милосердие.
Deep end – Ruelle
Лиён с безразличным видом стоит у главной лестницы входа во дворец. Ещё пару месяцев назад именно на этом месте она встречала важных гостей, будучи принцессой Маркада, а теперь этот роскошный замок даже не принадлежал ей. Её взгляд обращён к одной из карет, в которую загружают её немногочисленные вещи. Кажется, ей нужно радоваться, что покинет своё королевство она не в обносках, но даже этот жест выглядит как насмешка со стороны Е Вону, который очень показательно заявил, что не может оставить бедную принцессу без приданого, когда она и так лишена всего. Ей пришлось проглотить это. Проглотить и начать взращивать в своей душе надежду: однажды король Август всё равно получит Маркад, и Пак хотелось бы, чтобы в этот момент Вону лишился головы.
Кажется, что принцесса отстранена от происходящего, смотрит на него в оцепенении. На её лице написано, что она тяжело переживает потерю, поражение, хотя в его выражении невозможно найти ни одной эмоции – безразличие говорит лучше всего. Особенно для тех, кто прекрасно знал Надежду Маркада до злополучных событий – теперь Лиён меньше всего была похожа на прежнюю себя. Её лицо всё такое же бледное, тёмные круги под глазами свидетельствуют о бессонной ночи, а волосы никак не собраны, что было бы ужасным нарушением всякого дворцового этикета, на который сейчас павшей принцессе было всё равно.
Король Август стоит рядом с ней, и его присутствие постоянно напоминает о нынешнем положении принцессы, отбрасывая тень на её и без того плачевное положение. Он молчит, выражение его лица спокойное и невозмутимое, словно ничего из произошедшего за последние дни его не волнует – а должно. Лиён уверена: никто из высших чиновников Андона не примет её, как королеву, ведь брак с ней не даст ничего ни королю, ни самому Андону. Но Августа это как будто бы не беспокоит, и Лиён задаётся вопросом, что происходит в голове у этого мужчины. Ей и раньше было сложно понять Мин Юнги, а сейчас... Лиён и правда не представляла, о чём он думает, и чем мотивируется. Но каждый раз, когда она начинала думать об этом больше, принцесса понимала: ей не понравится ни одна из идей короля Андона и будет лучше, если она не будет знать ничего о его планах. Так она, в конце концов, будет спать спокойнее, если вообще сможет. Август не пытается заговорить с ней, не пытается привлечь её внимание, и это только на руку Лиён, но его присутствие всё равно ощущается как постоянное напоминание о власти, которой он обладает над ней, об их разных положениях, о том, насколько она бессильна.
Август бросает на неё взгляд, отмечая растрёпанные волосы, бледное лицо, тёмные круги под глазами, свидетельства её слёз - физические признаки её усталости, пребывания в холодной темнице, её страданий. Выражение её лица пустое, отстранённое, Лиён избегает зрительного контакта с ним.
Кажется, Август не собирается говорить с ней, довольствуясь тем, что тишина повисает в воздухе, и лишь изредка бросает на неё быстрые взгляды, словно хочет как минимум убедиться, что она не сбежала.
Несмотря на то, что несколько дней назад он говорил об отъезде из Маркада только после того, как принцесса будет готова, на деле ситуация была иной: Лиён всё ещё не оправилась от месяца в темнице, однако находиться в захваченном королевстве было очень опрометчиво и для самой Лиён, и для Августа - генералу Киму пришлось применить весь свой дар красноречия, чтобы убедить Августа покинуть Маркад.
Очевидно, что Лиён находится в очень затруднительном положении. Как физически, так и социально. Она пытается выпрямиться, но её поза неустойчива, хрупка, как будто она может упасть от любого порыва ветра, хотя принцесса старается держаться, чтобы не пасть ещё сильнее в глазах других. Начинает идти крупный снег – начало сезона вышло на удивление холодным, особенно для Маркада, который даже в это время был достаточно тёплым королевством. Снежинки тают в волосах принцессы, теряясь в светлых прядях. Лиён слабо, словно это действие стоит ей больших усилий, поднимает руку без перчатки, на ладонь падают снежинки, которые тут же начинают таять. Её губы трогает мягкая, едва заметная улыбка, словно она вспоминает что-то хорошее и приятное. Словно падающий снег – единственная радость в её существовании сейчас.
Август внимательно наблюдает за движениями Лиён. Было бы трогательно, если бы что-то подобное вызвало у него какие-либо чувства, но король человек рациональный, его внимание в большей степени занято тем, какой слабой выглядит принцесса. Все, что он может сделать, это провести некую параллель – принцесса Маркада выглядит так же хрупко, как эти крошечные снежинки.
Август Кровавый видел много слабых, сломанных людей – зрелище особенное, прекрасное в какой-то степени, однако ему претит мысль о том, что так выглядит его будущая жена. Лиён была самой прекрасной принцессой на континенте, по его мнению, и видеть, как нечто прекрасное рушится под весом ситуации – не то, чего он желал бы. В любой другой ситуации это его, конечно, совершенно не волновало бы, но сейчас речь идёт о его невесте.
Август заговаривает. Его голос холодный, и его слова скорее утверждение, чем вопрос:
- Я договорился, - говорит он, - чтобы та служанка, которая, как оказывается, вовсе не горничная, поехала с нами в Андон.
Он лениво смотрит на Лиён, наблюдая за её реакцией на его слова.
- Её зовут Суджин, - тихо говорит Лиён, не поднимая взгляда на короля. – Вам представляли её однажды.
Причём Суджин представляли как возможную королеву Маркада и супругу принца Чимина, так что обычно её присутствие вызывало ровно такой же интерес, как и присутствие королевской четы – в конце концов, она могла стать будущей правительницей. Но, очевидно, Август Кровавый был тем, кого это мало интересовало: вероятно, он с самого начала знал, что так или иначе Маркадский престол займёт он. Что маркадские принцесса и принц, что возможная невеста последнего были не более, чем жалкими пешками в его руках. Чем больше Лиён думает о ситуации, в которой она оказалась, тем больше она убеждается – Август никогда не был союзником её королевства. Он просто вёл свою игру, которая в конечном счёте всё-таки вышла из-под его контроля, и Маркад был захвачен вовсе не им.
- Да, точно, Суджин, - король отмахивается, показывая всем своим видом, что в очередной раз даже не собирается запоминать имя фрейлины Лиён.
Стоит сказать, что взять из захваченного Маркада ещё одно бремя было далеко не его идеей: вездесущий Намджун, внезапно став более милосердным, также старательно убеждал короля, что принцессе будет легче на чужой земле с человеком, которого она знает. Как будто Лиён не хватит того, что в Андоне у неё и так есть неплохие знакомые: например, сестра короля или его главный советник. Но, как оказалось, по мнению Намджуна, это недостаточные дружеские отношения, потому что в любом случае и принцесса Андона, и советник будут на стороне своего короля, а не Пак Лиён, у которой даже статус невесты Августа был достаточно шатким.
Август считал, что это просто глупость – принцессе нужно будет научиться жить в его дворце, чего не случится, если вокруг неё будет бегать кто-то, кто будет трястись над каждой её слезинкой. Но у Намджуна был настоящий дар убеждения, хотя, наверное, на короля в большей степени впечатление произвело короткое: «Такими темпами, боюсь, ваша невеста и до свадьбы не доживёт», - так что здесь пришлось уступить.
В конце концов, одна фрейлина не должна принести много проблем – а если да, человеческая жизнь всё-таки достаточно коротка.
— Вы убедили Е Вону? Или снова ему угрожали?
Уголки губ Августа приподнимаются, словно его позабавил её вопрос. Он слегка прищуривается и ненадолго замолкает, прежде чем ответить. В его голосе слышится насмешка.
- Я сделал и то, и другое, — говорит он, не отрывая взгляда от падающих снежинок, наблюдая, как они исчезают на земле. - Умею убеждать, когда нужно.
В словах Августа слышится нотка веселья, в них чувствуется насмешка, напоминающая о его власти. Он оглядывается на неё, его взгляд ненадолго задерживается на её лице, на её слабой позе, на том, как принцесса сжимает ткань своего платья.
— Спасибо, — тихо говорит Лиён. Несмотря на всё презрение, которое она чувствует к нему, благодарность выходит искренней – Лиён благодарна, что не будет одна во дворце Августа.
— Вам не нужно меня благодарить, — говорит король с напускной добротой в голосе. — Я не совсем бессердечный.
В его голосе слышится нотка насмешливой доброты, словно извращённый способ показать свою «щедрость». Август смотрит на неё почти равнодушно, как будто её благодарность ничего для него не значит. Его слова больше предназначены для его собственного удовлетворения, извращённого чувства уверенности в том, что он не совсем бессердечен. Его милосердие очень избирательно.
Когда карета готова, Август протягивает ей руку, предлагая помощь, хотя принцессе кажется, что этот жест кричит о его власти. Король, похоже, хочет снова показать, кто здесь главный, кто твёрдо стоит на ногах, кто имеет право решать чужую судьбу. Под его взглядом Лиён чувствует себя ещё меньше, чем на самом деле, ещё хуже, ещё слабее. Её жизнь, её благополучие — всё только в его жестоких руках. Лиён почти ломается под натиском эмоций, которые он в ней вызывает, но из всей смеси этих чувств страх и чистая, искренняя ненависть сильнее всего.
Лиён знает: королю всё равно, что его действия демонстрируют его превосходство, что он может решать её судьбу, и он делает это намеренно, чтобы напомнить ей о её уязвимости.
Тяжесть его взгляда, его властное присутствие только усиливают её неуверенность. Этот жест, этот взгляд — демонстрация его власти, его могущества над ней. Ей кажется, что она задыхается, грудь сдавливает и сжимает. Она пытается собраться с духом и заставить себя двигаться, но ноги словно налились свинцом. Август всё ещё стоит там, протянув руку, не сводя с неё глаз, ожидая, молча требуя подчинения.
Лиён нерешительно протягивает руку и кладёт её на ладонь короля. Его рука тёплая, но грубая от постоянного держания оружия, в отличие от её руки, холодной, нежной, не привыкшей к тяжёлой работе, да и к какой-либо работе вообще. Лиён смотрит вниз, стараясь не встречаться взглядом с королём.
Крепко взяв её за руку, Август ведёт её к карете, и хруст снега под их ногами наполняет холодный зимний воздух. Лиён молча следует за ним, не отрывая взгляда от земли, её тело напряжено, а рука всё ещё зажата в его ладони.
Когда они подходят к карете, он распахивает дверь, безмолвно приглашая её войти. Она на мгновение замирает, прежде чем забраться внутрь.
Лиён садится, сложив руки на коленях, и смотрит куда-то в сторону, куда угодно, лишь бы не на жениха. Рядом с ней на сидении лежат подушки и тёплые одеяла, стены кареты обиты мягким материалом, утепляя пространство внутри и защищая принцессу от холода. Лиён обнаруживает, что её окружает комфорт и роскошь, от которых она уже успела отвыкнуть, ведь на неё давит груз новых обстоятельств. Август следует за ней в карету и садится напротив, хотя обычно он предпочитает седло и своего коня – из соображений безопасности в этот раз выбирает что-то более крытое и защищённое, хотя бы до тех пор, пока они не покинут Маркад. Ему прекрасно знакома главная дорога, по которой они будут следовать до границы - слишком много удобных для лучников мест. С учетом того, что Август, находясь здесь, нанёс королю Пундангона несколько оскорблений, есть вероятность поймать стрелу, чего ему, в свою очередь, совершенно не хотелось бы.
Король Андона прекрасно знает, что его общество принцессе Лиён будет претить, но тем не менее он уверен, что ей придётся свыкнуться с его компанией на ближайшее время. В конце концов, его безопасность важнее.
Когда карета трогается с места, и копыта лошади цокают по заснеженной дороге, Лиён слегка ёрзает на сидении. Её взгляд по-прежнему устремлён на заснеженный пейзаж за окном.
Интерьер, хоть и удобный, кажется ещё более тесным из-за одного только присутствия короля. Август доверия ей не внушает, и находиться с ним в таком маленьком и замкнутом пространстве тошно. Ей было тяжело находиться с ним наедине в просторной комнате, а тут небольшая карета, в которой она может оказаться в личном пространстве мужчины, просто протянув руку - для Лиён это просто невыносимо. Она чувствует, как внутри неё всё горит от ненависти, вся её немного восстановившаяся энергия уходит на поддержание полыхающего костра презрения, и это выматывает. Лиён снова чувствует себя уставшей.
— Почему вы так на меня смотрите, Ваше Величество? — тихо спрашивает Лиён, нервно теребя завязки своей муфты, когда устаёт от внимательного взгляда короля, обращённого к ней.
Август откидывается на спинку сиденья, не сводя с неё глаз. На его лице мелькает тень улыбки. В ответ на её вопрос он слегка наклоняет голову и отвечает с лёгкой насмешкой в голосе:
- Как, например, принцесса? – лениво спрашивает король, складывая руки на груди.
- Как будто я заяц, которого бросили в клетку ко льву, а лев непременно хочет съесть этого зайца.
Губы Августа дрогнули в короткой улыбке, его забавляет её аналогия. Он наклоняется вперёд, уперевшись локтями в колени, и не сводит с неё глаз. Его взгляд изучает каждую черточку её лица, её нервное беспокойство, уставшее и неуверенное выражение.
— Лев и заяц? — размышляет он, и в его голосе слышится насмешка. — Стало быть, ты видишь меня львом, - не спрашивает, а утверждает король.
— Разве это не очевидно? — Лиён снова смотрит в окно кареты. Она покидает своё королевство, разрушенное войной. Покидает свой народ.
— Возможно, — сухо отвечает король. — Но я бы хотел услышать это от тебя.
Принцесса продолжает смотреть в окно кареты, наблюдая за проплывающим мимо заснеженным пейзажем. Мысль о том, что ей предстоит уехать, тяжким грузом лежит у неё на душе. Тихие цокающие звуки копыт лошади по заснеженным дорогам — единственный звук, наполняющий воздух на короткое мгновение.
- Когда вы захватите Маркад и свергнете Е Вону с трона моей семьи, что будет с Маркадом? — внезапно спрашивает Лиён, серьёзно глядя на короля.
Август слегка выпрямляется, услышав её вопрос, его лицо становится серьёзнее, взгляд встречается с её взглядом. Он на мгновение задумывается, прежде чем ответить спокойным, властным голосом:
- Маркад станет частью моего королевства и, следовательно, будет находиться под моим контролём, — просто заявляет он. - Е Вону — слабак, пешка. Я намерен сместить его с трона и забрать королевство себе.
— Я имею в виду... что будет с положением Маркада? Останется ли моё королевство опустошённым и разграбленным после войны?
Август на мгновение смотрит на неё, чувствуя искреннюю заботу в её глазах. Он снова откидывается назад, сохраняя спокойствие на лице и в голосе, и отвечает:
- После того, как Маркад станет частью моих земель, он будет отстроен и восстановлен. Я не собираюсь оставлять его в руинах или в запустении. Я позабочусь, чтобы под моим руководством он был восстановлен, а ущерб, нанесённый войной, был возмещён. Возможно, он не будет восстановлен сразу, но однажды это случится. Это я могу гарантировать.
Король говорит таким тоном, словно это самая очевидная вещь, которую ему приходилось говорить в своей жизни. Август славится своими завоеваниями и кровопролитными войнами, но большинство из них были направлены исключительно на возвращение земель, которые ранее абсолютно незаконно перешли в собственность королей Пундангона и Тоннэ из-за глупости и невежества предшественника Авуста, узурпатора и тирана, который не только устроил переворот, но и начал разрушать Андон, в том числе и отдавая земли другим. Конечно, Август забрал немного больше земель, чем должен был, однако король хотел, чтобы это было показательным жестом: вот, что случается, когда кто-то покушается на суверенитет его королевства.
Но, несмотря на то, что некоторые земли были захвачены им из личной прихоти, Август был глубоко убеждён в том, что, если территории присоединены к его королевству насильно, они нераздельно связаны с Андоном и оставлять их в запустении просто непозволительно. Он забирал только те земли, которым мог гарантировать благополучие. И Маркад, на который Август был давно нацелен, был той землей, которой он мог гарантировать процветание.
Не сразу, поскольку по тому, что он видел, война сильно разрушила Маркад, но тем не менее король мог уверенно заявить, что королевство вернёт прежнее развитие и будет отстроено заново.
Август может понять, почему принцесса переживает. В конце концов, он будущий захватчик её королевства. Но его искренне забавляет то, как она осторожно скрывает своё истинное недоверие к нему и его действиям в отношении некогда её земель за дежурными вопросами.
— Видите ли, принцесса, — продолжает он с ноткой снисходительности в голосе. — Я глубоко убеждён, что защита и обеспечение процветания всему королевству – главная обязанность короля. И когда я говорю о всём королевстве, я имею в виду и захваченные земли. Став моим, ваше королевство, вероятно, станет провинцией – я не уверен, что будет целесообразно делить ваши земли на несколько субъектов, так что, полагаю, что целостность ваши земли получат. И, как и любая другая провинция, ваши земли будут равны перед моими решениями, и на них будет распространяться та же политика, что и на другие земли. Если вы боитесь, что мне будет всё равно на огромную часть территорий, богатую многочисленными благами, то вы либо очень недооцениваете меня, либо считаете, что я дурак, либо, при всём уважении, сами не блещете умом. Зачем мне, по-вашему, такие многочисленные земли? Думаете, я хочу получить богатства Маркада и всё? Это было бы нецелесообразно хотя бы потому, что, вложившись в некогда ваши, а в скором времени мои земли, я получу гораздо больше ресурсов для процветания всего Андона. И Маркада, смею уточнить, поскольку вам, очевидно, в данный момент сложно смириться с тем, что однажды наши королевства не будут идти в связке «и», а станут единым государством. Так что да, ущерб, нанесённый войной, будет устранён, даже если на это потребуется время. Ваш народ снова будет наслаждаться процветанием, которое он когда-то знал. И, возможно, увидит гораздо большее процветание, чем когда-либо видел Маркад со времён распада единой империи.
Август усмехается, глядя на то, как принцесса опускает голову, словно смущаясь собственного вопроса.
— Теперь вы довольны моим ответом, принцесса? — спрашивает он насмешливым тоном, и уголки его губ слегка приподнимаются в ухмылке.
— Да. Я и не надеялась на большее, — кивает принцесса, складывая руки на коленях. — Спасибо.
В глазах Августа мелькает удовлетворение. Он слегка улыбается, довольный её ответом.
— Не за что, принцесса, — отвечает король, и в его тоне по-прежнему слышится насмешка, но также и искреннее удовлетворение. — Хотя, должен сказать, вы выглядите ужасно вежливой для той, кто ненавидит меня каждой клеточкой своего прелестного тельца.
- Одно не мешает другому. Я могу и буду ненавидеть вас, но пока вы гарантируете процветание Маркада, я готова мириться с тем, что мы с вами связаны помолвкой. Не ждите от меня большего, — едва слышно говорит принцесса.
Август усмехается, когда Лиён говорит исключительно о помолвке, словно за два года что-то изменится и ей не придётся выходить замуж за короля. Так сильно она отвергает саму идею брака с ним – хотя у неё есть вполне себе чёткие обязательства в этом вопросе, – что даже не может заставить себя говорить о замужестве.
— Ненавидьте меня сколько хотите, принцесса. Я и не ожидал от вас ничего другого. Но пока вы ведёте себя прилично и остаётесь на своём месте, я гарантирую, что у вас будет гораздо меньше поводов меня ненавидеть. Точнее, я гарантирую, что, пока вы не забываете своё место, я не буду давать вам объективных причин для ненависти. Понимаю, что вы, вероятно, будете ненавидеть меня независимо от того, что я делаю. Кажется, сейчас вы готовы презирать меня даже за то, что я дышу одним воздухом с вами, - Август с усмешкой добавляет. – Конечно, не подумайте, что я жалуюсь. Это добавляет... особого шарма нашим с вами отношениям и дальнейшему браку.
Лиён передёргивает после того, как он говорит про брак, и это заставляет короля усмехнуться. Принцесса слишком очевидна в своей ненависти.
Юнги довольно смотрит на нее, вытягивая ноги вперед, чтобы закинуть их на край сидения Лиён для удобства.
- Хотя, конечно, я всё ещё надеюсь, что через два года, когда ваш траур закончится и мы поженимся, вы будете выполнять свои обязанности как моя жена, невзирая на свою ненависть, — ухмыляется король. - Ну, знаете, плотские утехи, рождение наследников, — он небрежно жестикулирует.
- Кажется, у вас есть наложницы для этого, - бормочет Лиён, косясь на вальяжную позу короля.
- Наложницы – для удовольствия, принцесса. Ни одна из них не родит законного наследника, потому что ни одна из них не является моей женой. Бастардов на престол сажать – последнее дело. Уж не знаю, что должно со мной быть, чтобы я посадил на свой трон бастарда. Так что, как бы вам не была ненавистна эта идея, так или иначе вам придётся делить со мной ложе. Можем составить расписание, чтобы у вас было время подготовиться к нашей встрече. Я буду оскорблён, если вы внезапно сбежите из моих покоев с гримасой отвращения, когда я вас коснусь. Конечно, мне хотелось бы, чтобы заботливые объятия моей супруги были всегда открыты для меня, но в нашем случае остаётся надеяться на великую силу вашего самоконтроля, я полагаю.
- В конце концов, вы можете взять какую-нибудь наложницу в жёны, чтобы она родила вам законного наследника.
- И вот мы вернулись на круги своя. Если бы я хотел, чтобы одна из моих наложниц стала моей женой, вы бы здесь не сидели, а я уже пару лет был бы любящим мужем и заботливым отцом, - король откровенно насмехается над ней. – Мои наложницы – прелестные красавицы, это правда, но они не очаровательные принцессы. И уж точно ни одна из них не относится к королевской династии. К тому же, сами подумайте, какое отношение будет к королю, чья мать – бывшая наложница? Нет, нет, дорогая невеста, хотите или нет, вам нужно смириться с мыслью, что именно вам придётся стать матерью будущего короля наших земель. Кроме того, вы красивая женщина, я признаю это, — добавляет Август, на мгновение задерживая взгляд на её изгибах. — Надеюсь, мои наследники будут похожи на вас.
- Надеюсь, они возьмут не только что-то от моей внешности, но и моё презрение к кровопролитию и жестокости, — говорит принцесса.
Август усмехается в ответ на её слова, издавая сухой, довольный звук, а затем откидывает голову назад и смеётся от души, его лицо озаряется весельем.
— Презрение к жестокости и насилию? — повторяет он насмешливым голосом. — Вы довольно идеалистичны, принцесса. Боюсь, если наши наследники возьмут эту вашу черту, Андон не ждёт процветание. Однако я рад, что вы готовы смириться с тем, что именно вам придётся быть матерью моих детей, принцесса.
- Я подумаю об этом через два года, — холодно отвечает Лиён. Она не может представить, каково это — делить с ним постель, быть его женой по-настоящему. Одна только мысль об этом ввергает её в ужас.
- Так или иначе, это случится достаточно скоро, два года пройдут слишком быстро, так что я бы советовал вам начать думать об этом прямо сейчас. А что касается наших «занятий перед сном», — продолжает он, понижая голос до хриплого тембра, в котором всё ещё слышится насмешка, — уверяю вас, я довольно опытен... Особенно с такой красивой женщиной, как вы. Я уверен, что вы не будете разочарованы.
— Спасибо, что успокоили меня, — сухо говорит Лиён, хотя её снова слишком заметно передёргивает от его слов. — Я уверена, что вы сделаете всё, чтобы ваша жена была... удовлетворена.
Она говорит «ваша жена», словно не ей придётся ею стать.
Август слегка прищуривается, услышав её сухой тон и почувствовав сарказм в её ответе. Надо же, принцесса может не только испуганно прятать взгляд от него.
— Конечно, принцесса. Ваше удовольствие будет моей главной заботой, — насмешливо отвечает король, и его голос сочится сарказмом. — В конце концов, мой долг как вашего мужа — обеспечить ваше... удовлетворение.
Лиён не отвечает, а просто смотрит в окно кареты. Она видит разрушенные дома и магазины столицы, мелькающие за окном, и у неё болит сердце, когда она видит, что стало с её королевством. Некогда процветающая столица теперь разрушена и превратилась в руины. Людей на улицах нет, хотя обычно центр города кипит жизнью, но сейчас Лиён этому только рада: ей тяжело будет смотреть на свой народ в бедствии, зная, что она просто бросает их. Пока Август не отвоюет её земли, народ Маркада будет страдать под гнётом Е Вону, в то время как сама принцесса будет жить в роскоши королевского дворца Андона.
Август наблюдает, как она смотрит в окно кареты, и его взгляд следует за её взглядом. Его лицо остаётся бесстрастным, но он, кажется, замечает её реакцию, то, как у неё, должно быть, болит сердце, когда она видит состояние своего королевства. И он испытывает искреннее сожаление к маркадцам и в какой-то степени к самой Лиён, поскольку она, должно быть, чувствует, что подвела свой народ – это то чувство, которого сам Август старается избежать каждым своим действием.
Он не хочет подвести свой народ. Не хочет быть королем, который застал разрушение своего королевства и порабощение своих земель.
Карета продолжает катиться вперёд, и только цокот копыт по заснеженной земле нарушает тишину. Август изучает лицо Лиён, размышляя о её чувствах.
— Впереди есть небольшая пекарня, — вдруг тихо начинает Лиён. — Там... моя няня, которая... вырастила меня. Можно мы... остановимся там? Я хочу попрощаться и... — она не знает, когда теперь сможет увидеть дорогих ей людей и сможет ли вообще это сделать. Король не давал ей никаких гарантий и сроков, так что Лиён остаётся только надеяться, что это случится раньше, чем она окончательно потеряет себя в отчаянии. «Пожалуйста».
Ей нужно проститься с ней. Её няня, госпожа Бэ – единственная семья, которая у неё осталась. Лиён не может уехать, не увидев её, возможно, в последний раз в жизни.
— Хорошо. Мы можем ненадолго остановиться, чтобы вы могли попрощаться. Но мы должны поторопиться. Я не хочу задерживаться в этом разрушенном городе дольше, чем необходимо.
Лиён только молчаливо кивает, выражая так свою благодарность. Она нетерпеливо смотрит в окно, пока сам Август лениво стучит по стене кареты позади себя, давая кучеру приказ остановиться.
— Поторопитесь, принцесса, — кричит он ей. — У нас не весь день впереди.
Принцесса кивает. В этот момент дверь кареты открывается, и генерал Ким с опаской смотрит на своего короля и Лиён, но Август машет ему рукой, словно говоря, что всё в порядке. Генерал подаёт руку Лиён и помогает ей спуститься на землю, и в этот момент открывается дверь пекарни. Хозяйка явно услышала приближение кареты и тут же вышла на улицу, накинув на плечи только тяжёлый платок.
Женщина лет сорока сначала хмурится, а затем, увидев Лиён, печально улыбается, словно совсем не верит своим глазам и тому, что принцесса действительно здесь.
— Матушка, — тихо вздыхает принцесса и бросается к няне.
Няня прижимает принцессу к себе, её руки обнимают Лиён, словно защищая, её голова низко наклонена, чтобы уткнуться в плечо принцессы.
- Моя дорогая, - шепчет госпожа Бэ дрожащим голосом. - Это вы... Это в самом деле вы...
Август остаётся в карете, наблюдая со своего места за невестой и её няней, его лицо не выражает ни единой эмоции, словно оно высечено из камня. Обычно, такие сцены вызывают у людей некий трепет – даже генерал Ким наблюдает за женщинами немного мягче, – но король остаётся невозмутимым, словно не видит ничего особенного. Словно для него это не больше, чем лишняя остановка на пути, которой можно было избежать.
Две женщины на мгновение прижимаются друг к другу, их объятия — смесь боли и нежности. Няня нежно укачивает Лиён, словно маленького ребёнка. Изящные руки с редкими морщинами скользят по волосам принцессы, лаская затылок, и Лиён кажется, что она вернулась в беззаботное детство, где няня утешала потерявшую мать принцессу.
— Я никогда не думала, что увижу вас снова, — бормочет женщина между всхлипами, её слова едва различимы. — Я думала... Я думала, что вы умерли, как ваш отец и брат.
Лиён быстро качает головой, и в её позе впервые за несколько дней появляется что-то, кроме напряжения. Напротив, она расслаблена, словно с неё водой смыло всякую собранность, спесь, которая положена ей как принцессе. Она полностью теряется в руках кормилицы, забывая о том, что за ней, словно хищник, наблюдает король Август. Она должна научиться контролировать себя и свои эмоции, во всяком случае перед кем-то вроде правителя Андона – нельзя ей показывать свою слабость перед сильными. Но Лиён явно слишком устала, чтобы думать об этом сейчас, в момент, когда ей придётся проститься с единственным близким для неё человеком, оставшимся в живых.
А король тем временем внимательно следит за каждым её жестом, хотя его лицо по-прежнему остаётся непроницаемым и пустым, словно он не видит ничего занимательного.
- Е Вону держал меня в темнице целый месяц, а потом... Король Андона забрал меня, — тихо говорит Лиён, на секунду повернувшись назад, чтобы бросить взгляд на карету.
Госпожа Бэ отодвигается от принцессы, обнимая её лицо нежными ладонями. Она бросает взгляд туда же, куда смотрела Лиён, её взгляд никак не меняется, и, если бы женщина чуть-чуть сильнее не прижала к себе Лиён, было бы даже незаметно её истинного отношения к андонскому королю.
- Договор, да? – едва слышно спрашивает женщина, качая головой, и заботливо поправляет волосы принцессы, убирая их с её лица. - Он не хотел помогать Маркаду в войне, хотя был обязан, но сразу же примчался, чтобы забрать мою принцессу в жёны, — тихо выговаривает няня, закатив глаза, и явно так же не собирается скрывать истинного отношения к королю.
Это как отдавать свою собственную дочь в лапы жестокого чудовища, не более того. Она вырастила Лиён как собственную дочь, проводила с ней времени больше, чем с собственной семьей, поэтому сама по себе вся эта сделка казалась для неё просто отвратительной и невыгодной. Госпожа Бэ знала, что весь этот договор – причинение вреда её воспитаннице, хотя и Лиён, как знает женщина, очень быстро смирилась со своей судьбой и терпеливо относилась к своему будущему браку. Госпожа Бэ знает: несмотря на то, что Лиён, как и принца Чимина, готовили к престолу, она не хотела быть королевой, не хотела править. Принц Чимин, если верить королевскому звездочёту, родился под звездой правителя – ему было суждено стать королём, в то время как принцессе была уготована другая судьба, хотя небо никогда и не говорило, какая именно.
И, хотя госпожа Бэ была не из тех, кто верил в суеверия, с этим она была согласна. Если стать королевой Маркада Лиён еще могла, потому что эти земли были для неё домом, где её любили и почитали, то Андон и дворец короля Августа были местом, которое могло стать для юной принцессы могилой.
Госпожа Бэ долгие годы многократно молилась всем известным ей богам, чтобы момент, когда её принцессе придётся покинуть отчий дом и родные земли и стать королевой Андона, наступил как можно позднее. Но теперь она прощалась со своей воспитанницей.
Провожала её и словно передавала её в руки мужчины, который не был достоин принцессы. И никогда не будет достоин.
Август точно слышит слова женщины, но никак не подаёт вида, чтобы показать, что её слова хоть как-то беспокоят его.
Лиён мягко высвобождается из объятий няни и делает шаг назад, чтобы посмотреть на неё. В её глазах читается печаль, когда она видит постаревшее и грустное лицо женщины, вырастившей её. Она оглядывается на Августа. Его молчание и безразличие — явные признаки того, что ему плевать на презрительное отношение к нему.
— Я в порядке, — шепчет Лиён, мягко улыбаясь няне. — Я в порядке, не волнуйтесь.
— Лучше король Андона, чем... Е Вону, — добавляет принцесса. — Я буду в порядке. Береги себя, няня. Пожалуйста, — шепчет она, умоляюще глядя на женщину. — Я...
Её прерывает тихий скрип двери, а после на пороге появляется девочка лет семи, дочь госпожи Бэ, пусть и не кровная. Отдав всю себя на воспитание принцессы, женщина так и не обзавелась мужем и детьми, так что маленькая брошенная девчушка стала для неё отдушиной – Бэ не привыкать воспитывать чужого ребенка, как своего.
- Принцесса! — визжит ребёнок, бросаясь к Лиён. Пак тут же приседает на корточки, принимая девочку в свои объятия.
— Мышка, — нежно шепчет Лиён. Она ласково гладит девочку по голове, пропуская пальцы сквозь её волосы.
Няня пристально наблюдает за происходящим, и у неё щемит сердце. Она видит глубокую привязанность между Лиён и её дочерью, и это только усиливает боль от прощания. Её взгляд скользит от обнимающихся девочек к Августу, словно она пытается найти хотя бы тень теплоты на его жестоком лице. Словно она хочет успокоить себя перед тем, как стать свидетелем того, как её принцесса покинет Маркад с этим жестоким мужчиной.
— Ты правда собираешься в Андон, принцесса? — хмуро бормочет девочка, всё ещё цепляясь маленькими ручками за плечи Лиён. — Чтобы навсегда там остаться? Быть женой короля Августа?
Вопрос повисает в воздухе, наполненный детской наивностью и печалью. Няня тоже молча ждёт ответа Лиён, и её сердце бешено колотится в груди. Лиён ласково поправляет накидку на ребёнке, скрывая её от холодного ветра.
— Ш-ш-ш, мышка, всё в порядке, — Лиён выдавливает из себя улыбку, нежно гладя девочку по волосам. — Каждая принцесса мечтает выйти замуж за принца, верно? Как в той сказке, которую мы читали, помнишь? Прекрасная принцесса и прекрасный принц, долгие годы брака и истинной любви, - мягко говорит Лиён. – У меня, конечно, не принц, но, я слышала, что король – куда более выгодная партия, а?
Конечно, если бы на месте Августа был любой другой человек, то так оно и было бы, но в этой ситуации брак с простолюдином казался бы более счастливым решением для самой принцессы.
Девочка кивает, её маленькие ручки всё ещё сжимают плечи принцессы. Она смотрит на Лиён со смесью любопытства и печали, её юный разум пытается осознать ситуацию.
— Но... — продолжает девочка почти шёпотом. — Ты ведь... ты ведь вернёшься, да?
— Конечно. Конечно, я вернусь к моей мышке, — мягко говорит Лиён. Она задумывается на мгновение, развязывает ленточки на своей муфте, а затем снимает её, чтобы надеть на девочку. Сама Лиён слегка вздрагивает от холода, её плечи и руки теперь скрыты лишь тонким фатином, который совершенно не греет. — Вот, смотри. Ты теперь маленькая принцесса. Теперь ты будешь на моём месте, хорошо? Чтобы радовать, помогать и очаровывать всех. Пока я не вернусь, чтобы с гордостью поблагодарить мою маленькую преемницу за то, как она прекрасно справлялась со своей работой в моё отсутствие.
Глаза девочки расширяются при виде тёплой муфты, которую надевают на её маленькие ручки. Она осторожно прикасается к мягкой ткани, и её юный разум очарован жестом принцессы.
- Маленькая принцесса... пока что... — бормочет она, и её хмурое лицо слегка расплывается в улыбке. Она смотрит на Лиён с благоговением и восхищением. – Спасибо.
Лиён лишь кивает, быстро поцеловав девчушку в лоб, а после выпускает её из своих объятий, поднимаясь с земли. Она старается скрыть свои эмоции, но это выходит плохо: принцесса не хочет прощаться, и уж тем более она не хочет покидать своё королевство, свой родной дом. Променять привычную обстановку и любовь народа на хладность и жестокость королевского дворца Андона. Раньше, когда Лиён была готова смириться с неизбежностью её брака с Августом Кровавым, она была готова также столкнуться и с интригами его дворца, но сейчас, когда внутри неё примальным огнем горела ненависть к нему, Лиён совсем не представляет, как ей мириться с существованием в стенах этого дворца.
- Мне нужно идти. Я просто хотела, чтобы вы знали, что я жива. Берегите себя. Пожалуйста, - Лиён встаёт с колен, в последний раз щёлкнув девочку по носу. - Не расстраивай маму. Или я буду драться с тобой, мышка, — игриво говорит, грозя пальцем.
Девочка ухмыляется, в ответ тычет Лиён в руку и дразняще высовывает язык.
- Я буду вести себя хорошо, принцесса... Но возвращайся поскорее, хорошо?
Няня остаётся стоять рядом, и её сердце по-прежнему болит, когда она видит прощание принцессы с дочерью. Ей хочется, чтобы этот момент длился всегда, чтобы ей не пришлось отдавать свою принцессу в руки кровавого чудовища, но судьба отвернулась от маркадского государства, лишив народ надежды.
Лиён тихо хихикает, когда девочка толкает её в руку, и не может сдержать улыбку, глядя на её игривость.
- Я постараюсь, мышка. Я постараюсь, — успокаивает она, в последний раз нежно поглаживая девочку по голове.
Затем принцесса поворачивается к няне и пристально смотрит на неё. В её глазах смесь печали, благодарности и решимости.
- Я вернусь. Вы не успеете соскучиться.
Няня молча кивает, её глаза всё ещё затуманены печалью. У женщины нет сил говорить, и в ответ по её щеке скатывается слеза. Девочка стоит рядом с ней, на её лице читается печаль, и она крепко сжимает мамину руку.
Лиён ещё мгновение смотрит на последнюю часть своей семьи, пусть и не родную, и её сердце разрывается от противоречивых чувств. С последней искренней улыбкой она разворачивается и направляется обратно к карете, сжимая кулаки перед собой.
Принцесса не оглядывается, зная, что просто не сможет покинуть их добровольно. И тогда прощание станет совсем невыносимым.
Лиён забирается в карету, её шаги всё ещё немного не уверенные. Она садится и устраивается поудобнее, ещё раз бросив взгляд на дверь пекарни. Няня и её дочь всё ещё стоят на пороге, их фигуры медленно растворяются в воздухе, когда карета трогается. У принцессы на сердце тяжело от только что пережитого прощания.
Август молча сидит напротив Лиён, не сводя с неё глаз, изучая выражение её лица, то, как она продолжает смотреть на исчезающий город. Он остаётся пугающе спокойным, с его губ не срывается ни единого саркастического или насмешливого комментария.
И Лиён знает: это прощание, эта короткая встреча – последний момент счастья в её дальнейшей жизни.
II.
Королевский экипаж наконец-то пересёк границу Андона, и король Август заметно успокоился, даже оживился – три недели в пути были невыносимыми. Хотя, наверное, затёкшая спина не шла ни в какое сравнение с участью бедного гонца короля Пака, который за полторы недели преодолел расстояние между столицами двух королевств, чтобы сообщить Августу трагическую участь Маркада, и замертво свалился прямо в тронном зале.
Экипаж делает короткую остановку, чтобы лошади могли отдохнуть. До Андона ещё несколько дней пути, но теперь им некуда спешить, да и Август спокойно может покинуть тесноту кареты, чтобы пересесть на коня, который уже давно ждёт возвращения своего наездника. Конечно, расстаться с кислым выражением очаровательного лица принцессы было прискорбно - король лишался всякого развлечения на время пути, - однако, с другой стороны, по этой же причине он и хотел это сделать. Чем больше они находились в замкнутом пространстве, тем сильнее король чувствовал её ненависть. Ему к этому, впрочем, привыкать не нужно, поскольку на всём континенте найдётся множество людей, которых можно записать в число его ненавистников. Но одно дело знать, что они просто где-то есть, а другое - находиться с кем-то, кто его ненавидит, в замкнутом пространстве. И Август был уверен, что среди его ненавистников Лиён была едва ли не самой главной.
Август бросает взгляд на карету, замечая, что Лиён спит в экипаже, накрывшись тёплым одеялом. Её лицо умиротворенное и спокойное, без следов ненависти и презрения к нему, что можно было увидеть только в те моменты, когда она не бодрствовала. Надо сказать, что это вызывало у него искреннее разочарование: принцесса была очаровательна, просто прекрасна, надо сказать, но каждый раз, когда он видел презрение и ненависть в этих идеальных чертах...Это точно не придавало ей большего очарования. Не делало хуже, конечно, - король вообще был убежден, что во вред её красоте ничего не пойдет, - однако вся эта негативность и мрачность... Нет, принцессе Пак Лиён не пристало носить подобного рода выражения на своём прелестном личике.
И это ещё хорошо, что она чаще всего молчит и не выражает своё истинное отношение к нему: Юнги раздражительно относится к критике всех своих действий или себя самого, так что путь до Андона мог бы ещё сильнее омрачиться для него.
Король замечает, как генерал Намджун спешивается с лошади, а после направляется к нему.
- Ваше Величество, - низко кланяется Намджун. – Выглядите помято, - комментирует невозмутимо, следуя за Юнги, который решает подальше отойти от стражников и кареты.
— А, Намджун, — лениво тянет король, сложив руки за спиной. – Не переживай, я всё ещё неотразим, хотя и немного помят. Попробуй просидеть в этой коробке пару дней подряд, тогда и поговорим, генерал. Прибудем в Андон, отдам распоряжение учёным придумать что-то поудобнее этого... нечто. Не представляю, как нежные красавицы вечно просиживают платья в этом, - он небрежно кивает назад.
- Вы такой привередливый, - хмыкает генерал, опустив одну руку, по привычке уже, на рукоять меча на поясе.
- Я король, было бы как минимум странно, если бы я был готов довольствоваться старым хлевом и драной рубашкой, да? Тоже касается и условий передвижения. Куда приятнее седло, чем карета.
- Не будьте сварливым, мужчине это не идёт.
- Мужчинам идут богатства и идеальная внешность, мне повезло иметь и то, и другое, так что не вижу проблемы в сварливости.
- Это, определённо, не самый большой ваш недостаток.
- Не уверен, что у меня есть недостатки вовсе. Я король!
- То, что вы король, не делает вас идеальным, - закатывает глаза Намджун, но его тон звучит беззлобно.
- Да, но это прощает мне всё, что нельзя простить другим мужчинам. Вот тебе, например, ни одна женщина не простит ничего, что простит мне, в том числе и ворчливость. Видишь? – Юнги вальяжно усмехается. - Корона решает многие проблемы.
- Главное, чтобы голова, на которую надета эта корона, так же умела решать проблемы.
- Ты так говоришь, словно я этого не делаю!
Намджун жмёт плечами, как бы говоря, что он вообще не это имел ввиду, а после коротко оглядывается назад и быстро смотрит на карету.
— Как принцесса? — спрашивает он холодным и сдержанным тоном.
— Всё так же молчалива и послушна, всё так же ненавидит и презирает меня, всё так же явно не собирается за меня замуж и всё так же... просто прелестна. Ничего нового, как ты понимаешь.
- Не слышу радости в голосе счастливого жениха.
— Я хотел бы обсудить Маркад, если ты не против, — спокойно говорит Намджун, задумчиво глядя вперёд.
Юнги устало вздыхает, и его лицо мрачнеет при упоминании Маркада. Бремя судьбы королевства тяжким грузом лежит на его плечах. А оно даже не его. Пока что.
— Что насчёт этого проклятого места? — бормочет он невозмутимо.
Он-то прекрасно знает, что про этот рассадник проблем ему ничего хорошего не скажут.
- Мы не можем сейчас начать войну с Е Вону, чтобы вернуть Маркад, Юнги, — говорит Намджун. — Армия ослаблена после войн, солдаты давно не видели своих семей. Отправить их на ещё одну битву - значит рисковать большим количеством солдат, чем в ситуации, когда армия в её лучшем положении. Кроме того, состояние постоянной войны вызовет недовольства среди народа, чего нам с тобой точно не хотелось бы.
Челюсть Августа сжимается от слов Намджуна. Он знает, что в них есть доля, да притом огромная, правды, о которой он и сам думал всё это время - благо, постоянное молчание принцессы благоприятно сказывалось на мыслительном процессе. Армия действительно устала от предыдущих сражений, а народ не в состоянии вынести бремя ещё одной войны: женщины давно не видели своих мужей, а дети – отцов. Это может поднять недовольство, которым, Юнги уверен, могут воспользоваться его противники, пусть и бывшие в тени, но так и искавшие повод поставить под сомнение его власть.
— Я знаю, — грубо отвечает он. — Но вместе с тем мы просто не можем позволить Маркаду гнить под правлением этого... Е Вону. Маркад издавна был частью Андона, и я совру, если скажу, что горячо не желаю эти земли под свой контроль. Это может показаться прихотью, но ты сам прекрасно знаешь, что я сделал бы всё, чтобы эти земли стали моими. В идеале было бы славно, если бы мне и вовсе не пришлось начинать войну, но... Имеем, что имеем. Лучше так, чем видеть, как Маркад гниёт с подачи короля Пундангона. Я мог бы смириться с тем, что Маркад независим, с тем, что принадлежит другому королю, но уж точно я не собираюсь мириться с тем, что этими землями управляет кто-то вроде Вону. Не достоин он этих земель.
Намджун задумчиво смотрит вдаль. Конечно, ему известно о желании Юнги получить Маркад в своё владение, хотя генерал и знает, что для этого он точно не будет принимать каких-то безрассудных решений. Генерал прекрасно понимает, что этот разговор во многом не имеет большого значения, он уверен, что его король прекрасно понимает, в каком они положении и что войну сейчас начинать не стоит. Просто Намджун хочет себя успокоить – мало ли что.
- Поскольку суверенитету Андона ничего не мешает, мы можем немного повременить с войной. В конце концов, у нас есть время для того, чтобы подготовиться. А я уверен, много усилий не нужно будет, чтобы вернуть армию в то состояние, когда она сможет победить армию Е Вону. Она слаба, как и сам король, - лениво говорит Август, наклоняя голову к плечу. - Единственная проблема в том, что мне нужно вернуть Маркад, чтобы жениться на Лиён. Сейчас принцесса, как бы прискорбно не было это сообщать, никто. Принцесса — простушка без статуса и земель. Мне нужно вернуть Маркад, чтобы она стала королевой, и я мог жениться на королеве, а не на принцессе без имени и статуса. Если я женюсь на ней сейчас, совет будет недоволен – а этого мне очень не хотелось бы. Она должна быть королевой Маркада, когда мы поженимся.
Намджун терпеливо слушает, сохраняя невозмутимое выражение лица. Дилемма, с которой столкнулся король, очевидна: он не может жениться на Лиён, не вернув Маркад, но армия не в состоянии сражаться.
- Ситуация не идеальна, — отвечает Намджун, как всегда, сдержанно. — Но пока единственным решением может быть ожидание. Нам нужно набраться сил и восстановить армию, прежде чем мы сможем вернуть Маркад и сделать принцессу Лиён королевой. Только вот... Есть ли у нас гарантии, что принцесса будет согласна выйти за вас, когда получит корону?
Юнги вскидывает бровь:
- Справедливости ради, принцесса далеко не глупа. Ей предоставляется огромная привилегия – согласиться, действительно согласиться, стать моей супругой. И принцесса, я уверен, прекрасно понимает, что в случае её несогласия я всё равно получу желаемое – Маркад, а вот она, в свою очередь, банально лишится всех возможных привилегий. Так или иначе Маркад будет моим, вопрос только в том, будет ли она иметь право высказываться о дальнейшей судьбе её земель или нет. И это право она сохранит только в том случае, если не будет слишком сильно мешаться под ногами. Какой бы прелестной она не была, я далеко не терпеливый мужчина, особенно если дело касается женщины, и, надо признать, если маленький протест с её стороны мною воспримется позитивно – в конце концов, какой брак без небольшой искры, а? – то с постоянным несогласием я мириться не стану. Пусть мой наследник и не будет королевской крови со стороны обоих родителей, мне по крайней мере не придётся постоянно ждать какой-то подлости от собственной жены.
Намджун задумчиво слушает Юнги, его выражение лица абсолютно непроницаемо и невозмутимо. Эмоции генерала вообще обычно просто невозможно понять, он слишком хорошо научился их скрывать для своего же собственного блага. Среди придворных даже ходил слух, мол, если вы вдруг понимаете, что происходит на душе у Кима, основываясь на его выражении, значит, он лжёт и играет, надевая нужную ему маску. Сам Юнги, несмотря на то, что Намджун был подле него уже долгие годы, так и не смог научиться понимать, что чувствует его генерал – как будто Намджун был лишён всякой способности чувствовать хоть что-то, а каждая его показанная эмоция, даже простая и очевидная радость, была фальшивой.
Вернее, надо сказать, что любые позитивные эмоции: радость, сострадание, забота – будут наигранными. А вот по части негативизма Намджуну просто не было равных. Его хлебом не корми, но дай съязвить, закатить глаза, ядовито посмеяться над кем-то, отвесив парочку злых шуток.
- А ей разве не нужно ждать подлости от тебя, а, Ваше Величество? – спрашивает Намджун, наконец, переведя взгляд на короля.
- О, от меня ей стоит ждать подлости в первую очередь. При всем уважении к традиционным бракам, я просто не способен принять эту концепцию. Соглашусь, конечно, что есть особая прелесть в том, что муж и жена в браке строят против друг друга козни и готовы вонзить друг другу нож в спину, но, ты знаешь, мне каждый второй нож в спину хочет вонзить. Честно говоря, я не горю желанием делить ложе с женщиной, которая может во время поцелуя сделать что-то подобное – не хочу умереть в своей же постели. Так что, как бы то ни было, от привычного понимания брака придётся отказаться.
- У меня создаётся впечатление, что ты не до конца понимаешь, что такое брак.
- Разве?
- Это немного не о взаимной вражде.
Юнги прикладывает руку к груди, словно это откровение причиняет ему боль:
- Неужели? Моя жизнь – обман!
- Думаю, принцессе не стоит знать о таком понимании брака..
- Думаешь?
- Абсолютно уверен.
Король невозмутимо жмёт плечами, показывая, что это не имеет большого значения для него.
- В любом случае у принцессы в ближайшие два года намечается траур, — говорит Август. - За эти два года я должен вернуть Маркад и сделать её королевой, — твёрдо говорит он. – А потом можно уже и свадьбу сыграть. Нужно всего лишь потерпеть, пока совет каждодневно будет грызть мне мозг тем, что брак с принцессой ничего не даст Андону.
- Не привыкать.
- Даже не знаю, обычно твои действия критике не подвергаются, в отличие от моих. Так что тебе-то, может быть, и не привыкать, а мне бы очень хотелось отвыкнуть от такого рода развлечения. Не тогда, когда я на пороге брака с просто очаровательной принцессой. Эти ворчливые старики будут портить мне настроение на протяжении долгого времени, так что я искренне надеюсь как можно скорее бежать на поле боя. А там, когда Лиён станет полноправной королевой Маркада, они хотя бы не будут говорить о том, что она ничего не имеет за душой.
- Ты слишком критичен. Возможно, они даже не станут возражать.
- Ты сам-то в это веришь? Ты знаешь их так же хорошо, как и я.
Намджуну на это нечего ответить, так что Юнги более не видит смысла продолжать разговор. В конце концов, они оба сделали выводы из этого разговора.
Какое-то время мужчины молчат, а после король вдруг спрашивает:
- Как там её служанка? Сохи... Сора... - Август начинает перечислять имена, пытаясь вспомнить имя фрейлины Лиён, которую Намджун настоятельно рекомендовал взять с собой из Маркада в Андон.
— Суджин. И она не служанка, — усмехается Намджун, оборачиваясь назад и тут же натыкаясь взглядом на девушку, стоящую у одной из лошадей. — Она просто невыносима. В эти дни она не закрывает рот ни на секунду.
Выражение лица Юнги меняется на лёгкую ухмылку, когда Намджун упоминает Суджин. Он легко представляет себе разговорчивую дворянку, болтовня которой постоянно наполняет воздух.
— Могу себе представить, — бормочет Мин с ноткой сухого юмора в голосе. — Но она была твоей рекомендацией, помнишь? Это ты виноват в том, что тебе приходится терпеть её постоянную болтовню.
Намджун закатывает глаза, что является едва заметным проявлением раздражения. Он тяжело вздыхает, и его усталый вид не ускользает от внимания короля.
- Да, да, да, издевайся надо мной. Я думал, что так будет лучше. Но я никак не мог предвидеть, каким бременем станет её присутствие здесь. Клянусь, ещё одно слово, и я лично заткну ей рот.
— Я уверен, что тебе очень понравится затыкать её, — многозначительно смеётся Юнги.
Стоическое выражение лица Намджуна слегка дрогнуло, и он бросил на короля косой взгляд, хотя его губы и дрогнули в едва заметной улыбке.
— Не искушай меня, — бормочет Ким сухим тоном.
— Как будто ты уговаривал меня взять её с собой в Андон не по этой причине. Думаешь, я купился на твоё: «Ваше Величество, принцессе Лиён нужен кто-то знакомый рядом»? Я не купился, — смеётся Юнги, пародируя голос своего генерала. — Признайся, ты хочешь хорошенько поразвлечься. Тебя так заводит её платье служанки?
Намджун снова закатывает глаза, и его лицо искажается в гримасе.
- Я буду отрицать все твои обвинения.
Юнги снова смеётся, его плечи трясутся, пока он пытается сохранить невозмутимый вид. Он хорошо знает, как вывести из себя обычно невозмутимого генерала.
— О, да ладно, Намджун. Ты никого не обманешь, — дразнит король, наслаждаясь короткой передышкой от серьёзности ситуации. — Всем известно, что ты неравнодушен к симпатичным девушкам в обтягивающих платьях.
Стоицизм Намджуна едва ли дрогнул, но в его глазах промелькнуло раздражение.
— Ваше Величество, — пробормотал он с предупреждением в голосе. — Мне нечего сказать о госпоже Суджин и её красоте. И я могу заверить вас, что не прикоснусь к этой болтушке и даже не подумаю об этом.
Намджун имеет репутацию главного ловеласа Андона, и даже король с его многочисленными наложницами уступает ему в этом. Хотя, казалось бы, какая здравомыслящая женщина согласится провести время с мужчиной, которого его меч интересует больше, чем женские изгибы?
Намджун обречённо вздыхает, понимая, что король не собирается оставлять эту тему. Он поправляет свою одежду и устало смотрит на Августа.
— Когда против тебя поднимут переворот, я буду в числе тех, кто это будет праздновать, друг мой.
А Юнги только хохочет – он прекрасно понимает, что этого просто не случится.