.
— Да, он хороший и преданный, хотя больше мне, чем Люциусу.
— Что неудивительно. Ну, мы не будем ждать так долго. Этот набалдашник из гоблинской стали?
— Нет, серебряный.
— Хорошо, шрамов не останется. — заверила девочка. — Моих отметин хватит на нас обоих.
Драко хмыкнул:
— Забини заразил тебя упорством, а я — чувством юмора.
— Ага, взяла от вас самое лучшее. — парировала девочка, пытаясь ответить на шутку, несмотря на мрачное предчувствие, поселившееся в ней, как только она узнала его секрет.
Поднявшись со вздохом, Лиана стряхнула с платья прилипшие травинки.
— Я оставлю тебя ненадолго, но совсем скоро вернусь.
В глазах Драко, помимо страдания и стыда, промелькнуло что-то новое — недоверие, столкнувшееся с внезапной искрой надежды. Рука, сжимавшая колено, дрогнула, пальцы ослабли.
— Это безумие, Забини, — устало прошептал он. — Мы не сможем оставаться друзьями. Я правда хотел этого, и у нас получалось, но отец...
— Он не узнает. — перебила девочка. — Я умею хранить секреты, и это станет одним из них.
Лиана рванула к дому со всех ног, но перед тем как забежать внутрь, обернулась: Драко смотрел ей вслед. Он всё ещё не мог поверить, что доверился тому, кто узнал правду и принял её без притворного участия и непрошеных советов. Это стало для него хрупкой, но важной опорой. Уголок его губ дрогнул в подобии улыбки.
✶✶✶
Блейз, затаив дыхание, стоял в тени длинного коридора Мэнора. Он понимал, что подслушивать нехорошо, но его дар — способность слышать даже самые тихие разговоры через стены — был слишком сильным искушением. Особенно когда речь шла о Лиане. Прижавшись к холодной каменной стене, он сосредоточился на голосах, доносящихся из комнаты, где находились миссис Малфой и его мать.
— Обскур давно нужно отделить от Лианы, — говорила Корделия, её голос звучал резко и с нотками отчаяния. — Мы не можем продолжать жить в страхе, что однажды она потеряет контроль.
— Это очень рискованно, Корделия, — ответила Нарцисса, её тон был спокойным, но твёрдым. — Разделение обскура и носителя — крайне опасный процесс. Лиана может не пережить его. Ты же знаешь, что такие попытки часто заканчиваются смертью.
— Ньют Саламандр уже сталкивался с обскуром, — сказала мать, её голос дрожал от напряжения. — Он спас девочку из Судана, значит, сможет помочь и Лиане. Я не могу просто сидеть сложа руки и ждать катастрофы.
— Ты уже несколько раз писала ему, но он не ответил. Он отдалился от магического сообщества после войны с Волдемортом и больше не занимается такими делами.
— Тогда я поеду к нему в Дорсет, — настаивала Корделия. — Лиана заслуживает шанс на нормальную жизнь.
— Ты должна думать о Блейзе. Его проблемы тоже требуют внимания. Я позабочусь о Лиане.
Слова Корделии о разделении обскура вспыхнули в сознании Блейза тревожным предупреждением. Всё, что касалось его собственной судьбы, поблекло перед угрозой, нависшей над Лианой. Осознание, что сестра может навсегда остаться с этим тёмным паразитом внутри, готовым вырваться в любую секунду, заставило его похолодеть. Но в голове тут же мелькнула обнадеживающая идея: лоа. После ритуалов с его кровью духи стали куда благосклоннее, охотнее шли на контакт. Их речи оставались туманными, но они больше не насмехались и даже проявляли готовность служить. Может, именно они знают, как извлечь обскур, не подвергая носителя смертельной опасности? Надежда ударила в виски, оставляя лёгкое предвкушение.
Из холла донёсся гул, всегда сопровождающий перемещение через каминную сеть. Люциус вернулся в поместье. Забини отпрянул от стены, тряхнул головой, избавляясь от стеклянного взгляда, появляющегося при использовании дара. Лиана говорила, что в такие моменты его глаза становились ярко-синими, как азурит. Четкий стук трости эхом разносился по коридору, неумолимо приближаясь. Не желая встречи с Малфоем-старшим, мальчик бесшумно метнулся в сторону детского крыла.
Голоса Лианы и Драко доносились из приоткрытой двери гостиной. Её искренний, беззаботный смех заставил Блейза замедлить шаг. Эта внезапная близость с Малфоем вызвала острую, едкую ревность. Заглянув в комнату, Забини увидел Драко, развалившегося в кресле у камина. Тот старался поддерживать беседу, а на лице мелькала улыбка, когда он смотрел на Лиану. Это было что-то новое. Куда делась его привычная надменность?
Блейз замер в дверном проёме, не в силах переступить порог. Ему отчаянно хотелось рассказать ей всё: о подслушанном разговоре, о своём рискованном плане, дающим слабую надежду. Найти слова, чтобы успокоить её, как это бывало раньше. Но привычные фразы застревали в горле. Слова «Всё будет хорошо», которыми они так часто обменивались, теперь казались пустыми и фальшивыми. И он просто молча стоял, слушая её смех, который сейчас причинял почти физическую боль. Потому что был не для него.
Внезапное прикосновение к плечу заставило его вздрогнуть. Забини так углубился в свои мысли, что не заметил приближения матери.
— Пора ехать к Торну? — выдохнул он, уже зная ответ.
Корделия сжала плечо сына:
— Да, иди попрощайся с друзьями. Нарцисса присмотрит за Лианой — здесь она в безопасности.
Было разумнее снова оставить Лиану в Мэноре. Желание всё ей рассказать — было опрометчивым. Торн опасен, и лучше, чтобы Лиана никогда не узнала ни о наставнике, ни о тёмных увлечениях Блейза.
— Ладно. — согласился мальчик, опустив голову.
Он вошёл в гостиную, ощущая неловкость. Лиана сразу уловила его напряжение, и в глазах цвета тёмного мёда застыл немой вопрос. Безоговорочная доверчивость, с которой она смотрела на Блейза, сжимала в тиски сердце мулата. Вместо ненужных слов он натянуто улыбнулся и обнял её, надеясь, что это скроет внутреннее волнение.
— Скоро увидимся, — прошептал Забини, прежде чем выйти из комнаты.
Корделия ждала в коридоре. Они молча спустились вниз. В главной гостиной Люциус, закинув ногу на ногу, сидел на диване, погружённый в новый выпуск «Пророка». Колдофото на страницах двигались, отбрасывая тени на его спокойное лицо. Он даже не взглянул на мать и сына, когда те прошли мимо, выйдя на улицу через заднюю дверь.
Летний дождь обжигал лицо Блейза, тёплые капли смешивались с его переживаниями. Впереди ждал новый ритуал вуду — опасный и непредсказуемый, но его мысли были только о Лиане.
✶✶✶
Лето в Уилтшире началось с дождей. Тяжёлое серое небо нависло над поместьем, а монотонный стук капель по карнизам и окнам создавал меланхоличный фон. В воздухе витал аромат намокших цветов и не свойственная этому времени года прохлада.
Спускаясь по широкой лестнице, Лиана ощущала на себе враждебные взгляды предков Малфоев изображённых на портретах. Их вечное недовольство угнетало так же, как весь особняк. Но сильнее всего давил не дом, а его хозяин. Люциус внушал стойкое отвращение, его жестокость к сыну вызывала тихую, неизменную ярость. Однажды, улучшив момент и погрузившись в глубокую отрешённость девочка разглядела ауру Малфоя-старшего: густую, ежевичную, с ядовитыми прожилками лакрицы.
Через боковые двери она вышла на веранду. Дождь окутал сад сизым маревом, превращая аллеи в таинственное, почти мистическое пространство. Устроившись в плетёном кресле и закутавшись в плед, Лиана следила за каплями, скользящими по листве. Эти минуты тишины становились редкой передышкой на фоне тревог, связанных с отлучками брата. Они случались всё чаще и длились дольше. Два дня назад он снова уехал с Корделией. На расспросы Блейз никогда не отвечал, и Лиана перестала пытаться выведать его секреты. Только синие, полные грусти глаза искали её взгляд каждый раз при возвращении, а горячая ладонь крепко сжимала руку. Две недели назад, вернувшись после очередного долгого отсутствия, он бросился к ней и сжал в объятьях, дрожа всем телом, а Лиана лишь гладила Блейза по спине.
Не оставляло её и беспокойство о Драко. После разговора под сакурой она осознала: его колкости и надменность были лишь щитом, за которым скрывались не только свежие раны, но и израненная душа. Вокруг себя он воздвиг неприступную крепость, защищаясь от отцовской жестокости и чёрствости мира, никого не подпуская слишком близко. В нём сидел страх, что Люциус уловит малейшую привязанность к чему-то «неподходящему» и вырвет её с корнем. Проникнуть за эту преграду стоило немалых сил, но Лиане удалось отворить потайной вход к сердцу юного Малфоя.
«Как обманчива внешняя роскошь этого мира, — усмехнулась про себя девочка. — и как сильно люди отличаются от созданных ими образов».
Маленькая ведьма окружила Драко своей молчаливой поддержкой. И когда Малфой, пряча под рубашкой свежие ссадины, отгораживался сарказмом, Лиана усаживала его в кресло и обрабатывала раны, пока он тихо шипел и ворчал, комментируя её действия, но не сопротивлялся.
Когда мазь Ветте закончилась, пришлось просить новую. Домовик устроил двухдневную истерику, решив, что девочку снова обижают. Его бурные порывы утомляли, но Лиана молча терпела, понимая: эти существа живут сердцем, а не разумом. Поэтому она головой ушла в книги по колдомедицине и травологии, училась варить простые мази и зелья, чтобы лишний раз не обращаться к эльфу.
Закрыв глаза, Лиана растворилась в убаюкивающем шёпоте дождя. Спокойствие было необходимо, чтобы усмирить рой мыслей. Поддаваться чувствам слишком опасно. Панических атак не было давно, но обскур всё ещё таился внутри, готовый проснуться, как только она потеряет контроль. Девочка сфокусировалась на ритме капель — этому её научила Нарцисса. Со временем хозяйка Мэнора стала для Лианы куда большим, чем наставницей. Скорее старшей подругой, чья забота напоминала материнскую. С Корделией такой близости так и не возникло.
— Лиана, — раздался мягкий голос.
Девочка открыла глаза. Рядом стояла Нарцисса. Женщина грациозно опустилась в кресло напротив, взмахнула палочкой, и тут же с громким щелчком появился домовик.
— Пожалуйста, подай нам чай, — распорядилась она.
Эльф исчез, а через мгновение перед ними возник небольшой резной столик овальной формы с белоснежной скатертью. На нём стоял чайник, шоколадное печенье и две фарфоровые кружки с блюдцами. Лиана разлила напиток, наслаждаясь его ароматом.
Небольшая пауза затянулась, наполненная лишь шумом ливня.
— Я вижу, медитация идёт тебе на пользу, дорогая, — сказала Нарцисса, поднимая чашку. — Уже больше года обскур не проявлял себя, и нам удалось сохранить твою особенность в тайне.
— Да, всё это благодаря вам. Дыхательные практики творят чудеса. Я даже не прикасалась к успокаивающим зельям.
Нарцисса улыбнулась, но на её лице мелькнула тень беспокойства.
— Но это не всегда сможет помочь. Обскур становится сильнее, и однажды ты не удержишь его.
Холодная волна страха пробежала по спине Лианы. Чашка задрожала в руках, и она осторожно поставила её на стол. Девочка и сама чувствовала, как сущность внутри набирает мощь, но думала, что всё это из-за тревоги за Драко и Блейза.
— Что же мне делать? — прошептала она, в голосе слышалась мольба.
— Есть один способ. Вас нужно разделить, но процесс весьма болезненный и опасный.
— Разделить? Это возможно? — Лиана нахмурилась.
— Да. Но сделать нужно, пока тебе двенадцать и сущность ещё окончательно не слилась с твоей магией. В Дорсете живёт волшебник, который раньше помогал в подобных случаях. Однако...
— Он согласится? — перебила Лиана, в её глазах вспыхнула надежда.
Нарцисса вздохнула и покачала головой.
— Корделия не раз писала ему, но тщетно. И это странно. Раньше он никогда не отказывал в подобных просьбах. Но, насколько мне известно, лет десять назад сильно поссорился с Дамблдором и с тех пор замкнулся, отгородившись от всего сообщества.
Только что вспыхнувшая надежда болезненно дрогнула и погасла.
— Но если он не поможет, то что тогда?
Нарцисса посмотрела на неё с сочувствием.
— Мы обязательно найдём другой способ. Будем искать волшебника, достаточно сильного и опытного, чтобы помочь нам. А пока будем работать над более сложными техниками. Думаю, стоит освоить легилименцию и окклюменцию. Это трудно и удаётся лишь единицам. Но тебе нужно постараться — так ты научишься раскладывать мысли и чувства по полочкам.
Лиана опустила взгляд, пальцы сжали край пледа. Страх и неуверенность подступили снова. Она сделала несколько ровных вдохов, прислушиваясь к шуму дождя.
Кап-кап-кап...
Постепенно дыхание стало спокойным и размеренным.
Нарцисса не торопила её, давая время обдумать сказанное. И через несколько минут Лиана произнесла:
— Я сделаю это, — устало, но твёрдо выдохнула она. — Как бы ни было тяжело, я готова. Буду пробовать снова и снова, пока не получится.
Нарцисса чуть склонила голову, и в её взгляде промелькнула грусть. Она протянула руку и ласково коснулась пальцев Лианы.
— Ты справляешься куда лучше, чем многие взрослые. И, сама того не замечая, становишься для других опорой. Это вызывает во мне искреннее восхищение.
Они долго сидели в тишине, слушая, как дождь стучит по крыше веранды.
✶✶✶
Библиотека Мэнора была местом, где время остановилось. Каждый, кто осмеливался войти, ощущал себя лишь гостем в этом царстве знаний и власти. Высокие кессонные потолки¹ с резными деревянными панелями притягивали взгляд, а стены прятались за полками из палисандра², заполненными бесконечными рядами фолиантов, собранных поколениями Малфоев. Тяжёлые переплёты источали сухой аромат старого пергамента и книжной пыли. Сквозь витражи пробивался солнечный свет, дробясь на десятки бликов, и даже летом он не мог согреть огромный зал.
Лиана кралась между стеллажами, затаив дыхание. Её сердце билось так громко, что казалось, стук слышен даже в самых удалённых уголках помещения. Она искала труды Ньюта Саламандра среди тысяч томов — любую его работу, кроме учебника по магозоологии, который был у каждого ученика Хогвартса. В этом пособии не было ни слова об обскуре или чём-то хоть отдалённо похожем. Пальцы скользили по корешкам, а внутри клокотала смесь страха и наивной веры в чудо.
Скрип петель разорвал тишину. Дверь распахнулась, и в проёме возник Люциус Малфой. Его серые глаза тут же впились в Лиану, прищурившись с холодным гневом. У неё пересохло во рту, дыхание перехватило.
— Я... я искала книгу, — торопливо выпалила Лиана, чувствуя, как предательски срывается голос. — Миссис Малфой сказала, что я могу... взять почитать.
Люциус шагнул вперёд. Отмеренные удары трости о паркет оглушительно гремели в тишине. Его взгляд прожигал насквозь, губы искривились в холодной усмешке.
— Книгу? — с издёвкой протянул он. — И какую же именно пожелала найти в наших архивах юная особа? Может быть, то, что предназначено отнюдь не для детей?
Девочка ощутила, как ноги стали ватными, готовые вот-вот подкоситься. Лиана знала, что Люциус недолюбливает её. Он привык контролировать ситуацию, досконально знать, с чем имеет дело. Но в биографии Лианы было слишком много тёмных пятен. И это однозначно не нравилось хозяину Мэнора. Гнев внезапно затмил страх, заставив сжать кулаки. Сдерживаться больше не было сил.
— Я знаю, что вы скрываете, — произнесла она с неожиданной решимостью. — Что вы творите с Драко. Я расскажу обо всём Нарциссе.
Лицо Люциуса исказила гримаса бешенства.
— Как ты смеешь угрожать мне? — прошипел он, и каждый звук был наполнен ненавистью. — Ты? Никчёмная сиротка?
Быстрым движением он извлёк палочку из трости, нацелив её на девочку. Голос мужчины зазвучал низко и опасно:
— Думаешь, Забини заступятся за тебя? Корделия всего лишь подарила сыну понравившуюся куклу. А как только он наиграется...
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату влетел Драко. Он сразу же понял, что происходит, без раздумий встав между Люциусом и Лианой. Его лицо было мертвенно-бледным, но глаза такие же жёсткие и решительные, как у отца.
— Отец, хватит! — голос мальчика звенел вызовом, хотя Лиана видела, как дрожат его руки.
Красивое лицо Люциуса исказило изумление, быстро сменившееся разочарованием, а затем яростью.
— Ты защищаешь её? — в голосе звучала неприкрытая злоба. — Ты, мой сын, встаёшь на сторону этой... выскочки?
Ответом стало молчаливое, но непоколебимое сопротивление в глазах Драко. Люциус направил палочку на сына:
— Остолбеней!
Яркий красный свет окутал Драко, и он замер, словно статуя. Лиана вскрикнула, внутри всё сжалось от ужаса. Люциус подошёл к сыну, поднял руку и резко, размашисто ударил его по лицу. Мальчик рухнул на пол, из разбитого носа потекла струйка крови. Она знала, что подобное происходило довольно часто, но теперь видела всё своими глазами. В этот миг внутри неё что-то сломалось, словно пали невидимые оковы.
— Нет! — закричала девочка.
Тьма, которую она так тщательно сдерживала, вырвалась на свободу. Разрушительная сила начала подниматься из самых глубин её существа, густым чёрным дымом просачиваясь из груди и пальцев.
Лиану захлестнула лавина эмоций, разрывающая душу на части. Боль, ярость, безысходность слились в единый вихрь, выжигая всё светлое. Тёмный паразит завладел её разумом. Она чувствовала, как теряет контроль, как падает в бездну.
— Обскур... — ахнул Люциус, расширив глаза от изумления.
Чёрные щупальца рванулись к нему, но он тут же возвёл защитный барьер. Обскур с силой ударился о преграду, но не отступил, а принялся громить библиотеку: книги падали с полок, страницы разрывались на части, мебель разлеталась в разные стороны. Тьма расползалась по залу, поглощая всё на своём пути. В нос ударил едкий запах серы и гари. Лиана стояла в центре хаоса, глаза были закрыты. Крик, рвавший горло, всё не стихал. Обскур пожирал её изнутри, и она не могла его остановить.
Внезапный щелчок аппарации рассёк звенящий гул. В самом эпицентре бури возник Ветте. В его глазах-блюдцах застыл ужас, длинные уши тряслись от страха.
— Маленькая мисс, что это? Мисс Лиана, успокойтесь! — умолял он, тонкий голос срывался на визг. — Пожалуйста, остановитесь!
Обскур тут же устремился к нему — живая тьма, жаждущая поглотить всё на своём пути. Чёрный дым обвил хрупкое тельце домового, и Ветте взвился в воздух с пронзительным воплем. Ножки дрыгались в пустоте, руки тщетно пытались отбиться от плотного мрака, который сжимал всё сильнее. Домового мотало из стороны в сторону, будто тряпичную игрушку в руках невидимого гиганта. Вой эльфа тонул в гуле тёмной магии, грохоте падающих книг и треске ломающейся мебели.
Малфой-старший не колебался. Взмах палочки — и вокруг Лианы сомкнулся прозрачный купол. Он навис давящими со всех сторон стенами. Девочку сотрясали судороги, щупальца бились о преграду, но барьер не поддавался. С глухим грохотом на пол обрушились книги, мебель и тело Ветте.
Домовой лежал на паркете в неестественной позе, изломанный и израненный. Огромные глаза наполнились слезами. Он пытался подняться, но силы быстро покидали его. Тогда Ветте едва слышно прошептал, вложив в голос последние силы:
— Маленькая мисс... пожалуйста...
И затих. Маленькое тело застыло, а в воздухе повисла удушающая тишина, прерываемая лишь дыханием Малфоя и гулом обскура.
В голове Лианы клубился туман, сквозь который к её сознанию тянулось что-то чужое. Люциус. Его присутствие было подобно ледяному ветру, пронизывающему насквозь. Безжалостная магия волшебника впивалась в разум когтями хищника, вырывая из неё куски воспоминаний, эмоций, самой сущности.
Девочку пронзила вспышка невыносимой боли, но она уже не могла кричать. Из горла вырвался лишь рваный хрип. Агония разума перекрыла всё, затмевая даже пытки Ридхарда. Её разрывали видения: тёмные коридоры и подземелья, снег и марево от разноцветных камней, искажённые страхом лица друзей и незнакомцев. Лиана пыталась ухватиться за что-то привычное, но мысли ускользали, как вода.
И тогда Люциус нашёл то, что искал.
С помощью легилименции он прорвался в самые глубины памяти Лианы. Перед его внутренним взором развернулась вырванная из чужого кошмара сцена: пленница в клетке и бездыханная Марта Ридхард. В тот миг, когда девочка лишила мучительницу жизни, в невинной душе поселилось зло, породив обскур. Люциус копал глубже, вырывая из разума всё новые воспоминания, проникая в те, о которых она и не помнила, события из жизни до австрийского плена. Они тут же рассыпались, не выдерживая натиска магии, окончательно стираясь без возможности восстановления. Сознание Лианы трещало по швам.
— Остановись! — раздался голос Драко, пробившийся сквозь пелену.
Но было поздно. Лиана рухнула на пол без чувств. Обскур нехотя покинул её тело. Бурлящая, вязкая, напоминающая мазут, масса поднялась к потолку, растекаясь по резным панелям. Щупальца тянулись к девочке, не желая отпускать жертву. Гул усилился, закладывая уши, но Люциус не обращал на это внимания. Постепенно обскур сжался в плотную пульсирующую сферу и, подчиняясь магии, устремился к палочке Люциуса.
Малфой-старший стоял неподвижно. В глазах читалось удовлетворение. Он поднял руку выше, и сфера медленно опустилась на кончик палочки. Губы Люциуса растянулись в торжествующей ухмылке.
✶✶✶
Через несколько дней Лиана наконец пришла в себя. Каждая мышца ныла, словно её разорвали на части, а в висках пульсировала глухая тяжесть. С трудом приоткрыв веки, она тут же зажмурилась — даже тусклый свет, просачивавшийся сквозь шторы, бил по глазам. Попытка пошевелить рукой обернулась резкой вспышкой боли, вынудив её сжаться и тихо застонать.
— Ли?.. — раздался рядом тихий, напряжённый голос.
Она медленно повернула голову и увидела Блейза. Он сидел у кровати: лицо осунулось, под глазами залегли тёмные круги от бессонных ночей. В широко распахнутых синих глазах вспыхнуло облегчение.
— Ты наконец-то проснулась, — прошептал Забини, вскакивая со стула у изголовья. — Я боялся, что потерял тебя навсегда.
Лиана попыталась ответить, но горло саднило, голос был еле слышен. Даже вымученная улыбка далась с трудом.
Она и не заметила, как в комнату вошли Корделия и Нарцисса. Следом за женщинами плёлся Драко. Взглянув на него, Лиана вздрогнула: лицо в синяках, губа рассечена, правая рука на перевязи — он выглядел так, будто его серьёзно потрепала разъярённая виверна.
— Милая, тебе нужен покой. Ты ещё слишком слаба. — мягко сказала Корделия, подходя ближе.
— Да, дорогая, — добавила Нарцисса, коснувшись её руки. — Восстановление потребует времени.
Лиана попыталась приподняться, но Блейз остановил её, аккуратно положив ладонь на плечо.
— Не спеши, — велел он. — Тебе пока нельзя двигаться.
— Ветте... — прохрипела девочка. — Где Ветте?
В комнате повисла гнетущая пауза. Корделия и Нарцисса переглянулись. Драко опустил взгляд. Блейз сильнее сжал её плечо.
— Лиана... — начала Корделия и тут же замолчала.
— Где он? — спросила она громче, насколько позволял сорванный голос.
Миссис Малфой тяжело вздохнула и присела на край кровати.
— Лиана, дорогая... Ветте... он не выжил.
Девочка уставилась на Нарциссу. Смысл этих слов отказывался укладываться в голове. Ветте, который всегда был рядом, заботился о ней. Он не мог просто исчезнуть.
— Нет... — прошептала она. — Неправда...
— Лиана, — Корделия сжала её ладонь. — Он пытался защитить тебя.
По бледным щекам потекли жгучие слёзы. Боль притупилась, уступая место оглушающему горю. Для неё Ветте давно перестал быть лишь домовиком — он стал другом.
— Это всё из-за меня, — сорвалось с дрожащих губ.
— Нет! — резко, неожиданно громко перебил Блейз. — Не смей себя винить! Если уж кого осуждать, то мистера Малфоя.
Лиана повернула голову в его сторону. Брат нахмурил брови, уголки рта дёрнулись от сдерживаемой злости.
— Отец сделал это, — дрогнувшим голосом подтвердил Драко. — Он хотел взять под контроль обскур. А Ветте просто оказался на пути.
Она попыталась что-то сказать, но в глазах потемнело: голова закружилась, сознание затуманилось.
— Ли? — голос Блейза звучал приглушённо, будто доносился откуда-то издалека.
Её веки налились свинцом. Последним, что девочка успела увидеть, было его измождённое лицо.
И мир вновь погрузился во тьму.
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯
¹ потолочная конструкция с декоративными углублениями (ячейками), образующимися за счет выступающих балок, создают эффектный и благородный вид интерьера, подчеркивая классический стиль.
² элитная древесина, получаемая из деревьев рода Дальбергия и других, похожих на нее пород, известной также как "розовое дерево" из-за характерного цвета — от розовато-коричневого до темно-фиолетового и шоколадного.