успокоительное
Аэропорт встретил Кирю прохладой и влажным воздухом, пахнувшим асфальтом после утреннего дождя. Она поправила волосы, глубоко вдохнула, ощущая лёгкое дрожание внутри - сердце стучало быстрее, чем обычно. Через несколько минут она увидела его.
Рома стоял чуть в стороне, руки в карманах, джинсы и чёрная футболка. Его взгляд скользнул по толпе и остановился на ней. Она почувствовала, как внутри что-то дернулось, будто забытая привычка к тревоге и ожиданию взяла верх.
- Прилетела, значит? - сказал он, улыбаясь. Голос низкий, с лёгким хрипом, будто сонно-недовольный, но с этим особенным оттенком, что цепляет.
- Прилетела, - ответила Кира, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё бурлило. - И готова к концерту.
- Отлично. Машина ждёт.
Он шагнул к ней, чуть наклонился, чтобы помочь с сумкой, и её сердце пропустило удар. Не от веса вещи - от того, как он коснулся руки, как будто случайно, а на самом деле намеренно.
Они вышли из здания аэропорта. Тюмень в этот день встречала редким дождиком и свежим воздухом. Рома открыл дверь машины, пригласил её внутрь и сел рядом. В салоне тихо играла музыка, а капли дождя стучали по крыше.
- Не холодно? - спросил он, глядя на неё.
- Нет, всё нормально, - ответила Кира, но вздрогнула от ветра, пробежавшего под дверью.
- Щас включу обогрев, - сказал он, будто прочувствовал каждое её движение. И действительно - через мгновение внутри стало теплее.
- Значит, ты прилетела только ради концерта? - продолжил он, словно проверяя, готова ли она к хаосу, который ждёт за кулисами.
- Ради концерта и ради тебя, - тихо сказала Кира.
Рома улыбнулся уголком губ, будто принял её слова, но сказал спокойно:
- Ну, ладно. Посмотрим, как ты выживешь в закулисье.
Она покраснела, но не стала отводить взгляд. Машина мягко каталась по мокрым улицам, и они наблюдали город, который был одновременно чужим и живым, как будто весь этот день создавался только для них.
- Ты знаешь, что сегодня всё будет шумно? - сказал он, слегка хмурясь. - Толпа, свет, музыка. Но пока едем - можем просто быть.
- Мне нравится, - кивнула Кира. - Просто быть.
Он бросил на неё взгляд, который задержался дольше обычного, и пальцы на руле слегка сжались. Потом снова спокойно продолжил движение, как будто ничего особенного не произошло, но она чувствовала каждую секунду его внимания.
- Приготовься, - сказал он через несколько минут, когда они подъезжали к площадке. - Закулисье может быть шумным и жарким, но... оно твоё.
- Понятно, - тихо ответила Кира, ощущая лёгкое дрожание внутри.
Рома припарковался, открыл дверь и протянул руку. Кира на мгновение замялась, но взяла её. Слабое, почти невинное касание, которое всё равно оставило после себя огонёк.
- Готова? - спросил он, глядя прямо в глаза.
- Да. - Она улыбнулась, и внутри неё всё вдруг стало легче.
Они вышли из машины и направились к сцене. Уже издалека слышались репетиции, гул колонок, мягкий свет софитов. Рома шагал рядом, иногда бросая короткие взгляды на неё, иногда улыбаясь уголком рта.
- Поехали. - Его голос был тихим, но в нём звучала твёрдость, которая одновременно будоражила и успокаивала.
Кира почувствовала, как этот день будет длинным, насыщенным, но вместе с тем особенным. С ним всё казалось живым: каждый звук, каждый шаг, каждый взгляд. И внутри уже знала - этот концерт станет только началом того, что ещё предстоит пережить вместе.
---
Площадка гудела, как улей. Толпы фанатов уже собрались у входа, и стоило Роме с Кирой выйти из машины, как десятки телефонов поднялись в воздух. Вспышки камер, крики, смех, шум - всё это обрушилось сразу. Она шла рядом с ним, стараясь держаться спокойно, хотя сердце бешено стучало.
- Привыкай, - усмехнулся Рома, чуть наклонившись к её уху. - Тут всегда так.
Она кивнула, стараясь не показать, как это всё давит. Они прошли через охрану, в коридоры площадки. Запах проводки, пыли, звона металла - всё смешалось. Внутри гримёрной их уже ждали: Артём в углу что-то пил и смеялся в телефон, Гриша сидел за ноутом и перебирал биты, кто-то ещё возился с костюмами и аппаратурой.
- Это Кира, - коротко сказал Рома, и все взгляды на секунду остановились на ней. - Свои.
Гриша поднял глаза, пожал ей руку.
- Ну, привет. Ты - та самая?
Кира слегка смутилась, но кивнула. Артём оторвался от телефона, хмыкнул:
- Рома редко кого так сразу в гримёрку заводит. Повезло.
Она улыбнулась, но ничего не ответила. Внутри чувствовала странное - как будто её тестировали на прочность, но одновременно принимали.
Рома тем временем что-то обсудил с ребятами и вдруг резко:
- Пошли.
Он вывел её через чёрный выход во дворик за площадкой. Ночь была прохладная, асфальт ещё хранил следы дождя. Где-то слышался гул толпы, но здесь было тише. Он достал косяк, длинный, набитый крепким, и чиркнул зажигалкой.
- Хочешь? - спросил, глядя на неё с прищуром.
- Давай, - сказала она и приняла из его руки.
Первую тягу он сделал сам. Дым вышел густой, в носу защипало. Он вдохнул глубоко, задержал, и уже через минуту в глазах появился этот знакомый блеск. Он передал ей, и Кира тоже затянулась. Лёгкая горечь, потом сладковатое послевкусие.
Она чувствовала, как накатывает, но мягко, будто всё вокруг стало чуть медленнее и ярче. У Ромы же глаза налились тяжестью, движения стали резче, голос чуть заплетающимся.
- Сука, жёсткий, - выдохнул он, смеясь. - Прям, знаешь, будто язык отдельно живёт.
Он говорил и сам путался в словах, но в этом было что-то очаровательно-хулиганское. Кира смотрела на него, и внутри что-то смешалось - лёгкий кайф, улыбка и тепло от того, что он рядом.
- Тебя прямо накрыло, - сказала она, усмехаясь.
- Да меня всегда так. - Он сделал ещё одну тягу, выпустил дым в небо. - Но это нормально. Мне даже нравится.
Она взяла из его рук косяк снова. Сделала несколько затяжек - и да, всё стало мягким, словно мир обтянули прозрачной тканью. Но её не размотало так сильно, как его. Она ощущала контроль, в отличие от него.
Рома подошёл ближе, встал рядом, так что плечо почти касалось её.
- Знаешь, - сказал он тихо, - я кайфую от того, что ты тут. Не от концерта, не от толпы. А от тебя.
Она закусила губу, не ответила сразу. Смотрела на то, как дым из его рта поднимается к небу, растворяясь в чёрной ночи.
- Мне тоже приятно, - наконец сказала она.
Он засмеялся тихо, чуть наклонился к её уху, но не дотронулся.
- Видишь, даже трава знает, что нам надо быть рядом.
Она рассмеялась. Внутри было странное чувство - вроде бы всё плывёт, но при этом обострены каждое прикосновение воздуха, каждый звук, каждый взгляд. И эта ночь в Тюмени, шумная и холодная, вдруг показалась самой настоящей.
---
Кира провела пальцами по его руке, задержала взгляд и чуть улыбнулась. В шуме гримёрки, среди перебивающихся голосов и хлопков дверей, она наклонилась к нему и тихо сказала:
- Удачи.
И прежде чем он успел что-то ответить, быстро коснулась его щеки губами. Лёгкий, быстрый, почти детский жест - но для него в этот момент он стал каким-то странно важным. Рома усмехнулся, на секунду задержал её взгляд, а потом развернулся и почти бегом вылетел за дверь, туда, где уже звенели колонки и толпа начинала скандировать его имя.
Толпа ревела. Свет прожекторов слепил глаза, колонны били в грудь такими басами, что внутри всё дрожало. Кира стояла в зале, не пытаясь пробираться вперёд, но и не отходя назад. Она видела его - Рому. Не просто парня, с которым она курила на улице полчаса назад, а того самого, кого здесь все пришли слушать. Его имя скандировали, его строки подхватывали сотни голосов.
И он вышел красиво - уверенно, резко, с тем напором, что всегда чувствовался в нём. Первые куплеты шли гладко, толпа отдавала энергию обратно. Кира чувствовала, как её переполняет странная гордость - будто это и её часть тоже.
Но потом - сбой. Он сбился.
Не сразу, не грубо. Просто в какой-то момент слова начали путаться, строка потерялась, и вместо привычного огня он замялся. Толпа продолжала орать текст за него, кто-то даже не понял, но Кира заметила всё. Видела, как он достал телефон, как взгляд его скользил по экрану, а язык заплетался. Её сердце сжалось. Хотелось выйти на сцену и вытянуть его за руку, но она стояла, кусала губу и смотрела, не отрываясь.
Рома дожал трек до конца, но огонь в его голосе погас. Толпа, конечно, всё равно хлопала, светила телефонами, кричала его имя. Но он знал - и Кира знала - что это было не то.
Когда он ушёл со сцены, она осталась в зале, среди людей, слыша гул обсуждений. Кто-то смеялся:
- Да чё, забыл текст?
Другие отмахивались:
- Да похуй, всё равно нормально вытащил.
Но Кира чувствовала каждое его движение, даже здесь, в толпе.
За кулисами в это время уже ждал Лёха Рожок - крепкий, с тяжелым взглядом, в простом худи, но с таким авторитетом, что рядом сразу становилось тише. Он подошёл к Роме, даже не повышая голоса:
- Слушай, брат. На Москву текст учить будем заранее. Тут Тюмень, хуй с ним. Но там - такого не должно быть.
Рома опустил взгляд, сжал губы и коротко кивнул.
- Понял.
Никто не стал его добивать словами, но атмосфера давила сильнее любого крика.
И он ушёл искать её.
Кира стояла ближе к выходу, в стороне, наблюдала за шумной толпой. Она будто растворилась среди чужих лиц, но Рома нашёл её быстро. И когда нашёл - не сказал ничего. Просто подошёл и резко прижал её к себе. Его руки обвили её так, словно это единственное, что держит его на ногах.
Запах табака, сладковатый дух сцены и его горячее дыхание накрыли её. Он уткнулся лицом в её шею, тяжело выдохнул. Не нужны были слова - в этом движении было всё: усталость, злость на себя, страх провала и жажда хоть на секунду ощутить, что его ещё держат.
Кира прижала ладонь к его затылку, медленно провела пальцами по волосам. Она не пыталась что-то сказать, не успокаивала, не объясняла - просто была рядом.
И он, на мгновение зажмурив глаза, понял: именно этого ему сейчас не хватало. Не воды, не советов, не новых попыток оправдаться. А только её.
Толпа вокруг продолжала гудеть, орать, смеяться, обсуждать. Но в этот момент для них двоих всё замерло.