таценда - m. yoongi

Joseph William Morgan - Enjoy The Silence.

I.

Каково это, потерять абсолютно всё?

Великая принцесса Маркадская Пак Лиён никогда не задумывалась об этом. Принимала с благодарностью всё то, что у неё было по праву рождения, и не просила большего, хотя и могла позволить себе чрезмерные капризы, будучи младшим ребёнком в королевской семье, единственной сестрой и единственной дочерью. Старалась не брать, а отдавать, прекрасно зная, что её королевство, её родной Маркад, несколько столетий назад потеряло своё величие и подданные её семьи стали жить разительно хуже, чем раньше. Вместе со старшим братом и отцом старалась обеспечить свой народ всем, чем могла. Старалась помогать всем, чем может.

Маркад славился своей культурой и историей, какой не было ни у одного другого королевства. По легендам, когда–то давным–давно Маркад, будучи огромным королевством, славился своими драконами. Огромными тварями, защищающими королевскую династию и страну, а потому и равных ей не было. Это были по–настоящему славные времена, которых, к сожалению, более не вернуть.

Время шло, драконы погибли, хотя никто доподлинно так и не знает, от чего, а Маркад, лишённый чешуйчатой поддержки, стал постепенно сбавлять обороты и терять влияние. Неизменным осталось только одно: королевство было окружено другими сильными государствами, которые, в отличие от Маркада, позиции не теряли. На протяжении нескольких столетий отнюдь не добрые соседи предпринимали попытки забрать земли некогда великого королевства, но каждый раз правящей династии удавалось предотвратить это.

Впрочем, все понимали, что рано или поздно удача больше не будет на стороне маркадцев – на каждую косу рано или поздно найдётся свой камень, как ни старайся убежать от этого. Потеря Маркадом суверенитета была вопросом времени, и каждый король династии надеялся, что эта незавидная участь выпадет не на его правление. Многим везло.

А отцу Лиён Пак Уёну, её брату Чимину, который совсем скоро должен был взять на себя роль короля, не повезло. Слишком не повезло.

Когда солдат с границы сообщил, что соседнее государство Пундангон напало на Маркад, стало ясно, что это – бесславный конец легендарной династии. Вопрос о поражении встал ребром. И сложнее всего для принцессы было принять то, что белый флаг пришлось поднимать ей. Королева без короны и королевства. Не королева даже – не коронованная принцесса, которой не суждено править своими землями.

Уже даже не принцесса, а пленница темницы собственного замка, слабая, жалкая, разбитая. Ничтожное создание, над которым не упускает шанса посмеяться каждый страж пундангонского короля. Запертая в сырых холодных подвалах, одетая в жалкое подобие красивого платья из дорогого шёлка. Если поставить Лиён рядом с любой служанкой дворца, никто и никогда не выберет Пак, когда скажут, что среди двух девушек есть принцесса.

Лиён до сих пор сложно в это поверить.

Ещё месяц назад она была любимой народом принцессой, жила в прекрасных покоях в окружении семьи и нескольких фрейлин, а сейчас всё, что было вокруг неё - это холодные стены темницы и крысы в качестве подруг. Вместо чистой красивой одежды – драные тряпки, совершенно не греющие, а вместо хорошей еды – огрызки былой роскоши.

Лиён не знает, почему её не казнили в тот же день, когда Маркад пал, но прекрасно понимает, что не проживёт в таких условиях долго. Королю–захватчику явно что–то нужно от неё, и принцесса совсем не хотела знать, что именно – от этого человека ждать хорошего не стоит. Если он не причинит ей вреда, это будет просто чудо.

В последний месяц в чудеса принцесса Лиён совершенно не верит.

– Куда меня ведут? – голос непривычно хрипит, а единственные слова, сказанные за последний месяц, даются с огромным трудом. Лиён свой собственный голос не узнаёт, потому что давно его не слышала, да и звучит она теперь совершенно не так, как раньше: не звонко и сдержанно, а практически надломлено, безэмоционально.

Вопрос, наверное, глупый. Либо новый король её королевства хочет поиздеваться над пленницей, либо наконец казнить её. Возможно, показательно. Возможно, на главной площади. Лиён, думая об этом, чувствует только желанное освобождение – месяц в темнице, сырой и холодной, без малейшего намёка на солнечный свет, отнял у неё всякую надежду, желание бороться и жить. Всё, чего Пак хочется сейчас – поскорее оказаться в могиле, чтобы иметь возможность встретиться с братом и отцом.

Лишь бы побыстрее, лишь бы больше не страдать. Лиён старается не думать о том, как её семья подвела Маркад. Теперь жители во власти человека, который славится своим разгульным образом жизни и тем, что подданные его мало интересуют. Хуже короля Вону только Август III, но он хотя бы заботится о своём народе на завоёванных землях. Он бы убил её и её семью, но позаботился о маркадцах.

Возможно, даже лучше самих Паков.

Но его величество Е Вону вряд ли будет волноваться за Маркад – он погубит его окончательно, как погубил своё собственное королевство. Лиён были известны политика Пундангона и положение дел в соседнем королевстве – её готовили к правлению вместе с Чимином – и знала, что короля не интересует его народ - лишь знать, которая, в отличие от простого народа, не бедствует. Е Вону просто разорит Маркад. И ничего хорошего за этим не последует.

– Закрой рот, – стражник с силой хватает её за локоть, устав от того, что Лиён еле шевелит ногами, и тащит по коридору.

– Уберите от меня руки! – холодно приказывает Лиён, дёргаясь в чужих руках, но в ответ её только тянут дальше.

Как Лиён не старается держаться с присущей ей гордостью, в условиях, когда её буквально волокли по коридорам дворца, не обращая внимания на её вопли, это практически невозможно. Она спотыкается и скользит по ледяному полу босыми ногами, потому что умудрилась потерять обе туфли. Лиён не понимает, где вся охрана дворца и почему на пути, по которому её волокли, нет ни одного маркадца. Она знает, что после смены власти некоторые попросили разрешения покинуть посты, чтобы проверить свои семьи, но вместе с этим и во дворце остались многие.

Но по пути они не встречают никого.

Впрочем, Лиён не уверена, что ей кто–то осмелится помочь: при всей любви маркадского народа к ней, очевидно, что принцесса Лиён уже не жилец. Было бы глупо рисковать ради кого–то, чьи дни уже давно сочтены.

В тронный зал, где обычно проходили различного рода пышные приёмы, один из стражников буквально вталкивает Лиён. Она, в очередной раз проскользив по полу, не может удержаться на ногах, с тяжёлым вздохом падая на колени посреди залы. Ушибленные колени и ладони саднит, а глаза начинают жечь слёзы обиды.

Даже если она была принцессой захваченного королевства, никто не имеет права так относиться к ней.

– Ваша Светлость! – в ужасе пищит кто–то рядом.

Лиён осторожным взглядом окидывает помещение взглядом, замечая с десяток солдат, включая сопровождавших её. Пак небрежным жестом презрительно скидывает с другого своего плеча крепкую руку солдата, который в последний момент успел ухватиться за её воротник, частично разрывая эту и без того хлипкую часть платья. Принцесса свободной рукой прижимает ткань к телу, не позволяя ей соскользнуть ниже.

Следом Лиён смотрит в сторону, оборачиваясь на хорошо знакомый ей голос. Одна из совсем молодых служанок, только–только пришедшая во дворец, с ужасом смотрит на принцессу, не зная, как ей вообще поступить в этой ситуации. Пак качает головой, как бы говоря девчонке стоять на месте и ничего не предпринимать. Пак замечает её разбитую бровь, с которой медленно текла кровь. Стискивает зубы, понимая, что эти люди падают в её глазах ещё ниже.

Следом Лиён грубо поднимают на ноги и снова тянут к тому месту, где ещё месяц назад её отец восседал на троне, и, ударив под коленями, заставляют буквально упасть перед постаментом. От бессилия Лиён опускает голову, а со стороны всё выглядит так, будто она покорно в чём–то раскаивается. Проходит секунда, другая, а после, стиснув зубы, принцесса вскидывает голову, с вызовом глядя на Е Вону, короля, лишившего её всего.

Лиён – принцесса Маркада. Что бы эти люди не делали, гордость у неё не забрать – она въелась в кровь, что яростно сейчас бурлит под бледной кожей. Она рождена, чтобы стоять во главе всех этих людей, а не на коленях перед ними. Лиён никогда не считала себя выше других лишь потому, что она королевской крови. Нет, Лиён всегда старалась относиться ко всем одинаково, но эти люди... они просто не заслуживали этого.

– Только подумать, великая принцесса передо мной на коленях, – мерзкий голос короля больно бьёт по ушам. Лиён тошно, она хочет отвести взгляд, но всё равно смотрит на него со всем презрением, на которое только способна.

Она одна здесь. За неё никто не вступится, и всё плохое, что может случиться, случится в любом случае. Лиён не хочет терять достоинство хотя бы в последние минуты своей жизни.

Король сидит на троне её отца, её семьи, даже не вставая, чтобы поприветствовать принцессу. Одна его рука лениво подпирает подбородок, другая лежит на подлокотнике, и король смотрит на Лиён сверху вниз. На его губах играет жестокая, высокомерная улыбка, а взгляд спокоен, но холоден, и от него по спине Лиён пробежала лёгкая дрожь.

– Не смотрите на меня такими злыми глазами, моя дорогая, – сказал Е Вону с притворной нежностью. – Вы скоро привыкнете стоять на коленях, обещаю.

– Это тешит ваше самолюбие? – тихо спрашивает Лиён, чувствуя, как её пересохшие губы трескаются при каждом слове. В её голосе нет уважения, только презрение и ненависть к захватчику её королевства.

– Ваше Величество.

– Что?

– Вы забыли добавить «Ваше Величество», обращаясь ко мне, – вальяжно смеётся мужчина, нарочно делая больно своими словами.

– Вы не мой король. Мой статус позволяет мне обращаться так только к тем королям, которых я уважаю, но так вышло, что вы не имеете никакого веса в моих глазах, Е Вону. Если ваше самолюбие тешит стоящая перед вами на коленях, обессилевшая девушка, то вы не заслуживаете и капли уважения.

Король со вздохом встаёт с трона и медленно подходит к Лиён. Он возвышается над ней, как грозная статуя. Е Вону наклоняется и хватает её за подбородок, заставляя посмотреть на него. Лицо короля мрачнеет, когда он заглядывает ей в глаза.

– Следи за своим языком, принцесса, – практически выплёвывает он. – Это больше не твоё королевство, не твой дом, а ты вообще, если подумать, кто угодно, но не принцесса. Оборванка без титула, уже даже не такая красавица, как раньше. Ты моя сейчас, твой единтсвенный статус – статус моей собственности.

– Мне всё равно, – Лиён жмёт острыми похудевшими плечами. – Вероятнее всего, это мой последний день, и больше всего на свете я хочу почувствовать потерянную свободу. Даже если неуважение к вам может даровать столь желанное освобождение, но приблизит к смерти, я всё равно рискну и не буду молчать.

– А ведь всего этого можно было избежать, если бы твой отец согласился отдать тебя мне, – картинно вздыхает мужчина. – А теперь вы потеряли всё.

Вот он – недостающий пазл.

Лиён сначала усмехается, глядя на него пренебрежительно, потом нервно хихикает, пряча улыбку в кулаке, а затем хохочет так громко, что король перед ней на мгновение начинает думать, будто бы она и вовсе тронулась умом.

– А я всё гадала, почему вы не убили меня сразу, – вымученно улыбается Пак. – Мой отец отказал вам, не дал благословение на наш брак, и вы решили вот так отомстить. Но не моему отцу, а мне. Боги, только подумать! Вы такой жалкий человек. Мой отец не отдал меня вам, потому что я, его дочь, принцесса, долгое время была обещана другому королю, союз с которым был гораздо выгоднее Маркаду. – Пусть и союз этот оказался полной фикцией, Лиён хочет ударить посильнее: где это видано, чтобы такое королевство, как Пундангон, сражалось за союз с маленьким государством, как Маркад. Это явно заденет эго короля Вону, и это то, чего Лиён в этот момент очень хочется. – Человек, в конце концов, не вещь, которой вы можете распоряжаться. Вы, мужчины, слишком много на себя берёте. Что, думаете, я, оказавшись в таком положении, буду умолять вас, стоя на коленях, чтобы вы прекратили издеваться надо мной? Умолять, чтобы вы взяли меня в жёны и прекратили эти мучения? Даже не мечтайте. Кроме того, есть вещь, которую я никогда не потеряю, – безусловная любовь народа. И вам, паршивая собака, банально не понять этого, потому что... Да просто потому что. Вы жалки, и мне даже вас жаль. Что бы вы со мной не сделали, этот народ будет любить меня, почитать меня и уважать меня, потому что я их законная правительница. А вы – ничто, – голос Лиён буквально пропитан ядом. – Грязь под моими ногами, которую я с радостью обойду. Всё, что вы можете, это использовать против меня то, что я слабая женщина на фоне ваших огромных солдат, которым я ничего не могу сделать, и применять грубую силу. Вы хотели показать ваше превосходство надо мной? А показали то, как вы жалки.

Громкий хлопок разрезает пространство. Схватившись за щёку, на которую пришёлся сильный удар, Лиён вновь падает на пол. Приподнявшись на одной руке, другой в последний момент удержав ткань оборванного платья на груди, Пак садится на колени. Она осторожно касается уголка губ пальцами, снова чувствуя кожей липкость тёплой крови. Молчит, не реагируя, лишь двигает челюстью, чувствуя тяжёлую досаду из–за случившегося.

Чувствуя себя униженно и в высшей степени оскорблённо. Она принцесса, с ней никто и никогда так себя не вёл, никто не позволял себе поднимать на неё руку. Ещё недавно Лиён уважали.

Некоторые из солдат позволяют себе выкрикнуть в её адрес нелестные высказывания. Они окружают её, как стервятники, и Лиён не чувствует себя в безопасности ещё сильнее, чем до этого. Король смотрит на неё холодным, бесстрастным взглядом. Его пальцы барабанят по рукояти меча, словно намекая на грядущее наказание за неповиновение девушки. Он молчит несколько секунд, прежде чем присесть перед ней на корточки, его лицо застыло суровой маской.

– Ты довольно бесстрашна для человека в твоём положении. Но позволь мне напомнить тебе, моя дорогая, что ты больше не королевских кровей. Ты моя пленница, моя собственность, и тебе лучше помнить об этом. Тебе нужно знать своё место и подчиняться мне. Мы договорились?

Голос короля был твёрдым и холодным, как сталь. Он посмотрел на Лиён суровым взглядом, словно предупреждая её, чтобы она говорила уважительно и покорно. По тону короля было ясно, что он требует повиновения и любой признак обратного повлечёт за собой быстрые и суровые последствия.

– Я задал тебе вопрос, дорогая. Я ясно выражаюсь?

– Надеюсь, ты умрёшь в мучениях, ублюдок, – снова выплёвывает Лиён, абсолютно забывая о том, что она принцесса, которой не пристало выражаться так грязно и вульгарно.

Е Вону снова замахивается, но у входа в тронный зал раздаётся холодный голос, вмиг устанавливающий тишину в большой зале.

– Я бы попросил вас не поднимать руку на мою невесту.

И Лиён сразу же узнаёт этот голос. Этот голос принадлежит Мин Юнги, королю Августу III, которому Лиён была обещана в жёны много лет назад.

Лиён замирает, думая, что ей послышалось, а после осторожно поворачивает голову назад, глядя на мужчину, который вызывает в ней больший страх, чем кто–либо ещё. Наверняка её страх отражается на лице, у Пак нет сил контролировать свои эмоции, но король Андона, богатейшего королевства–соседа Маркада, не ведёт и бровью, словно даже не замечает её.

– Мы договорились, что вы отдадите её, так что принцесса Лиён больше не ваша пленница, чтобы называть её своей собственностью. Наше соглашение также подразумевает, что вы не будете прикасаться к ней и отдадите её мне целой и невредимой.

Король Август приближается, поэтому Лиён, не зная, зачем, опускает голову, имитируя поклон. Впрочем, по её нескромному мнению, в этом не было никакой нужды – она итак стоит перед ним на коленях, как покорная зверушка. Кажется, того времени, что он смотрит на неё, достаточно, чтобы заметить порванное платье и разбитую губу.

Лиён совершенно не понимает, зачем он здесь – король Август ясно дал понять, что его не интересует благополучие Маркада. Он нарушил договор, нарушил условия, которые сам и предложил, и, если бы у Лиён была лишняя энергия, она обязательно плюнула бы ему под ноги, чтобы выразить всё своё презрение и ненависть. Но сил у Лиён не было даже на то, чтобы держать спину ровно – все истратила на перебранку с Е Вону.

Но теперь Август почему–то был здесь и претендовал на саму Лиён. Конечно, по договору Маркада и Андона он имел на это полное право, но в силу не выполненных им условий принцесса не видела никаких законных оснований для того, чтобы король Август претендовал на неё.

– Август Кровавый, – говорит Вону, прищуриваясь от недовольства. – Конечно, я помню наше соглашение, но эта девушка не знает своего места...

– И не тебе её учить, – холодно перебивает Юнги, на его лице нет ни единой эмоции. – Она моя.

Король Андона угрожающе приближается, за ним следуют несколько его солдат во главе с генералом Кимом. Мужчины выглядят собранно и сдержанно, но Лиён знает: они незамедлительно достанут оружие, чтобы защитить своего короля, который, впрочем, и сам в состоянии справиться со всеми солдатами Е Вону. На этих землях нет более жестокого и умелого воина, чем Август Кровавый, и это известно всем. За последние десятилетия он один из немногих королей, кто руководил битвами не с безопасного расстояния, отправляя своих солдат на гибель под руководством генералов, а самостоятельно вёл свою армию вперёд и терялся в гуще сражений, неизменно выходя из сражений виртуозным победителем.

А его армия – особенно элитные отряды, количество которых было доподлинно неизвестно, – не знала проигрыша уже много лет.

Несмотря на это, находились смельчаки, которые пытались отразить вторжение Андона, хоть это и был гиблый номер. Король Август не претендовал на чужие земли, лишь на те, что во времена правления его отца, Юнсока V, входили в состав Андона, но после государственного переворота отошли к другим королевствам. Конечно, если вспомнить, что дальний предок Августа Кровавого, Август I Прародитель, в своё время подчинил династии Мин весь континент, никто не мог спокойно спать. Все знали, что лишь из–за этого давнего владения кровавый король Андона может решить подчинить себе все королевства.

Впрочем, пока что на полное подчинение Мин Юнги претендовал только в отношении Маркада, что стало спорным вопросом после захвата королевства Е Вону.

– Август, друг мой, вы уверены, что она то, что вам нужно? Пак Лиён – жалкий подарок для такого, как вы, – Вону переводит тему, словно хочет бежать от потенциальной опасности, исходящей от короля Августа из–за обращения с принцессой Маркада, и смеётся, театрально поглаживая Лиён по волосам.

Она содрогается от отвращения. Но ещё сильнее она содрогается, когда слышит голос короля Августа. Её королевство пало, потому что он отказался помочь, нарушил условия предложенного им самим договора, который связывал Андон и Маркад на протяжении многих лет. Мин Юнги должен был помочь, потому что этого требовал договор, условия, на которых она должна была выйти за него замуж. Этого не случилось. Поэтому Лиён совершенно не понимает, не хочет понимать, на каком основании о ней говорят как о собственности короля Августа.

Выражение лица Августа остаётся холодным и суровым, его взгляд прикован к руке Вону, что гладит Лиён по волосам. Его глаза сужаются от раздражения, вызванного словами короля, но король Андона быстро принимает прежнее невозмутимое выражение, словно ситуация, в которой они все оказались, не производит на него никакого впечатления.

– Стал бы я преодолевать такие расстояния, если бы не был уверён, что хочу забрать принцессу себе? – лениво интересуется король Август, иронично поднимая бровь, а сам даже не смотрит на Лиён. – Вам стоит держать своё мнение при себе, Вону, – говорит он низким голосом. – Лиён моя, и я буду обращаться с ней так, как считаю нужным. Она под моей защитой с тех пор, как король Пак Уён объявил о нашей помолвке. И я никому не позволю тронуть хоть волосок на голове своей законной невесты, - в голосе короля Андона есть невысказанная угроза, словно он бросает вызов Е Вону причинить хотя бы малейший вред принцессе Лиён и встретиться с его собственным гневом.

– В мире столько прекрасных женщин, которые могут стать вашими по щелчку пальцев, а вы выбираете самое ничтожное создание на этих землях? Поразительная ситуация, – посмеивается захватчик, вкладывая в свой голос всё обращенное к Лиён презрение. – Какие мотивы вы преследуете, друг мой?

Август следит взглядом за Вону, пока тот расхаживает взад–вперёд, и его лицо мрачнеет. Упоминание других женщин и презрение в голосе Вону явно ему не по душе.

– Мои мотивы – не то, что должно интересовать вас, друг мой. Лиён моя уже много лет, и я, так и быть, великодушно закрою глаза на то, что не так давно вы хотели бросить мне вызов и предложили отцу принцессы выдать её за вас – хотя, по моему мнению, вы меньше всего подходите такой красавице. Она моя будущая королева. Это всё, что вам нужно знать, – последнее явно сказано с очевидной насмешкой. – Сейчас вас больше должны интересовать ваши долги передо мной и моим королевством. Вы не смогли отдать их за счёт своего государства, не сможете и за счёт Маркада. Если, конечно, не отдадите мне земли принцессы, хотя, думаю, даже этого не хватит, чтобы покрыть все долги.

Выражение лица Е Вону омрачается от слов короля, в его глазах мелькают гнев и разочарование. Упоминание о долгах, очевидно, задевает его за живое, ведь он знает, что должен королевству Августа крупную сумму.

– Это мои земли, – стиснув зубы, напоминает Е Вону.

– Точно, как я мог запамятовать, – картинно удивляется Август, словно это самая досадная ситуация, в какую он только попадал, и ошибка в его словах была допущена случайно, хотя всем сразу становится понятно, что он нарочно «оговорился». – Даже присоединённые к вашему королевству земли не покроют ваши долги, – исправляется с явной иронией. – Так что, думаю, Е Вону, вам действительно стоит перестать тратить моё время разговорами, достойный ли это подарок или нет, а подумать о том, что, отдав принцессу мне, вы избавитесь от гнёта каждой золотой монеты, что вы задолжали мне. На мой взгляд, это очень выгодная сделка: одна принцесса в обмен на все ваши долги.

Лиён поджимает губы. Как же мерзко и отвратительно, что о ней говорят как о вещи. Как о безделушке, которую можно так просто подарить в обмен на долги.

Вону с отвращением смотрит на Лиён, а затем тяжело вздыхает.

– Вы правда так сильно её хотите, Мин Юнги? – спрашивает он с усмешкой. – Забирайте. От неё толку никакого, быть может, ей найдётся место хотя бы среди ваших любовниц.

– О, я в этом даже не сомневаюсь.

Лиён завороженно смотрит, как король подходит ближе к ней, смеряя её мрачным, нечитаемый взглядом. Раньше, когда они встречались до этого, Август Кровавый смотрел на неё мягче, словно учитывал очевидную хрупкость принцессы, которая была с ней всегда. Сейчас же она испуганно смотрит, как к ней приближается мужчина, запечатлённый в истории как монстр и жестокое чудовище, не знающее пощады. Раньше он смотрел на неё, как на свою невесту, сейчас – как на очередную жертву его жестоких игр. Принцессе от такой перемены становится просто тошно, хотя она и понимает, что по–другому просто не может быть.

Но в основном в этот момент Лиён просто не может оторвать взгляда от величественной походки короля. Она словно была заворожена им. Не признать того, что он красив, нет, что он воистину великолепен, она не может.

То, что Мин Юнги – хотя Лиён и не уверена в том, что короля хоть кто–то называет по имени, данному ему при рождении, а не тому, что даровали ему при коронации – один из самых красивых мужчин, которых она встречала за свою не такую долгую жизнь, Пак не может не признать ещё с тех пор, как увидела его впервые на троне его королевства. Это была их не первая встреча, но это был первый раз, когда она не смогла отвести от короля Андона взгляд. В тот же год Его Величество подарил принцессе Маркада танец, произведя настоящий фурор в своём королевстве. Как слышала Пак, потому что король Август редко приглашает девушек на танец - даже из самых прославленных красавиц его королевства лишь немногие могут похвастаться вниманием со стороны короля. Так что каждый раз, когда случалось что–то такое, девушка, с которой танцевал Его Величество, становилась едва ли не настоящим алмазом. Сокровищем, которое каждый хочет заполучить. Картиной, за которую любой коллекционер отдал бы всё своё состояние.

И в тот же год был заключён союз между Маркадом и Андоном, а Лиён была обещана королю.

Лиён замирает, немигающим взглядом глядя на Августа Кровавого и чувствуя, как её сердце словно бы сжимается в железных тисках.

На самом деле большой ошибкой многих было считать, что Августа III боятся не только из–за его отношения к предателям, врагам и бунтовщикам, но и из–за его внешности. Путешествуя по другим королевствам, Лиён часто невольно оказывалась втянутой в беседы дворянок, жадных до сплетен. Все они, как одна, твердили, что Его Величество Август III – настоящий урод, вид которого заставляет всех дрожать от ужаса ещё до того, как он достанет свой меч, сталь которого окрашивалась чужой кровью бесчисленное количество раз.

Кто–то, кто не имел возможности лично увидеть жестокого правителя Андона, в искреннем ужасе спрашивал, действительно ли лицо короля изуродовано шрамами. Лиён всегда молчала, отмахивалась от таких вопросов, чувствуя, что не хочет участвовать в этих сплетнях. Обманчивая атмосфера между Маркадом и Андоном в глазах подданных других королевств, далеких от политики, делала династии Мин и Пак едва ли не единственными союзниками на этих землях. В королевских семьях видели давних друзей, которые должны были скрепить свои дружеские отношения браком. Лиён же не считала нужным компрометировать этот союз участием в сплетнях, которые, к тому же, не имели ничего общего с реальностью, хотя это всё равно мало помогало и все всегда делали удобные для них выводы.

Придворные дамы других королевств никогда не упускали возможности задать Лиён, семья которой была частой гостьей на территории Андона после помолвки принцессы и Августа, целое множество вопросов о внешности короля, в том числе и о слухах о его шрамах. Пак обычно молчала, но молчание её расценивалось за положительный ответ. Впрочем, отчасти это было правдой. Лицо короля действительно было не так идеально, каким должно быть лицо монарха, и многие нередко задавались вопросом, как мужчина со шрамом в пол-лица вообще занял престол, забывая, что иного варианта у Андона никогда не было. Из династии Мин в живых остались только нынешний король и его сестра, принцесса Юджин, которая, несмотря на то, что была старше своего брата на два года, по законам Андона просто не имела никаких прав на престол.

Так что Лиён никогда не интересовало, как король с неидеальным лицом мог править. Её всегда волновало то, как король Андона вообще получил свой шрам – принцесса могла ошибаться, но в летописях, которые рассказывали о том дне, когда Август устроил переворот в Андоне, он уже имел шрам.

Однако, по мнению Лиён, этот шрам и вовсе не делает его таким жутким, каким его делают поступки. Пак считает, что один–единственный шрам, разрезающий правую часть его лица от брови до щеки, наоборот, в какой–то степени даже украшает мужчину, но в более извращенном смысле этого слова. Шрам словно дополняет образ кровавого короля, которым Август Третий и был.

Мин Юнги, быть может, и был самым жестоким королем в истории своего королевства, но это не отменяло того факта, что он был умопомрачительно красив.

Обделив короля добрым сердцем и всякой эмпатией, Боги, словно бы извиняясь, даровали ему просто нечеловеческую красоту. Все красавцы четырёх королевств просто меркли на его фоне, и Лиён думает, что это просто преступление.

Август Третий, конечно, устрашающий, с этим Лиён даже спорить не желает, но далеко не отталкивающий и ужасный урод, каким его считают.

Он выглядит интригующе и опасно, как, например, едва заметная тень в лесу, которая привлекает внимание и тянет к себе, заставляя забыть о том, что любопытство может быть смертельно. Король настолько очарователен, что Лиён, как глупый ребёнок, следующий за магическим огоньком в лесу, забывает о смерти, не в силах отвести от его фигуры взгляда. И так каждый раз, когда она видит его, – словно забывает о страхе и, как мотылёк, выбирает гореть.

Несмотря на то, что король выглядит молодым, его взгляд, тяжёлый, тёмный, выдаёт в нём человека, повидавшего, пожалуй, слишком многое. Несмотря на черты лица, кажущиеся в некоторой степени мягкими и нежными - так могли бы выглядеть черты лица по–настоящему доброго и искреннего человека - король Август выглядит свирепо и холодно. Так, словно в любой момент готов выхватить меч и уничтожить огромную армию в одиночку.

Для Лиён он настолько же ужасен и опасен, как и прекрасен.

Было время, когда Пак и правда восхищалась этим мужчиной. Он казался ей доблестным рыцарем, который смело сражался на поле боя и спасал дам в беде. Лиён думала, что было бы неплохо иметь такого мужа, как король Андона. Ей казалось, что есть что–то особенное в том, что величайший воин, не ведающий страха или поражения, непобедимый на поле боя, возвращается домой после долгих сражений и так быстро, как только может, находит свою возлюбленную, ведь она всё, о чём он мог думать на протяжении каждого дня битв. Справедливости ради, Лиён была юна и часть её мировоззрения строилась на огромном количестве прочитанных любовных романов.

Со временем прежние представления разрушились, а король Андона стал в глазах Лиён самым жутким человеком, которого она только знала.

Но остался её будущим мужем, который нарушил договор. Теперь он вообще не имел на неё никаких прав, и Лиён, наверное, охотнее бы осталась пленницей Е Вону, нежели покинула свои земли с мужчиной, к которому чувствовала только жгучую ненависть и презрение. Она не собирается выходить замуж за мужчину, который не может следовать своим обязанностям по подписанному им же договору. Как он отказался от своих обещаний, под которыми поставил свою подпись, так и, будучи её мужем, он будет нарушать клятвы, данные ей пред алтарём. От такого человека, как он, не стоит ожидать ничего, кроме подлости – это будет касаться и их брака. Лиён не нужен такой брак.

Лиён не нужна такая жизнь. Ей не нужна корона Андона, если ей придётся делить ложе с таким мужчиной, как король Андона.

– Наверное, я должен сказать, как вы глупы, Е Вону, – король Андона останавливается совсем близко к Лиён, нависая над ней огромной скалой. Она опускает голову, чтобы не встречаться с ним взглядом. Раньше у неё была стойкая уверенность, что её будущий муж не несёт для неё никакой угрозы, но теперь такой уверенности нет: принцессе кажется, что король в любой момент сделает её своим врагом. – В ваших руках оказался настоящий бриллиант, который дороже всяких долгов, а вы так просто отдали его кому–то.

Глаза короля Вону вспыхивают насмешкой, когда он слушает слова короля Августа. Его лицо искажается от разочарования и раздражения, словно они говорят не о какой–то девушке, пусть и принцессе, а о том, как король Пундангона управляет своим королевством.

– Настоящий бриллиант? – усмехается он. – Вы говорите о девушке, которая стоит на коленях у моих ног? Она всего лишь упрямая, неуважительная девчонка. Красивое личико и острый язычок – вот и всё, что в ней есть. Хотя... И острого языка тоже маловато будет, её яд даже не травит. Так, немного кусает. Так что тут нет никакого бриллианта, поверьте мне.

Но Король Август лишь смеётся, как будто слышит самое забавное в своей жизни. Следом слышится тихий шелест одежды и, что ужасно поражает Лиён, на её плечи опускается тяжёлый камзол военной формы короля. Настолько большой, что у неё более нет необходимости держать оборванную часть платья - королевская одежда скрывает прекрасно всё, что нужно скрыть. Это приносит небольшое расслабление, и принцесса позволяет себе на мгновение расслабленно выдохнуть, чтобы после прежнее напряжение снова вернулось по лёгкому взмаху руки.

Не успевает Лиён понять, что происходит, как перед её лицом мелькает чужая ладонь с надетым на указательный палец большим перстнем с рубином, символизирующим королевский титул, и, когда она поднимает голову, видит, как Август Третий немного кивает, будто таким образом говоря, что ей ничего не угрожает.

Их взгляды вновь встречаются, и Лиён кажется, будто бы весь мир резко останавливается, а затем с большей силой начинает вращаться в абсолютно противоположную сторону.

– Вставайте, принцесса, – говорит король низким грубоватым голосом. – Не пристало вам стоять на коленях.

В его взгляде нет ни капли презрения или холодности, только спокойствие и что–то вроде молчаливого обещания. Тон и взгляд короля совершенно не похожи на те, с которыми он разговаривал с Вону. Но Лиён не собирается вестись на это: она знает, как легко Август Кровавый может играть с другими, как просто он может выдавать ложь за истину – её семья убедилась в этом на собственном опыте. Более лживого человека в мире просто не сыскать, и Лиён не будет вестись на его добрые жесты. Один его добрый жест стоил Маркаду правящей династии.

Если бы не договор, принцесса уже какое–то время была бы королевой Пундангона, а этой войны просто не было бы. А для Лиён совсем мало разницы – быть женой одного тирана или другого. Для неё ничего не изменилось бы.

Принцесса смотрит то на протянутую ладонь, то на самого короля, словно не зная, как ей поступить, пока сам Август терпеливо ждёт, когда принцесса либо примет его помощь, либо встанет сама.

Опустив голову, Лиён осторожно вкладывает свою ладонь в его, боясь, что её отказ будет восприниматься как оскорбление, и поднимается, морщась от холодного ощущения пола под ступнями. Сама она не встанет, но одно имеет значение: король прав - ей не пристало стоять на коленях перед другими. Она принцесса по праву своего рождения, и её роль – стоять прямо, гордо, как и подобает королевской особе. Даже если её королевство пало, ничто не изменит кровь, текущую в её венах. Мужчина осторожно сжимает её ладонь, словно в успокаивающем жесте, поглаживая большим пальцем костяшки. Точно так же он делал и несколько лет назад, когда пригласил на танец.

Пак бормочет тихие благодарности, с трудом на ногах стоя, и несмело убирает руку из ладони короля. Складывает ладони на животе и надевает маску прежнего безразличия, языком касается уголка губ, чувствуя привкус крови.

Август смотрит на девушку, цепляясь взглядом за следы насилия, разбитую губу, грязное, порванное платье и признаки того, что её долгое время практически морили голодом. От прежней красавицы практически ничего не осталось и, глядя на неё, Август Кровавый совершенно не узнаёт принцессу, которую ему обещали в жёны. Он смотрит в её глаза, которые теперь полны отчуждённости и безразличия, в отличие от того, что было в них несколько мгновений назад.

– Для меня потеря такого бриллианта была бы... прискорбна.

– Любая женщина в этом королевстве согласится стать моей, зачем мне одна хилая принцесса, если я могу получить сотню женщин лучше неё? – смеётся Е Вону, словно король Андона говорит настоящие глупости.

– Полагаю, у нас разные взгляды на этот вопрос, – заключает Август, а после, взмахнув рукой, подзывает к себе генерала Кима.

Королевский генерал склоняет перед ней голову, и Лиён чувствует, как укол волнения пронзает её сердце. Король Андона и его генерал – единственные люди за последний месяц, которые всё так же видят в ней не просто пленницу, а принцессу. Пусть Август и видит в ней вещь, которую можно просто забрать, понравившуюся игрушку, которая из–за одного каприза может стать, уже стала его, он всё ещё не скупится на жесты уважения.

Генерал Ким смотрит на Лиён с уважением. В его взгляде нет жалости – он смотрит на неё как на принцессу, несмотря на ужасную ситуацию, в которой она оказалась. Генерал склоняет перед ней голову в знак почтения, проявляя уважение, которого никто из королевства Вону не оказывал ей в течение последнего месяца. Генерал и король Андона ведут себя так, словно она не просто пустышка и предмет, которым можно обмениваться. На мгновение Лиён позволяет себе насладиться этим моментом. Однако очень быстро она побеждает это ошибочное суждение мыслью о том, что всё это не больше, чем игра – андонские генерал и король вряд ли уважают её. Её теперь никто не уважает так, как должны уважать.

– Впрочем, есть ещё один вопрос, который нам стоит уладить, – тон короля Андона вдруг изменился. Он стал холодным, отчего у Пак внутри всё сжалось, и она отступила на шаг назад, тут же врезаясь спиной в грудь генерала андонской армии.

Она шатается, но в последний момент сохраняет равновесие, не падая. Так что генерал, подняв руки на уровень её плеч, но не коснувшись Лиён, держит ладони на расстоянии нескольких сантиметров от неё, чтобы не касаться принцессы, но иметь шанс удержать её и не дать упасть.

– Разве нас связывает ещё что–то, кроме долгов, которые вы простили мне, получив Лиён? – искренне удивляется Е Вону.

– Пожалуй, только одно. Но достаточно важное. Понимаете, в чём дело, мой друг, – и снова обращение пропитано насмешкой, которую Август даже не скрывает. – Я не приемлю насилия над женщинами в любом его проявлении, потому что никогда не знаешь наверняка, когда твоя женщина, – он поворачивается к солдату, который привёл Лиён, голос Августа полон невысказанного давления, – твоя мать, твоя сестра или твоя дочь могут оказаться на месте жертвы. Войны и политические игры всегда затевают мужчины, но почему–то впутывают в это и женщин, когда они чаще всего совсем не способны защитить себя. Принцесса, очевидно, не в лучшем состоянии по вашей вине, а вы и ваши солдаты пользовались этим. Поразительно, а ведь после этого ублюдком считают меня.

Принцесса замечает, как Е Вону едва заметно хмурится, хотя потом очень быстро возвращает нечитаемое выражение. Лиён в какой–то степени даже завидует тому, насколько Август III силён даже в глазах других королей. Он позволяет себе говорить с Е Вону таким тоном, потому что прекрасно понимает, ему ничего не будет – новый король её земель не станет бросать вызов королю Андона. Даже сейчас, когда Август находится на подконтрольной Вону территории, он позволяет себе так вальяжно обращаться к нему.

Вону насмехается над словами Августа, его лицо искажается в ухмылке. Король откидывается на спинку трона, на его лице не видно ни сожаления, ни раскаяния за то, что его солдаты сделали с Лиён.

– Вы говорите о рыцарстве, Август Кровавый? – насмешливо спрашивает он. – В нашем мире слабых всегда эксплуатируют, будь то мужчины или женщины. Разве мы все не делаем то же самое?

– Возможно, мы все так и делаем, но есть одна большая разница – сейчас речь идёт о моей женщине. О моей невесте, и вам прекрасно известно о том, кем принцесса Лиён приходится мне уже многие годы. Но вы, кажется, решили проигнорировать этот факт. Дважды. Первый раз я могу простить - мужчина не был бы мужчиной, если бы не желал принцессу Лиён в жёны. Но сейчас, после того, как вы захватили Маркад, вы снова забыли о том, кому она принадлежит. Этого я не могу простить, даже если захочу.

– А вы не хотите, – догадывается король Вону.

– Не хочу, вы правы.

– И что же я, по–вашему, должен был сделать с вашей невестой после того, как захватил Маркад? – с тенью насмешки интересуется король Пундангона. – Обеспечить ей все самые роскошные условия?

– Для начала, – хмыкает король Август невозмутимо. – В конце концов, моя невеста – принцесса, наследница одного из древнейших родов на всём континенте, это меньшее, что вы могли сделать для неё. Хотя, признаю, по–хорошему вы должны были обеспечить принцессе безопасность по дороге в Андон.

– Я должен был самолично отправить её к вам?

– Причём со всем почётом, прошу заметить. Чтобы я ни в коем случае не воспринял отношение к ней за личное оскорбление, – он деловито сложил руки за спиной. – Но вы этого не сделали. Оскорбление мне нанесено. И меня это очень расстраивает, мне казалось, что мы давние друзья. Я, безусловно, рад, что вы согласились на этот выгодный для обеих сторон обмен, но тем не менее мне кажется, что мы должны как–то исправить это недоразумение. Вы ведь не хотите, чтобы я действительно так сильно обиделся нанесённым мне оскорблением и, о ужас, затаил бы обиду на столь достопочтенную персону, как вы?

– К чему вы ведёте? – напряжённо интересуется Е Вону.

– К тому, что больше всего на свете я ненавижу всего две вещи: когда кто–то забывает своё место, как это сделал ваш солдат, и когда кто–то поднимает руку на женщину, кем бы она ни была, – Август косится на принцессу Лиён, только так давая понять, что речь идёт о ней. Она мысленно сжимается от того, как звучит его тон: опасно, с недобрым намеком. Пак хочет отступить назад, но всем нутром чувствует присутствие Ким Намджуна, так что заставляет себя даже не сметь думать позорно сбежать. – И поскольку мы сейчас говорим о моей женщине, я думаю, нам нужно как можно быстрее решить этот вопрос. Согласитесь, я буду просто ужасным мужем, если никак не отреагирую на столь непозволительное отношение к своей супруге? Как король вы должны нести ответственность за своих солдат, но заставить вас расплачиваться за их грехи я не могу, так что... Вам стоит подумать и предложить мне что–нибудь стоящее, чтобы я благополучно забыл об этом недоразумении.

– Следите за своим тоном, – предупреждает Е Вону, прищурившись. – Может, теперь вы и владеете безродной принцессой, но вы забываете, с кем разговариваете. Я всё ещё король, и я не потерплю, чтобы вы читали мне нотации.

– Нотации? – Август лениво усмехается. – Что вы? Кто я такой, чтобы читать вам нотации? Старый друг, не более того. Уверяю, я просто очень расстроен непозволительным отношением к моей невесте. Не более того.

Король Андона абсолютно невозмутим. Словно ничего не происходит, словно он не ведёт себя королём этих земель.

– Вы говорите о женщинах так, будто они хрупкие цветы, которые нужно защищать и о которых нужно заботиться. Это глупо. В моём королевстве нас учат, что истинная сила достигается через власть и господство. Женщины должны подчиняться тем, кто сильнее их, включая королей и даже солдат. Мы здесь не нянчимся со слабыми. И бывшая принцесса Маркада так же слаба, как и любая другая пленница. Она не особенная.

Слова короля Вону холодны и резки, его тон полон высокомерия и уверенности в собственном превосходстве. Король видит в Лиён не принцессу и даже не женщину, а просто побеждённую пленницу, слабое существо, которое нужно подчинить, властвовать над ним.

– Будьте благодарны, что я вообще отдаю её вам невинной и нетронутой, – выплёвывает король Вону. – Я мог бы отдать её своим солдатам и передавать из рук в руки, как жалкое и никчёмное создание, которым она и является. Вы бы не смогли жениться на женщине, которой пользовались другие мужчины.

Лиён съёживается от страха при его словах, опуская голову вниз. На мгновение идея остаться в Маркаде уже не кажется ей такой привлекательной, какой была до того. Останется она в Маркаде, и Е Вону отыграется на ней за оскорбление, нанесённое отказом её отца, покинет – и станет собственностью самого жестокого короля.

Август стискивает зубы от отвратительных слов Вону, его руки сжимаются в кулаки. Выражение лица короля подобно буре, его глаза наполняются гневом и отвращением от слов правителя Вону.

– Оставь свои грязные мысли при себе, когда говоришь о моей невесте, – грубо отвечает он. – Принцесса Лиён – не кусок мяса, который ты можешь передавать своим солдатам, как шлюху. И она моя, – продолжает король Август. – И я не потерплю такого отношения к моей невесте, даже если вы король. Как правитель вы должны подавать пример своим людям, но что вы делаете? Ведёте себя, как самый недостойный того человек. Моя невеста – принцесса, происходящая из древнего рода королей и королев, которая выросла как бриллиант в короне. Она не просто слабая женщина, которую можно взять и отдать безродным солдатам. Но, может быть, это и понятно, – холодно усмехается король Август, не сводя глаз с Вону. – У вас никогда не было такого драгоценного камня. Так что неудивительно, что вы не видите его истинной ценности.

Лицо короля Вону искажается от гнева, когда слова Августа обрушиваются на него, как пощёчина, и глаза короля сверкают. Король раздражён, его самолюбие задето тем, что король Август относится к принцессе Лиён как к ценной женщине, как к принцессе, в то время как он видит в ней кусок мяса.

– В любом случае, – медленно произносит король Август. – Я хочу, чтобы солдат, поднявший руку на мою невесту, был наказан, – заключает. – Вы не хотите быть моим врагом. Бросьте мне эту кость, и я забуду о ваших собственных грязных словах.

Лицо Вону никак не меняется, хотя на нём Лиён всё–таки замечает беглую тень сомнения.

– Вы хотите наказать одного из моих солдат... за то, что он прикоснулся к вашей невесте? – недоверчиво переспрашивает он.

– Да, – голос Августа низкий и твёрдый, он прищуривается и смотрит на Вону. – Никому не позволено прикасаться к ней. Никому. Я хочу, чтобы виновный солдат был наказан. Мне нужно преподать ему урок, чтобы другие ваши солдаты не забывали своё место. Раз уж вы не способны дать своим солдатам правильный урок, то это работа для меня.

Король Вону яростно сжимает челюсти и прищуривается. Ему явно не нравится идея наказать одного из своих солдат, особенно по приказу Августа Кровавого.

– У вас много наглости, король Андона, – шипит он низким голосом. – Вы правда думаете, что можете прийти в моё королевство и указывать мне, как наказывать моих солдат?

– Когда речь идёт о безопасности и уважении к моей женщине, да, – тихо отвечает Август.

Король Вону пристально смотрит на Августа, его взгляд полон гнева и неповиновения.

– И с чего вы взяли, что я так просто соглашусь с вашими требованиями? Что вы сделаете, если я скажу «нет»?

– Вам лучше не знать, – многозначительно ухмыляется Август, давая понять, что Вону правда очень не понравится. – Вы должны быть благодарны, что я просто прошу у вас принцессу, а не забираю её силой и не начинаю войну. Будем честны, ваша армия проиграет моей.

Е Вону не ведёт и бровью, хотя прекрасно понимает, что король Андона прав. Ему ничего не стоит отвоевать эти земли - с армией Августа III не сравнится ни одна другая. Солдаты Вону не так хорошо обучены, как в Андоне, и он знает, что войну с Августом Кровавым он не сможет ни выиграть, ни даже позволить себе.

На мгновение в комнате воцаряется тишина, напряжение ощутимо. Вону чувствует на себе пристальный взгляд Августа, король смотрит на него, словно хищник, оценивающий свою добычу. Мин Юнги силён и могущественен, и ясно, что он не боится использовать эту силу, чтобы получить желаемое.

Наконец Вону вздыхает и кивает. Он смотрит вниз, сжимая кулаки на подлокотниках своего трона. Король Пундангона явно недоволен тем, что ему приходится подчиняться приказу Августа, но у него нет выбора: он знает, что Август может подкрепить свои угрозы силой, а начинать войну из–за одного солдата не стоит. Не после того, как он только что потратил множество сил на то, чтобы захватить Маркад. Его армия была лишь немногим сильнее армии короля Пак Уёна, и выиграть эту войну помогло только чудо.

– Хорошо, – тянет сквозь зубы, одним кивком указывая солдату, из–за которого и случился весь сыр–бор, спуститься с помоста у королевского трона. Мужчина бледнеет, поджимая губы, и выглядит так, словно заранее прощается с жизнью.

Атмосфера вокруг резко меняется. Никто даже не успевает заметить, как король Август обнажает сталь своего меча. Только и успевают увидеть опасный блеск оружия и услышать неприятный хлюпающий звук. И последующий глухой удар чужой отсеченной головы, покатившейся по полу.

В комнате воцаряется ошеломлённая тишина. Солдаты, находящиеся в комнате, в шоке смотрят на происходящее, широко раскрыв глаза и разинув рты. Никто не осмеливается пошевелиться или заговорить, все застыли на месте, не веря своим глазам.

Лицо короля Вону становится белым как полотно, он в шоке открывает рот. Правитель Пундангона явно не ожидал такого поступка от короля Августа и был слишком ошеломлён, чтобы что–то сказать.

Лиён громко вскрикивает, в ужасе закрывая рот ладонью, и резко поворачивается, задыхаясь от подкатившей к горлу тошноты. Хочет, кажется, убежать, но генерал крепко держит её за плечи, не давая ступить и шага. Пак хочет снова посмотреть на тело солдата, но Ким Намджун, невесомо коснувшись её затылка ладонью в перчатке, не даёт Лиён повернуть голову.

– Не нужно, – почти убедительно шепчет он. – Не смотрите, принцесса.

На мгновение в комнате снова воцаряется тишина, все всё ещё потрясены жестокостью сцены. Август, напротив, совершенно невозмутим. Он стоит рядом с отрубленной головой и смотрит на короля Вону, сохраняя хладнокровие и удовлетворённость.

Король упирается мечом в пол, скучающе глядя на отрубленную голову. Лиён косится на него, рассматривая идеальное лицо, залитое кровью, и не может оторвать взгляда. Жестокость этого человека завораживает, манит. Он убийца, кровавый король, за спиной которого буквально кричат мертвецы. Лиён слышит каждый крик, каждый вопль, и чем дольше она смотрит на Августа III, тем громче слышит чужую боль. Но тем не менее отвести взгляда не может, смотрит, смотрит, впитывает его жестокость, кровожадность, мрачность.

На мгновение думает о том, что даже если он решит так же отрубить голову и ей, она не сможет отвести взгляда от этой жестокой красоты. Сложит оружие и даже не попытается защититься.

Август поднимает взгляд и встречается глазами с Лиён. Он наклоняет голову набок, внимательно изучая её. На его губах появляется жестокая, слегка насмешливая ухмылка.

– Видите что–то, что вам нравится, принцесса? – тихо спрашивает Август. В его голосе слышится насмешка, как будто он находит её реакцию забавной. Короля забавляет тот факт, что его жестокость, кажется, очаровывает Лиён, да так, что она не может отвести взгляд.

Страх сковывает каждую клеточку её тела, когда она понимает, что он может сделать с ней буквально что угодно. Изнемождённый организм не выдерживает новую волну страха и стресса. Лиён чувствует, как тело наливается тяжестью, а очертания безупречного лица короля Андона размываются, становятся смазанными, нечёткими. Моргает заторможенно, пытаясь согнать пелену, хотя заведомо понимает, что задумка бесполезна. Лиён понимает, что ей нужно как можно скорее оказаться где–то вне тронного зала, чтобы не упасть позорно в обморок перед тем, кого теперь, очевидно, господином должна называть. Одна мысль об этом вызывает приступ тошноты, и Лиён думает, что самым лучшим вариантом для неё будет не просто упасть в обморок, а упасть из окна постовой башни на каменную мостовую столицы.

– Принцесса? – окликает её генерал. Лиён переводит расфокусированный взгляд на мужчину, скользит языком по пересохшим губам и внезапно начинает чувствовать тепло его ладони на спине между лопаток, словно он понимает, что близка секунда, когда она упадёт на мрамор тронного зала.

– Всё... Всё хорошо, – тихо, так жалко, что Пак мысленно ставит пометку никогда более ни с кем не говорить, пока она звучит настолько отвратительно.

Ничего не хорошо. Она прекрасно понимает это, генерал Ким прекрасно понимает это. Король Андона тоже наверняка понимает это, и оттого Лиён становится совсем тошно. Все эти мужчины имеют гораздо больше власти, чем она – Великая принцесса Пак Лиён потеряла всякие её остатки. Они не должны видеть её в таком состоянии. Но видят и как будто доказывают то, что она маленький жучок под их ногами.

Лиён чувствует себя плохо, её мысли путаются, сердце колотится. Она чувствует себя маленькой и беспомощной, единственной женщиной в комнате, полной могущественных мужчин, обладающих властью и контролем.

Король Август по–прежнему ухмыляется, глядя на принцессу и изучая каждое её движение. Он видит смятение в её глазах, неуверенность и страх, и это его забавляет.

Кажется, только сейчас Лиён понимает, во что вляпалась. Испуганно поджимает губы, смотрит на генерала, чувствуя, как сил у неё более не остаётся. Перед глазами всё плывет, а тревога накрывает с головой. Пак цепляется за предплечье мужчины, оступается, пошатываясь, а после окончательно перестает видеть хоть что–то, обмякая.

Генерал Ким ловко ловит её, не давая даже чуть–чуть приблизиться к опасному шансу падения. Удобнее перехватывает её в руках, крепко держа слабое, истощённое тело, и смеряет своего короля нечитаемым взглядом. Впрочем, сам Август III явно понимает, что хочет донести до него генерал, но более не меняется в лице.

– Мы займём дворцовое крыло принцессы, пока Её Светлость не будет в состоянии покинуть Маркад, – король не спрашивает, он ставит перед фактом, а Е Вону даже не может сказать что–то против. – Потрудитесь сделать так, чтобы за это время ваши солдаты не попадались мне на глаза, иначе я подарю вам их головы, – предупреждает так, что ни у кого не возникает совершенно никаких сомнений, что он сделает это.

Король Вону стискивает зубы, его гнев и разочарование очевидны. Ему явно не нравится, что ему указывают, что делать в его собственном дворце, но он знает, что не может противостоять Августу. Угрозы короля, произнесённые низким холодным голосом, адресованы не только его солдатам, но и ему самому.

Наконец Вону коротко кивает в знак согласия.

– Хорошо, – бормочет он. – В покои принцессы моим солдатам вход будет закрыт, пока она не будет готова уйти.

Когда Вону соглашается, король Август довольно ухмыляется, и в его глазах вспыхивает холодный, опасный огонёк. Король явно наслаждается своей властью над Вону, тем, что он может заставить нового – безусловно, временного – короля Маркада склонить голову и подчиниться его приказам. В холодном взгляде Августа читается чувство победы.

А после мужчина вальяжной походкой идёт в сторону выхода из тронного зала, игнорируя каждый адресованный ему взгляд, даже не потрудившись оглянуться на собственного генерала. Ким Намджун непроницаемо смотрит на нового короля земель, которые должны принадлежать девушке на его руках, но никак не тому, кто в этот момент сидит на троне, как хозяин всего.

Но из Е Вону хозяин плохой, потому что эти земли принадлежат ему только номинально. Всем, в том числе и самому Е Вону известно, что нового короля Маркад никогда не примет. Маркад не примет никого, кроме своего законного правителя – эти земли будут процветать, если на них будет править Великая принцесса Лиён, и никто иной.