антидепрессант
Они уехали раньше, чем планировалось. Толпа всё ещё гудела, музыка продолжала давить из колонок, но Рома уже не мог находиться там. Его голова была тяжелой, мысли путались, и даже привычный шум после концерта только раздражал. Он молча поймал такси, открыл дверцу для Киры, и они уехали в ночь.
Тюмень встречала прохладой. Мягкий свет фонарей отражался в мокром асфальте - будто город только что умыли дождём. Машина неслась сквозь пустые улицы, и в салоне царила тишина. Лишь иногда Рома проводил ладонью по лицу, словно стирая остатки этого вечера. Кира сидела рядом, не задавая вопросов. Она чувствовала - сейчас он сам всё скажет, когда будет готов.
Его квартира встретила их привычным беспорядком: вещи на диване, пустые бутылки на столике, в углу - пара кроссовок, сброшенных прямо у входа. Но Кира знала: ему всё равно. Ему сейчас нужна не чистота и не порядок, а она.
Рома устало рухнул на диван, вытянул ноги и закрыл глаза. Несколько секунд он просто сидел так, словно пытаясь спрятаться от мира. Потом выдохнул:
- Знаешь... надо бросать это.
Голос звучал глухо, почти ломался. Он не говорил, что именно - но они оба понимали. Курево, таблетки, этот вечный туман, в котором он прятал свои провалы.
Кира медленно присела рядом, подогнув ноги. Она посмотрела на него внимательно, и в её взгляде не было ни осуждения, ни удивления. Только тишина, принятие.
- Я согласна, - ответила она тихо. - Я тоже хочу бросить. С этого дня.
Рома повернул голову и уставился на неё так, будто впервые видел. В его глазах было слишком много всего сразу: усталость, вина, благодарность, страх и что-то ещё, что он сам не мог назвать. Он резко сел ровнее, поднял руки и взял её лицо в ладони.
- Ты понимаешь, что говоришь? - прошептал он.
Кира кивнула. Её глаза блестели в тусклом свете ночника. И этого было достаточно.
Он потянулся к ней и поцеловал. Нежно, аккуратно, как будто касался чего-то слишком хрупкого. Не так, как раньше - без напора, без грубости, без жадности. Этот поцелуй был другим: в нём не было страсти, только благодарность и страх потерять. Он целовал её, как маленькую девочку, которую боишься обидеть даже дыханием.
Она положила ладони на его запястья, не отстраняясь. Их дыхание смешалось, и тишина квартиры стала вдруг тёплой. Всё лишнее исчезло - не было ни концерта, ни толпы, ни провала, ни Рожка с его упрёками. Был только он и она.
- Ты мой антидепрессант, - выдохнул Рома, отрываясь на секунду, и тут же снова прижимаясь к её губам.
Кира улыбнулась в этот поцелуй. Она не искала в нём оправданий или обещаний - просто позволила ему быть.
Этой ночью они не спали вместе. Не было страсти, не было шума. Только редкие слова, тёплое дыхание и два человека, которые решили впервые за долгое время что-то по-настоящему изменить.
И впервые за многие недели Рома уснул спокойно.
---
Проснулись они уже ближе к обеду. В комнате было тихо, за окном солнечные пятна пробивались сквозь занавески и ложились на постель. Рома первым потянулся, провёл рукой по лицу, а потом посмотрел на Киру. Она лежала на боку, обняв подушку, волосы растрёпанные, глаза ещё сонные, но в них читалась та самая странная лёгкость.
Ни у него, ни у неё не было тяжести, как обычно после бессонных ночей и вечеринок. Наоборот - каждый ловил свою тихую эйфорию, идущую не от веществ, не от шума клубов, а от этого простого состояния рядом друг с другом.
- Как будто всё новое, - пробормотал Рома, улыбаясь уголками губ.
Кира рассмеялась:
- Как будто впервые живём.
Они полежали ещё немного, лениво перебрасываясь короткими фразами, пока он не напомнил:
- Слушай, сегодня пацаны зовут в баню. Там этот Анар опять со своим стримом будет, как обычно. - Он хмыкнул, почесав затылок. - Но я надолго не останусь. Приеду к тебе побыстрее.
Кира кивнула. Она уже знала: если сказал, значит так и будет. Не потому что обещает, а потому что сам чувствует, что ему нужно - обратно к ней.
Ещё ночью, когда вся команда поехала на афтепати после концерта, Рома отказался. Не захотел, не потянул. Он выбрал не шум и беспредел, а её, тишину и свои мысли. Это уже было большим шагом для него.
---
К вечеру Кира осталась у него в квартире одна. Рома уехал встречаться с ребятами, а она устроилась на диване с ноутбуком и наушниками. Интернет снова включился, всё работало - и почти сразу ей прилетел в ленту стрим Анара.
Любопытство пересилило. Она открыла трансляцию, и буквально через минуту на экране появился Рома. Он сидел вместе с пацанами, расслабленный, в какой-то старой футболке, в руках - стакан. Язык слегка заплетался, движения были медленные, но в этом было его настоящее: не напускное, не для сцены, а живое.
Кира смотрела и смеялась. Её забавляло, как он корчит морду, как спорит с кем-то о музыке, как тупо, но по-своему смешно шутит. Было ощущение, будто она видит его в другой реальности - не через поцелуи и близость, а как зритель, как сторонний человек. Но при этом внутри всё равно разливалось тепло.
На стриме начался шквал вопросов. Чат заливался: «А кто та девочка с ним была?», «А это его девушка?», «А она приедет в Москву?»
Анар ухмыльнулся и ткнул Рому локтем:
- Смотри, тебя тут спрашивают за Киру. Что скажешь?
Рома откинулся на спинку и, криво улыбнувшись, сказал с той самой ленивой уверенностью:
- Так пацаны, никому кроме меня её трогать нельзя. Моя девчуля.
Зал взорвался смехом и возгласами, Анар хлопнул его по плечу:
- Вот так вот, ясно, парни? Запомните!
А Рома просто сделал глоток и отвёл взгляд в сторону, будто сказал самое обычное и не хотел развивать тему.
Кира, сидя дома, улыбалась ещё шире. Она тихо покачала головой, спрятала лицо в ладони и засмеялась в голос. Её грело то, как он это сказал. Без лишней показухи, без громких слов, просто по-мужски, будто поставил точку.
Она сидела ещё долго, наблюдая за тем, как они спорят, пьют, кто-то пытается танцевать под музыку из колонок, а Рома то уходит в сторону, то возвращается в кадр. Для неё это был странный кайф - видеть его таким, снаружи, но при этом знать, что вечером он вернётся именно к ней.
И это было лучше любых таблеток.
---
Часы показывали далеко за полночь, когда в замке щёлкнул ключ. Кира уже дремала на диване, обняв ноутбук, но тут же подняла голову. Дверь распахнулась, и на пороге появился Рома.
Он был чуть шаткий, запах алкоголя чувствовался сразу, но глаза у него светились. Не мутные, не злые, а именно такие - сияющие, будто в них заливался какой-то детский огонь.
- Ну что, я вернулся, - сказал он, почти гордо, снимая с головы капюшон. - Пораньше, как и обещал.
Кира встала, опёрлась на дверной косяк, глядя на него с лёгкой улыбкой.
- А друзья твои что? - спросила она.
Рома фыркнул, стягивая кроссовки и чуть не падая в коридоре.
- Да назвали каблуком, представляешь? - Он сжал кулаки, но тут же махнул рукой. - Да пошли они. Я их послал нахуй.
Он откинулся спиной к стене, тяжело выдохнул, потом поднял взгляд на Киру. И вдруг сказал просто и прямо:
- Я тебя люблю. Безумно.
Он шагнул ближе, споткнулся на коврике, чуть не рухнул, но поймал равновесие, ухватившись за её плечо. Его руки дрожали, но он держал её крепко, будто боялся, что она исчезнет.
- Ты... ты самая лучшая, - пробормотал он, глядя прямо в глаза. - Самая лучшая из всех людей, что я встречал. Я же всех знаю, Кир, всех видел, а ты... ты другая.
Он обнял её, уткнувшись носом в её волосы. Запах её шампуня смешался с крепким перегаром, но Кире это было неважно. Она чувствовала, что сейчас он настоящий, без защиты и бравады.
- Не отпускай меня, ладно? - сказал он глухо. - Я всё проебываю всегда, всё. Но только не тебя.
Она погладила его по спине, шепнула:
- Я никуда не денусь.
Рома, тяжело выдыхая, стоял в этом объятии долго. Потом он вдруг начал тихо смеяться - как ребёнок, которому разрешили всё. Снял с себя куртку, уронил её прямо в коридоре, чуть не наступил на неё, но махнул рукой.
- Пусть валяется, - сказал он, - главное, что ты рядом.
Они прошли на кухню. Он сел за стол, положив голову на руки, и говорил сбивчиво, но искренне: про то, как ему надоело доказывать кому-то что-то, про то, что все ждут от него только шоу, а он просто хочет быть собой.
- А с тобой я могу, - закончил он, подняв глаза. - Ты же... как воздух.
Кира молчала, слушала его. Иногда вставала, наливала ему воды, убирала пустые стаканы. Он благодарил её каждый раз, будто это был самый ценный подарок.
Чуть позже, когда он совсем начал клевать носом, она помогла ему дойти до кровати. Он рухнул на подушку, но даже сквозь сон продолжал тянуться к ней рукой, будто проверял - здесь ли она.
- Кира... - пробормотал он сквозь дрему. - Не отпускай.
Она легла рядом поверх одеяла, прикрыла его своей рукой и долго смотрела в потолок, ощущая его дыхание. И понимала: да, это непросто. Да, он не всегда будет идеален. Но в эти моменты он - абсолютно настоящий.
И ради этого стоило оставаться рядом.