Пульс Грейбарна

Утро в Альтхейве начиналось мягко — сквозь шторы просачивался солнечный свет, играя бликами на потолке. Дом был всё ещё тёплый, окутанный утренней тишиной, нарушаемой лишь шелестом деревьев за окном и лёгким гудением кофемашины на кухне.Адель спала, свернувшись калачиком под одеялом, лицо полуутонуло в подушке. Сон был глубокий, умиротворённый — редкость для последних дней, полных тревог и вопросов.

И тут — стук в дверь.

— Адель, я ухожу, встань пожалуйста на минуту.

Она что-то пробормотала, едва открыв один глаз, и услышала, как дверь слегка приоткрылась. На пороге стоял Стеф — уже одетый, с рюкзаком на одном плече и чемоданом в руке. Его волосы были чуть влажными после душа, а на лице — типичное «я не уйду, пока ты не встанешь».

— Проснись, мелкая. Я уезжаю. Хотя бы «пока» скажи, а ?

Адель зевнула, подтянулась и села, потерев глаза. Волосы чуть растрепались, голос ещё был хриплым от сна:

— Ты же мог просто оставить записку...

Стеф усмехнулся и подошёл ближе:

— Я знал, что ты скажешь именно это. Но всё равно хотел увидеть твою сонную физиономию перед отъездом.

Он бросил на тумбочку какую-то карту — дорожная, с адресами:

— Вот здесь буду. Связь ловит через раз, но если что — звони, я отвечу.

Адель кивнула, потянулась и слегка улыбнулась:

— Хорошей поездки, Стеф. Не гоняй сильно. И не нарывайся на всяких... как ты сам говоришь, "ублюдков с харизмой".

Он хмыкнул:

— С тебя горячий ужин к моему возвращению.

Адель закатила глаза:

— Да иди ты уже.

Стеф подошёл, наклонился, поцеловал её в макушку и направился к двери:

— Держи себя в руках, принцесса. Дом — в твоих руках.

И с этими словами он ушёл, оставив за собой тишину... и свободу.Адель на минуту снова уткнулась в подушку. Но внутри уже что-то ворочалось от волнения.

"Сегодня. Вечер. Он приедет."

Адель, как только услышала щелчок входной двери за Стефом, окончательно проснулась.
Она лежала в постели ещё пару минут, глядя в потолок, ощущая, как волнение и предвкушение медленно заполняют грудь.

Она резко села, скинула плед, прошла босиком в ванную, умылась холодной водой, и, не теряя ни секунды, с телефоном в руках опустилась на диван, свернувшись в плед и тут же зашла в приложение доставки.

— Так. Ужин. Без глупостей. Но и не как для брата. Нужно, чтобы было тепло. И вкусно. По-домашнему. Но с изюминкой.

Она начала формировать корзину:

— Филе курицы — она собиралась приготовить куриное филе в сливочном соусе с травами и чесноком, обжаренное до золотистой корочки.

— Картофель, сливки, пармезан, чеснок — для картофельного пюре с сыром и хрустящей корочкой, запечённого в духовке в маленьких керамических формах.

— Молодая стручковая фасоль, лимон, масло — на гарнир — слегка обжарить с лимонной цедрой и чесночным маслом.

— Хлеб для брускетт, помидоры черри, базилик, моцарелла, бальзамик — на закуску: брускетты с томатами и тёплым сыром.

— Ягоды: малина, клубника, голубика. Листья мяты. Горький шоколад. Сливки. — для десерта. Она планировала сделать ягодный парфе с шоколадной стружкой и мятой.

— Безалкогольное игристое, лимонад, и апельсиновый сок для Тессы — чтобы всё было не просто по-домашнему, а ещё и с лёгкой атмосферой праздника.

— Свечи, салфетки, розовые пионы и мятная скатерть — из раздела «дом и уют».

"Пусть всё будет красиво. Нежно. По-настоящему."

Корзина наполнилась, и она сделала заказ с пометкой «доставить как можно скорее». После чего глубоко выдохнула, откинулась на подушки и вдруг поняла:

"Это будет не просто ужин."

А в голове уже звучало:

"Только бы всё получилось."

Как только заказ был оформлен, Адель не стала терять ни минуты. Она скинула плед, закрутила волосы в небрежный пучок, включила музыку — лёгкий джаз с примесью французского ритма, — и начала приводить в порядок дом.

Сначала — гостиная.

Она сняла плед с дивана, аккуратно сложила его, подбила подушки, вытерла пыль с полок и протёр мраморный стол. Подняла несколько забытых чашек с прошлого вечера, а потом быстро прошлась по полу с роботом-пылесосом и шваброй.

Потом — кухня.

На столе уже лежали салфетки, остались только следы утреннего кофе Стефа и крошки с тостов. Адель быстро навела порядок, заодно вытерла все поверхности, даже те, что обычно игнорировала. Проверила духовку, достала формы для запеканки и брускетт, поставила воду в чайник. Место должно дышать уютом. А не быть просто "чистым".

Она уже заканчивала расставлять свечи на подоконнике, когда внизу раздался звонок:

— Доставка.

Сердце на секунду учащённо забилось, как будто это уже был он, но... пока только продукты.Она поспешно спустилась вниз, открыла дверь — молодой курьер, улыбка, два больших пакета:

— Осторожно, там ягоды. — предупредил он.

— Спасибо. Очень вовремя. — ответила она, бережно принимая пакеты.

Вернувшись на кухню, она разложила всё по полкам, достала разделочные доски, ножи и продукты. И началось.

Сначала — куриное филе. Она аккуратно нарезала его на ровные кусочки, приправила солью, чёрным перцем, сушёным тимьяном и немного чеснока. Пока оно мариновалось, занялась пюре — очистила картошку, поставила вариться в подсоленной воде. На отдельной сковороде растопила сливочное масло, натёрла немного пармезана и приготовила сливочный соус для запеканки.

Затем — брускетты. Помидоры черри она нарезала мелко, перемешала с оливковым маслом, солью, базиликом и бальзамиком. Нарезала хлеб и поджарила его на сухой сковороде до золотистой корочки, пока кухня не наполнилась аппетитным ароматом тепла и юга.

Параллельно в маленькой миске замачивались ягоды для десерта, а в холодильнике уже охлаждались сливки и лимонад.

Она двигалась быстро, но спокойно. Музыка играла, руки работали, и всё казалось правильным.Сегодня она ждала не просто гостей.Она ждала его.И хотела, чтобы этот вечер остался в памяти навсегда.

Кухня наполнялась ароматами — запекающееся куриное филе в сливочном соусе источало запах чеснока и трав, в духовке уже подрумянивалась картофельная запеканка с сыром, на мраморной столешнице аккуратно стояли брускетты, и рядом — охлаждённый лимонад в стеклянном графине, украшенный мятой и тонкими дольками лимона. В воздухе чувствовалось ожидание.

Адель вытерла руки о полотенце и осмотрела всё, что сделала. На плите всё шипело ровно, ничего не пригорало — словно даже еда знала, для кого она сегодня.

После кухни — финальные штрихи в доме.

В гостиной она расправила мятную скатерть, поставила белые свечи в стеклянных подсвечниках, рядом — вазочка с пионами, которые курьер привёз вместе с продуктами. На диване — плед и подушки сшитые вручную. Всё было по-женски аккуратно, но без пафоса. Сдержанно. Чисто. Тепло.

На столике — две тарелки, столовые приборы, тонкие бокалы и маленькая мисочка с мятными зефирками для Тессы.

"Детали важны. Он это заметит."

Затем она поднялась наверх, быстро приняла душ, обмотала волосы полотенцем, а пока они подсыхали — выбрала одежду: не вечернее платье, не халат. Что-то между — белая хлопковая рубашка свободного кроя, заправленная в песочные брюки на высокой талии, и мягкие домашние балетки. Волосы собрала в низкий пучок с выбившимися прядями. Макияж — едва заметный: чуть блеска, румяна, лёгкая тушь. Натурально. В её стиле.

Когда она спустилась снова вниз, часы показывали 17:40.

Она проверила стол, выключила духовку и...
сердце ёкнуло.

"Скоро они приедет. Черт... почему я так волнуюсь..."

Адель встала у окна, облокотившись о подоконник, и посмотрела вниз — на дорогу, ведущую к дому.В глазах — лёгкое напряжение.Внутри — буря.И в этой буре — что-то сладкое, будто предчувствие настоящего.

Прошло всего несколько минут после того, как Адель встала у окна, но для неё они тянулись почти как вечность. Она снова и снова перебирала взглядом стол: всё ли стоит на своих местах, не растеклось ли масло на брускеттах, не перегрелась ли запеканка в духовке. В какой-то момент она даже наклонилась к пионам — вдохнула их аромат, чтобы успокоить себя хотя бы на полсекунды.

И тут —«Дззз-ззз»

Звонок.

Резкий, чёткий, как выстрел по нервам.Она вздрогнула, потом выдохнула — и вдруг сорвалась с места почти бегом. Шорох балеток по мраморному полу, лёгкий стук сердца в ушах.

"Он пришёл. Они здесь."

Она распахнула дверь...
И замерла.

На крыльце стоял Эйден — в тёмной куртке, джинсах и в новой, идеально чистой футболке. Волосы чуть растрёпаны, на лице лёгкая неуверенность, будто он не знал, как вести себя здесь, в этом мире колонн, скатертей и цветов в вазах.

Рядом с ним — Тесс, в джинсах и ярко-жёлтой худи, с косой, перекинутой через плечо, и коробкой с каким-то подарком, аккуратно перевязанной лентой.

Адель на секунду растерялась. И потом — улыбнулась.

— Привет, — сказала она чуть тише, чем хотела.

Эйден ответил так же сдержанно, но в его взгляде сквозило:

«Ты. Здесь. Настоящая.»

— Привет. Мы... пришли. — ответил он, немного неловко.

— Я вижу. Проходите.

Адель, всё ещё с лёгкой улыбкой на губах и дрожащим от внутреннего волнения сердцем, отступила, пропуская гостей внутрь.

Когда Тесс переступила порог, она осторожно осмотрелась — как будто боялась, что за каждым углом будет кто-то строгий с правилами и наказаниями. Но вместо этого её встретили тепло, уют и аромат сливочного соуса и свежей выпечки, пропитавший весь дом.

В руках у девочки была небольшая коробка, обтянутая нежной пастельной бумагой и перевязанная бежевой лентой:

— Это тебе, — сказала Тесс и с серьёзным выражением лица протянула коробку Адель.
— Просто хотела сказать тебе спасибо. За суп и за чай. И за то, как ты говорила со мной. У нас на районе... люди совсем другие. А ты такая добрая и светишься — как солнышко.

Адель растерялась — она не ожидала ничего, кроме присутствия. Но этот жест...он был чистым и искренним.

— Тесс... это очень трогательно, правда. Спасибо. — она приняла коробку аккуратно, как будто это был самый хрупкий подарок в мире, и чуть пригнулась, чтобы заглянуть девочке в глаза. — Ты очень милая, правда.

Тесс чуть покраснела и быстро отступила за спину брата.

Эйден тем временем окинул взглядом холл особняка. Светлые стены, мягкое освещение, приглушённые оттенки интерьера — всё дышало воздухом, которого в Грейбарне не существовало.

— Тут... светло. — тихо сказал он, почти себе под нос.— Совсем не как позавчера ночью.

Адель взглянула на него.И в её глазах появилось всё понимание, без слов.Она знала, о чём он.О том, как он стоял в тени её мира, который не принадлежал ему.Как нёс её по ступеням, не оставляя следов.Как закрыл дверь и растворился в темноте.Она не ответила сразу. Просто кивнула и тихо сказала:

— Теперь всё иначе. Проходите. Я всё уже приготовила.

И они пошли следом за ней — по коридору, залитому мягким светом, в её пространство.И с каждым шагом граница между их мирами становилась чуть тоньше.

Когда они прошли глубже в дом, тишина особняка встретила их мягко — не глухой пустотой, а как будто сдержанным, благородным теплом. Свет, падающий из больших окон, играл на полу, на светлых стенах и стеклянных поверхностях. Всё выглядело... невероятно чисто, спокойно, будто из другого мира.

Тесс крутила головой в разные стороны, разглядывая картины, белые перила лестницы, аккуратно сложенные книги, цветы на подоконнике:

— У вас тут как в фильме, — прошептала она, подходя ближе к вазе с пионами.
— И пахнет как весной.

Эйден стоял чуть сзади. Он ничего не говорил, только медленно осматривал обстановку, будто пытался уложить в голове:

"Вот как выглядит её мир. Настоящий."

Мир, где нет грохота моторов, пыльных стен, запаха горелого металла.Мир, где всё чисто, светло и... уязвимо.

И вдруг голос Адель прервал это молчаливое наблюдение:

— Проходите в столовую. Всё готово.

Она стояла в арке между комнатами — в светлой рубашке и тёплой улыбке. Позади неё был накрытый стол: мятная скатерть, свечи, золотистая запеканка в керамической форме, куриное филе в соусе, брускетты, салаты и кувшин с лимонадом.

Тесс аж вздохнула:

— Вау. Это точно не из ресторана?

Адель улыбнулась:

— Нет. Всё сама. Для вас.

Эйден посмотрел на неё чуть дольше, чем надо. В его взгляде — немой вопрос: "Зачем ты это делаешь?"

Но она не ответила. Лишь снова сказала:

— Садитесь. Надеюсь, вы голодны.

Эйден и Тесс подошли к столу, будто ступали по тонкому льду — не из страха, а из уважения к тому, что увидели. Всё было не просто красиво, а сделано с душой. Стол будто дышал уютом: мягкий свет от свечей отбрасывал тёплые блики на фарфор, мята в лимонаде играла в стекле, а ароматы горячих блюд смешивались с тонким цветочным запахом пиона.

Тесс первой села, аккуратно, с прямой спиной, как будто боялась смять скатерть или испортить композицию. Она посмотрела на еду с восторгом:

— Это ты правда всё сама?.. — её голос звучал почти благоговейно.

Адель села напротив, поправила вилки и улыбнулась:

— Всё. Даже салат нарезала вручную, без комбайна.

Тесс облизнула губу:

— Это уже искусство.

Эйден сел чуть позже. Он сделал это медленно, осмотрев всю картину. Его руки были крепко сцеплены, он не сразу дотронулся до приборов. Было видно — ему непросто в этом чужом, слишком правильном, слишком тёплом пространстве. Но при этом... он уже был здесь.

Адель тихо сказала:

— Приятного аппетита. Надеюсь, вам понравится.

Тесс первой попробовала брускетту и сразу вздохнула:

— О боже. Это... это вкуснее, чем в кафе у Ланы! У неё папа шеф-повар, но там всё какое-то пресное. А тут.. Господи как это вкусно!!! Адель, ты волшебница!

Адель рассмеялась, глядя, как та вцепилась во вторую.

Эйден взял вилку, попробовал курицу в сливочном соусе. Сначала молча. Затем — чуть поднял брови и, не поднимая глаз, сказал:

— Ты умеешь удивлять.

Адель чуть покраснела:

— Старалась. Я хотела, чтобы вам здесь было... по-настоящему комфортно.

Он взглянул на неё. Долго. И тихо произнёс:

— Здесь не просто комфортно. Тут... не как в моём мире. Но впервые я не хочу возвращаться обратно...

Эти слова заставили Адель опустить взгляд, а сердце — учащённо стучать. Она сделала глоток лимонада, пытаясь скрыть эмоции.

Тесс, не замечая этого, болтала, восхищённая:

— А можно потом посмотреть, где ты рисуешь? И покажешь свои работы? Пожалуйста!

— Конечно, покажу. После ужина.

— И десерт будет?

Адель улыбнулась:

— Будет. Но только если ты съешь хоть чуть-чуть овощей.

Тесс закатила глаза, но кивнула.Эйден в это время смотрел на них обеих — и впервые за долгое время чувствовал, что находится не в ловушке, а в моменте. В живом, добром моменте.И в нём, впервые, не было ничего лишнего. Только тишина, еда, смех девочки и её — Адель — свет.

После ужина время будто замедлилось. Кухня ещё хранила аромат тёплого сливочного соуса и трав, на тарелках остались лишь крошки, а бокалы с лимонадом отражали мягкий свет свечей. За окном уже сгущались сумерки, но внутри дома было тепло — не от обогрева, а от человеческой близости, которой раньше здесь не было.

Тесс, сытая и довольная, откинулась на спинку стула и с театральной серьёзностью заявила:

— Официально — это был лучший ужин в моей жизни. Даже у мамы не так было вкусно. Ну, наверное. Я не помню точно...

На секунду в её голосе мелькнула грусть, но Адель мягко кивнула и перевела разговор:

— Хочешь, покажу тебе мастерскую? Там я рисую. У меня там всё в красках и бумаге. Тебе понравится.

Тесс оживилась:

— А можно? Правда?

— Конечно. Пошли. А ты, Эйден, — Адель посмотрела на него, чуть улыбнувшись, — оставайся здесь, я тебе потом тоже кое-что покажу.

Эйден кивнул, не возражая. Он остался сидеть за столом, глядя, как две фигуры — одна высокая, другая тоненькая и лёгкая — исчезли вглуби дома, в сторону комнаты с мольбертом.

Когда они ушли, он откинулся на спинку стула, провёл рукой по волосам и тихо выдохнул.

"Как же это далеко от всего, к чему я привык. И как странно... спокойно."

Через несколько минут Адель вернулась — одна. В руках у неё был альбом с набросками и чашки с горячим малиновым чаем.

— Тесс осталась в моей мастерской. Там ей понравилось больше, чем на любой экскурсии. Она залипла в пастель. Думаю, ты теперь обречён покупать ей краски.

— Я и сам не против, — усмехнулся Эйден, принимая чашку.

Они сели ближе друг к другу. Впервые за вечер — без Тессы, без еды, без суеты. Только они.Аромат чая витал между ними, смешиваясь с запахом мыла, свечей и чего-то... домашнего.Адель раскрыла альбом и показала ему одну из страниц — на ней был рисунок заброшенного ангара, проржавевшие ворота, старая вывеска и силуэт мотоцикла в тени. Почерк был мягкий, выразительный, с живой линией.

— Это... Грейбарн? — удивился он.

Она кивнула;

— Я была же там несколько раз. Видела... людей. Улицы. Грязь. И жизнь. Я не из этого мира, Эйден, но я не отворачиваюсь от него.

Он замер. Потому что понял:она не просто приняла его и его мир. Она смотрела туда, где он родился. И даже нарисовала это с заметным уважением.

Он наклонился чуть ближе, не прикасаясь, просто заглядывая ей в глаза:

— Ты не такая, как они.

— Какие — "они"?

— Те, кто живёт в таких домах в Альтхейве. Кто привык всё мерить статусом. Кто боится даже взглянуть на другую сторону улицы.

Она мягко улыбнулась:

— А я смотрю. Потому что ты — оттуда.

Молчание между ними тянулось, но не как пауза, а как музыка без слов — насыщенная, живая , наполненная смыслом. Свет свечей отбрасывал мягкие тени на лица, и в этом полумраке Адель и Эйден сидели ближе, чем когда-либо прежде, — не физически, а по-настоящему, душой.

Адель убрала альбом, аккуратно закрыв его, и поставила чашку с чаем на стол.Её голос прозвучал почти шёпотом, как будто боялась разрушить хрупкий момент:

— Ты же мог не спасать меня. Но ты всё равно пришёл...

Эйден посмотрел на неё. Его взгляд был уже не холодным, не защищённым — наоборот, открытым, немного уязвимым, с чем-то почти детским внутри:

— Если бы не пришёл... — он провёл рукой по волосам, опустил взгляд. — Я бы никогда себе не простил...

Она медленно наклонилась вперёд, локти на коленях, пальцы сцеплены, как будто сама себе не верила:

— Но ведь ты знал, что я из другого мира. Что мой брат...

Он усмехнулся уголком губ:

— Что твой брат меня бы убил? Конечно.

— И всё равно пришёл?

Он посмотрел ей в глаза. Ровно. Глубоко:

— Я о нём вообще в тот момент не думал. Я думал только о тебе, и о том чтобы побыстрее довезти тебя до дома...

Адель застыла. Сердце стучало так громко, что, казалось, его было слышно даже за пределами комнаты:

— Ты... правда пугаешь меня, Эйден.

Он медленно потянулся к ней, не торопясь, будто давая ей время отступить. Но она не отступила и не отстранилась. Только затаила дыхание.

— Знаешь, что ты делаешь со мной? — шепнул он. — Ты заставляешь меня мечтать. Хотя я давно разучился это делать..

Он коснулся её руки — легко, почти невесомо. Адель не отдёрнулась. Наоборот — впервые позволила.И в этот момент дверь в их мир вдруг приоткрылась...Потому что с лестницы послышался голос Тессы:

— Адель?.. У тебя есть ещё зефирки?

Они оба вздрогнули, и на их лицах одновременно появилась улыбка — смущённая, но тёплая. Адель встала, будто смахивая наваждение, и бросила через плечо:

— Сейчас найду. Только не съешь все сразу!

Она вышла на кухню, оставив Эйдена наедине со своей чашкой, светом свечей и... ощущением, что этот вечер изменил всё.

Потому что теперь он знал одно точно: он не просто влюблён в Адель Ренвуд. Он в ней растворяется. И — уже не сможет без неё.

Вечер продолжился в атмосфере, которая с каждой минутой становилась всё теплее, ближе, проще. Тесс вернулась с лестницы, радостная, с пачкой зефирок в руках, а за ней — Адель с кружкой какао и пледом, перекинутым через плечо.Они втроём устроились в гостиной — на большом мягком диване, у которого Адель заранее зажгла свечи и поставила в центр чайник с малиновым чаем, печенье и тарелку с дольками фруктов. Мир за окнами исчез, остались только тихая музыка, свет и они.

Тесс болтала без умолку:

— рассказывала, как в школе все боятся её, потому что у неё брат-бандит,
— как она мечтает нарисовать комикс про Грейбарн, где у главного героя байк, меч и девочка с голубыми глазами, похожая на одну знакомую.

Адель слушала, смеялась, кивала и подкладывала ей фрукты. Иногда она и Эйден обменивались взглядами — короткими, будто между строк:

"Ты это слышишь?"
"Да. Она замечательная."

Позже Адель принесла старую настольную игру. Они играли втроём, и Тесс, несмотря на возраст, оказалась настоящим стратегом. Она дважды выиграла у Эйдена, и каждый раз самодовольно откидывалась назад, поднимая бровь:

— Ну что, "Грим", сдалась твоя тактика?

— Ты вообще откуда взялась такая? — смеялся Эйден. — Ты в прошлой жизни явно была мафиози.

Адель кивала с серьёзным лицом:

— Всё возможно. Она могла управлять подпольными гонками на пони.

Смех разливался по дому — непривычный для его стен, но такой живой.

Позже, когда стрелки часов перевалили за полночь, Тесс уже зевала, уткнувшись в подушку. Адель тихо предложила:

— Хочешь, я покажу тебе, где можешь поспать? У меня есть свободная комната.

Тесс кивнула, сонно потерев глаза:

— А можно?.. Только если что, не оставляйте меня тут одну.

Адель повела её наверх, уложила в аккуратной комнате с видом на сад, принесла одеяло и ночник. Эйден остался внизу, глядя на пламя свечи, что плавно подрагивало на кофейном столике.

Когда Адель вернулась, тишина между ними снова стала тёплой. Она подошла к нему, села рядом, подогнув ноги под себя.Он смотрел на неё:

— Я давно не чувствовал себя... как дома. — сказал он негромко. — А сегодня вот почувствовал..

Адель ничего не ответила. Она просто накрыла его ладонь своей.

Ночь в доме Ренвудов стояла тёплая и почти волшебная. После долгого дня, полного смеха, разговоров и тишины, наполненной смыслами, они не заметили, как уснули.На большом мягком диване, под пледом, Адель лежала, свернувшись калачиком в объятиях Эйдена. Его рука обнимала её за талию, пальцы лениво скользили по её запястью даже во сне. Её голова покоилась у него на груди, а дыхание ровное и лёгкое поднимало тонкую ткань его футболки.

Свечи давно догорели, чай остыл, лампы остались включёнными, но всё вокруг дышало уютом и тишиной.Такой ночи у Адель не было никогда, ни с кем не было..

Утро наступило мягко. Солнечный свет просачивался сквозь полупрозрачные шторы и легонько касался щёк Адель, заставляя её морщиться, но не просыпаться сразу.

Но всё изменил звонок.

— Трррр... Трррр...

Телефон, который лежал на столике у дивана, завибрировал и мигнул экраном.

Братик.

Адель слабо потянулась, нащупала его, едва открыв глаза, и, не выскальзывая из объятий Эйдена, нажала «ответить».

— Алло... — хрипло, всё ещё в полусне.

— Ты что, спишь? Уже девять утра, Адель. Я думал, ты как минимум завтракаешь. Всё в порядке?

Прежде чем она успела ответить, Эйден, не просыпаясь до конца, крепче обнял её, притянув ближе, и его нос уткнулся в её шею. Он что-то невнятно пробормотал сквозь сон и выдохнул — ровно, тепло, прямо ей в кожу.

Адель тихо рассмеялась, прикрывая микрофон рукой. Тело расслабилось, в глазах — солнце и растерянное счастье.

Из телефона раздался подозрительный голос Стефана:

— Адель... ты с кем там смеёшься?..
— Ты... одна?

Она замерла на полсекунды, потом поднесла телефон к уху и с самым невинным голосом в мире сказала:

— Я одна. Конечно.

И в этот момент Эйден открыл один глаз, увидел её взгляд — и усмехнулся, как будто всё понял.Адель прижала палец к губам, давая ему знак молчать.И в эту секунду они оба почувствовали: игра становится реальной.И тайна, которую они теперь делили, была сладкой, тёплой... и очень личной.

Адель закончила разговор с братом быстро — пообещала, что всё в порядке, что она уже проснулась, и что сегодня просто займётся учёбой. Стефан что-то пробурчал насчёт "не забудь поесть нормально" и отключился.

Она медленно положила телефон на подлокотник дивана, и, не оборачиваясь, почувствовала — взгляд Эйдена прожигает затылок:

— "Одна", да? — хрипло, со смешком произнёс он, уже полностью проснувшись.

Адель обернулась, прижавшись щекой к его плечу, и лениво улыбнулась:

— Ты бы хотел, чтобы я сказала ему правду? Чтобы он примчался с бульдозером?

Эйден потянулся, закинул руки за голову и усмехнулся:

— Не-а. Мне нравится жить. Но всё равно забавно. Я — твой маленький секрет.

— Ты — мой огромный риск. — парировала она, приподнимаясь на локте.— И знаешь, что самое странное? Я не боюсь.

Он посмотрел на неё долго. Молча. В его взгляде не было насмешки — только интерес, уважение и... что-то тихое, почти уязвимое:

— А я боюсь. За тебя.

Он провёл пальцами по её руке:

— Потому что в твоём мире я всего лишь на время. А ты в моём — навсегда.

Эти слова врезались в неё глубоко. Она хотела ответить, но не нашла, что сказать сразу. Потому что знала — он не просто играет. Не просто добивается.Он говорит искренне.Чтобы сменить напряжение, она встала, натянула плед на плечи и потянулась:

— Пойдём. Я сделаю завтрак. Думаю, после ужина тебе нужно утреннее продолжение.

— Если завтрак будет как ужин — я остаюсь жить здесь.

— Только не забудь заплатить за аренду, будущий квартирант.

Когда Адель скрылась в проёме, оставив за собой лёгкий след запаха малины и тёплого утра, Эйден остался сидеть на диване, прислонившись затылком к подушке. Его глаза смотрели в потолок, но мысли — были далеко отсюда.

"Она слишком настоящая."

Он провёл рукой по лицу, с усилием втянул воздух.

"Слишком светлая. Она... не для меня."

Перед глазами всплыли знакомые образы: грязные улицы Грейбарна, драки в переулках, тяжёлые гонки, кровь на перчатках, дым от выхлопов, запах дешёвого рома и железа. Всё, чем он жил. Всё, кем он был.

"А тут... в её доме даже тишина звучит иначе. Здесь никто не кричит. Никто не бьёт первым. Никто не прячет нож за улыбкой."

Он опустил взгляд на плед, под которым только что лежали они вдвоём.Она доверилась. Пустила его в свой мир.

"Я не должен был оставаться. Не должен был поддаваться. Всё это было планом. Месть. Контроль. Уязвимость её брата. Через неё. Через его слабость..."

И тут же — удар в грудь. Мысль, от которой захотелось зажмуриться:

"Она не слабость Стефана."
"Она стала теперь моей слабостью. "

Он вспомнил, как она спала у него на груди, как прижалась, как доверчиво положила руку на его — будто знала, что только он удержит этот мир в равновесии.

"Чёрт. Я влип."

Он опёрся локтями на колени, сжал кулаки.

"Если она останется в моей жизни — я разрушу её. А если уйду — разрушу себя."

Снаружи послышался лёгкий звон посуды — Адель там, на кухне, делала что-то простое, тёплое. Как будто ничего страшного в мире не существует. Как будто он — просто парень, а она — просто девушка, и всё остальное можно забыть.

"Но я не просто парень."

"Я — Грим."

"И моя любовь — опасна."

И всё равно он поднялся с дивана. Потому что, несмотря ни на что...он не мог не идти к ней.

Эйден прошёл по коридору, направляясь в сторону кухни, где слышались лёгкие звуки — стук ножа, бульканье чайника, скрип стула, — и всё это было... почти домашним. Почти невозможным для него.

Когда он вошёл, увидел Адель у плиты — она как раз мешала что-то в маленькой кастрюле, вероятно, готовила овсянку или сливочный соус. Волосы небрежно заколоты, на плечах — всё тот же уютный плед. Свет из окна ложился на её шею, на ключицу, и от этого вида у него сжалось сердце.

Он подошёл, не издавая ни звука.Адель обернулась, почувствовав его присутствие.И в тот момент, как их взгляды встретились — он не выдержал.

Подошёл ближе, обхватил ладонью её щёку, нежно, но твёрдо. Его пальцы провели вдоль скулы, большой палец — по краю губ. Она даже не успела ничего сказать — только раскрыла глаза, как он наклонился и поцеловал её. По-настоящему. Медленно. Глубоко.Без масок. Без игры.

И в этот момент ложка выпала из её рук, ударившись о край кастрюли с глухим металлическим звоном и покатившись по полу. Но она не обратила внимания. Потому что всё остальное исчезло.Его губы. Его дыхание. Его рука, держащая её крепко, будто она могла исчезнуть.

Они отстранились только через несколько секунд.Адель смотрела на него, дыхание сбилось, глаза сияли от шока и чего-то большего.Она не сказала ни слова.

Но за их спинами, в проёме, стояла Тесс.Она всё видела.Молча. С прямой спиной, с глазами, полными понимания.И, глядя на брата, она подумала:

"Ты собираешься разбить ей сердце? Ты правда веришь, что сможешь потом просто уйти? О нет, братик... ты разобьёшь своё, когда она узнает правду. Потому что она — это лучшее, что было в твоей жизни. А ты же — врёшь сам себе."

И, не сказав ничего, Тесс повернулась и тихо ушла в коридор, оставив их в этом мгновении, в этой хрупкой тишине — где поцелуй был началом... и предвестником шторма.