вороньё.
freya ridings - ultraviolet.
I.
Королевский дворец - клетка с голодными львами. Настоящий серпентарий для змей высокого происхождения, в котором Лиён точно нет места. Замок, хозяйкой которого ей предстоит стать однажды, совершенно не похож на королевские залы, к которым она привыкла. В Маркаде не было жестоких интриг. Дома Лиён знала, что ей ничего не угрожает, но здесь... Принцесса теперь пугается собственной тени. Ей кажется, что за каждым поворотом здесь ждут голодные хищники, которые обязательно набросятся на неё. И Пак совершенно не понимает, как с ними бороться. Она слаба и телом, и духом. Лиён в идеале знает королевский этикет, манеры, обучена различному рукоделию, прекрасно знакома с историей всего континента и может спросонья рассказать полностью всю свою родословную. А ещё она просто идеально знает языки всех королевств континента, некоторые из которых сильно отличаются друг от друга несмотря на то, что в эпоху, когда весь континент был объединённой империей, здесь был один единственный язык. Лиён учили быть королевой, держать лицо и не позволять другим читать её, как открытую книгу, но как следовать всему этому в тот момент, когда сердце из груди рвётся, просто не сказали, оставив разбираться с этим самостоятельно. Да и Пак не предполагала, что в нынешнее её пребывание в андонском дворце ей придётся столкнуться с другими придворными – люди, которые казались ей дружелюбными в её прошлые визиты в Тэгу, теперь смотрели на неё волком, как будто она непременно разрушит их королевство.
Лиён понимает, почему так; как невеста короля сейчас она не имеет ничего за душой, что могло бы сделать её более или менее завидной королевой. Придворные андонского дворца были с ней милыми, когда она действительно была принцессой, которая могла рано или поздно стать королевой – а было понятно, что это точно случится, поскольку король Август никогда не скрывал своего желания заполучить Маркад в свои руки; Чимин был лишь помехой, что заставляло принца с большой осторожностью относиться к королю. Но сейчас всё изменилось. Лиён обладала лишь титулом принцессы по рождению – этого мало, чтобы стать завидной невестой для такого короля, как Август Кровавый. От Суджин, которая была очень хороша в подслушивании чужих разговоров, Лиён знала, что по мнению многих чиновников Андона это было фарсом – их король, повелитель одних из самых богатейших земель на континенте, просто не может жениться на девушке, что является принцессой только по праву рождения.
Это просто смешно, и надо сказать, Лиён думает так же.
Жизнь Лиён как будущей невесты короля Андона далека от того, что она себе представляла. Она всегда старалась находить в факте её брака с Августом хоть что-то хорошее, но, вероятно, она очень сильно перестаралась, утешая себя. Реальность оказывается очень... жестокой по отношению к ней. Вместо жизни, полной любви и комфорта, она оказывается в ловушке этикета и ожиданий. Дворец, который когда-то был доброжелательно настроенным к ней местом во время её визитов в качестве гостьи, теперь кажется ей удушающей средой. Залы и коридоры, которые когда-то казались элегантными и величественными, теперь напоминают ей тюрьму. Вместо того, чтобы быть в центре внимания в свете предстоящей свадьбы, Лиён теперь чувствует себя добычей, за которой охотятся голодные львы.
Лиён уже устала, а свадьбы с королём ещё даже не было. Устала от жестоких взглядов и душных комментариев в свой адрес, которые придворные не скрывали. При короле все они были милыми, восхищались будущей королевой, осыпая её комплиментами. Но, стоило только ему уйти, как все лживые и натянутые улыбки исчезали с их лиц, обнажая настоящую натуру. В этом королевстве жесток не только король. Его придворные, заполонившие дворец, ничем не лучше.
Король жесток в своих действиях и решениях. Его придворные жестоки в словах и едких комментариях. Лиён кажется, что это ещё хуже. Она, наверное, готова вынести любое решение своего будущего супруга, лишь бы его карманные змеи навсегда замолчали, подавившись собственным ядом. Лиён хочет позорно убежать - лишь бы все эти стервятники наконец заткнулись. Лишь бы их ядовитый смех не звучал у неё в ушах по ночам, лишь бы их жестокие слова не вбивались чернилами под кожу, оставляя шрамы. Лиён даже пыталась вспомнить, когда в последний раз её преследовали злые языки до окончательного переезда в Андон, только для того, чтобы разочарованно понять – никогда. Сколько Лиён себя помнила, её всегда любили. Ей восхищались. Сейчас же казалось, что весь мир был против неё. И оружие у всего мира было заточенное и ядовитое.
Слова, как известно, ранят сильнее. Лиён думает, что было бы лучше, если бы у этих людей были настоящие кинжалы.
Безродная.
Ничтожная.
Жалкая.
Сердце Лиён сжимается, когда жестокие слова и шёпот придворных эхом разносятся по дворцовым коридорам. Куда бы она ни пошла, она чувствует на себе тяжесть их суровых осуждений.
Эти слова ранят глубже, чем любая физическая боль. Они проникают в её душу, заставляя чувствовать себя никчёмной и уязвимой – такой, какой они её считают. Лиён пытается держать голову высоко, быть сильной, но постоянный шквал жестоких нападок медленно подрывает её решимость. Она хочет вернуться на год назад - в то время, когда она была счастливой. Потому что здесь, в Андоне, таковой она никогда не будет.
Некогда царственная принцесса из Маркада теперь превратилась в добычу в этой змеиной яме под названием королевский дворец.
Лиён начинает чувствовать себя чужой в собственной жизни. Она замыкается в себе, преследуемая жестокими словами придворных и холодностью своего будущего мужа. Каждый день кажется ей хождением по канату между холодными взглядами придворных и отстранённостью Августа.
Некогда жизнерадостная принцесса теперь оказалась в ловушке кошмара, из которой, кажется, нет выхода. Груз её нынешней жизни постепенно начинает сказываться на её эмоциях и душевном состоянии.
Лиён старается делать вид, что её это никак не задевает. Ведёт себя холодно и подчёркнуто важно, показывая, что она всё равно на ступень выше и придворным остаётся лишь трепать злыми языками. А после, прячась в стенах своих покоев, от ужаса и отчаяния рыдает на коленях Суджин, бормоча благодарности. Не будь её рядом, Пак вряд ли бы вынесла это всё. Чон же молчаливо всё терпит, как обычно оставаясь той, кто знает гораздо больше других.
Суджин собирает молчаливо каждую драгоценную слезинку своей принцессы, запоминает каждое жестокое слово, брошенное ей в спину и терпеливо ждёт свадьбы. Когда Лиён наконец станет королевой этих земель, когда выше неё будет только король, Суджин позволит себе ответить каждому из них. Ответит такими же резкими и жестокими словами, намеренно унижая каждого, кто так же относился к её другу. Использует слова и действия, нанося каждому такой удар, от которого ни один из них не оправится.
Тогда она как единственная придворная леди королевы будет под защитой короны, и никто не сможет наказать её за грубые слова и изощрённую месть.
Лиён долгое время была защитой для Суджин. Много лет назад, когда они были моложе и наивнее, в Маркаде не было ни единого человека, кто не позволял бы себе грубые слова в отношении Чон: её отец был какое-то время не в фаворе у отца Лиён, пусть и заслуженно, и каждый считал своим долгом высказать своё истинное отношение к Суджин, хотя лично она ничего не сделала для того, чтобы к ней относились подобным образом. Сама же леди просто боялась ответить, чтобы не разочаровывать отца. Ей было гораздо легче молчаливо терпеть все оскорбления, чем стать дочерью, которая порочила честное имя отца своим неблагородным поведением. Потому что знала: рано или поздно король и её отец поладят, что и случилось после, а свидетельства об этом промежутке жизни их семейства никуда не уйдут из памяти народа. И ей нужно было сделать всё, чтобы не остаться в истории человеком недостойным.
И пока отец Суджин был не в почёте у короля, его отпрыски страстно защищали дворянку. Лиён и Чимин уж точно не были обязаны делать это, но делали, по какой-то непонятной для Чон причине.
И теперь она считает, что пришло её время отдать этот долг, защищая свою принцессу. Свою королеву, утопающую в собственном горе. Лиён суждено стать королевой, и Суджин полна решимости быть той, кто будет на её стороне до самого конца. Потому что это то, чего Пак заслуживает.
Чон было просто невыносимо смотреть, как её принцесса страдает. Ещё не так давно её нежно называли Надеждой, смотря влюблёнными глазами, а сама Лиён без страха могла выбегать за пределы резиденции, зная, что никто не причинит ей вреда. Теперь её величают едва ли не ошибкой природы, словно желая разорвать в своих острых когтях и клыках. Лиён страшно выйти из собственных покоев, а речи об улочках столицы даже не идёт. Принцесса боится, что в любой момент ей в спину может прилететь чужой нож – не метафорический, а вполне настоящий. Над ней вороньё кружится, угрожая уничтожить, заклевать и не оставить от молодой принцессы и косточки.
Кроме того, практически каждый считает своим долгом сообщить о том, как часто король проводит ночи со своей фавориткой среди наложниц. И вот она, Соён, ведёт себя по отношению к Лиён высокомернее всех, словно статус фаворитки делает её едва ли не королевой. Лиён даже предполагает, что эта прекрасная - о, как же Соён всё-таки прекрасна - женщина будет вести себя точно так же, когда Пак станет королевой. Не то, чтобы ей есть какое-то дело до наложниц короля – принцесса не будет возражать даже, если в какой-то момент Август решит, что и наследников ему также будут рожать его наложницы. Ей не хочется иметь с этим мужчиной ничего общего, помимо заботы о дальнейшем процветании Маркада, а такую привилегию она не сможет получить никаким другим образом, кроме как через брак с ним. А значит, Лиён остаётся только надеяться на то, что своим наложницам король будет уделять времени больше, чем ей. Её это не будет задевать, честное слово.
Женщины бывают невероятно жестоки, особенно тогда, когда на кону стоит их власть. А у Соён было слишком много власти, особенно для обычной наложницы. Лиён знает, что рано или поздно ей придётся изменить положение фигур на доске – ей придётся сменить фигуру королевы в лице Соён, чтобы не войти в историю как королева, над которой потешался её собственный народ. Лиён придётся взять себя в руки, чтобы получить авторитет в королевском дворце – в конце концов, она собиралась стать королевой – а это значит, ей нужно занять место Соён. Только в отношении власти, конечно же, на внимание короля Августа Лиён не собиралась претендовать. И исходя из слухов о Соён, принцесса знала, что планируемая ею перестановка на доске фаворитке не понравится - уж больно она была жадной до власти женщиной.
Из всех, кого Лиён встречала за всё время пребывания в андонском дворце, наложница рисовалась ей самым главным врагом. И Лиён от того было ничуть не лучше – история континента показывает, что нет хуже врага, чем женщина. Соён возьмёт не силой, она возьмёт хитростью, и её фаворитке короля точно не занимать.
Как, впрочем, и красоты. Если у Лиён спросят, кто самая красивая девушка во всём дворце, она без сомнения ответит - леди Соён. Наложница завораживает, привлекает к себе внимание, очаровывает невероятной красотой, и Лиён прекрасно понимает, почему именно она стала главной фавориткой короля.
Лиён кажется, что Соён намного лучше подходит на роль королевы, нежели она. Но, как оказалось, какой бы прекрасной и статной не была девушка, статус наложницы, пусть и фаворитки, не открывал главного пути – стать королевой официально Соён не могла, во всяком случае при правлении короля Августа, который ещё в разговоре с самой Лиён дал понять, что ни одна из его наложниц не станет матерью наследника или королевой. Хотя, наверное, это можно назвать большим упущением со стороны короля. Такая статная и важная девушка, как Соён, выросшая в дворцовом серпентарии, станет лучшей королевой, нежели принцесса, которая не выдержала и месяца во дворце.
Лиён ненавидит этот дворец. Ненавидит так сильно, что мечтает покинуть его навсегда.
- Если бы Его Величество женился на леди Соён, было бы лучше, - тяжело вздыхает Лиён, поправляя капюшон теплой накидки на голове, чтобы спрятаться от холодного ветра. Сезон подходил к концу, но холода и морозы никак не хотели отступать – сумволь выходил удивительно холодным даже несмотря на то, что это был последний месяц Голубого Дракона. Пак бегло смотрит на наложницу, которая была в поле их зрения и прогуливалась по королевскому саду в окружении нескольких других девушек.
Суджин, которая шла немного позади, достаточно громко вздохнула, давая понять, что таким пессимизмом принцесса себе не поможет.
- Ваше Высочество, для кого лучше? - невозмутимо спрашивает Чон Хосок, который с самого прибытия не отходит ни на шаг от принцессы, позволяя ей чувствовать себя не так одиноко и брошено во дворце. Наверное, если бы не главный советник, она чувствовала бы себя совсем ужасно.
Хосок помогает ей забыться: за долгими обсуждениями Маркада или прошлого Лиён отвлекается от жестокости и тяжести своего будущего. Принцесса знает, что это порождает слухи, которые точно доходят до короля, однако тот факт, что Август ничего ещё не предпринял, говорит о том, что его это мало интересует. А Лиён и подавно, хотя во избежание совсем неприятных слухов принцесса никогда не оставалась наедине с главным советником - Суджин всегда плелась следом – да и все беседы проходили там, где их могли увидеть, хоть и не услышать. Лиён не хотела быть одна, а Хосок не желал, чтобы у будущей королевы были какие-либо неприятности.
Хосок обладает удивительной аурой, способной успокоить тревоги. Иногда он так много говорит - и это существенно отличает его от того, каким должен быть политик его статуса - что у Лиён начинает кружиться голова. Стоит только Пак покинуть покои, как практически тут же рядом появляется Чон, вызвавшийся помочь привыкнуть ко дворцу, и окружает их весёлым и, чаще всего, бессмысленным бубнежом. Но Лиён понимает, зачем Хосок делает это. Его речи об истории королевства, которую она и Суджин прекрасно знали, получив прекрасное образование, о диковинных картинах, украшающих дворец, о придворных и их привычках - одним словом, обо всём, что они видели, будто бы заглушают все сплетни и жестокие россказни.
Хосок, даруют ему Боги долгих лет жизни за его доброту, - единственная стальная трость, на которую во дворце могла опереться Лиён. Много лет назад, когда в Андоне был устроен переворот дядей Августа, семье Хосока пришлось бежать, чтобы не лишиться голов, и пристанище они нашли в Маркаде – связи между Маркадом и Андоном всегда были очень тесными и почти у каждого жителя одного из королевств было несколько друзей в другом. Отцу Хосока повезло – он был приятелем короля Маркада, так что тот охотно дал ему пристанище, и несколько лет Хосок рос с наследниками маркадского престола. Лиён, конечно, в то время была ещё маленькой, чтобы хорошо помнить Хосока, а вот Чимин был всего на год младше Чона, поэтому очень быстро сдружился с ним. Конечно, когда семья главного советника вернулась обратно в Андон, дружба была утрачена – расстояние определенно накладывало свой отпечаток, но куда более существенным фактом было политическое напряжение между двумя королевствами, поскольку всем было понятно, что Август Кровавый планирует сделать Маркад частью своего королевства.
Хотя дружба между принцем и Хосоком была утрачена, память о ней сохранилась. И сейчас, когда в живых осталась только одна часть этой дружбы - Хосок - было особенно тяжело. И Чон, который в своё время видел принцессу неунывающим ребенком и всё ещё хранил в памяти воспоминания о дружбе с наследным принцем, просто не мог бросить сестру последнего на растерзание придворным – он-то прекрасно знал о том, какими были подданные короля Августа.
Тем не менее, несмотря на прежнюю дружбу Чимина с Хосоком, последний всё ещё был в первую очередь главным советником короля Андона, и только потом бывшим другом принца Маркада. Именно поэтому Лиён и относится к Хосоку с некоторой опаской и не спешит видеть в нём кого-то, кроме королевского советника. Слишком подозрительным было то, что такой высокопоставленный человек ведёт себя по отношению к ней так легко, просто и дружелюбно – особенно на фоне поведения других придворных. Чон в целом создавал впечатление человека, не испорченного дворцом, человека, чьё сердце не настолько прогнило, чтобы он стервятником кружился над Лиён. Но, как ей казалось, это было просто невозможно.
Нельзя прожить во дворце много лет и не измениться. Нельзя служить главным королевским советником целое десятилетие и остаться хотя бы самую малость добрым человеком, особенно если твой король – Август Кровавый. Дворец портит и извращает. Уничтожает и убивает всё живое, буквально голыми руками с самыми острыми когтями вытаскивает из души всякий намёк на милосердие, натягивая на глаза полотно жажды крови.
Лиён кажется всё это умелой игрой, на которую она, как дурочка, должна была повестись.
Встреть она Хосока в Маркаде, точно бы не усомнилась в его искренности, но здесь, при дворе короля Августа, на собственной шкуре осознав, как здесь всё обстоит на самом деле, Лиён не хочет быть беспечной. Пусть все здесь и считают её наивной дурочкой, Лиён с ними в корне не согласна - дурочкой она не была.
И становиться ей, доверяя не тем людям, она тоже не хочет.
Однако отдать Хосоку должное надо - он действительно отвлекал Лиён от тяжёлых мыслей и громкого ядовитого шёпота придворных. Даже если это была умелая игра - Пак очень удивится, если это не так - Лиён все равно была безумно благодарна главному советнику.
Бешеные псы тоже иногда проявляют ласку. Но стоит только протянуть им руку, как они тут же прокусывают кости.
Лиён хотелось бы думать, что Хосоку её кости придутся не по зубам, хотя шанс этого был скудно мал. Но принцесса продолжала верить в то, что Хосок мог быть тем человеком, которым он представал перед ней – она не хочет, чтобы единственная приятная константа в её жизни оказалась не больше, чем игрой на её чувствах.
- Если только для вас, - не дожидаясь ответа, продолжает советник так, словно это была самая очевидная вещь во всём мире. - И дело даже не в том, что, женившись на фаворитке, Его Величество потеряет расположение Совета. Наш король не поддерживает тенденций Тоннэ или того же самого Пундангона делать наложниц королевами – новое поколение правителей показывает, что подобного рода происхождение очень негативно влияет на личностные качества будущего наследника престола.
- Звучит цинично. Я не уверена, что это влияет на личностные качества, - качает головой Лиён.
- Тем не менее можно вывести удивительную закономерность. Вспомнить хотя бы короля Пундангона – разве можно назвать его достойным мужчиной? Я предпочитаю считать, что это следствие низкого происхождения его матери, не более того.
Лиён поджимает губы. Слышать о Е Вону она совсем не хочет, особенно сейчас, когда она не знает ничего о положении Маркада. Насколько народ страдает? Зная Е Вону... Принцесса даже не хочет думать об этом.
- Это глупо.
- Это статистика. Не мне вам рассказывать, принцесса. Вы больше меня взаимодействовали с королевскими особами, чтобы составить свою собственную статистику на этот счёт.
- Да, и тем не менее я считаю, что это вопрос образования, а не социального положения одного из родителей. Король Август, например, не бастард, его мать из высшего сословия, а отец – король. Но делает ли это его хорошим человеком?
Хосок усмехается.
- Запахло неосторожными и опасными мыслями, - беззлобно хмыкает он, сложив руки за спиной. – Вы смотрите на это, не отстранившись от ваших с королем личных отношений. Если вы спросите кого-нибудь из подданных короля, они ответят, что Август – прекрасный человек.
- Именно поэтому он войдёт в историю как Август Кровавый, ну точно. Всё ведь сходится, - говорит Лиён как бы между прочим, вызывая и у Хосока, и у Суджин смешок. – Прошу простить мне мою глупость.
- Если сарказм – признак того, что вы постепенно выходите из своей скорлупы, то я надеюсь, что вы продолжите подшучивать надо мной таким образом, Ваше Высочество. Но, возвращаясь к теме нашего разговора, как бы вам того не хотелось, король никогда не возьмёт в жёны такую женщину, как Соён.
В голосе Хосока прослеживаются нотки неприязни, которые он не скрывает, и Лиён не удивлена – о вражде главного советника и фаворитки короля было известно далеко за пределами Андона.
- Такую женщину, как леди Соён? – усмехнулась принцесса. - Такую женщину, слово которой во дворце имеет вес? Женщину, которую, как я прекрасно понимаю, уже давно не считают простой наложницей или фавориткой короля. У меня создалось стойкое впечатление, что леди Соён здесь - едва ли не вторая власть, и выше неё только король. Как будто даже если она прикажет что-то вам или генералу Киму, вы тут же пойдёте исполнять её приказ.
Лиён разворачивается, шагая в противоположную сторону. Смотреть на до тошнотворного идеальную леди Соён ей более не хочется. Лиён и так на её фоне чувствует себе достаточно убогой и посредственной. Ещё больше, чем из-за всех жестоких слов, окружающих её.
- При всём уважении, Ваше Высочество, но вы только что оскорбили меня! – шутливо заявляет Хосок, прикладывая руку в перчатке к груди, словно у него заболело сердце. – Тем не менее, несмотря на положение этой... женщины, - советник явно хотел сказать что-то иное, - именно вы станете королевой, Лиён.
- Замечательный титул, который не изменит моего положения. Быть королевой без уважения - хороша участь.
- Неужели вы думали, Лиён, что вас начнут уважать сразу же, как только вы прибудете ко дворцу? Те порядки, которые царят здесь, устанавливались годами, с момента воцарения короля Августа на престол. То, что так много лет строилось, не разрушится в один миг. Нужно обладать большой силой и таким же большим терпением, а вы, похоже, очень нетерпеливы.
- И у меня нет такой силы, советник Чон. И желания менять здесь что-то тоже нет. Как и быть королевой.
- До этого вы были менее негативно настроены к идее брака между вами и королем.
- До этого король не нарушал своё слово и не становился причиной гибели моей семьи и захвата моих земель.
Хосок молчит пару мгновений, на его лице нет ни единой эмоции, а после он говорит:
- Тем не менее вы хотите принимать решения относительно будущего Маркада, так что этот брак вам необходим.
- И это единственная причина, по которой я на этот брак согласна. Хотя это не значит, что король будет купаться в любви и ласке своей жены.
- Поверьте, у него есть наложницы для этого.
- И это только мне на руку. Мне просто интересно, как скоро после рождения наследника король отошлёт меня из дворца? – с притворным воодушевлением усмехается Лиён. – Нет, а правда? Я королю нужна для того, чтобы его наследники по обоим родителям были королевской крови, для всего остального у него есть пара десятков наложниц, не вижу смысла мне прозябать здесь. Думаю, король тоже не видит. Куда, говорите, меня отправят? Полагаю, в какую-нибудь самую отдалённую республику, да? Только не говорите про север, я плохо переношу холод. Можно на запад? Я слышала, там всегда очень тепло и самые вкусные фрукты - подходящие условия, чтобы потерять молодость, красоту и рассудок.
Хосок искренне смеётся, склоняя голову на бок:
- Король точно будет счастлив. Его супруге палец в рот не клади, откусит. Наблюдать за этим браком со стороны будет гораздо веселее, чем я думал.
- О, прекрасно, я теперь не только бобовая королева, но и королевский шут. Если я неудачно пошучу, Его Величество казнит меня? Раз уж статус бобовой королевы прилип ко мне, судя по всему, навечно, и другого способа избавиться от позорного титула королевы ничего, кроме как умереть, у меня нет, то почему бы ему не распорядиться моей жизнью так?
- Ваше Величество, бобовая королева, пусть она и бобовая, не перестаёт быть королевой, которой все кланяются в ноги, в том числе и настоящие монархи. Так ли это плохо? - вмешивается Суджин, выглядывая из-за спины советника. - Кроме того, вы единственная бобовая королева на моей памяти, которая будет королевой до самой смерти.
- Как ты метко описала то, как быстро королю надоест этот брак. Интересно, а мы с Его Величеством всё-таки отметим одну-две годовщины? Хотя, думаю, одну точно отметим – мне же надо ещё наследника родить. А лучше, я думаю, двух. Как приятно осознавать, что жить мне осталось четыре года. Но, с другой стороны, лучше так, чем никак, верно?
Суджин закатывает глаза, громким шепотом - так, чтобы сама Лиён точно услышала каждое слово - обращаясь к Хосоку:
- Как вы заметили, принцесса достаточно пессимистична. Но это всё шутки, если честно. Невольно вспоминается, как она готовила траурный наряд, когда Его Высочество Чимин отравился. Госпожа всем говорила, что он умрёт, а потом мы все вместе посмеялись с этой её шутки, хотя молодой господин и был обижен на это какое-то время. Принцесса буквально шутила об этом у его постели, пока у него была лихорадка.
Лиён предельно серьёзно замечает:
- Я не шутила.
Суджин притворно смеётся:
- Ну вот, у нашей будущей королевы замечательное чувство юмора!
- Как же вы стали Надеждой Маркада, будучи таким пессимистичным человеком? - иронично интересуется Хосок, деловито вскидывая бровь. Вопрос закономерный, ответ на который очевиден, как кажется Лиён.
- Это все пагубное влияние Андона. Вы знаете, мне кажется, что на ваших землях даже солнце светит не так ярко.
- Вы станете прелестной королевой, Ваше Высочество.
- Меня отошлют раньше.
- Никто никого никуда не будет отсылать, - тоном в стиле "Я вас умоляю" лениво парирует советник. – У вас целое крыло в вашей власти. Просто проявите терпение, Лиён. И понимание.
II
Король Август сидит в зале заседаний в окружении Тайного Совета. Цель собрания — обсудить важные политические вопросы, хотя Юнги понимает, что на самом деле они хотят обсудить его брак с принцессой Лиён. Совет недоволен его выбором, и это абсолютно очевидно. Причём никто из советников не скрывает того, что теперь они относятся негативно к невесте короля. Раньше, когда Лиён могла унаследовать трон Маркада, Совет был готов принять её как королеву, но теперь, когда её королевство захвачено, а сама Лиён больше не принцесса, Андону не будет выгоды от брака с ней. Члены Совета наивно считают, что их мнение интересует Юнги, что в корне да наоборот. Их мнение королю поперёк горла, и единственная причина, по которой эти мужчины, считающие себя важными шишками, всё ещё не лишились головы, заключается в том, что у каждого из них есть сторонники – и если Август сделает ошибку, то это точно будет грозить ему политической нестабильностью в Андоне. На фоне подготовки к освобождению – или захвату, тут как посмотреть – Маркада это абсолютно не то, чего он хотел бы. Пусть он и король, но ему нужна политическая поддержка, поэтому ему уже много лет приходится делать вид, что Совет имеет власть, и играть в такие подковерные игры, вооружившись поддержкой Намджуна и Хосока, что члены Тайного Совета и правда думают, что они вторая власть после власти Триумвирата.
Ещё столетие или два назад Тайный Совет и правда имел огромную власть, однако со временем ситуация изменилась. Особенно после того, как некоторые его члены поддержали узурпацию власти дядей Августа. Конечно, признавать этого никто не хотел, но у Триумвирата были неопровержимые доказательства. Тем не менее просто так лишить Совет власти не получится, а подходящие случаи были редкими – за годы правления без каких-либо подозрений Юнги удалось избавиться лишь от трёх членов Совета, что хотя бы немного приблизило его к заветной цели избавиться от них вообще.
Делать это надо было с умом: за десять лет он и так провёл много реформ, настолько резко проводить полное изменение в политической структуре Юнги не хотелось. Было очевидно, что будут противники этого.
А лишаться поддержки со стороны министров он не желал. Не сейчас, в любом случае.
Эти люди просто пытаются ограничить его во власти, а Юнги это не нравится – будь они более... добропорядочными, он ещё мог бы с этим смириться, но эти люди поддержали в своё время восстание против законной власти, и доверия к ним не было.
Почти весь Совет в сборе, не хватает только главного советника — Чон Хосока. Короля это беспокоит лишь немного: с одной стороны, он прекрасно понимает, что советник сейчас с принцессой Лиён, вытаскивает её из скорлупы, в которую она, со слов самого Хосока, залезла, но с другой стороны, Юнги очень хотел бы, чтобы Чон также присутствовал на собрании, поскольку членов Тайного Совета было гораздо больше, а твёрдую поддержку в вопросе женитьбы Юнги мог получить только от Намджуна и Хосока, Чон Минхо – мужа старшей сестры короля, который чаще всего поддерживал точку зрения Августа, и, возможно, советника Нам Сынвана – но тут было спорно, поскольку Сынван обычно поддерживал короля в вопросах войны, а во всех остальных спорах принимал позицию большинства. Поэтому Юнги просто необходимо присутствие Хосока.
Когда члены Совета занимают свои места, в воздухе повисает ощутимое чувство тревоги. Мужчины выглядят мрачными и серьёзными, на их лицах читается беспокойство из-за действий короля и выбора будущей королевы. Некоторые из них переглядываются, молча выражая своё неодобрение решением короля жениться на Лиён.
Юнги остаётся невозмутимым, его лицо ничего не выражает. Он знает, что Совет недоволен, но, как и было упомянуто, мнение Совета его интересовало в самую последнюю очередь.
- Кажется, советник Чон не хочет почтить нас своим присутствием, — говорит один из мужчин, О Хэджун, который открыто выражает своё недовольство как браком короля с принцессой Лиён, так и тем фактом, что советник Чон и генерал Ким являются членами Тайного Совета. Генерал Ким, сидящий справа от короля, закатывает глаза.
Если с персоной генерала Кима советник О готов смириться, то Хосок – истинная голубая кровь – у Хэджуна просто поперёк горла стоит. Несмотря на многие достоинства Хосока как политика – а почти всю его деятельность можно назвать сплошным достоинством – был у него один существенный минус: советник Чон всячески поддерживал сословное деление. Конечно, он никогда не отрицал, что среди лиц низшего сословия есть люди достойные, взять хотя бы того же самого генерала Кима, отец которого был первой персоной с титулом в роду. Но тем не менее в большинстве случаев Хосок считал, что у простого народа нет каких-то выдающихся качеств, а если они есть, то такой человек очень быстро перемещается по сословной лестнице. Хэджуна, выходца из семьи работяг, это задевает, хотя Хосок никогда не выражал какого-либо пренебрежения к советнику из-за его происхождения, лишь из-за его взглядов на некоторые вопросы.
Но для советника это явно было больной темой.
Никто из членов Триумвирата никогда не показывал своего истинного отношения к членам Совета, чтобы не сеять ненужные подозрения и не подпитывать паранойю других советников. И, за исключением некоторых столкновений на почве решения того или иного политического вопроса, со стороны казалось, что между членами Триумвирата и Тайного Совета царит полная идиллия.
- Советник Чон опаздывает, - невозмутимо говорит генерал Ким, вальяжно развалившись на своём месте. - Или, может быть, он занят чем-то более интересным, чем посещение этой скучной встречи. Хотел бы я не прийти.
Советники переглядываются, некоторые из них сдерживают ухмылку в ответ на комментарий генерала. Юнги молчит, его взгляд устремлён на пустое место. Он чувствует напряжение и неодобрение в зале, понимая, что отсутствие Хосока только усиливает их.
- Уверен, у советника Чона есть масса интересных занятий, помимо присутствия здесь, — замечает Сон Уён. - Советник Чон слишком много времени проводит с вашей невестой, Ваше Величество, вам так не кажется?
Юнги никак не реагирует. Он знает, что Хосок проводит много времени с будущей королевой, но понимает, что беспокоиться не о чем. Ему прекрасно известно о дружбе Хосока с наследным принцем Маркада, из чего следовал и факт каких бы то ни было взаимодействий между Чоном и принцессой Лиён. Король знает своего советника достаточно, чтобы быть уверенным – нет причин для беспокойства. Какие бы цели не преследовал Чон, было очевидно, что ничего плохого или сомнительного в его действиях не было, и всё дело было исключительно в самой его натуре, требующей по возможности помогать ближнему. Хотя, конечно, сам факт того, что начали появляться различного рода домыслы, Юнги не нравился. Он планировал напомнить Хосоку, что ему стоит быть более сдержанным в таких вопросах – репутация будущей королевы должна быть безупречной.
- Советник Чон усердно выполняет свою работу, — просто отвечает король. - Не стоит беспокоиться. Я осведомлён о том, что советник часто составляет компанию моей невесте. Насколько мне известно, встречи Хосока и принцессы проходят исключительно в присутствии госпожи Суджин, а также на виду у всего двора. На мой взгляд, нет причин для беспокойства. Или мне о чём-то неизвестно?
Никто из советников ничего не говорит, поскольку на самом деле обвинить Хосока и Лиён не в чем – они действительно никогда не пересекались наедине или за закрытыми дверьми.
— Но, кажется, — как бы невзначай бросает генерал Ким абсолютно бесцветным тоном, из-за чего становится непонятно, хочет ли он съязвить или просто констатирует факт, — вы завидуете, господин советник? Я слышал, что вы тоже хотели получить аудиенцию у принцессы Лиён, но вам отказали. Вы хотели улучшить отношения со своей будущей королевой? Или... Наоборот, убедить её отказаться? Вы больше всех против этой свадьбы. Хотя, мне кажется, что цель вашего визита не так важна, как тот факт, что вы не сообщили королю о своём желании поговорить с принцессой.
На мгновение в комнате воцаряется тишина, напряжение нарастает. Слова генерала находят отклик, и на лицах некоторых советников появляется тень подозрения, когда они смотрят на советника Сона. Очевидно, что о его инициативе побеседовать с будущей королевой членам Тайного Совета было неизвестно. Да и с его стороны было очень глупо думать, что до Триумвирата и, что ещё хуже, до короля эта новость не дойдет. Это была большая ошибка, поскольку у Августа везде были глаза и уши, и не узнать он просто не мог. Но, видимо, мотивы у Уёна были такими, что стоило бы рискнуть.
Король сохраняет невозмутимость, но его глаза слегка сужаются, когда он смотрит на генерала Кима, а затем на других советников. Ему не нравится насмешка и сомнение в преданности Хосока так же, как ему не нравится тот факт, что советник Сон без его ведома пытался говорить с принцессой. С одной стороны, возможно, в этом не было ничего серьёзного, особенно учитывая, что Уён всегда проявлял особый интерес к Маркаду. Но с другой стороны, зная, что в этом Совете есть люди, которые двусмысленно относятся к правлению нынешнего короля, большой проблемой было то, что никто из членов Триумвирата не имел точной информации, кто именно был распространителем смуты, а потому Юнги не считал целесообразным взаимодействие Лиён и других советников. Она наивна и добра, хотя и понимает, в каком месте теперь живёт, а ещё абсолютно презирает Юнги, и этими фактами могут воспользоваться будущие заговорщики. Наивностью Лиён точно кто-нибудь воспользуется, и Юнги находит бесчисленное количество плюсов в том, что Пак напрочь игнорирует существование любого придворного, кроме Хосока и, иногда, самого Юнги. Так вероятность того, что её очаруют лживыми мыслями, гораздо меньше.
— Я предлагаю воздержаться от беспочвенных обвинений, — холодно говорит Юнги. — Вы не можете сомневаться в преданности и намерениях советника Чона. Если бы я не хотел, чтобы он проводил время с моей невестой, я бы его остановил. Но я полагаю, что советник Чон прекрасно знает, в чём заключаются его обязанности.
Один из советников хочет возразить, но двери открываются, и в комнату входит советник Чон. Он идёт быстро, на его лице нет улыбки.
— Ваше Величество, — советник Чон низко кланяется королю, когда подходит к своему месту. — Господа советники, генерал Ким, — он приветствует остальных членов Совета. – Прошу прощения за опоздание, возникли некоторые дела.
Чон кидает многозначительный взгляд на короля, как бы говоря, что был с принцессой. Юнги сдерживает ухмылку – он считает, что подобное развлечение для Лиён абсолютно нецелесообразно. Если бы Хосок передавал ему всё, что говорит принцесса, было бы просто прекрасно, но советник каждый раз говорит, что их беседа касалась исключительно прошлого и Маркада, чему король не верит ни на секунду. Однако, так или иначе, это всё равно даёт Юнги небольшую возможность понять, что, вероятно, принцесса всё ещё настроена к Андону и к самому Августу негативно. Конечно, не то чтобы он ожидал чего-то другого. Его, скорее, просто терзает любопытство – Юнги хочется знать, что именно принцесса говорит о нём.
Хотя он и не уверен, что она щедра на эпитеты с Хосоком – всё-таки он в первую очередь советник Юнги и только потом бывший друг её покойного брата.
- Вы действительно умеете нагнетать обстановку, — говорит генерал Ким, подпирая подбородок рукой. – Мы уже начали строить теории о причинах вашего опоздания.
— Прошу прощения за опоздание, — повторяет Хосок, избегая взгляда генерала и обращаясь к королю. — Как я уже сказал, меня задержали кое-какие рабочие вопросы.
Юнги слегка кивает, сохраняя нейтральное выражение лица.
— Очень хорошо, — говорит О Хэджун, и в его голосе слышится сарказм. — Надеюсь, эти рабочие вопросы стоили того, чтобы задерживаться, советник Чон.
Лицо Хосока остаётся спокойным и невозмутимым, его взгляд скользит по советникам. Он прекрасно осознаёт напряжение в зале, хотя и уверен, что дело далеко не в его опоздании – наоборот, чего советники не скажут, так это того, что они хотели бы, чтобы он не пришёл. Потому что всем известно, что он в любом случае поддержит решение короля, как и генерал, а также советник Чон Минхо.
- Теперь, когда мы все здесь, — наконец подаёт голос Чон Минхо, и атмосфера становится более серьёзной. — Возможно, нам наконец-то стоит перейти к делу.
Король откидывается на спинку стула, ожидая развития событий.
— Да, давайте перейдём к делу, — говорит Юнги, и его голос режет воздух, как нож. — Почему бы нам не начать с нашей будущей королевы? Я уверен, что многие из нас до сих пор очень недовольны тем фактом, что я собираюсь жениться на принцессе Пак Лиён. Ваше недовольство до сих пор остаётся для меня загадкой. Полагаю, я уже объяснил причины, по которым выбрал принцессу Лиён в качестве своей невесты, — холодно говорит он. — Это решение я принял после тщательного обдумывания. И поскольку никто из вас так и не назвал точные причины, по которым я не могу жениться на принцессе, позволю себе требовать озвучить их здесь и сейчас.
На мгновение в зале воцарилась тишина. Советники переглянулись, некоторые были слегка озадачены прямым и холодным ответом короля.
Наконец, Сон Уён заговаривает:
- При всём моём уважении, Ваше Величество, - говорит он. - Мы не можем игнорировать опасения людей. И многие из ваших людей... недовольны вашим выбором невесты.
— О, беспокойство моего народа? — отвечает Юнги ледяным тоном. — Может, о ваших заботах? Потому что в тот день, когда карета с принцессой проезжала через столицу, люди приветствовали её. И, разумеется, они не могли не знать, кто был в карете, люди были осведомлены о моей давней помолвке. Так что я бы попросил не использовать мой народ, как аргумент, потому что практика показывает иное – андонцев устраивает личность принцессы по той простой причине, что она наследница маркадского престола. И не мне вам это говорить, вы прекрасно знаете, что народ хорошо примет Лиён как свою королеву.
Советники переглядываются между собой, услышав ответ короля. Его слова прямолинейны и резки, не оставляют места для дальнейших обсуждений.
— Ваше Величество, — говорит Пэ Джинсон, большой противник многих решений короля. — Мы понимаем ваше решение. Но мы не можем игнорировать тот факт, что принцесса Лиён не идеальна. Если говорить о браке, то она принцесса без приданого из свергнутой семьи. И это бремя для нашей страны.
Генерал хмыкает, но это выходит очень наигранно:
- И вот мы наконец-то здесь.
Лицо Юнги мрачнеет, когда он слышит, как советник упоминает отсутствие у Лиён приданого и её свергнутую семью. Он ожидал этого аргумента – это был буквально единственный довод, который могли высказать советники против брака с принцессой, но от этого он не стал менее раздражающим, когда его наконец произнесли вслух.
- Семейное положение принцессы Лиён и её приданое или, скорее, его отсутствие так же были учтены при принятии этого решения, — говорит Юнги сдержанным, но холодным голосом. — И я не вижу в этом проблемы. Мне казалось, что Андон совершенно не бедствует, чтобы нам нужна была королева с приданным.
- Семейный статус принцессы не отменяет того факта, что она является членом королевской семьи, — вклинивается Чон Минхо. — И её приданое не имеет никакого отношения к решению о заключении этого брака. Казна страны не единственная причина для женитьбы. Особенно в нашем положении. Я знаю, что вы придерживаетесь позиции о том, что брак короля – это политический союз, но посмотрите сами: с Кояном более крепкий союз, нежели торговый, нам не нужен, мы не граничим с ним. С Виресоном укрепить союз не представляется возможным, поскольку принцесс, готовых к браку, там не имеется. Пундангон... Амбиции Пундангона велики, и впускать их принцессу к нам – всё равно что готовить открытое покушение на нашего короля. Тоннэ... Тоннэ в перспективе может стать хорошим союзником, но вы также сами понимаете, насколько непостоянна доброжелательность Тоннэ: сегодня они с нами, завтра – с Пундангоном. Нужно ли нам это? Остаётся только Маркад, и это отличная перспектива.
- В таких условиях королю не обязательно брать в жёны принцессу. Можно взять андонскую дворянку.
- А как же приданое? – продолжает Минхо. – По факту, любое приданое андонской дворянки и так собственность Андона. Что она принесёт?
- Мы хотя бы не приведём на трон иностранку, - цокает Пэ Джинсон.
- Да, но мы приведём иностранку королевской крови. Иностранку из королевства, которое с давних времён было союзником Андона. Иностранку, которая прекрасно знакома с нашими обычаями. Так ли это плохо?
Генерал озорно ухмыляется, откидываясь на спинку стула и с интересом наблюдая за противостоянием советников – Намджуну куда интереснее наблюдать за этим, чем вносить свою лепту.
- Ваше Величество, мы понимаем, что ваше решение окончательное. Но мы не можем не задаваться вопросом, есть ли в этом браке какие-то... скрытые преимущества, о которых мы не знаем.
Взгляд Юнги мрачнеет, и он смотрит на О Хэджуна, который это сказал. Он практически видит, как в голове этого человека крутятся шестерёнки, пытаясь найти скрытую причину этого брака.
- Здесь нет никаких скрытых преимуществ, — холодно говорит король. — Моё решение основано не на личной выгоде, а на том, что я считаю лучшим для страны. А я считаю, что союз с королевской особой из дружественной страны и наследник двух династий будут лучшим для страны.
- Тем не менее, это сулит войну. Я уверен, принцесса требовала завоевать её королевство обратно, - фыркает советник Сон.
- Война за Маркад будет вне зависимости от того, кто станет моей женой. Я хочу Маркад и получу его. Но, согласитесь, куда выгоднее будет, если, присоединив Маркад, у меня будет больше прав на трон не как у завоевателя, а как у мужа их королевы.
- Андон ослаблен войнами, - продолжает Сон. – И вы это прекрасно знаете.
- Да, поэтому мы всё ещё не начали войну за Маркад.
- Тем не менее сам факт того, что принцесса требовала...
- Принцесса ничего не требовала, она не в том положении, чтобы требовать, - резко перебивает Юнги. – Маркад хочу я, и, согласитесь, мне очень повезло, потому что принцесса тоже хочет, чтобы её страна была освобождена от гнёта короля Пундангона.
- Если вы хотите жениться на принцессе, можете выбрать принцессу Тоннэ. Имея вас в качестве союзника, король Тоннэ не выступит против Андона. К тому же, он очень любит дочь и не сделает ничего, что потенциально навредит ей.
- У принцессы Тоннэ, может, и дурной нрав, но, по крайней мере, у неё есть приданое, - продолжает советник Уён.
Хосок закатывает глаза:
- У принцессы Тоннэ, может, и есть приданое, но её характер известен всем. Привести такую женщину в королевскую семью — почти наверняка навлечь на себя неприятности. И, кроме того, — добавляет он, — разве вы настаиваете на браке не из-за наследников, которых хочет король? Принцесса Тоннэ уже много лет ясно даёт понять, что материнство не для неё. Ко всему прочему, ходят слухи, что принцесса Тоннэ... ведёт довольно распутный образ жизни, и у неё долгое время было много любовников. Откуда нам знать, что после свадьбы с королём у неё не будет других любовников? Вы же не хотите, чтобы наследником трона Андона стал бастард, верно? Ребёнок, который не будет принадлежать династии Мин. Представьте, что будет, если на престол будет претендовать бастард какого-нибудь... конюха? Известно, что принцесса Тоннэ очень неизбирательна в выборе любовников, с которыми она делит свою постель.
Король задумчиво смотрит в одну точку на карте, которая являлась ламинированной поверхностью стола, пока Хосок говорит, выражая свою поддержку. Слова Чона наносят прямой удар по аргументам советников, подчёркивая нестабильность и потенциальные проблемы, которые могут возникнуть из-за брака с принцессой Тоннэ.
Советники переглядываются, их возражения слабеют под влиянием слов советника. Они понимают, что их аргументы несостоятельны и что разговор разворачивается не в их пользу.
— И давайте не будем забывать, — вмешивается Намджун скучающе, — что принцесса Тоннэ также известна своей расточительностью и неспособностью контролировать свои траты. Такая женщина станет обузой для казны. Принцесса Лиён никогда не была склонна к чрезмерным тратам. С учётом того, что большая часть казны идёт на военные нужды, согласитесь, королева, которая чрезмерно будет тратиться на платья, будет очень нежелательна.
- А ещё не будем забывать, что принцесса Лиён была давно обещана королю. Все знают о помолвке нашего короля и принцессы. Если он откажется от помолвки, это будет означать, что он нарушит своё обещание. Кто будет иметь дело с лжецом в облике короля? — добавляет Хосок. - У принцессы Лиён нет приданого, но она королевской крови. И она известна своим благочестием и милосердием. Разве она не идеальная королева?
В зале воцаряется тишина, когда Чон и генерал заканчивают свою речь. Советники понимают, что они в меньшинстве и что их переиграли. Их возражения слабеют, и они знают, что ведут проигранную битву.
Наконец Нам Сынван фыркает и откидывается на спинку стула.
- Что ж, — неохотно говорит он. — Мы понимаем, что принцесса Лиён — приемлемый выбор в качестве вашей невесты, Ваше Величество. Переубедить вас невозможно, но когда последствия этого решения выйдут на поверхность, что вы будете делать?
- Поверьте, «последствие» в лице наследника королевской крови нисколько меня не расстроит, - невозмутимо замечает Юнги.
Пэ Джинсон, наклонив голову к плечу, всё-таки продолжает:
- Ваше Величество, тем не менее у нас есть ещё сомнения по поводу этого брака, — начинает он. — Точнее о любовниках, которые могут быть у будущей королевы. Мы видели, насколько... близок... советник Чон к принцессе Лиён. Мы не можем не беспокоиться о... романе между ними.
В зале воцаряется тишина, пока слова советника повисают в воздухе. Юнги не меняется в лице, хотя ему и не нравится такое открытое обвинение – по факту, Джинсон буквально обвиняет принцессу и Хосока в том, чего просто не может быть.
Советник Чон громко смеётся, не сумев сдержаться:
- О, господа, пришло время признаться: я любовник принцессы Лиён, и у нас есть коварный план, как посадить моего сына на трон Андона! Принцесса родит бастарда, а потом мы убьём короля, и сын Чон Хосока займёт престол.
В комнате воцарилась ещё более глубокая тишина после шутки Хосока, отчего и без того напряжённая атмосфера сгустилась. Советники посмотрели на Чона с неодобрением, но генерал громко рассмеялся. Опять же, натянуто.
— Очень смешно, советник Чон, — говорит генерал, всё ещё посмеиваясь. — Но я думаю, что наши советники здесь действительно встревожены.
Король усмехается, качая головой и забавляясь дерзостью Хосока. Главный советник был просто очаровательным мужчиной, и он никогда бы не сделал того, о чём идёт речь, да и такие шутки были далеко не в стиле Хосока, скорее, в стиле Намджуна, а оттого ситуация была в разы забавнее.
- Эта идея смехотворна, — говорит Юнги лениво, его взгляд упирается в столицу Маркада на карте. — Но я уверяю вас, нет причин беспокоиться о «романе» между Хосоком и принцессой Лиён.
- Да будет вам известно, — начинает советник Чон, — пока власть в этом королевстве узурпировал дядя нашего короля, моя семья оказалась в Маркаде. Я жил в маркадском дворце, рядом с принцессой и её покойным братом Чимином. Принц был моим близким другом. Принц Чимин погиб на поле боя, и это тоже моя рана. Вы жестоки, думая, что принцессе Лиён хорошо в чужом королевстве. Она потеряла отца, своё королевство и брата. А я потерял друга, — медленно говорит Чон. — Уверяю вас, всё, что связывает меня с будущей королевой, — это тёплые чувства к покойному принцу, не более того. Горе, как известно, объединяет, кроме того, ваши неосторожные разговоры побуждают придворных не воспринимать принцессу всерьёз, из-за чего нахождение в Маркаде приносит ей много страданий. Отдавая дань памяти своей дружбе, я просто поддерживаю принцессу, не более того. Вам же, советники, стоит думать о том, что, когда принцесса станет королевой, она точно не забудет, какую роль вы внесли в отношение придворных к ней.
О Ходжун усмехается:
- Мы понимаем вашу потерю и вашу связь с принцессой Лиён и покойным принцем. Но как мы можем быть уверены, что между вами больше ничего нет?
- Вы можете думать, что хотите. Моя совесть чиста перед этим Советом и перед королём. Я бы не прикоснулся к женщине, которая принадлежит другому мужчине. Особенно если этот мужчина — мой король, — холодно говорит Хосок. - И я уважаю своего покойного друга. Заводить роман с принцессой, зная, что она помолвлена с королём, — неуважение к её брату. Я бы не сделал ничего, что могло бы поставить честь принцессы Лиён под угрозу. Я не могу представить, что должно произойти, чтобы я посмотрел на неё как на женщину, а не как на королеву. Я не могу представить, что должно произойти, чтобы я захотел её так, как может желать только её муж.
Юнги на мгновение вгляделся в лицо Чона, пытаясь уловить хоть намёк на обман. Но взгляд мужчины был твёрдым, а выражение лица — решительным.
- Однако я вынужден предупредить, что, если вы продолжите давить на то, что между мной и принцессой есть что-то, кроме любви к её брату, я буду вынужден защищать и свою, и её честь тоже. И должен вас заверить - я хорошо обращаюсь с оружием.
Намджун усмехается:
- А ещё советник может воспользоваться правом замены, и на его месте буду я. Вы ведь понимаете, что никто из вас не сможет противостоять мне? А ещё заменить Хосока может король, и тогда кому-то придётся поднять меч против него. Кажется, это не самая приятная перспектива, правда?
Угроза очевидна, высказана и понята, потому что О Хэджун тупит взгляд и более ничего не говорит.
— Очень хорошо, —заключает наконец Юнги всё тем же холодным и властным тоном. — Если советник Чон говорит, что между ним и принцессой Лиён ничего нет, то мы должны это принять.
Намджун невозмутимо добавляет, лениво рассматривая свои ладони, словно это самое интересное, что он видит в своей жизни:
— И пусть это послужит вам всем уроком. Лучше следите за своим языком, когда говорите о будущей королеве. Иначе можете остаться без языка.
Юнги бросает на генерала предупреждающий взгляд, но на его лице также мелькает ухмылка. Советники выглядят ещё более напуганными, понимая, что затронули очень деликатную тему.
Король делает глубокий вдох, привлекая к себе внимание собравшихся.
- Есть ли ещё какие-то возражения или опасения по поводу моего брака с принцессой Лиён?
В комнате снова воцаряется тишина. Советники переглядываются, но никто не произносит ни слова. В воздухе витает ощущение поражения, осознание того, что они проиграли спор. Король оглядывает комнату, наблюдая, как советники медленно сдаются.
Наконец, Сон Уён прочищает горло и заговаривает:
- Никаких возражений, Ваше Величество, - смиренно говорит он. - Мы принимаем ваш выбор невесты.
Юнги лишь кивает, принимая доводы советника. Генерал ухмыляется, явно наслаждаясь расстановкой сил в комнате. Остальные советники выглядят слегка смущёнными, их возражения были полностью пресечены.
- Есть ли ещё дела, которые нужно обсудить? — спрашивает король, оглядывая комнату. Все советники качают головами, всё ещё слегка сбитые с толку только что произошедшими событиями. Конечно, всё, что их волновало, - это личность принцессы и предстоящий брак с ней, не более того.
- Тогда вы все свободны.
Советники встают со своих мест и начинают выходить из комнаты, перешёптываясь между собой. Намджун и Хосок остаются на своих местах, зная, что они позволения уйти ещё не получали.
- И джентльмены, - вдруг останавливает их Юнги. - Если я вдруг узнаю, что кто-то без моего ведома пытался поговорить с моей невестой... Вы не захотите знать, что произойдёт, — предупреждает он.
Советники молчат в ответ на предупреждение короля, широко раскрыв глаза.
Юнги выглядит невозмутимым, как и Намджун с Хосоком. Триумвират в полном молчании ожидает, пока члены Тайного Совета уйдут, чтобы наконец перестать притворяться и делать вид, что они действительно прислушиваются к советам этих людей.
— Может, нам стоит убить их всех? — спокойно спрашивает генерал, складывая руки на груди, когда дверь закрывается, и они остаются втроём.
Советник Чон закатывает глаза:
- Держи свои мысли при себе, генерал, - цокает он. - Мы не можем просто убить Совет за несогласие с королем. У всего есть пределы.
Намджун закатывает глаза.
- Вы теряете хватку, советник, - а после добавляет, – хотя, нет, у вас этой хватки никогда не было. А вот король со мной согласен, а, Величество?
Юнги откидывает голову на спинку стула, смотря на разрисованный потолок. Картины падения драконов привлекали его раньше, когда он был ещё ребенком, но теперь, спустя десятилетие постоянного лицезрения фресок, они просто надоели ему.
- Может быть, вызвать архитекторов и сделать здесь ремонт? Да подольше, чтобы как можно дольше не видеть лица советников, - лениво говорит король.
- Можно заменить их фресками с падением Тайного Совета. А если мы их убьём, вам вообще не придётся их видеть, - подсказывает Намджун.
Конечно, он несерьёзно, Намджун и сам понимает, насколько это будет недальновидно. Однако это не мешает ему шутить на эту тему. А то, что у генерала, по мнению всех вокруг него, плохое чувство юмора, уже явно не его проблема.
- Я отложу это на потом, генерал.
- Ваше Величество, вы тоже хватку теряете? — язвительно вздыхает Намджун. — В нашу молодость вы бы согласились с моим предложением, не раздумывая.
- Наверное, именно поэтому я и стал Августом Кровавым, - хмыкает Юнги, а после переводит взгляд на Хосока. — Как поживает принцесса? — король меняет тему, глядя на советника. Он предполагает, что Лиён переживает очень трудные времена.
Выражение лица советника Чона становится серьёзным, когда вопрос переходит к Лиён.
- Всё отлично. Ненавидит вас, Андон, Е Вону – одним словом, всё как обычно. Однако, я не могу не заметить, - взгляд Хосока меняется. - Ты так долго распинался о своей ответственности за эту девушку, что я действительно по глупости подумал, будто ты будешь думать о её благосостоянии.
Юнги, оторвав хмурый взгляд от потолка, смотрит на советника. Честно говоря, идея со свадьбой принесла ему намного больше головной боли, чем он предполагал раньше. Если проблему Совета можно было решить, то Хосок, внезапно начавший очень покровительственно относится к принцессе, как минимум раздражал.
Чон считал, что Юнги будет плохим мужем, как бы не старался, и не скрывал это. А Юнги не выглядел как человек, который собирался стараться сделать что-нибудь, чтобы этот брак работал как брак двух уважающих друг друга людей; как и принцесса, впрочем.
- Может, не сейчас? Мне кажется, если я ещё раз услышу хоть что-то про этот брак, я приму обет безбрачия.
- Нет, ты меня больше не заткнёшь, - возражает Хосок, падая на деревянный стул рядом с замолчавшим Намджуном.
- Я могу казнить тебя, - невозмутимо напоминает Юнги, снова поднимая взгляд на потолок. - И тогда тебе не придётся говорить.
- Можешь, безусловно можешь, - соглашается Хосок. - Но не убивай. Без меня твоя жизнь станет сплошной чередой личных ошибок, плохих решений и злых женщин вокруг тебя, которых ты пускаешь в свою славную постель. А, постой, так же всё и есть.
Очевидный намёк на Соён вызывает у Юнги усмешку.
- Похоже, ты плохо справляешься со своей работой. Не повод ли это отсечь тебе голову?
- Поставишь в своих покоях на тумбочку и будешь разговаривать перед сном, слёзно умоляя простить тебя за то, что ты оборвал мою жизнь?
- Зачем мне молить о прощении, если ты всё равно никогда на меня не обижаешься? Убью без последствий для собственной совести.
- Я твоя совесть, - фыркает Хосок, складывая руки на груди. - Не будет меня, не будет и совести. Причём, не только у тебя, но и у нашего славного генерала.
Намджун выгибает бровь, словно не понимая, причём здесь он вообще.
- Ужасно, - с картинным ужасом тянет Юнги, криво усмехаясь.
- Ужасно - это ты, Ваше Величество, - вздыхает Чон. – Мог бы проявить немного больше участия к жизни принцессы.
- Уверен, если она увидит меня, ей станет плохо.
- Тем не менее это будет большой шаг, во-первых, в налаживании ваших отношений, во-вторых, так ей легче будет приспособиться ко дворцу.
- А, спрашивается, зачем ты вечно ошиваешься рядом? Разве не для того, чтобы она приспособилась ко дворцу? - Юнги вскидывает шрамированную бровь, ткнув языком в щёку. - Смотри, как бы у моего первенца не было твоих симпатичных кудряшек, Хосок.
Чон сжимает переносицу пальцами, упираясь одним локтем в колено:
- Думайте, что говорите, Ваше Величество. Не нужно переворачивать всё, чтобы задавить моё желание высказать вам всё, что я думаю. Как и угрожать мне смертью, я прекрасно знаю, что мой славный мозг вам нужен. Будьте умнее, сделайте шаг навстречу принцессе. Рано или поздно, кому-то из вас придётся сделать это. Но она вас слишком презирает, чтобы сделать этот шаг.
- Этот брак должен работать, - соглашается Намджун. - А работать он будет только тогда, когда вы оба пойдёте друг другу навстречу, чего, как я предвижу, не случится. Этот брак - с самого начала плохая идея.
- Возможно, - невозмутимо кивает Юнги. - Тем не менее плохие идеи могут стать хорошими, если с ними правильно работать. Как уже было сказано, я беру за принцессу ответственность. Её жизнь, прихоти и желания - моя забота. Всецело моя забота, и от прежних слов отказываться я не буду. То, что зависит от меня как от короля, будет сделано в лучшем виде. Но то, что зависит только от принцессы... Тут я бессилен. Даже если я сделаю шаг к ней, она сделает три назад. Сделаю два – она убежит от меня. Вы прекрасно видели, как она относится ко мне.
Воцаряется тишина. Намджун и Хосок знают, что Юнги прав – но признать это, значит признать, что этот брак обречён на провал.