ГЛАВА 3
РАМО
Я сидел на большом, кожаном диване, погружённый в тёмную атмосферу клуба, который был не просто местом, а частью моей жизни, частью меня.
Здесь не было места для света, только тени, клубы дыма и музыка, которая резала воздух своей тяжестью. В этом мире грязных секретов, разврата и страсти я был не просто хозяином — я был его королём.
Вокруг разгорался хаос — музыка грохотала, тела танцевали в свете тусклых огней, каждый шаг был полон искушения, каждый взгляд был как вызов. В этом клубе люди искали не только развлечений, но и утешений. Женщины в откровенных нарядах вкрадчиво двигались между столами, а мужчины с дорогими часами и самодовольными улыбками заполняли пространство.
Тут всегда было одно правило: либо ты охотник, либо ты добыча.
Мои пальцы лениво играли с бокалом виски, пока чужие руки скользили по моей груди.
— Ты сегодня такой напряжённый, — промурлыкала девушка, извиваясь на мне, как змея.
Её тёмные волосы щекотали мне шею, горячее дыхание обжигало кожу. Она думала, что этого хватит, чтобы я обратил на неё внимание. Как наивно.
Я опустил взгляд, наконец позволяя себе разглядеть её. Губы, выкрашенные в кроваво-красный, влажные и приоткрытые. Глаза, наполненные ложной уверенностью. Одежда, если это вообще можно было так назвать, оставляла слишком мало для воображения. Тело, натренированное, отточенное для одной-единственной цели.
Шлюха. Пропитанная грязью, которой дышал этот клуб.
Она шевельнулась, трётся об меня, будто голодная кошка, ищущая подачку. Я позволил себе усмешку.
— Ты жалкая, — лениво выдал я, сжимая её бедро чуть сильнее, чем следовало.
Она вздрогнула, но не остановилась. Конечно, нет. Такие, как она, не чувствуют унижения.
— Я могу доставить тебе удовольствие, — её голос стал ниже, липким, как патока.
Я зарычал, сжимая пальцами её подбородок, заставляя поднять голову.
— Удовольствие? — повторил я, словно пробуя слово на вкус. — Ты думаешь, что можешь дать мне то, чего мне не дал ни один из тех, кто готов свернуть горы за мою благосклонность?
Она прикусила губу, глаза вспыхнули азартом. Дура.
— Я дам тебе то, что не давала никому.
Я наклонился ближе, позволяя своим губам почти коснуться её уха.
— Дешевая ложь, — прорычал я, затем резко толкнул её прочь, заставляя пошатнуться.
Она застыла, сбитая с толку. А я уже отвернулся, возвращаясь к своему напитку.
— Убирайся.
Девушка открыла было рот, но тут же передумала. Такие, как она, знают свою роль.
В этот момент дверь в VIP-зону распахнулась, и в зал вошёл Эмиль. Он посмотрел на меня, затем на неё, скривился.
— Опять развлекаешься с мусором, Рамо?
Я усмехнулся. — Я не развлекаюсь с мусором, Эмиль. Я его выкидываю.
Эмиль фыркнул, скользнув по девушке взглядом, в котором не было ни капли интереса.
— Тогда почему она всё ещё здесь? — лениво спросил он, наклоняя голову.
Я едва заметно кивнул в сторону выхода, и одного этого движения хватило, чтобы она поняла — её время истекло.
— Проваливай, — бросил я, возвращаясь к виски.
Она замешкалась, её пальцы сжались в кулаки, словно она хотела что-то сказать, но умела думать головой. В конце концов, разворачивается и уходит, её каблуки цокают по полу, исчезая в общем шуме клуба.
— Ты слишком мягок, — Эмиль усмехнулся, опускаясь на диван напротив.
— Я просто не пачкаю руки о тех, кто того не стоит, — отозвался я, делая ленивый глоток.
— Как благородно, — его голос капает ядом.
Я бросил на него взгляд из-под тяжёлых век.
— Если пришёл читать мораль, можешь идти вслед за ней.
— Расслабься, босс. — Эмиль ухмыльнулся. — У меня дела. Те, которые действительно важны.
Это привлекло моё внимание. Я поставил бокал на стол, облокотился на подлокотник, сжав виски в пальцах.
— Говори.
Эмиль наклонился вперёд, глаза его сверкнули.
— У нас проблема.
Я скептически приподнял бровь, изучая его взгляд.
— У нас? Или у тебя?
Эмиль скривил губы, но в глазах вспыхнул холодный огонь.
— Когда это касается бизнеса, это касается всех нас.
Я устало выдохнул, откинувшись на спинку дивана.
— Не томи, Эмиль. Кто на этот раз решил, что у него хватит яиц лезть на нашу территорию?
Эмиль присел на край стола, не заботясь о том, что его дорогие брюки касаются липкой поверхности, пропитанной алкоголем и остатками порошка, который тут нюхали до него.
— Твои новые друзья из восточной части. Думают, что могут работать без откатов.
Я усмехнулся, прокручивая в голове сотню способов, как можно поставить этих ублюдков на место.
— Их уже предупредили?
— Более чем. Но, похоже, они решили, что могут нас перехитрить.
Я медленно повернул голову, впервые встретившись с Эмилем взглядом.
— Значит, пришло время показать им, что они ошиблись.
Эмиль ухмыльнулся, в его глазах загорелось предвкушение.
Эмиль откинулся назад, небрежно поправляя манжеты своей рубашки. В его движениях было что-то до боли знакомое — та же непринуждённая грация, та же ледяная самоуверенность.
— Как всегда, босс, — с усмешкой повторил он, и в его голосе прозвучала насмешка.
Тот, кто не знал нас, мог бы принять его за моего подчинённого. Но истина была куда глубже, вплетённая в нашу кровь, в нашу ДНК. Эмиль не просто работал на меня. Он был моим братом.
Эмиль наклонился вперёд, скрестив руки на груди, его взгляд был холодным и расчётливым.
— Эти идиоты просто не понимают, что играют с огнём, — сказал он, его тон был пронизан презрением. — Думают, что могут безнаказанно нарушать правила.
Я прикрыл глаза на мгновение, ощущая, как мой внутренний холод начинает нарастать. Я всегда знал, что рано или поздно кто-то попытается переломить наши условия. Но что-то в этих идиотах меня бесило особенно.
— Знаешь, Эмиль, мне нравится, когда они думают, что могут избежать наказания. Это только делает момент ещё слаще, — я сделал паузу, переведя взгляд на него. — Но ты, как всегда, прав. Они недооценили нас.
Эмиль усмехнулся, и я заметил, как его взгляд вдруг стал немного более острым. Он знал, что я имею в виду, и был готов следовать за мной, куда бы я ни пошёл.
— Так что дальше? — спросил он, не пытаясь скрыть искры возбуждения в голосе.
Я встал, ощущая, как ледяная решимость заполняет меня. Эти ребята больше не стояли на наших землях — их ждали серьёзные последствия.
— Собери людей, Эмиль. Пусть они будут готовы. Время показать этим ублюдкам, кто здесь главный.
Эмиль кивнул, с усмешкой поправив манжеты своей рубашки. Он был готов. Этот мир, этот бизнес — всё, что мы знали. Он тоже был частью меня, частью нашей семьи, и теперь мы займёмся тем, что должны были сделать давно.
— Всё будет сделано, брат, — произнес он с лёгкой ироничной ноткой.
— Когда мы закончим с ними, они точно больше не захотят вылезать из своей норы.
***
Ночь окутала город, словно чёрный саван. Улицы Восточной части, такие знакомые и такие чуждые, впитывали в себя мрак, как губка. Здесь, на этих грязных, заржавленных перекрёстках, всё было пропитано отчаянием и бессилием. Каждый камень на этом тротуаре, каждое сломанное окно рассказывали свою историю — историю, полную страха, боли и жертв.
Когда мы прибыли, воздух был густой и тяжёлый, как никогда. Далеко слышался грохот моторов, шины скользили по асфальту, оставляя за собой следы. Но это не было важно. Важно было одно: в этой ночи, как и в каждой другой, мы должны были показать, кто здесь главный.
Вокруг нас поднялся беспорядок. Лица, уставшие от постоянной борьбы, исчезали в дыму, едва ли успевая заметить, что уже слишком поздно. Сначала один выстрел, потом второй — всё, что они успели услышать, — это свист пуль, перешедший в громкий раскат, который сотрясал стены. Я действовал инстинктивно, мой пистолет был точен, как никогда. Пули попадали туда, куда нужно, и ни одна жертва не успела понять, что она стала частью этой игры.
Время как будто замедлилось. Лица врагов, что падали, всё больше исчезали в этом пустом, туманном мире, где уже не имело значения, кто ты был. Люди, которые когда-то верили в свою власть, теперь теряли её. И я стоял среди этого ада, наблюдая, как каждый новый шаг приближает нас к победе.
Шум, разрывающий уши, врывался в меня, но не мешал. Мои движения были чёткими, холодными. Я не думал. Я просто действовал. И когда очередь закончилась, когда выстрелы стихли, осталась лишь тишина. Тишина, которая не несла покоя, а только подчеркивала пустоту этого мира.
На асфальте было много крови, много тел. Некоторые лежали неподвижно, другие кричали, но это не имело значения. В этих улицах не было места для слабости, не было места для жалости.
— Это была их ошибка, — сказал Эмиль, обходя тела, с презрением глядя на них.
— Ошибка, которую они заплатят кровью, — я произнёс это с такой же спокойной уверенность, как если бы речь шла о каком-то обычном деле. Внутри меня всё было спокойно, как и всегда, когда приходилось делать то, что было неизбежно.
Эмиль кивнул, его лицо оставалось бесстрастным, но взгляд выдавал всё. Он ждал этого момента, как и я. Мы были готовы уничтожить тех, кто осмеливался бросить вызов. В его глазах было всё: холодная ярость, расчет и уверенность, что в этой игре побеждают только те, кто не боится пролить кровь.
Я отошёл от разгорячённого поля боя и направился в сторону оставшихся людей. Стены зданий, которые ещё несколько минут назад казались пустыми и безжизненными, теперь окружали нас, как молчаливые свидетели. Я дёрнул плечом, открывая коробку с сигарами, и прикурил, наблюдая за тем, как дым вьётся в ночном воздухе.
— Ты уверен, что они всё поняли? — спросил Эмиль, подойдя ко мне.
Я задумался. Время тут не имело значения. Эти люди, как и все остальные, были всего лишь фигурками на доске, которую мы перемещали по своему усмотрению. И если они не поняли — я был готов показать им ещё раз.
— Пусть верят, что всё кончено. Мы сделаем их страх нашим оружием, — я глухо рассмеялся, отпуская очередной кольца дыма в темноту.
Всё было уже решено. Но какой-то внутренний зуд заставил меня оглянуться и снова вернуться к телам. Они всё ещё лежали на асфальте, как маленькие жертвы, не знающие, что их участь была предрешена с самого начала.
— Мы уходим, — сказал я, поправляя пиджак, будто только что завершил деловую встречу, и не имея ни малейшего сожаления о том, что произошло.
Эмиль молча кивнул и, не оборачиваясь, последовал за мной. Мы не торопились. В этой игре нельзя позволить себе спешку. Всё должно было быть сделано так, как это было нужно.
Когда мы вышли на улицу, тишина снова окутала нас, как тяжёлое одеяло. Остатки войны всё ещё висели в воздухе, но я знал — за этой ночью последуют другие, ещё более мракобесные, где решаться вопросы, не поддающиеся объяснению. Мы шли по пустынным улицам, и каждый наш шаг в этом городе значил больше, чем всё, что происходило за его стенами. Мы были здесь, и никто не мог нам помешать.
Вспышка света из автомобиля осветила мои руки, покрытые следами работы. Это было привычно. Это было неизбежно.
Я сел в машину, и Эмиль, не произнеся ни слова, сел рядом. Мы больше не нуждались в словах. Мы знали, что наступит следующий этап, и он не будет лёгким. Но это не было для нас проблемой. Мы просто продолжали двигаться, не оглядываясь, не сомневаясь в том, что мы делаем.
Машина поехала, и тени ночи поглотили нас.