Ошибка выжившего: Фалсум

Прошло уже чуть более недели с того момента, как Эдан и Мария покинули город. Они достаточно успешно передвигались по назначенному пути, иногда даже перевыполняя намеченную норму на день.

Нога Марии уже практически полностью перестала болеть. Хоть рваная рана, которая заживала медленно из-за невозможности не передвигать ногами, иногда успевала кровоточить, в большинстве случаев, это не выливалось в то тревожное состояние, которое было раньше. Туго наложенные повязки и долгие годы служения в регулярной армии давали о себе знать - Мария потихоньку и сама начинала помогать Эдану крутить педали на велосипеде. И это в значительной степени помогало ей чувствовать себя не бесполезной.

Чем дальше товарищи отходили от эпицентра, тем, на удивление, погода бывала лучше. Кислотные дожди, обожающие обрушиваться на головы чуть ли не каждый час, теперь можно было заметить всего около 3-4 раз за сутки. Это позволяло наиболее эффективно распределять время и продвигаться дальше, поскольку больше не было необходимости прятать совершенно все, что было так дорого им. Подобное происходило и с флорой вокруг: нередко можно было обнаружить зеленые растения и цветы, которые старательнее обычного боролись за жестокое существование. Правда только, в такие моменты, Марии почему-то становилось необычайно грустно - она знала, что жизнь цветочков этих - только ошибка выжившего. И было лучше не знать, сколько растений умерло до них.

Товарищи успешно продвигались сквозь бесконечные города и поселения. На несчастье и удивление происходящих дел, магазины хоть и были полны свежей и сочной продукцией, омерзительный аромат тлеющих трупов не давал покоя. Повсеместно Эдана и Марию встречали только тела погибших людей, которые, без действия на них бесконечных ливней, продолжали мучительно гнить под напором палящего солнца. От этого было не очень приятно и хорошо.

Но, на радость выживающих, чем дальше имелась возможность пройти сквозь поселения и города, тем предоставлялось больше поводов полагать, что есть и еще некоторые выжившие - нередко можно было встретить сопутствующие записки об упоминании дальнейших действий, а иногда и словно бы свежие следы от обуви. Благодаря этому люди понимали, что есть еще шанс спастись.

Чем дальше Эдан, Мария и Март отходили от эпицентра, тем меньше можно было обнаружить сгоревших и перевернутых автомобилей. Эдан несколько раз, на разных расстояниях от Дэспона, решался попытать удачу и завести мотор, но, к сожалению, даже здесь, где воздух не был до столь безумной силы заражен приевшейся радиацией, машины предпочитали сгорать дотла. Эдан только успевал надеяться на то, что в скором времени у них все-таки появится возможность без печальных последствий воспользоваться транспортом. Но это было, увы, далеко не сейчас.

Однако стабильные природные условия также сказывались и на обитателях лесов. Теперь спокойно гулять по тому же полю было немного страшно - возникало ощущение, будто дикие животные уже готовятся атаковать. Единственное, что еще держало их на дистанции от людей - это наличие более-менее свежих трупов, полакомиться которыми было намного безопаснее и привычнее, чем охотится на человеческих особ. Да и память зверей о том, что люди не та добыча, которая покажется легкой, заставляла животных держать уши востро и не позволять себе так нелепо сходить с ума. Но и исключить возможности нападения с их стороны, конечно же, было нельзя. Март в такие моменты, своим переменчивым настроением, которое зачастую пугало до чертиков, заставлял обидчиков играть по правилам этих людей. В общем, хищники нередко пытались напасть на прохожих, но попытки их не увенчались успехом - выстрелы тут же заставляли передумать атаковать.

Часто можно было встретить не только любимых крыс, тараканов или волков, но и полевых мышек, быков или даже лисиц. Некоторые из них имели странный вид и не менее странные способности: на пути могли встретиться, как и изуродованные существа, вид которых было бы достаточно трудно определить, так и словно бы ходячих мертвецов, тела которых держались неизвестно на чем. К подобным модификациям могли относится и странные бугорки на теле жителей безлюдных улиц, и наличие третьих глаз с определенными функциями (причем самая распространенная модификация, на удивление), как и наличие двух хвостов и пятипалых конечностей, подобным людским. Но иногда встречались и более "высокоразвитые" способности - например, шерсть у лисиц, подобная иглам ежа. А также что-то похожее на крылья бабочек у крупных быков. Радиация вытворяла абсолютно необъяснимые вещи с ДНК зараженных существ. Однако фауна, того и гляди, старалась восстановить прежний вид из всех имеющихся сил.

Конечно, для товарищей это было не совсем хорошо - теперь даже Эдану, который всегда противился брать оружие в руки, да и который совершенно не умел стрелять, приходилось в срочном порядке учиться подобному полезному навыку. Ему тоже было необходимо защищать самого себя, потому что знал, что Мария не всегда способна прийти на выручку, даже если так сильно об этом мечтает. Именно поэтому, пока Мария учила Эдана стрелять из ружья, Эдан только что и успевал делать, так это пытаться научить Марию пользоваться ее способностями. Этим же он и начал заниматься в тот день, когда продолжал недоуменно глядеть на ошарашенную Марию, сам не менее этого не понимая, почему она так странна. Мария же только скорее дождей понимала, что у нее получилось - она вправду смогла забрать воспоминания Эдана.

- Т-ты... - голос девушки сильно дрожал, она не знала, что и ответить на приходящий успех.

Эдан же только продолжал словно бы глядеть в пустоту. Его глаза были невероятно черными, словно в них не было жизни, которая еще недавно шла своим чередом. На словах девушки он покрутил головой, поправил небрежно сформированную прическу. Искры и странные вспышки в его глазах проходили сами собой. Он посмотрел на Марию, словно отойдя после долгого сна.

- Ну так что? - только это спросил он ее, как ни в чем не бывало. Мария только выше поднимала голову, не понимая, к чему тот клонит. Как и не понимала, как все происходящее вообще произошло. - Давай узнаем, как работает твоя способность.

Эдан снова схватился за лезвие, снова на секунду остановился. О чем-то, по всей видимости снова задумался. Мария же ловила в голове бесконечное дежавю.

- Стой! - выкрикнула она, не понимая, почему Эдан повторил только что произошедшее. Он же уже порезал себе руку, чтобы проверить ее способности? Неужели об этом забыл...

Молодой человек опустил лезвие, недоуменно взглянув на девушку. И в мыслях понять, что еще некоторое количество времени назад он совершал подобные поступки - не смел. Мария же будто сходила с ума. Почему все было настолько странно?

- Зачем ты снова делаешь это? - спросила Мария сквозь зубы. - Мы же только что это прошли.

Эдан опустил руки, не понимал вопроса, пытался уловить проходящую суть. Было невероятно сильное ощущение дереализации. Он не понимал совершенно ничего, что Мария пыталась ему объяснить.

- Снова? - переспрашивал он. - Но я же... - остановился на полуслове, не в силах растянуть мысль до самого конца.

Девушка тут же сообразила, что к чему. Протянула к Эдану ближе руку, показывая порез на мизинце. На пальце тем временем медленной струйкой кровь стекала прямиком вниз, давая понять, что рана точно была свежа, словно бы образовалась считанные секунды ранее. Эдан приблизился к пальцу, только-только вспоминая о том, что Марию без разрешения трогать нельзя. Трясущимися руками, словно сошедшими с ума от внезапной нереалистичности, желал вцепиться в руку напротив. Еле сдержался. Только продолжал мучительно крутить головой, в попытках вернуть власть над затуманенным мозгом. Не понимал, для чему ему этот палец был дан.

- Ты не помнишь? - спросила его Мария, понимая, насколько Эдан был в шоке и сам. Огненный человек только успевал наконец оклематься. - Это уже было! - на секунду остановилась она, понимая, что могло произойти. Села чуть ближе. - Только что ты точно так же взял этот нож, порезал свой мизинец, а после этого я прикоснулась к тебе и...

- Забрала мои воспоминания! - Перебил Эдан, тут же взглянув на физиономию девушки. Мария лишь одобрительно кивнула.

Парень очнулся от недосказанности мышления, тут же глазами вцепился в палец Марии, потом посмотрел на свой мизинец, который минутой ранее собирался порезать. Потом опять на Марии. Вспомнил о том, для чего только что вцепился в лезвие сумасшедшего ножа. Не мог понять, что произошло, не мог поверить, что драгоценные воспоминания, даже о таком незначимом моменте, как этот, были украдены. Эдану было не по себе, было страшно, что он медленно сходил с ума.

- Значит так, - говорил он, наконец хоть немного разобравшись, что вообще происходит. - Если ты говоришь правду, значит все получилось. Потому что я не помню, чтобы я уже делал это. И не помню весь следующий разговор.

Мария замялась.

- Видимо ты был прав, - успевала она догонять его рассуждения, - я действительно могу забирать чужие воспоминания. Я думала именно то, что ты сказал думать мне, перед тем, как я коснулась твоей ладони. И все получилось!

- И что же я сказал? - в темпе ускорялся огненный человек, не припоминая такого момента.

- Ты сказал вспомнить, как я сделала это в прошлый раз, с Мартом! - не медленнее этого поспевала Мария. - И я подумала об этом... Я подумала о том, что хочу забрать воспоминания о твоей боли!

Эдан замолчал. Он не знал, что еще сказать. Он был смятен и растоптан, как самый настоящий радиоактивный жук. Неужели его идея и вправду сработала? Значит Мария может забирать чужие болезни и боль?

Алес поздно заметил, как его желание помочь невинной душе превратилось во что-то большее, чем среднестатистическая жалость. С каждый днем, когда он имел возможность видеться с покалеченной птичкой, чувства его по отношению к ней переставали выдавать из себя только бесконечное сострадание и желание помочь. Появлялось и кое-что другое. Но было ли это похоже на истинную любовь?

Алес отдавал Сапфир невероятно огромное количество собственной энергии, чтобы она, непосильно ненавидя любую жизнь и любые дороги в будущее, наконец имела желание встать с колен, напрочь изрезанных чуждым варварским отношением. Он всеми силами старался относиться к Сапфир нежно, поскольку соображал, как же ей должно быть тяжело общаться с противоположным полом, после того, как сотни мужчин так ужасно отнеслись к ее и так изуродованному телу. С каждый днем, когда Алесу предоставлялась возможность увидеть Сапфир, он понимал, насколько же она на самом деле могла быть прекрасной, если бы не жестокость и надменность других людей, которые сделали из нее подобного несчастного уродца. Он медленно-медленно, нежно-нежно и так аккуратно своим отношением пытался помочь ей залечить раны и синяки, что, невыносимо сильно желая избавиться от несправедливости в жизни, и не заметил, как привыкал к ней. И где-то влюбился.

Алес безумно сильно дорожил Сапфир. Безумно сильно желал ей помочь. Рядом с ней он становился настоящим восторженным ребенком, который только что и делал - так это лелеял ее, как коллекционный цветок. Сапфир стала для него самым настоящим сокровищем. И тогда-то он наконец понимал, почему женщин в Фалсуме раньше обожали называть в честь драгоценных камней и минералов - потому что дамы не меньше прочего должны были быть сокровищем. И тогда же Алес ловил себя на мучительной нотке сожаления, когда понимал, что драгоценные камни теперь не имели цены. Фалсум был богат камнями. И больше не считал их чем-то особенным.

Сапфир постепенно привыкала к осторожному Алесу, который не позволял больше никому, кто только мог бы этого захотеть, прикасаться к Сапфир и желать ей чего-то плохого. Постепенно он перестал казаться таким же отвратительным человеком, какими успевали казаться все. Да и женщина сама постепенно вновь стала ощущать себя в той безопасности, которую искала. И, кажется, сама не медленнее прочего, влюблялась в бесстрастного Алеса, который был первым, кто не желал воспользоваться ей, как вещью. Но была ли все-таки это любовь?

Сапфир медленно училась снова стоять на ногах. Ей было сложно, больно и очень-очень тяжело. Каждый день, когда она вновь открывала слипшееся глаза, ее мучили бесконечные комшары, которые неделями ранее происходили с ней. И сейчас, когда она могла точно быть уверенной в том, что этот кошмар остался в далеком прошлом, она наконец осмелилась снова поверить в желанную свободу, которой дорожила столь долгие года. Сапфир хоть и была до сих пор напрочь разбитой вазой, она словно сама, медленными шагами, собирала свои осколки, желая стать только раскаленным стеклом. Потому что такое стекло было в тысячу раз прочнее некрепкого идеала. Алес только успевал смотреть на все это со стороны и ловить себя на бесконечной мысли, что это возможно - зашить раны и запаять сломанный металл. В голове была только она - надежда. От слов и мыслей он понимал, что времени нет - надо переходить и к более серьезным вещам - к действиям.

Так, в одну из ночей, когда за окном успевала опадать листва, а некоторые женщины в лаборатории продолжали непосильно громко храпеть, кажется, и не думая о том, что жизнь их полна бесконечной разрухи и бессмыслия, раздался какой-то взрыв. Этот взрыв не был похож на удары военной техники или очередные пережитки войны, нет. Это было что-то иное, приглушенное. Словно бы кто-то намеренно решил атаковать.

Стены в комнатах тут же начали трястись, а штукатурка мигом падала на пол, когда женщины из палаты только успевали отойти от десятого сна и хоть как-то позволить себе сообразить, в чем заключается суть. Сознание их тут же спуталось в бесконечной панике от неизвестности - никто и подумать не мог, что происходило на самом деле. И было ли происходящее хорошо. Женщины затаили дыхание, понимая, что, если что-нибудь произойдет, они не смогут сбежать из душной комнаты - ее на ночь закрывали на электронный замок, чтобы предотвратить побеги. Смешно.

Через несколько минут страшных взрывов раздалась сирена. Источники света тут же загорелись аварийным огнем, а паника среди несчастных беременных только усилилась. Руби и Грана также застали происходящий хаос. На тот момент они только-только восстанавливались после родов, на удивление и прочий смех. Единственное, что позволяло им еще хоть как-то не зареветь от безумия - это понимание того, что они хотя бы здесь. Вместе. И друг у друга есть. Близняшек не стали распределять по разным палатам, поскольку так было значительно проще следить за передвижением обоих. Ученым это играло на руку.

После того, как включились сирены и загорелся аварийный свет, двери в спальни были открыты. Женщины тут же сбежали в коридор, крича, плача, придерживая беременные животы. Они так сильно испугались внезапного нападения. Руби и Грана же остались в своей комнате. Они словно знали, что кто-то пришел их спасти.

Еще через пару минут в стене наконец образовалась дырка. А по ту сторону с улицы торчал перед машины, которая успела подоспеть. В машине в загадочной маске сидела девушка, которая только одними испуганными глазами давала понять, что стрела попала прямо в цель - охранная система лаборатории была обезврежена. Грана пристально вглядывалась в очертания людей, пытаясь понять, кто же они такие и для чего находятся здесь. Сердце Руби же стукнуло под такт вымышленных часов. Она узнала девушку в машине. Даже в этом мраке она смогла различить черты своей старшей сестры. Но это было только началом бесконечных трудностей.

Многих девушек в тот день куда-то увезли. Алес был столь сильно недоволен распорядком происходящих дел, что больше не имел сил делать вид, будто бы существование это ему не опротивело. Со всех городов, куда только смел он забрести, с абсолютно любых окраин, даже на которых имел он возможность повстречать когда-то Марию, он пытался найти людей, которые смогли бы разделить его взгляды. Взгляды спасти. Спасти женщин, спасти своих любимых дам!

Сапфир вселила в него веру, что еще закончено далеко не все, что война по сути своей и не начиналась. Он действительно решил идти против государства и устроить революцию. Свободу женщинам - свободу от предрассудков. Только это он говорил. Мужчина, который понимал даже больше некоторых женских особ. Забавно?

Правительство долго не могло понять, кто же так сильно мог обнаглеть, раз узнал, где находится лаборатория и как в нее попасть. Алес же знал о лаборатории достаточно много, потому что сам уже не первый год чем и занимался, так это отвозил туда детей. Раньше он тоже бывал уважаемым военным, прекрасно видел, как на самом деле разворачивались события в государстве, когда только-только было объявлено о распаде союза Верума и Фалсума. Алес был одним из телохранителей правителя, однако после смерти несчастного старика, пришлось уйти на покой. Как и государству в лице того самого обиженки-сына окончательно похоронить любую мораль и рассудок. Именно благодаря своему прошлому Алес прекрасно знал, где находится лаборатория, и, конечно же, помогал своим соотечественникам "служить стране", сперва просто отдавая туда детей по приказу, а после и в связи с личными интересами к происходящим делам.

Алес понимал, что раскусят его достаточно быстро, только бы смел он дать повод, поэтому предпочитал играть с наличием подстраховки. Разве можно было бы что-нибудь подумать на Алеса, если он так же, как и все законопослушные граждане, лишь дарил бы беспризорных детей любимой стране? Алес был очень хитрым. И благодаря этому смог узнать значительно больше о строении здания и прочих интересующих его распорядках, расписаниях и делах. Он решил идти на рожон - проверить, какие именно последствия будет иметь открытое нападение на лабораторию. Разобраться в планировке здания помогала и не менее отчаянная Сапфир.

Алес подготовился основательно: он нашел единомышленников, продумал с ними все возможные пути отхода. Определил точное расположение камер видеонаблюдения, узнал привычки, расписания и прочие важные детали жизни служебного персонала. Определил, куда женщин после нападения повезут, а если они беременные, кто будет принимать роды. Узнал о менталитете женского народа, прикинул риски недовольных мамаш. Он старался изо всех сил определить все возможные исходы событий, знал, что его нападение будет глупым и рискованным. Знал, что многие из его ребят, да и из женщин, пострадают или умрут. Но это была лишь капля в бесконечном море жестокости. Времени больше не было - Алес уже обещал помочь Сапфир вытащить сестер. А надо было успевать сдерживать обещание, пока не просочились предательские слухи.

Насмотренность Алеса не оказалась зря - все шло значительно лучше, чем могло быть. Многие женщины были успешно спасены и распределены по разным уголкам бесконечной страны, в их число также входили и значимые для него Руби и Грана. Однако не всегда что-то идет по плану людей. Особенно при участии Ари. На что угодно, но не на него. На предательство Ари Алес подумать не осмеливался.

Как только Ари окончательно опротивело быть тенью своего братца, он решил, что месть - очень даже вкусное блюдо, которое будет грех не попробовать. Ведь правительству было та-ак интересно узнать, где спрятана большая часть женщин. А Ари прекрасно знал об этой маленькой тайне, потому что и сам, не меньше прочего, помогал когда-то проворачивать столь чудную операцию по спасению жертв. Тогда-то все это и произошло: Алеса под белые рученьки вывели из помещения, а милая Мария, как и было суждено всем остальным женщинам, которых когда-то спас Алес, должна была отправиться в лабораторию. Только теперь-то точно без возможности убежать. Однако Ари не учел одного - женщины тоже умеют быть хитрыми, опасными. Злыми.

Пока Ари успешно пользовался своим положением в революционном движении, Алес позаботился о сестрах Сапфир и обеспечил их всем необходимым. Девушки остались жить в небольшой деревушке неподалеку от паба, куда Алес частенько выбирался по своим делам. Его уважали в этой деревне (как и во многих других), так что и девушкам ничего больше, в принципе, и не угрожало. Жители не смели их выдавать. А значит и трогать близняшек было категорически нельзя, причем во всех смыслах. Это было спокойное время, пропитанное ароматом свободы.

Ну а уж потом, когда появилась Мария и когда Ари окончательно сошел с ума, спасенные девушки неплохо подсобили - они не могли позволить предателю вернуть их сестру туда, откуда она бежала такими жертвами. Это благодаря им машины взорвались и удалось спасти Сапфир. Ну и случайно сохранить жизнь невинному ребенку в лице Марии.

Получилось все это только из-за одной маленькой человеческой неосторожности - Ари был в деревне перед тем, как Алеса арестовали. И позволил себе совершить такую ошибку, как рассказать о намеченных планах мести собутыльникам в пьяном бреду. Грана и Руби слышали это прекрасно.

Девушки не успели передать подобную информацию Алесу, да и понимали, что времени на это нет. Именно поэтому наконец нашли в себе силы действовать самостоятельно. Обаяние, пару нехитрых приемчиков, человеческий фактор, желание помочь. И бесконечная злость из-за несправедливости жизни, которая копилась в них долгие годы служения в лаборатории. Девушки смогли оперативно собраться и снова сбежать. А после и вытащить сестру из беды и скрыться в новом городе под названием Мику.

Близняшки знали, что рано или поздно этот момент бы настал - они бы снова стали единственными, кто сможет им помочь.